2020-08-05
58
Как показывает опыт работы относительно закрытых образовательных учреждений, в дидактическом плане на сегодняшний день они, как правило, не только не уступают, но и заметно опережают практически все «открытые» аналоги профилированных заведений. В то же время вопросы, касающиеся собственно личностного развития воспитанников такого интерната и характера складывающихся в системах «ученик – ученики», «педагог – ученики» и «ученики – педагог» отношений пока еще до конца не изучены и требуют дополнительной углубленной проработки.
Кстати, это в определенном смысле относится и к социально-психологическим проблемам функционирования специальных узко-профилированных школ «открытого» типа, из которых наибольшее распространение на сегодня в России получили физико-математические спецшколы. Набор в эти школы, как известно, осуществляется по преимуществу в старшие классы. При этом по понятным причинам конкурсный отбор, как правило, проходят хорошо успевающие в других школах подростки, имеющие таким образом достаточно высокую самооценку, убежденные в своих незаурядных способностях, привыкшие к успеху и нередко претендующие на позицию лидера в группе сверстников. В изменившихся условиях (качественно более высокие требования к интеллектуальному развитию, обостренная конкурентность отношений, повышенная напряженность общения в условиях складывающейся новой группы членства и т.д.) в целом ряде случаев столь высокие притязания могут оказаться неудовлетворенными, что несомненно сказывается и на личностном развитии отдельных школьников, и на общем социально-психологическом климате в классе.
Так, например, автор одного из немногих социально-психологических исследований проблем спецшкол Т.В.Снегирева отмечает, что зачастую процесс адаптации здесь приобретает подлинно драматические формы, проявляющиеся порой «в возникновении у… подростков «чувства различия», то есть сознания, что они хуже других». Ситуация при этом усугубляется еще и тем, что испытывающие неуспех и в учении, и в общении школьники «перестают расценивать как свои характеристики не только те позитивные качества, которые обусловливают или символизируют успех в учении и общении, но и целый ряд важнейших нравственно-этических черт»1.
Понятно, что опасность проявления нежелательных личностных деформаций и специфических, далеко не всегда, положительных особенностей внутригрупповой жизни в интернатах для одаренных детей, особенно вероятно, во-первых, в связи с еще более жестким отбором учащихся и ярко выраженной, по сравнению со спецшколами, предметной специализацией, а во-вторых, по причине большей закрытости данного типа учреждений, обусловливающей насыщенность, а главное, неизбежность тесных контактов всех со всеми. Конечно, по сравнению с обычными детским домом или школой-интернатом обособленность общества учащихся интерната для одаренных от широкого социума достаточно условна. Более или менее тесные связи с обществом (в том числе и перспективные, кстати, возможно это и является определяющим) подростков, обучающихся в этом типе интернатных учреждений, предопределены, в первую очередь, тем, что факт их временного содержания в стенах закрытого образовательного учреждения связан с их стремлением (как правило, разделяемым и их родителями) к ранней углубленной профессионализации, что при этом однозначно приветствуется широким социумом. При этом в отличие от тех закрытых учреждений, в которые дети попадают если и не по прямому принуждению, то уже, во всяком случае, без их согласия на подобную изоляцию, в интернаты для одаренных можно попасть, не только недвусмысленно предъявив свое желание учиться именно здесь, но и в результате строгого отбора из числа многочисленных соискателей.
И все же закрытый, хотя в определенном смысле и элитарный, характер этих учреждений существенно влияет на особенности межиндивидуальных связей воспитанников. По сути дела, с определенными, конечно, оговорками, речь может идти о том, что «межличностные отношения в таких несхожих и по контингенту, и по воспитательным целям учреждениях, как, например, интернат для математически одаренных подростков и колония для несовершеннолетних правонарушителей, характеризуются некоторыми по своей содержательной сути родственными социально-психологическими особенностями»1. Одной из них является свойственная этим группам излишне жесткая внутригрупповая структура. При этом в качестве основной причины подобного положения дел выступает господство в этих сообществах монодеятельности. Результаты такой, преимущественно «одноканальной» активности определяются тем, что формируются относительно моноструктурированные сообщества. Главенствующая роль в группах воспитанников интернатов учебной, а точнее, учебно-профессиональной деятельности проявляется, в частности в том, что распределение властных полномочий в этих сообществах в решающей степени определяется успешностью того или иного подростка именно в этой сфере. Практически и высокий, и низкий статус воспитанника в неформальной структуре этого закрытого учреждения зависит от того, насколько он «продвинут» в профилирующей дисциплине и насколько быстро он прогрессирует в этой области, то есть от темпов его «продвижения».
Как показывают, например, экспериментальные данные С.А.Алифанова, в интернате для математически одаренных детей неформальными лидерами среди сверстников оказываются, в первую очередь, те воспитанники, которые наряду с, если так можно выразиться, чисто «общенческими» чертами обладают комплексом индивидуально-психологических особенностей, облегчающих им глубокое и быстрое освоение учебно-профессионального материала2.
Столь жесткая и преимущественная ориентация именно на этот набор свойств и качеств, характеризующая воспитанников профессионально-специализированных интернатов, казалось бы, должна определять и межличностный «расклад» в классах спецшкол. Помимо чисто умозрительных рассуждений, связанных с заложенной уже в самом названии этого типа образовательных заведений специализацией учебной деятельности, правомерность подобного предположения подтверждается еще и собственно экспериментальными данными, полученными Т.В.Снегиревой. Так, например, она подчеркивает, что «специфика типа учебной деятельности в ФМШ (физико-математической школе – М.К., Ю.К.), продиктованной ее специализацией, обусловила адаптивное изменение системы ценностей учащихся: круг доминирующих ценностей сузился, ограничившись, главным образом, функционально полезными качествами развития способностей, воли… именно учебная деятельность становится для учащихся той сферой действительности, с которой, прежде всего, связывается реализация «Я» и преимущественно через которую происходит осознание себя». И далее – «ценность общения как сложного комплекса взаимоотношений между людьми и отношений личности к окружающим снижается»1. В то же время, наряду с этим однозначно высказанным мнением о падении значимости для подростков внутриклассного общения в условиях спецшколы, существует и другая, на первый взгляд, диаметрально противоположная позиция, как ни странно, также подкрепленная конкретным экспериментальным материалом. Так, в одном из основных выводов своего исследования С.А.Алифанов утверждает, что «в классах… физико-математической спецшколы ведущими и определяющими в наборе «обязательных» для лидера этих сообществ черт оказываются характеристики, связанные с «общенческой» активностью подростка»2.
Казалось бы, параллельно существуют две, по сути дела, взаимоисключающие точки зрения на то, что если не обеспечивает, то значительно облегчает статусное продвижение подростка в классах спецшколы. Точнее, это взгляды на то, какая деятельность в этих сообществах в решающей степени опосредствует межличностные отношения учащихся, является основным связующим, цементирующим класс началом, определяющим психологическое своеобразие этой подростковой группы. Правда, при детальном анализе выводов Т.В.Снегиревой и С.А.Алифанова выясняется, что полученные ими данные не только не должны расцениваться как противоречащие друг другу, но и могут рассматриваться как в определенном смысле взаимодополняющие. Дело в том, что внешняя видимость явного несовпадения сформулированных авторами выводов главным образом обусловлена тем, что в этих конкретных работах, которые в содержательном плане представляют собой варианты сопоставительного анализа, были выбраны качественно различные точки отсчета: Т.В.Снегиревой – специфика межличностных отношений в спецшколах определялась при сравнении их с массовыми общеобразовательными школами; С.А.Алифановым – специфика межличностных отношений в спецшколах определялась при сравнении их со специализированным физико-математическим интернатом. Это и предопределило расхождение в выводах. Подчеркивая падение значимости общения в спецшколах, Т.В.Снегирева, по сути дела, фиксировала реальный факт нарастания значимости учебной деятельности в условиях подобных образовательных учреждений по сравнению с обычной школой, а С.А.Алифанов, указывая на существенный удельный вес именно «общенческой» активности подростка в жизнедеятельности класса спецшколы, по существу, имел в виду достаточно выраженную ее значимость в этих сообществах по сравнению со специализированным физико-математическим интернатом.
Итак, есть все основания, опираясь на результаты даже этих двух экспериментальных исследований, говорить о существовании некоего вектора нарастания значимости учебной деятельности, или, наоборот, падения значимости общения и о правомерности построения условного континуума, полюсами которого являлись бы, с одной стороны, массовая общеобразовательная школа, а с другой – профессионально-специализированный – например, физико-математический интернат. Понятно, что в границах этого континуума спецшкола занимает промежуточное, если так можно выразиться, «срединное» положение. В основе такого построения, по существу представляющего собой несомненно упрощенный вариант классификации указанных видов образовательных учреждений, лежит связанная со специализацией учебной деятельности степень ее значимости для учащихся, или, другими словами, мера опосредствованности взаимоотношений содержанием целями именно этой деятельностной сферы внутригрупповой жизни. В то же время вряд ли требует специальных доказательств тот факт, что если попытаться разместить классы массовой школы, спецшколы и специализированного интерната в континууме «открытая группа – закрытая группа», то они расположатся в том же самом порядке, что и соответствующие им точки на векторе нарастания значимости для учащихся учебной активности*.
В связи с тем, что в целом ряде специальных исследований1 однозначно показано, что в закрытых учебно-воспитательных заведениях разного типа существует жесткая причинно-следственная связка «монодеятельность – моноструктура». Легко предположить, что, несмотря на специфический характер основной деятельности в интернатах для особо одаренных детей, здесь также складывается фиксированная иерархия статусов, которая носит отчетливый стратификационный характер.
Конкретные результаты специального экспериментального исследования2 показали, что настоящее предположение вполне справедливо.
Также, как и в детских домах, и в школах-интернатах для детей и подростков, по тем или иным причинам оставшихся без родительского попечительства, в классах физико-математического интерната были выделены три статусные категории воспитанников – высокостатусные, среднестатусные и низкостатусные. В то же время в отличие от «открытых» подростковых групп (в данном случае к таковым могут быть отнесены и классы физико-математической спецшколы), где можно выделить эти же статусные слои, в группах воспитанников специнтерната просматривается достаточно жесткая многоуровневая статусная дифференциация, отражающая качественные различия в положении представителей различных и, по сути дела, стратификационных «прослоек». При этом следует отметить, что к полярным статусным категориям воспитанников принадлежит, как правило, абсолютное меньшинство группы, позиция же остальных подростков в интрагрупповой властной структуре по всем основаниям может быть охарактеризована как средняя, промежуточная. оттеняющая явно высокий статус лидера и низкий статус немногочисленных аутсайдеров. Среднестатусный слой в условиях профессионально специализированного интерната в отличие от первого и третьего уровней внутригрупповой иерархии лишь условно может рассматриваться как самостоятельная страта, как некое достаточно однородное и структурированное внутригрупповое образование. Скорее здесь можно говорить не об определенности позиции этой статусной категории подростков, а об их объединении, что называется «от противного» - они, постольку среднестатусные, поскольку ни к высокостатусным, ни к низкостатусным отнесены быть не могут. Иначе говоря, выделение среднестатусных воспитанников в этом типе учреждения оказывается затруднено отсутствием какого-либо ярко выраженного объединяющего их и при этом именно в психологическом плане признака и возможно в сущности лишь благодаря тому, что такие признаки прослеживаются только, когда дело касается, с одной стороны, лидеров, а с другой – аутсайдеров.
Таким образом, если применительно к детским домам и школам-интернатам для реальных и «социальных» сирот вполне обоснованно можно говорить о среднестатусном уровне во внутригрупповой иерархии власти как о сложившейся самостоятельной страте, то в отношении этой категории воспитанников профессионально-специализированных интернатов такое утверждение может быть сформулировано лишь с определенными смысловыми оговорками. В то же время полярные внутригрупповые слои (в том числе и в связи со статусной неоднородностью, разделяющей их промежуточной «прослойки») в этом типе закрытых образовательных учреждений заметно более дистанцированы, чем соответствующие категории воспитанников детских домов и школ-интернатов.
Если говорить о низкостатусных воспитанниках профессионально-специализированного интерната, то последовательно дискриминирующая их активность группы, в конечном счете, нередко приводит к их фактическому изгнанию из сообщества. В психологическом плане подобная межличностная неудача, в подавляющем большинстве случаев усугубленная еще и неуспехом в учебно-профессиональной сфере, может иметь глобальные деструктурирующие личность последствия. Во-первых, учащиеся профессионально-специализированного интерната к моменту поступления в него, как правило, обладают стабильно высокой самооценкой. Во-вторых, отчисление из интерната или вынужденный самостоятельный уход из него заставляют «неудачника» внести принципиальные коррективы в уже прочно устоявшиеся жизненные планы, пересмотреть свои, в первую очередь профессиональные перспективы.
Наличие явно выраженных полярных статусных категорий воспитанников, острота и глубина неравенства властных позиций, принадлежащих к этим двум противостоящим стратам подростков, являются отражением определенной стадии формирования моноструктурированного сообщества. Этот этап характеризуется, с одной стороны, сложившимися, по сути дела, «зонами» роста многоуровневой иерархии (ими являются полярные статусные страты), а с другой – относительно слабой статусной структурированностью основной части группы*.
Как уже отмечалось, решающим фактором, влияющим в этих группах на статусное положение того или иного воспитанника, оказывается его успешность в наиболее значимой для учащихся данного вида интернатных учреждений сфере активности – учебно-профессиональной деятельности. Таким образом, «общенческая» активность в таких сообществах отступает на второй план и в определенном смысле имеет подчиненный, зависимый характер. В то же время было бы несомненно ошибочным вообще сбрасывать со счетов эту сферу жизнедеятельнсти группы. Более того, как показывает и сама педагогическая практика, и результаты психологических исследований, проблема собственно межличностных отношений в группе и вопросы оптимизации своего общения волнуют, в первую очередь, представителей именно тех внутригрупповых статусных слоев, которые «устоялись», окончательно вписались в интрагрупповую структуру власти – это высокостатусные и низкостатусные воспитанники.
Именно эти категории подростков, обучающихся в профессионально специализированном интернате, наиболее явно демонстрируют свою ориентированность при оценке партнеров по взаимодействию и общению на статус последних. Что касается среднестатусных подростков, то они не проявляют столь острый интерес именно к статусным характеристикам своих одноклассников. В данном случае следует согласиться с мнением С.А.Алифанова, утверждающего на основании конкретных экспериментальных результатов, что эти подростки «в целом не проявляют сколько-нибудь ярко выраженной ориентации на статус своих одноклассников, то есть не только не сводят оценку партнеров по взаимодействию и общению лишь к анализу их статусной принадлежности, но и далеко не всегда вообще рассматривают их индивидуальность через призму интрагрупповой ранговой структуры власти»1. Более того, среднестатусные подростки, воспитывающиеся и обучающиеся в условиях профессионально-специализированного интерната, находясь в постоянном и достаточно тесном, хотя и вынужденном, контакте с большинством составляющих группу их членства сверстников, нередко далеки от того, чтобы расценивать эти межиндивидуальные связи как нечто имеющее в их жизни первостепенную ценность. На первый взгляд, казалось бы, что в условиях этих относительно закрытых групп дефицит общения с широким социумом закономерно повышает значимости внутриинтернатных отношений, интенсифицирует и эмоционально насыщает общение, укрепляет взаимозависимость членов этих сообществ. Все это оказывается несомненно верным, если речь идет о представителях полярных статусных категорий – высоко- и низкостатусных воспитанниках. Взаимоотношения, складывающиеся между этими двумя статусными «слоями», и модели взаимодействия и общения, реализуемые их представителями «по горизонтали», внутри каждой из страт полностью подтверждают справедливость тезиса о прямой зависимости насыщенности и напряженности межличностных отношений в группе от степени ее внешней закрытости.
В то же время относительная независимость среднестаутсных подростков от группы их членства, их некоторая отстраненность от общегрупповых проблем, нередко успешно реализуемое стремление избежать тесного взаимодействия и общения со сверстниками и не включаться, если так можно выразиться, в «статусные игры», не укладываются в содержательные рамки выявленной зависимости. При ближайшем рассмотрении этот своеобразный артефакт получает достаточно простое объяснение, если учесть специфику основной группообразующей и личностноразвивающей учебно-профессиональной деятельности, определяющей функционирование воспитанников в условиях профессионально-специализированного интерната. Значительную часть именно среднестатусных воспитанников составляют полностью сконцентрировавшиеся на изучении предметов профильного цикла, практически отрешившиеся от каких бы то ни было «посторонних» проблем, по сути дела, «фанаты» учебы. Кстати, в обычных массовых школах иногда можно выделить эту, в подобных условиях, как правило, крайне малочисленную группу*, представители которой в подавляющем большинстве случаев занимают низкостатусную позицию в неформальной структуре власти школьного класса. В профессионально-специализированном интернате в силу высокой значимости учебно-профессиональной деятельности для всех без исключения воспитанников, подростки, добивающиеся в этой сфере заметных успехов или хотя бы не терпящие явных неудач, даже в случае их необщительности вправе рассчитывать на вполне достойный – как минимум, средний – статус в группе. Определенную роль в этом плане играют достаточно благоприятные взаимоотношения таких воспитанников с педагогами, которые в условиях рассматриваемого типа образовательных учреждений самым существенным образом влияют на статусный «расклад» в подростковом сообществе*. В то же время, по сути дела, индифферентное отношение таких подростков к собственным межличностным проблемам чаще всего не позволяет им занять лидирующую позицию в группе, тем более, что подобная цель ими перед собой и не ставится. Что касается тех среднестатусных воспитанников, которые полностью (в отличие от «ботанов») включены во внутригрупповую жизнь, активно участвуют в достаточно напряженной в условиях закрытого образовательного учреждения статусной борьбе, то их позиция относительно неустойчива, положение во внутригрупповой иерархии власти нередко меняется от ситуации к ситуации и в целом нестабильно, время от времени смещаясь то к верхней, то к нижней оформившейся страте. При этом, как правило, подобные колебания зависят как от отдельных успехов и неудач в учебно-профессиональной деятельности, так и от всплесков их собственной межличностной активности.
Таким образом, анализ неформальной властной интрагрупповой структуры в сообществах воспитанников профессионально-специализированных интернатов, указывает на наличие стратификационной иерархии статусов, степень сформированности которой хоть и уступает аналогичному показателю многоуровневых интрагрупповых структуру детских домов и школ-интернатов для реальных и «социальных сирот», но все же явно превосходит по своей жесткости властную структур «открытых» подростковых сообществ, в частности, иерархию статусов в классе массовых общеобразовательных школ.
Высокая значимость неформальной интрагрупповой структуры власти и ее стратификационный вариант в группах воспитанников профессионально специализированного интерната в решающей степени влияют на вывод о мноструктурированности этих подростковых образований. В то же время, несмотря на весомость подобного аргумента, его одного все же недостаточно для того, чтобы справедливость этого вывода не могла быть подвергнута никаким сомнениям. В связи с этим представляется необходимым, наряду с анализом особенностей внутригрупповой структуры власти, рассмотреть и другие универсально значимые групповые структуры, акцентируя внимание не только на той специфике, которая присуща каждой из них, но и на характере их соотнесенности друг с другом и с интрагрупповой иерархией власти*.
Как показывают экспериментальные данные, характеризующие социометрический «расклад» в группах воспитанников профессионально-специализированных интернатов, здесь, как правило, складывается полная, неусеченная социометрическая структура. Иначе говоря, речь идет о том, что межличностные отношения в этих группах в эмоциональном плане достаточно развиты. Однако не лишним будет отметить, что «знак» этой нередко избыточной эмоциональной окрашенности отношений межличностной значимости в решающей степени зависит от статусных характеристик всех участников взаимодействия и общения.
Так, высокостатусные воспитанники однозначно негативно оценивают своих низкостатусных соучеников, приписывая им по преимущество отрицательные характеристики. При этом среди последних явно преобладают свойства и качества, имеющие непосредственное отношение к учебно-профессиональной деятельности и раскрывающие причины, по мнению высокостатусных перципиентов, не позволившие аутсайдерам добиться успехов в этой сфере. Оценка высокостатусными среднестатусных воспитанников хоть и не столь однозначна, но все же в целом носит также негативный характер. При этом несомненный интерес представляют данные, отражающие специфику особого положения в системе межличностных отношений той части среднестатусных воспитанников, для условного обозначения которых можно воспользоваться сленговым термином «ботаны». При описании этих воспитанников неофициальные лидеры заметно чаще, чем при оценке других членов группы, пользуются характеристиками «общенческого» содержания. Выбор именно этого класса качеств и свойств позволяет им дать «ботанам» в целом отрицательную оценку, подчеркнуть непопулярность последних в сообществе, несмотря на достаточную успешность представителей этой категории среднестатусных подростков в учебно-профессиональной деятельности. Давая характеристику воспитанникам такого же, как и они сами, статусного уровня, неофициальные лидеры значимо чаще, чем при оценке среднестатусных*, а тем более низкостатусных подростков обращаются к положительным личностным свойствам и качествам.
Низкостатусные воспитанники профессионально-специализированного интерната при описании своих соучеников вне зависимости от их статуса значительно реже, чем неофициальные лидеры прибегают к помощи оценочных суждений, тем или иным образом связанных с учебно-профессиональной деятельностью. По-видимому, подобный, может быть, и не всегда до конца осознаваемый отказ низкостатусных членов группы от анализа этой важнейшей сферы внутригрупповой активности во многом связан с их собственными неудачами в данной области и нежеланием самим проводить сравнение себя с другими, более успешными подростками по явно «невыгодному» критерию. Активно используя при оценке своих одноклассников «общенческие» характеристики, аутсайдеры, как правило, склонны подчеркивать негативные личностные свойства высокостатусных воспитанников, приписывая им значимо меньше позитивных качеств, чем среднестатусным членам группы и представителям нижней страты.
Таким образом, совершенно очевидно, что эмоциональная сторона складывающейся в группах воспитанников рассматриваемого вида закрытых учреждений межличностных отношений неразрывно связана со спецификой неформальной интагрупповой структуры власти. В частности эта зависимость находит свое отражение и в социометрической структуре этих сообществ.
Межличностные предпочтения и отвержения по типу «симпатия – антипатия» в рассматриваемых группах носят достаточно выраженную статусную направленность. Как правило, позицию социометрической «звезды» в таких сообществах занимает кто-то из высокостатусных воспитанников. При этом столь благоприятное положение в социометрической структуре он чаще всего получает за счет многочисленных его выборов среднестатусными воспитанниками. Следует заметить, что и «ботаны» в большинстве случаев отдают предпочтение именно неофициальным лидерам, хотя нередко ориентируются не столько на их высокий статус во внутригрупповой иерархии власти, сколько на их успешность в учебно-профессиональной деятельности. В то же время низкостатусные подростки крайне редко называют неофициальных лидеров в числе социометрически предпочитаемых членов группы, в ряде случаев явно демонстрируя свою заинтересованность в их уходе из сообщества и, по сути дела, напрямую связывая свои неудачи именно с их присутствием и влиянием в интернате. Сами высокостатусные воспитанники лишь в отдельных случаях в ходе социометрического опроса выбирают равных себе по статусу, и таких же, как они, неофициальных лидеров. Причиной подобного положения дел, скорее всего, является достаточно жесткая конкуренция между ними в условиях закрытой группы. Своеобразное положение в социометрической структуре занимают «ботаны». Так, если остальные среднестатусные члены сообщества обладают вполне благоприятным социометрическим статусом, то «ботаны» нередко оказываются изолированными, невостребованными в эмоциональном плане, в определенном смысле оттесненными на самую обочину внутригрупповой жизни. Те немногие выборы, которые получают некоторые «ботаны», в своем большинстве исходят от низкостатусных членов группы, которых чаще всего устраивает то, что «фанаты» учебы не принимают активного участия во внутригрупповых конфликтах, не нагнетают обстановку в сообществе, а главное, не претендуют на какое-либо привилегированное положение в интрагрупповой иерархии власти и, следовательно, не «давят» на аутсайдеров. Что касается самих представителей нижней страты интаргрупповй иерархии власти, то они и в социометрической структуре практически всегда занимают неблагоприятное положение, получая выборы лишь от таких же, как и они сами, низкостатусных. При этом даже «ботаны» нередко склонны считать, что им следует покинуть интернат в связи с неуспехом в учебно-профессиональной деятельности.
Референтометрическая структура групп воспитанников профессионально специализированных интернатов, также, как и эмоциональная стороны межличностных отношений, в решающей степени определяется интрагрупповой иерархией власти.
Референтометрическими лидерами в этих сообществах, как правило, оказываются высокостатусные члены группы. При этом их референтность для остальных воспитанников базируется на двух, несомненно взаимосвязанных, но все же имеющих в глазах подростков относительную самоценность основаниях – на успешности учебно-профессиональной деятельности и на видимых властных полномочиях в группе. При этом низкостатусные воспитанники и те среднестатусные, которые полностью включены во внутригрупповую статусную борьбу, в первую очередь, ориентированы на ролевой статус неофициальных лидеров, что, в конечном счете, и заставляет их особенно тщательно и скрупулезно отслеживать мнение высокостатусных, а потому и запрашивать его в ходе референтометрического опроса. Что же касается «ботанов», которые также в личностно значимых ситуациях чаще всего (если вообще не отказываются от возможности осуществить референтометрический выбор), запрашивают мнение неофициальных лидеров, то они в большей степени руководствуются явной успешностью высокостатусных в учебно-профессиональной деятельности, чем их «силовой» позицией в неформальной интрагрупповой структуре. Определенный интерес представляет факт достаточно большим числом случаев взаимных референтометрических выборов высокостатусных и «ботанов». По-видимому, внимание, с которым неофициальные лидеры относятся к позиции этой категории среднестатусных подростков, обусловлено, по меньшей мере, двумя основными причинами. Во-первых, «ботаны», будучи в подавляющем своем большинстве явно успешными в учебно-профессиональной деятельности, как правило, близки к педагогам, которые в условиях данного типа закрытых учреждений чаще всего являются лицами высокореферентными, а порой и авторитетными для учащихся. Во-вторых, позиция этой категории соучеников не безразлична неофициальным лидерам еще и потому, что «ботаны» - в определенном смысле самая независимая и самая непредсказуемая часть группы, хотя бы в силу их слабой ориентации на межличностные отношения в сообществе и плохой ориентированности в них.
