2020-08-05
59
Видя безцельность разговора, я попросил его назначить свидание завтра и сказал ему, чтобы он за это время навел справки обо мне у Епископа Гермогена. Придя на постоялый двор, я попал прямо к обеду, после которого мой шурин начал меня укорять, что я ничего не делаю, зря сижу в Тобольске, а главное, держу его, тогда как в Покровском у него оставлено хозяйство и работа.
Я, как мог, успокаивал его, обещая через два дня уехать обязательно…
Рассказав Владыке, как я провел эти дни, я сообщил ему о письме Императрицы и спросил Владыку, что он об этом думает. Владыка ответил, что у Императрицы, а следовательно, и у Государя, начинаются опасения за свою судьбу, за судьбу горячо любимых детей и что надо быть весьма осторожным в ответе, который для Них чрезвычайно важен, и что я понесу всю моральную ответственность за него.
-“Я не могу лгать, хотя бы из-за соображения, что эта ложь успокоит обреченных”, - говорил Епископ: “и тебе запрещаю, так как предупреждение об опасности вызовет в Них желание защищаться и не отдаваться без борьбы:
|
|
|
исход же борьбы, особенно ежели ты готов к ней, может быть и удачен.
Я считаю, что не успокаивать нужно и усыплять Их безпокойство ложью, но правдою внести тревогу, а с ней волю и готовность к борьбе”». /Соловьёв Б./
«Действительно, сомнений в том, что Царской Семье угрожает опасность, ни у меня, ни у Епископа Гермогена не было и с уверенностью в нашей правоте я тут же, у Владыки, написал Императрице записку следующего содержания:
“Глубоко признателен за выраженные чувства и доверие. Приложу все силы исполнить Вашу волю, сделать Мару счастливой. Вообще, положение очень тяжелое, может стать критическим.
Уверен, что нужна помощь преданных друзей или чудо, чтобы все обошлось благополучно и исполнилось Ваше желание о спокойной жизни. Искренно преданный Вам Б”.
Владыка Гермоген одобрил текст, и я положил ее в карман, чтобы передать Х.
-“Я забыл тебе сказать, что у меня сегодня был о. Васильев, который приходил специально узнать о тебе. Я, конечно, дал ему лучший отзыв о тебе”, - сказал Владыка.
Условившись, что встретимся завтра, я отправился к Х., отнести ответ Государыне.
У Х., меня ожидало несколько записок от Великих Княжен, восторг которых перед привезенными подарками никак не мог улечься. Наследнику больше всего понравился шоколад.
Передав ей записку к Императрице, я отправился домой, условившись встретиться с ней завтра в соборе в четыре часа. Придя на постоялый двор, я достал недавно приобретенную карту Западной Сибири и Тобольской губернии и принялся за ее усердное изучение, время от времени справляясь у шурина относительно деревень и сел, о которых он хоть что-то знал...
|
|
|
Следующий день начался Благовещенской церковью, где служил о. Васильев. Последнего словно подменили. Он радушно поздоровался со мной и долгое время извинялся, что принял меня с таким недоверием в первый раз. После обедни он пригласил меня к себе, поговорить о делах без риска быть подслушанными. Я охотно согласился и церковным двором прошел за ним…
Много интересного сообщил мне о. Васильев и о Царской Семье, о ее служителях, охране, о настроении многих лиц, причастных к администрации города и т. д.
Он был в курсе всех событий в городе, слухов, сплетен и пр.
Я сразу же понял, что в лице о. Васильева можно иметь чрезвычайно ценного осведомителя.
О. Васильев рассказал, что у него квартирует с семьей некий Кирпичников, придворный служитель, имеющий право свободного входа в дом губернатора.
Он помогает Государю в Его физических работах, и при его посредстве о. Васильев может ежедневно и по несколько раз сообщаться с Царской Семьей. Я спросил, знает ли он Кобылинского.
О. Васильев ответил, что знает отлично, и сразу же стал предостерегать меня относительно последнего, говоря, что Кобылинский играет на два фронта и благодаря ему была выслана из Тобольска фрейлина Хитрово и два офицера братья Раевские.
Раевских он отлично знал, так как они бывали у него.
Они произвели на него впечатление очень молодых людей, вернее, мальчиков школьного возраста, начитавшихся Жюля Верна и пр., занятных и увлекавших молодежь романов с приключениями.
Поблагодарив за гостеприимство и взяв обещание никому не говорить о моем пребывании в Тобольске, я медленно пошел к пристаням мимо «Дома свободы», как назывался теперь дом губернатора. Проходя мимо него, я увидел в окне Великую Княжну Анастасию Николаевну, которая сразу же меня узнала и сделала рукой приветственный знак.
Через мгновение к окну подошли Мария и Татьяна Николаевны, улыбались и шутливо приглашали в дом. Не останавливаясь, я прошел перед домом и повернул по направлению к слободе.
В четыре часа, я застал в соборе Х. Незаметно отойдя в притвор, где не было молящихся, мы сели на скамью, и она передала мне от Императрицы записку, которую я немедленно стал читать.
“ Вы подтвердили мое опасение, благодарю за искренность и мужество.
Друзья или в неизвестном отсутствии, или их вообще нет, и я неустанно молю Господа, на Него Единого и возлагаю надежду. Вы говорите о чуде, но разве уже не чудо, что Господь послал сюда к нам вас? Храни вас Бог. Благодарная А ”.
Условившись зайти вечером к Х., я пошел в Митрополичий дом. Показав письмо Императрицы Епископу Гермогену, я, как и раньше, тут же снял копию, а оригинал сжег.». /Соловьёв Б./
«“Да”,- сказал наконец, еп. Гермоген: “друзья, друзей нет.Это печально, но еще полбеды, забыли что кроме друзей есть просто люди… люди с добрым сердцем, чуткой благородной душой, которая не сможет не отозваться на горький призыв униженных, страдающих и нуждающихся в поддержке и помощи. Эти люди есть, и мы их найдем. С их помощью мы сделаем все, что в наших силах, чтобы защитить Царскую Семью. Подумай, ведь нет почти положения, из которого не было бы выхода.
Что-нибудь придумаем и тут. Пока налицо опасное положение для Царской Семьи и отсутствие кого-либо, кто смог бы или желал бы Им помочь. Мы одни, мы осознали весь ужас положения, наша обязанность, наш священный долг, не считаясь с собственными силами и возможностями, которыми мы располагаем, прийти Им на помощь и немедленно”!
... Опустившись в глубокое кресло, он закрыл лицо руками.
-“Господи! Пошли благодать Твою в помощь мне, да прославлю Имя Твое Святое”!- донеслись до меня слова молитвы Св.Иоанна Златоуста, сказанные сдавленным шепотом.
|
|
|
Владыка поднял голову и посмотрел на меня своими умными проницательными глазами.
-“Теперь, Борис, ты должен посвятить меня во все то, что тебе извествно о начинаниях петербургских монархистов, направленных для спасения Царской Семьи”.
Я ответил Владыке, что многого сказать не могу, так как ни в какой организации не состою, но слышал от А.Вырубовой, в Петербурге имеется организация, возглавляемая членом Думы Марковым 2-м, который якобы главнейшей своей задачей считает освобождение Царской Семьи.
Об этом А. Вырубова передавала Ю.А.Ден, через которую Марков 2-й сносился с Царской Семьей и получил даже от Их Величеств благословение на свое начинание. А.Вырубова также передала мне, что в этой организации на предмет разведки и ознакомления с существующим на месте, в Тобольске положении, поехал один офицер, но на этом пока все и остановилось, так как Ю.А. Ден, бывшая в декабре у А.В., сообщила ей, что от этого офицера Марковым никаких сведений получено не было. Юлия Александровна получила последние подробности о жизни Их Величеств в Тобольске от А.В., так как в это время вернулся из Тобольска П., ездивший туда по ее поручению.
И так прошло полгода, сюда был послан всего один офицер, и тот без вести пропал. Пришлось согласиться с Владыкой, что посылка одного офицера в эти края знаменует собой только желание Маркова 2-го получить информацию с места, но не желание спасти Царскую Семью, и этот факт никак нельзя назвать начинаниями, до того он ничтожен по сравнению с трудностями всего предприятия. Я выразил соображение, может, у Маркова 2-го нет необходимых средств.
Владыка грустно посмотрел на меня:-“Бедный, бедный Русский Царь, Иов Многострадальный…
На спасение Русского Царя нет денег! Господь жестоко наказал нас, отняв Его от нас…
Но еще более тяжкие кары ждут нас… Ты не раз вспомнишь меня, но нельзя падать духом”!
Он встал и обратившись лицом к киоту, громко слегка дрожащим голосом сказал:
|
|
|
-“Господи, пошли благодать Твою в помощь нам, да прославим Имя Твое Святое”!
Порывисто поцеловав протянутую мне Владыкой руку, я покинул Митрополичий дом, обещав Епископу прийти на следующий день вечером и представить свой план действия для охранения и освобождения Царской Семьи…».* /Соловьев Б./
Поезд с Царской Семьей, отъехав от Тобольска, на ночлег на 27 апреля, остановился в селе Иевлево, а дневной привал 27 апреля был в доме Распутина в селе Покровском!
В 22 часа 27 апреля колонна прибыла в Тюмень. В первом часу ночи 28.04.1918г, закончилась посадка в поезд и в 5 часов утра он покинул Тюменский вокзал. /Прищеп В./
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
**На этом обрываются собственноручные записки Б.Н. Соловьева. Туберкулёз, сразил его в расцвете сил и молодости. Слабый организм не выес непосильной работы. Б.Н. Соловьев скончался в июле 1926г, в Париже. Ресторан открытый Борисом обанкротился, оставив без средств к существованию жену и двух малолетних девочек. И чтобы выжить, Матрёна Распутина /1899-1977/, подрабатывала няней, санитаркой в больнице, танцовщицей в кабаре, давала уроки Русского языка, написала книгу об отце «Распутин. Почему?». Работала в Перу дрессировщицей слонов и львов в цирке. Умерла Матрёна Григорьевна в Калифорнии. Одна из её внучек Лоранс Ио-Соловьёва проживает во Франции.
Лишь в 10 часов 28 апреля Уралсовет узнал, что Яковлев самовольно изменил маршрут вместо Екатеринбурга на Омск, но по полученным сведениям Яковлевым, красноармейцы поставили пулеметы на станции «Куломзино» объявив, что поезд не пропустят.
Тогда Яковлев, решив силой пробраться через Екатеринбург, повернул обратно через Тюмень; к ночи на 29 апреля поезд возвращен в Тюмень. В 9 часов утра 30 апреля он прибыл в Екатеринбург и в этот день дом Ипатьева стал домом особого назначения!
Сергеев обследовал дом Ипатьева с 12 по 14 августа, а 18 и 20 августа организовал изъятие участков пола и обшивки стены из комнаты со следами пуль для экспертизы.
До завершения следствия Сергеев разрешил Ипатьеву занять три комнаты нижнего этажа с условием сохранить следы преступления в остальных помещениях.
8.09.1918г, дежурный при коменданте города, прапорщик Алексеев, попросил у Сергеева разрешения занять дом Ипатьева, под квартиру для командующего Уральским фронтом Чешского генерала Гайды и его штаба.*
Сергеев отклонил просьбу, так как еще не поступили заключения специалистов по направленным предметам, могла возникнуть необходимость дополнительного осмотра комнат с участием очевидцев или в связи с их показаниями. Но противостоять намерениям военных в той обстановке было непросто, поэтому Сергеев известил Председателя Окружного Суда В.Казим-Бека, прокурора суда В.Иорданского и за полчаса до полудня Высшая судебная власть прибыла в дом Ипатьева.
Чешские солдаты под наблюдением своих офицеров убирали мусор из комнат и мыли полы.
Ипатьев оправдывался, дескать говорил Чехам, что дом находится всецело в ведении судебных органов, но не сумел остановить военных. Прибывший на место, комендант города, Чешский капитан Блага веско разъяснил, что здесь распоряжается военная власть, после чего судебным чиновникам пришлось перевозить вещественные доказательства и оформить протокол об этом инцинденте!
30.12.1918г. Товарищ Прокурора Екатеринбургского Окружного суда Н.Н.Магницкий подал Сергееву Представление. «Вследствие личного предложения доношу Вашему Высокородию:
В начале августа сего года мне было предложено исполняющим обязанности Прокурора Товарищем Прокурора Кутузовым наблюдать за производством дознания по делу об убийстве Государя Императора Николая-II. Ознакомившись с этим делом я пришел к заключению, что производство дознания по нему распадается на две части, а именно: расследование и выяснение лиц, убивших Императора и его Семью, и розыски их трупов. Ввиду того, что к наблюдению за дознанием, кроме меня, был еще прикомандирован другой Товарищ Прокурора, я с разрешения Прокурора взял на себя наблюдение за второй частью дознания – за розысками трупов, не теряя связи с первой частью и знакомясь с данными, добытыми вне моего наблюдения.
К моменту моего вступления в дело, уже было предположение, что трупы Царской Семьи и Государя находятся в лесу в шахтах, расположенных неподалеку от дороги на деревню Коптяки; предположение это возникло отчасти по показаниям свидетелей, а отчасти потому, что жителями деревни Коптяки около упомянутых шахт найдены были два костра, в которых сохранились остатки от сожженных царских вещей, в так называемом урочище /Четыре Брата/ около старых разработок именуемых /Ганин рудник/...
Еще до моего вступления в дело там начаты были работы по откачке воды из шахты, под наблюдением штабс-капитана Андрея Андреевича Шереметьевского. Работы шли две недели, но убыль воды в шахтах была самая незначительная – несколько вершков в день, а при порче насосов немедленное пополнение воды до прежнего уровня. С разрешения Прокурора Кутузова, сам не будучи специалистом по горному делу, я пригласил помочь горного инженера, заведующего макшейдерской частью при Горном Управлении Валериана Сергеевича Котенева.». /Прищеп В./
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Гайда Радома /Гейдль Рудольф 1892+1948/. Прапорщик Австро-Венгерской армии. 12.10.1918–24.12.1918гг, генерал-майор Чешского корпуса, Командующий Екатеринбургской группой войск. С 17.01.1919г, генерал-лейтенант. 18.10.1919г, поднял во Владивостоке мятеж против Колчака и отправлен в Чехословакию. Арестован СМЕРШ в 1945г, в Праге и был казнён.
«Но перед нашей поездкой началось наступление большевитских войск на Екатеринбург. Рабочие из шахт сбежали, ибо место производства работ, было в сфере боевых действий, а с прекращением работ, шахта немедленно наполнилась до первоначального уровня. По ликвидации наступления красных, Котенев произвел детальный осмотр шахты, и всей местности и пришел к заключению, что при тех малых средствах водоотлива и отсутствия на месте кузницы и одновременной откачки воды из соседнего озерка, питающего шахту, откачать не представляется возможным.
В Екатеринбурге мною было созвано совещание, состоящее из двух горных инженеров Котенева и Кузнецова, заведующего механической частью чугунно-плавильного Верх-Исетского завода Соловьева, командированного от военного ведомства слушателя Академии Генштаба капитана Ярцева и наблюдавшего за работами, вместо выбывшего на фронт штабс-капитана Шереметьевского, его родного брата Александра Андреевича Шереметьевского.
Должен сказать, что в то время в городе, как со стороны должностных, так и частных лиц сочувствия этому делу не встречалось, только благодаря энергии начальника Гарнизона генерала Голицына, любезности Верх-Исетского заводоуправления и труда добровольцев и Котенева удалось чуть ли не силой раздобыть несколько старых, порченых, совершенно не действующих насосов Альвейлера. Верх-Исетский завод в суточный срок отремонтировал насосы и с походной кузницей отослал к шахте, а к озерку тот же завод поставил паровую машину.
И по прошествии 6 дней, шахта и озеро были откачаны.
Александр Шереметьевский, работая в невозможных условиях, промыл весь ил из шахты и озерка, а также весь грунт находившийся возле шахты на пол-аршина. В то время 10 дней шли дожди.
Ночевка в лесу под дождем, в местности, находящейся в 20 верстах от боевых действий, подчас без горячей пищи – не ослабляли энергии этого человека, а наоборот усиливали.
При промывке грунта найдены были пряжки от дамских подвязок, кусочек жемчуга от серьги, пуговицы и др. мелкие вещи, а на дне шахты в иле оказался отрубленный палец и верхняя вставная челюсть взрослого человека.
По высказанному тогда же мнению придворного врача Деревенко, палец этот и челюсть принадлежала доктору Боткину.
И так шахта нового, кроме вышесказанного, ничего не дала. Всех старых шахт в этом урочище до шестидесяти. Благодаря дождям которые были в конце июля и августе, все следы, которые могли бы остаться, оказались замытыми, ибо все шахты окружает глина, легко расплывающаяся при дожде. По приказанию генерала Голицына, в мое распоряжение было откомандировано 50 бойскаутов под начальством капитана Березовского.
В помощь им пошел летучий отряд уголовного розыска и небольшой отряд из специалистов горных работ, штейгеров и местных уроженцев Урала, по преимуществу охотников, привыкших ходить по такого рода местам и сознающих опасность такого хождения.
Мне удалось найти двух штейгеров, ранее заведующих разработкой этих шахт, им то я и поручил быть руководителями при осмотре. Под личным наблюдением Прокурора Кутузова этот отряд обошел все шахты, пройдя цепью всю местность, которая охранялась «отрядом особого назначения», но удалось найти лишь винтовку и шинель!
Обратиться к воинским чинам мы не могли, ибо в Екатеринбурге в то время, в виду происходящих боев, каждый солдат был на счету.
Рабочую силу составляли пленные, находясь под землей в шахте, ибо откачку снаружи по техническим соображениям производить не представлялось возможным, выйдя наружу не имели возможности обсушиться, ибо шли дожди и даже было такое время, когда эти военнопленные в течение четырех дней, кроме чая и хлеба ничего не видели. Охрана была из 4-5 человек, а кругом бродили банды красноармейцев. И нигде ничего найдено не было. Правда, в старых шахтах нашли пять трупов, но Австрийцев. Что могли сделать – сделали.
При наступлении холодов, работу мы прекратили с уверенностью, что настанет время, когда дадут силы продолжить работу»! /Прищеп В./
Вторым документом был уже протокол от 15.01.1919г., допроса того же Магницкого Сергеевым, за действиями которого полагалось наблюдать Магницкому!
Оба документа аргументированно объясняют причины затянувшегося поиска тел Романовых.
Два заместителя Прокурора Окружного Суда – Остроумов и Магницкий с ведома Прокурора распределили между собой надзор по двум направлениям. Первый надзирал за поиском участников расстрела и, хотя особых успехов не добился, от него не потребовали объяснений. А с Магницкого учинили спрос за работу других, за безуспешный поиск тел пропавшей Семьи.
Эти служебные документы не должны были приобщаться к делу.
Только исключительные обстоятельства вынудили судебных чиновников составить и подшить их в материалы, докладываемые Верховному правителю России.
Документы – явная реакция на его недовольство, их цель – оправдаться. Однако оправдания сочтены неудовлетворительными и Колчак приказал найти другого следователя! /Прищеп В./
XXIII.
Министр юстиции, Петроградский адвокат Старынкевич, сосланный в Сибирь, оказывал давление на следствие, пытаясь развеять складывающееся мнение о существовании международного еврейского заговора с целью истребления всей Императорской фамилии.
В то время Главнокомандующий Западным фронтом генерал-лейтенант Михаил Дитерихс,* настаивал на изъятии дела у Сергеева.
Адмирал Колчак разделил его мнение и дал ему полномочия, в силу которых Дитерихс взял всё производство в свои руки. 23.01.1919г, за №119 Дитерихс обратился к Сергееву:
«на основании повеления Верховного Правителя от 17 января сего года за №36, приказываю Вам выдать мне все подлинное следственное производство по делу убийства бывшей Царской Семьи и Членов Дома, а равно все документы, вещи и материалы, принадлежащие Членам Семьи и состоявшим при них приближенным лицам, также убитым. Передачу произвести по описи.
Один экземпляр описи, скрепленный подписями Г.Прокурора, Г.Следователя и моей, должен быть заготовлен для передачи Верховному Правителю. Настоящая передача мне всего материала и вещей не прекращает продолжения Вами следственного производства, для чего Вы имеете право сохранить у себя копии необходимых документов»!
Для ведения следствия Дитерихсу был придан судебный следователь по особо важным делам Соколов, а для следственного производства по розыскам, помощником Дитерихса назначен начальник Военно-Административного управления Екатеринбургского района генерал-майор Сергей Алексеевич Домантович. /Прищеп В./
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Дитерихсы – старинный рыцарский род, владения которого в Моравии, в России появились у Императрицы Анны Иоанновны. В 1735г. Иоганн Дитерихс руководил постройкой порта в Риге. Его младший сын Иван Иванович, избрал пасторское служение в Эстляндии. В его семье росло восемь сыновей, и все избрали военную службу. Известным был дед Михаила Константиновича, генерал-майор Александр Иванович Дитерихс, участник войны 1812г, в кампании 1813-1814гг, воевал под Лютценом, Бауценом, Дрезденом и Лейпцигом, вошел в Париж. Генерал от артиллерии, Георгиевский кавалер, кавалер орденов Св.Анны I степени, Св.Владимира III степени, Александр Иванович участвовал в Русско-Турецкой войне 1828-1829гг, после взятия крепости Варна стал комендантом. Турецкий паша вручил Александру Ивановичу клинок из дамасской стали. Сабля эта - фамильная ценность, висела под портретом генерала в кабинете его сына, Константина Александровича. Генерал от инфантерии Константин Александрович, военачальник, в течение 15 лет сражался против горцев. Михаил Константинович родился 5.04.1874г, в Петербурге. Окончил Императорскую академию Генерального Штаба, участник Русско-Японской войны 1904-1905гг. Во время войны, Дитерихс был удостоен Чести стать Воспреемником от купели Наследника Российского престола Алексея Николаевича Романова. Участник войны 1914-1917гг, в т.ч. на Балканах, умер 8 октября 1937г, в Шанхае. Похоронен на кладбище Лю-Ха-Вэй. Над могилой крест с надписью: «Воевода Земской Рати генерал-лейтенант Михаил Константинович Дитерихс…».
Убеждённость – всё зло от евреев – заставила Дитерихса употребить усилия на установление, кто из фигурантов дела происходил из злосчастного племени. И получилось так, что дело Императора Николая-II, переросло в дело еврейства в судьбе России. Естественно М.К.Дитерихс, донёс свою точку зрения до адмирала Колчака, когда 2 февраля подал ему доклад о ходе расследования.
Прочитав доклад, адмирал посчитал, что следствие зашло в тупик, и повелел начать его сначала.
Поэтому генерал принял решение заменить слишком долго колеблющегося исполнителя другим, более целеустремлённым и главное, разделяющим убеждения генерала.
Выбор пал на чиновника прокуратуры Николая Александровича Соколова.
Уже 5 февраля 1919г., Дитерихс вместе с министром юстиции приводят его к Колчаку; 6 февраля Колчак подписывает приказ о назначении Соколова; 7 февраля тот его получает. /Сонин Л./
25.01.1919г. И.А.Сергеев в силу повеления Верховного Правителя адмирала А.В.Колчака, передал подлинное делопроизводство с вещественными доказательствами генералу Дитерихсу в строго юридическом порядке в присутствии Прокурора Суда - Иорданского!
Сергеев категорически отрицал причастность Советской власти к убийству Царской Семьи, говоря: «даже смешно так думать».
Сергеев заявил Герману Бернштейну, репортеру «Нью-Йорк Трибюн», передав папку с документами:
«… После моего расследования я не думаю, что здесь были казнены все – и царь, и его семья.
По моему убеждению, в доме Ипатьева не были казнены Императрица, Царевич и Великие Княжны. Но я полагаю, что Царь, семейный врач доктор Боткин, два лакея и горничная действительно здесь убиты …»! /Прищеп.В./
1922г, во Владивостоке М.К.Дитерихс издал книгу «Убийство Царской Семьи и Членов Дома Романовых на Урале», в которой есть строки: «Предоставление расследованию таких широких рамок, в связи с чрезвычайно талантливым и идейным ведением Соколовым самого следственного производства, позволили осветить эту мрачную страницу истории русского народа в пределах полноты и ясности, допускавшихся тем временем. Оставление нами в начале июля Екатеринбурга и Пермской губернии не дало возможности довести следствие до тех результатов, когда можно было бы поставить окончательную точку и сказать, что дело кончено. Нет, расследование и само следствие далеко не кончены, а в историческом и национальном отношениях, думается, нельзя было даже и мечтать его кончить, так как разработка этих вопросов до абсолютной полноты требует не месяцев и годов, а целых десятилетий, и иногда очень многих. За последнее время, появилось несколько печатных трудов, основанных частью на воспоминаниях, а частью и на официальных документах следствия, об убийстве большевиками в Екатеринбурге Членов Царской Семьи. В Америке появилась книга Н.Д.Тальберга, бывшего в Омске Управляющим делами Совета Министров; в Англии издана книга Вильтона, корреспондента газеты «Таймс», проведшего все время при следственных работах на Урале; во Франции изданы записки Жильяра, воспитателя Цесаревича Алексея Николаевича; в Пекине издана книга Игумена Серафима, сопровождавшего тела убитых в Алапаевске Великой Княгини и Великих Князей при перевозке Их из Алапаевска сначала до Читы, а затем до нашей Духовной миссии в Пекине. Располагая некоторыми официальными документами следствия, авторы имели возможность передать картину самого злодеяния с достаточной полнотою. Но нельзя делать таких вещей, как позволил себе Игумен Серафим.
В труде, преследовавшем цель дать не только фактическое изложение событий, но и характеристику Августейших мучеников на основании документальных данных, он без всякой оценки и проверки правдоподобности, выписывает из советских «Известий», помещенное в них письмо. Якобы написанное Государем Ленину, и оставляет читателя в убеждении, что это письмо действительно принадлежит перу бывшего Царя. Очевидно Игумен хотел использовать этот документ, как официальное подтверждение тех скверных условий, в каких содержалась Царская Семья в Екатеринбурге; но ведь вся книга Игумена Серафима направлена на идейную борьбу с проводниками идей большевизма; как же можно пользоваться для своей борьбы оружием, взятым из противного лагеря, не убедившись в силе этого оружия?». /Дитерихс М./
«Ведь противники Игумена Серафима знают, что это письмо ими самими изобретено, как и много других документов… К счастью, мир наполнен неодинаково мыслящими людьми: есть люди, и особенно богата ими Россия, где Христианская вера научила людей сердцем воспринимать правду и идти к ее свету и свободе не ветхозаветным законом еврейства – «око за око и зуб за зуб», - а великой заповедью Христа – проповедью Евангелия любви …»! /Дитерихс М./
7.02.1919г., министр правосудия адвокат Старынкевич предложил Н.А.Соколову,* производство следствия возложенное на него 6 февраля Колчаком.
И в этот же день Соколов принял от генерала Дитерихса все акты следствия.
Для пристального контроля над следствием в составе Французской военной миссии, возглавляемой генералом М.Жаненом, в штаб Колчака прибыл Мальтийский рыцарь, майор Французской армии Зиновий Пешков, родной брат Свердлова, усыновленный Максимом Горьким /Пешковым/, вместе с ним находился граф дю Мартель, женатый на свояченице Эдварда Ротшильда!
11.04.1933г., в письме к Анастасию Андреевичу Вонсяцкому Дитерихс писал:
«В газетах прочел Ваше обращение к Маклакову с требованием передать реликвии... Августейших Мучеников В.К.Ксении Александровне. 15 лет я ждал, чтобы чей-нибудь Русский голос в Европе, и в особенности голос одного из Членов Дома Романовых, раздался, интересуясь судьбой реликвий… Царской Семьи. Года три тому назад, когда в Европе появилась самозванка Чайковская, я дважды удостоился запросов бывшего В.К.Андрея Владимировича, добивавшегося от меня, как от человека, руководившего расследованием трагической судьбы Августейших Узников в Екатеринбурге, какого-либо свидетельства о допустимости мною возможности, что кто-либо из Членов Царской Семьи избежал изуверской Ипатьевской бойни.
Но его письма совершенно холодно касались судьбы других Членов Августейшей Семьи.
