Апреля, 1926 год по единому календарю. Содружество. Учебная база хортон бард

Старший офицер сказал кадетам, чтобы они воспользовались своим первым свободным временем и написали письмо своим семьям или что-то в этом роде, и одной из них была Мэри Сью.

Небольшой перерыв, во время которого каждый из них написал первую новость тому, с кем он больше всего хотел связаться. Инструкторы, которые обычно направляли их через каждую маленькую деталь, перестали ворчать на короткое время.

В отведенной ей части казармы, где ей каким-то образом удалось обеспечить себе немного уединения с помощью углового письменного стола, Мэри ворчала о том, как невелики армейские канцелярские принадлежности военного назначения, когда писала свои аккуратные круглые письма.

 

Дорогие мама и бабушка,

Я по-прежнему преуспеваю в Содружестве. А как дела у вас? Пожалуйста, берегите себя.

Э-э, думаю, что это было довольно жестко. В армии меня часто ругают за то, как я разговариваю. Но жизнь здесь более насыщенная, чем я ожидала.

Если меня что-то и беспокоит, так это еда. Я уже немного привыкла к ней, но все же. Это армия, так что, если уж на то пошло, размеры порций большие, но я скучаю по яблочным пирогам, которые мы пекли, бабушка.

 

Написав все это, Мэри со стоном остановила свою руку и поморщилась. — Может быть, мне следовало быть честной, и вместо того, чтобы написать, что скучаю, я могла бы сказать, что мне это снится.

С тех пор как Мэри прибыла на территорию Содружества, она прошла большую военную подготовку, и у нее были трудные, болезненные времена, но больше всего ее беспокоила еда.

Это был всего лишь вопрос вкуса, и Мэри знала, что не может быть разборчивой.

Единственная причина, по которой новобранцам давали трехразовое питание, в то время как так много людей страдало на войне, была Национальная оборона; Мэри чувствовала себя плохо даже без лекций инструктора ее подразделения.

— Она не очень вкусная... Серьезно, почему они не позволяют нам готовить самим?

В Единый Штатах некоторые отличия от кухни Союза Антанты заставляли ее колебаться, но у бабушкиной стряпни был нежный привкус, который ей нравился. Соседи давали ей фрукты, и она вместе с бабушкой готовила еду для матери.

Неудивительно, прошло столько времени, — подумала Мэри, вспомнив, что недавно было в меню.

— Серьезно, с тех пор как я приехала сюда, мы ели практически одно и то же на каждый прием пищи... Я не должна беспокоиться о своем весе, но кроме этого…

Она знала, что так, вероятно, и было в армии, но когда завтрак, обед и ужин были совершенно одинаковыми, ее начинало тошнить.

Тренировки тоже были утомительными... Но почему-то усталость была полноценная, так что она не возражала. — С другой стороны... — Мэри вспомнила печеные бобы, которые она предпочла бы не есть. — Я хочу съесть что-нибудь сладкое. — Она скучала по десертам совсем чуть-чуть, совсем чуть-чуть.

И еще одно: она так и не попробовала тот чай, которого так ждала. Экспедиционным добровольческим силам был специально выдан кофе, потому что именно его пили люди из бывшей зоны Союза Антанты и Единых Штатов. Странный способ быть внимательными.

— Они делают это неправильно, или, по крайней мере, все не совсем так, как они думают... — Возможно, получить особое отношение было лучше, чем быть обиженным, но — Я все равно хочу попробовать чай и печенье... — Мэри мечтала.

После будничного дня они вернутся к бесконечным тренировкам. В последнее время особенно сосредоточились на стрельбе.

Во время их огневых упражнений в них снова и снова вдалбливалась важность прицеливания своей цели и обучения глазному расстоянию.

Мэри поняла, почему, именно в тот момент, когда держала пистолет.

Стрелять было легко, но пистолет оказался тяжелее, чем она ожидала. И даже если она попытается следовать учебнику, чтобы измерить сто метров на глаз, если она не узнает, что такое сто метров, она все равно будет целиться в пятидесятиметровую или двухсотметровую мишень.

После череды ужасных неудач инструктор часто поддразнивал ее: “Ты же знаешь, что целишься в двухсотметровую мишень, верно?” — Услышав слухи о том, что инструкторы постоянно перемещают стометровую мишень, чтобы они привыкли к разным расстояниям, Мэри почувствовала, что они могут быть не так уж далеко.

Один за другим они получали подсказки в тире, который использовался в качестве места проведения экзамена, упорядоченный звук выстреливаемых полных патронов указывал на то, что они стреляли боевыми патронами.

В классе она усвоила, что привыкание стоять — часть солдатской жизни, но Мэри не очень-то нравилось проводить все время в праздности.

Но — она криво усмехнулась, — по крайней мере, сегодня нам не велели стоять с нашими тяжелыми винтовками.

Если она совершит ошибку, беспокойно оглядываясь по сторонам, зоркий инструктор плюнет в нее огнем. После двух или трех попыток она усвоила урок. На этот раз, когда она осторожно повела глазами, она могла сказать, что настроение было неподходящим для болтовни с соседом.

Понимая, что это займет какое-то время — держу пари, что наша дежурная поза является частью теста, — она укоризненно посмотрела на вновь затянутое тучами небо.

Если начнет моросить, условия для стрельбы ухудшатся... И что еще хуже, упражнения будут продолжаться, даже если они промокнут насквозь. Этого она никак не ожидала, когда храбро давала клятву верности в вербовочном бюро Единых Штатов.

Когда она покидала дом своей бабушки, который был таким чистым и аккуратным, она думала, что столкнется со всевозможными трудными ситуациями, но, очевидно, ее воображение не зашло достаточно далеко, чтобы быть надежным.

— Мэри, почти твоя очередь.

Подруга-курсантка, похлопав по плечу, удивила ее. Она предполагала, что, поскольку это был экзамен, он будет тянуться вечно, но когда она поспешно проверила линию, то увидела, что в какой-то момент число ожидающих кадетов начало уменьшаться с изрядной скоростью.

Мэри мысленно переключилась и сказала: “спасибо”.

Отбросив прочь беззаботные воспоминания о родном городе, она вспомнила справочник мага. Она перечитывала его миллион раз, и с тех пор, как приехала в Содружество, он был вбит в нее во время упражнений, так что, когда она снова проверила его в своем сознании, она почувствовала, только немного уверенности, что сможет следовать ему.

Хотя винтовка все еще давила, она была уверена, что сможет сделать правильные движения.

— Следующий! Кадет Мэри Сью!

Она коротко кивнула и побежала к экзаменационному стрельбищу. По пути она бросила взгляд на пистолет и мишень, которые были приготовлены для нее.

Обычный тир и обычная винтовка. Она слышала, что по какой-то причине их собственные винтовки будут взяты под стражу и им придется использовать экзаменационную винтовку, Но насколько она могла видеть, пистолет был в норме.

Нельзя было позволить ее глазам блуждать слишком долго, поэтому она направилась прямо к инструктору.

— Хорошо. Ладно, Кадет Сью! Сейчас мы приступим к вашей оценке стрельбы.

К счастью, можно сказать, что ее не отчитали за какую-то непостижимую вещь, и инструктор перевел взгляд на кабинку и пригласил ее войти. Она уже собиралась проследить за его взглядом, когда вспомнила о процедуре и ее подробных правилах.

— Да, сэр! Прошу разрешения войти в огневую кабину, сэр!

— Разрешение получено.

Это была настоящая армия. Вероятно, они не хотели, чтобы кто-то стрелял без разрешения. — Ставлю высокую оценка за то, что тебя не поймали, — пробормотал инструктор с гордой улыбкой и кивком пригласил ее войти в кабинку.

— Мы проводим экзамен по практическим навыкам, так что измерьте расстояние до цели с помощью прицела. Естественно, вы сами исправите свои ошибки. — Инструктор небрежно нагнетал давление, как будто, естественно, вы не обманете наших ожиданий, была стандартная практика.

Мэри уже достаточно раз попадалась на эту удочку в прошлом, чтобы позволить ей войти в одно ухо и выйти из другого.

— Покажи мне результаты своего обучения. Ладно, можешь стрелять по своему усмотрению.

Мэри энергично согласилась, и инструктор велел ей начать со скучающем взглядом.

Войдя в огневую кабину, Мэри сделала проверку безопасности в соответствии с правилами. Никаких пустых гильз на полу, никаких явных ловушек. Полные патроны, которые ей выдали, также казались, насколько она могла судить по внешнему виду, нормальными.

Как только Мэри подняла винтовку, чтобы найти прицел и посмотреть на расстояние до цели, она кое-что заметила.

Мы стреляем по одному, потому что это экзамен, но между ними нет достаточного времени, чтобы настроить цель.

А это значит, что, возможно, они делают условия стрельбы одинаковыми для всех. Таким образом, тест состоит в том, чтобы проверить, можем ли мы выставить результаты нашей ежедневной практики на всеобщее обозрение.

А? И тут Мэри почувствовала еще одну странность: интересно, кто чистил пистолет?

Сначала она подумала, что слова “исправь свои собственные ошибки” были связаны с тем, что ты смотрел вдаль. Но теперь у нее появилась другая идея.

А что, если с самим пистолетом что-то не так? Ну, я сомневаюсь, что будет очень большая ошибка на стометровке, но когда они специально говорят нам исправлять ошибки…

— У-уххх, инструктор?

— В чем дело, Кадет Сью?

Мэри чуть не отпрянула от его взгляда, который говорил: “прекрати болтовню и стреляй уже!” но она твердо решила говорить.

— Можно мне одолжить инструменты для разборки и чистки пистолета?

— Ты хочешь разобрать и почистить пистолет?

— Да, я хотела бы убедиться, что винтовка не вызовет никаких осечек.

Инструктор несколько секунд молча смотрел на нее. Прошло совсем немного времени, но Мэри показалось, что прошли часы.

Время шло напряженно, и ей казалось, что ее лицо вот-вот задергается от напряжения.

Она ожидала, что инструктор накричит на нее — о чем ты говоришь?! — и начала жалеть, что открыла рот. Почему я сказала такую глупость?

Как раз в тот момент, когда извинение уже вертелось у нее на языке, взгляд инструктора, такой суровый, что физически давил, смягчился, и он рассмеялся.

— Очень хорошо... Вот что я хотел бы сказать, но в этом нет необходимости.

Когда Мэри выглядела удивленной, его улыбка стала неловкой, и он пробормотал: Смотри, Кадет Сью. Если бы каждый курсант понял это, то потребовалось бы не только время, чтобы почистить пистолет, но и те, кто ждал бы, получили бы намек на то, что здесь был задействован какой-то трудоемкий элемент.

И. — Он указал на деревянные ящики на полу рядом с ней. Следуя по привычке за его пальцем, она наконец заметила, что коробки были того же размера, что и ящики, в которых они хранили свои винтовки. Когда она вошла на стрельбище, ее внимание было приковано к пистолету и мишени, так что она даже не заметила их.

— Не расслабляйтесь при осмотре. Мда, классическая ошибка всех новобранцев. Когда ваше поле зрения мало, вы, ребята, не смотрите на то, что там есть — вы можете найти только то, что ожидаете найти.

— Небольшой урок перед экзаменом — прокукарекал инструктор, сверяясь с цифрами, выбитыми на коробках.

Должно быть, он был удовлетворен, потому что улыбнулся и сказал: Взволнованная Мэри взяла протянутую им винтовку — свою собственную винтовку.

— Если ты регулярно занимаешься этим согласно учебнику, то все будет в порядке.

Цельтесь и стреляйте, как обычно. — Нельзя сказать, что это был отличный выстрел, но результаты были не так уж плохи. Одобрительно кивнув, инструктор сказал, что она не слишком плохо справилась. Мэри была действительно счастлива получить ту оценку, которую она ожидала.

Она общалась с людьми, которые могли бы перейти на следующий курс, и разделяла скромное счастье от того, что прошла через упражнение. Она не была уверена, что будет создана для военной жизни. У нее все еще было много забот. Но если она будет работать, то сможет продолжать жить дальше.

Даже в своем худшем предмете, стрельбе... Она сумела пройти с приличными результатами.

— Хм, похоже, я чувствую некоторое облегчение — спокойно заметила она после того, как напряжение спало, и ее приятели засыпали ее комментариями где-то между поддразниванием и насмешкой.

— Эй, Мэри, если ты радуешься таким оценкам, то мы должны быть в ужасе!

— Ха-ха-ха. Разве не правда? Мэри, ты выглядишь такой милой и нежной, но ты довольно ловко управляешься с пистолетом, да?

Молодым новобранцам дали полдня отпуска, чтобы они могли поразмыслить о своей подготовке. В своих комнатах, возбужденно болтая, они могли забыть о тренировках и валять дурака, как дети их возраста.

В конце концов, долгое время они просто делали круги между тренировочной площадкой и казармой. Зубрежка, зубрежка и еще раз зубрежка. Эти дни были такими тяжелыми, что казалось, что единственное, что осталось в мире, — тренировка.

Освободившись от своей суровой обусловленности, в тот момент, когда расслаблялись, они начинали говорить, чтобы наверстать упущенное время. Но независимо от того, были ли они положительными или отрицательными, темы, обсуждаемые друзьями, которые все вместе сосуществовали в тесном пространстве, как правило, были очень похожи. Как таковые, они жаждали слухов из внешнего мира.

Вот тогда-то все и случилось.

— Эй, ты слышал новости? Просто ужасно. Соседний отряд магов Содружества был полностью уничтожен!

У кадета, который просунул голову внутрь, были новости о том, что происходит с войной поблизости, так что это привлекло всеобщее внимание.

— Говорят, Это был Дьявол Рейна!

— А? А кто это?

— Я имею в виду... Ну, одна из тех легенд о битве, как ты думаешь? Список ее достижений должен быть дополнен!

— Но у нее же есть имя! Это может быть правдой!

Кадеты собрались вокруг, чтобы услышать больше — мы не можем пропустить ни слова! — Пока все обменивались обрывками историй, услышанных от ветеранов и инструкторов, Мэри криво улыбнулась и тихонько отхлебнула чаю из своей кружки.

— Мэри? — Что случилось?

— Мм, не знаю. Думаю... она просто чувствует себя существом из другого мира или что-то в этом роде. Я не могу за ней угнаться. У меня сейчас все руки заняты только полетами и стрельбой.

Во время летной подготовки она просто делала все возможное, чтобы оставаться в воздухе, и к тому времени, когда произносила формулу, она была истощена. Даже с пистолетом она не чувствовала, что обладает таким уж большим талантом.

Многие люди говорили ей: “твой отец был выдающимся магом-офицером”, но сколько бы раз ей ни говорили, что ее отец, который не мог сделать ни капельки домашней работы, будет проноситься по небу, ловко разворачивая формулы, она не могла удержаться и просто тупо смотрела.

— Ха-ха-ха, но это уже само по себе делает тебя просто великолепной!

— Да, Мэри, ты можете полететь в любое направление, которое выберешь.

— Ты так думаешь? — Ответила Мэри, вспоминая тот момент, когда она летела по небу вместе со своими товарищами-кадетами. Когда они парили в воздухе, это было такое бодрящее чувство, как будто она могла пойти куда угодно. Но как только она попробовала притвориться, что сражается с инструктором, она поняла, насколько вялыми были ее движения на самом деле.

— Но, хм. Я не хочу встречаться ни с кем таким ужасным.

— Звучит ужасно слащаво. Если ты собьете ее, тебя будут приветствовать как героя, который сбил Именную! С нашей стороны было бы более оптимистично думать о том, как остановить ее!

Даже мы могли бы попробовать! — Кто-то засмеялся.

— Ты имеешь в виду получить орден и хвастаться?

— Вы все слишком легкомысленно относитесь к опасности. Если мы столкнемся с Именным врагом, давайте подумаем, как всем остаться в живых.

— Мэри, ты такая хорошая девочка... Мальчики, вы должны быть похожи на нее.

— Черт возьми, так и должно быть! — крикнул кто-то, и все рассмеялись в этом маленьком пространстве. На чужбине солдаты-добровольцы из Союза Антанты наслаждались счастливым моментом, потому что еще не знали поля боя.

Даже если бы шторм прошел совсем рядом с ними…

Этот момент дал парням и девушкам ненормальный день, который был бесконечно близок к нормальной жизни. Здесь ничто не мешало молодым людям мечтать, громко говорить или фантазировать, как и положено молодым людям.

Их боевое крещение еще не наступило.