Сущность пастырского служения

Приступая к изложению содержания пастырского богословия, к раскрытию наиболее важных сторон пастырской психологии, мы прежде всего должны рассмотреть основной вопрос, от которого должны получить соответственное освещение и все другие, частные, — это вопрос о сущности пастырского служения.

Общий ответ на этот вопрос обычно разрешается в том смысле, что существенная цель пастырского служения заключается в заботах о духовном совершенствовании или спасении людей, или, употребляя термин западных руководств, «душепопечении» (нем. Seelsorge). И конечно, такое определение по содержанию своему верно, но оно слишком обще. Под это определение без малейшей натяжки могут подойти не только разнообразные толкования задач пастырства со стороны различных направлений и оттенков и в самой среде православного пастырства (разумеем так называемых церковников, обновленцев и прочих), не только католические ксёндзы и даже протестантско-сектантские пасторы, «старшие братья» («пресвитеры»), но и муллы магометанства, и жрецы язычества, которые все так или иначе считают себя «попечителями душ» своих пасомых. Поэтому православно-пастырское богословие должно указать более специфическую черту истинного христианского пастырства. В ответ на это требование в руководствах по пастырскому богословию большей частью начинают перечислять виды пастырского служения, причем одни пасторологи указывают на преимущественное значение нравственного руководства как главной черты пастырского служения, другие — наоборот, на тайноводство, третьи присоединяют еще и учительскую сторону (проповедничество), иные, наконец, не давая чему-либо преимущества, просто суммируют все эти три вида в общее определение. Наиболее типичным в этом отношении представляется определение, данное проф. Певницким: «Священство, или священническое, иначе — пастырское, служение, — говорит он, — в строении Тайн Божиих, проповеди слова Божия и попечительном руководстве людей в духовной жизни»¹⁹.

19   Певницкий В.Ф. Свяшенство. Киев, 1897. С. 34.

И даже Высокопреосвященнейший Антоний, архиепископ Волынский, указывает все-таки два характерных свойства в «жизни и деятельности пастыря» — как «служителя совершаемого благодатию Божиею духовного возрождения людей», с одной стороны, и (!) «руководителя их к духовному совершенству» — с другой²⁰.

²⁰     Антоний (Храповицкий), митр. О православном пастырстве. М., 1906. С. 1. Даваемое им же другое определение (см. далее), как увидим, частично и не находится в полном единстве с приведенным здесь.

Как видим отсюда, общего, единого, целостного определения сущности православного пастырского служения не дано, а потому не может быть отчетливой ясности и в преимуществе какой-либо наиболее важной стороны этого служения. А между тем этот вопрос не только важен сам по себе вообще и в науке пастырского богословия в частности, но приобретает еще большее чисто практическое значение ввиду того, что не только в западных христианских исповеданиях, но в последнее время даже и у нас, среди лиц православной иерархии, вследствие упадка живого пастырского духа существенное служение пастыря или стало освещаться односторонне, или даже подмениваться, а большей частью просто забываться. Большинство наших современных пастырей главным своим делом считают исполнение так называемых треб, включая сюда не только различные молитвенно-просительные или благодарственные чиноположения и не только богослужение, но и Таинства. Другие, наоборот, считают эту сторону в пастырском служении второстепенною, а главную заботу его (и науки пастырского богословия, в частности) видят в руководстве вообще и, в частности, в расширении элемента проповеднического — без этого, говорят, даже нет пастырства. Третьи, далее, особенно в последние годы русской жизни, вводят в состав обязанностей пастыря усиленные заботы об устроении и земной культуры, требуя от него участия в государственном строительстве, осуждая мироотреченный, «византийско-аскетический» характер нашего прежнего пастырства и т.п. (разумеем особенно так называемых обновленцев). Наконец, некоторые, признавая законность и важность как тайноводственной, так и руководствен-ной (в широком смысле слова) стороны в пастырском служении, отделяют, однако же, два этих вида друг от друга, полагая, что в пастыре священник — одно, а собственно пастырь в специальном смысле, как руководитель, — другое, поэтому учение о священстве склонны относить более к догматическому богословию (проф. Экземплярский и др.), а специальное «пастырство» относят к пастырскому богословию (еп. Борис) или же по крайней мере выделяют его здесь в особый отдел (архим. Кирилл). Ввиду всего этого и необходимо яснее определить существенный характер православного пастырства.

Так как самым общим признаком понятия пастырства считают руководство к спасению, то несомненно, что тот или иной ответ на рассматриваемый вопрос должен зависеть от понимания именно спасения. Не дело пастырского богословия (как выяснилось во введении) рассматривать всевозможные толкования этого основного пункта христианского вероучения и жизни; наша наука может и должна принять готовое, уже данное православное понимание спасения. «Христианская жизнь, — говорит еп. Феофан Затворник, впитавший в себя церковно-святоотеческое мировоззрение и признанный за такового как негласным судом нашей Церкви, так и открытым признанием Св. Синода (рекомендующего очерк аскети-ки его в качестве руководства), а кроме того, и ученым голосом академии, — есть ревность и сила пребывать в общении с Богом, деятельным по вере в Господа нашего Иисуса Христа при помощи благодати Божией исполнением святой воли Его во славу Пресвятого имени Его». Или короче: «Существо жизни христианской состоит в богообщении о Христе Иисусе, Господе нашем». При этом, отмечает для ясности еп. Феофан, богообщение вначале обычно «бывает сокровенно не только от других, но и от себя», от самого христианина²¹, выражаясь на первых порах преимущественно в нравственных подвигах очищения от грехов, богоугождения и лишь постепенно переходя к более явному, ощутительному, хотя и таинственному, богообщению, к этой уже преимущественно мистической стороне христианства.

²¹      Феофан Затворник, сет. Путь ко спасению. М., 1899. С. 9.

Если же, таким образом, сущность спасения, «цель всех трудов и подвигов христианина» — «в блаженном богообщении»²²,

²²     Там же. С. 8; ср.: С. 5.

то совершенно необходимо, чтобы не только «начало» (то есть, так сказать, инициатива и первый, начальный момент), но и все последующее домостроительство (ο'ικονομία) спасения (в смысле руководства и дарования самой возможности, способности, сил) должно зависеть главным образом не от человека, как низшего и не способного к этому по существу своему, но от Высшего, Который один имеет власть и возможность дать Самого Себя в желаемое общение, то есть от Бога. Говоря другими словами, дело спасения хотя зависит от веры и усилий самого человека, но по преимуществу оно есть дело свободного благостного дара Божия, дело благодати, то есть милости Бога, дарующего людям Духа Святаго, чрез Которого, собственно, и совершается богообщение в широком смысле этого слова. Без благодати в христианине не может быть ничего доброго. Ясное учение об этом Слова Божия известно. Благодатию же Божиею есмь, еже есмь. — говорит святой апостол Павел (1 Кор. 15:10). «Долго я не знал во всей ясности, – пишет по опыту о. Иоанн Кронштадтский в своем дневнике, — как необходимо укрепление нашей души от Духа Святаго. А теперь Многомилостивый дал мне узнать, как оно необходимо. Да, оно необходимо каждую минуту нашего бытия, как дыхание», и затем благодатный пастырь перечисляет разнообразнейшие виды действия Духа, обнимающие всю жизнь нашей души (см.: IV, 90-91)²³.

²³     Здесьи далее, кроме особо оговоренных случаев, св. Иоанн Кронштадтский цитируется по: Полное собрание сочинений ирот. Иоанна Сергиева. СПб., 1893. 7 т. Римскими цифрами обозначены номера томов, арабскими – страницы. – Прим. ред.

 «О, как беспредельно широка действующая благодать Господа моего во мне! Все для меня — Господь, и так ясно, постоянно. Моя — только греховность. Мои — только немощи» (V, 20). В сообщении людям этого спасающего дара благодати Духа Святаго и заключалась главная цель служения Спасителя и Господа нашего Иисуса Христа, которое поэтому на земле закончилось необычай-ным днем Пятидесятницы, а с того времени и «до скончания века» продолжает и будет продолжаться в том же таинственном действии Духа Святаго, непрестанно посылаемою чрез Единого Примирителя и Посредника между Богом и человеками, того же Господа Иисуса (см.: 1 Тим. 2:5). Таким образом, сущность служения Спасителя можно определить как благодатное посредничество, а так как на все домостроительство Его должно смотреть как на единое пастырское служение (см.: Ин. 10:10-18: Евр. 13:20; 1 Петр. 2:25, 5:2-4; Пс. 22:1 и др.), то, следовательно, jto же определение относится, говоря данными словами, к сущности пастырского служения Господа.

А продолжателями Своего служения Сам Спаситель (как об этом говорилось и ранее) поставил апостолов и их преемников, пастырей вообще. Как послал Меня Отец, так и Я посылаю Вас, — говорил он по воскресении ученикам (Ин. 20:21-23). И так именно, то есть как на сора-ботников, на споспешников, слуг Христовых, на икономов, и смотрит на пастырей апостол Павел (1 Кор. 3:9, 10; 4:1-2 и др.), называя их посланниками Божиими (I Кор. 4:9), посланниками от имени Христова (2 Кор. 5:20), то есть, следовательно, теми же посредниками, продолжателями дела Христова. Эта мысль особенно ясно выражена в словах 2-го Послания апостола к коринфянам: Все же от Бога, Иисусом Христом примирившего нас с Собою и давшего нам (апостолам) то же самое служение примирения... Итак мы — посланники от имени Христова, и как бы Сам Бог увещевает через нас; от имени Христова просим: примиритесь с Богом (2 Кор. 5:18, 20). В этих словах совершенно ясно выступает характер пастырства как посредничества, причем это посредничество нималоне человеческое, а, в сущности, Христово, благодатное, ибо, если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его (Рим. 8:9). Эту мысль божественного, благодатного посредничества пастырей апостол Павел особенно сильно защищает в первых четырех главах 1-го Послания к коринфянам против ложного взгляда еще не окрепших верующих, которые стали там делиться на партии, привязываясь к человеческим преимуществам своих отцов духовных.

Таким образом, и сущность пастырского служения заключается в благодатном посредничестве или, что то же, в благодатном возрождении людей. Примечательно, что эта основная мысль о сущности пастырства отмечена не в новых, а в старом руководстве по пастырскому богословию архим. Кирилла²⁴, просмотренном и митрополитом Московским Филаретом²⁵. Но, впрочем, и здесь собственно к посредничеству более относятся тайноводство и богослужение, а далее идет особая глава — о «двух других сторонах назначения священнического» — учительстве (проповедничестве) и «пастырстве» (руководстве) (С. 23-24), хотя, правда, отчасти и связанных с основным пунктом (С. 24). А между тем по существу предмета не должно быть и такого деления, ибо все виды пастырского служения суть не что иное, как только различные проявления единого, основного назначения пастыря — благодатного посредничества.

²⁴     «Главнейшую и существеннейшую сторону назначениясвященства в Церкви» составляет «вообще ближайшее служение избранных лиц Богу в качестве посредников между Богоми людьми». — Кирилл (Наумов), архим. Пастырское богословие.СПб., 1888. С. 20-21.

²⁵     Пастырское Богословие в России / Сост. иером. Иннокентий (Пустынский).Троице-Сергиева лавра, 1899. С. 133-134.

Таков взгляд и святых отцов. Святой Василий Великий [говорит]: «Наставник не [ин]ое что есть, как человек, который представляет собою [ли]це Спасителя, стал посредником между людьми и Богом [и] священнодействует пред Богом спасение покорных ему» (V, 377)²⁶.

²⁶     Здесь и далее святитель цитируется по: Творения иже восвятых отца нашего Василия Великого, архиепископа КесарииКаппадокийския. 2-е изд, испр. и доп. Сергиев Посад, 1900.7 ч. Римскими цифрами обозначены тома, арабскими – страницы. — Прим. ред.

²⁷ Начало абзаца — позднейшая авторская вставка.

По этому краткому, но существенному определению следует, что пастырство есть «священнодействующее посредничество» или, что то же, [неизм]енно благодатное посредничество²⁷. «Владыка наш и Бог, — говорит св. Симеон Новый Богослов, — желая научить нас, что к Богу приближаться (вообще) надлежит нам с помощью какого-либо посредника и поручителя, Сам как во всем прочем показал нам пример и образец, так и в этом Сам был первым посредником и ходатаем человеческого естества, принесши оное в Себе Отцу Своему и Богу. Потом поставил служителями сего посредничества ходатайства святых апостолов Своих, которые и проводили ко Владыке Христу уверовавших в Него». Апостолы опять из числа сих уверовавших избирали достойнейших и их рукополагали в преемников себе быть служителями того же «посредничества», и так далее «даже доныне»; все они «были посланы» для того, чтобы «сделать нас сынами Богу по благодати посредством проповеди Евангелия и святого крещения», то есть вообще при посредстве таинств и руководства (I, 111-112, 118)²⁸.

²⁸     Здесь и далее преподобный цитируется по: Слова препо-

добного Симеона Нового Богослова / Пер. на рус. яз. с новогреч. еп. Феофана. 2-е изд. М., 1890-1892. 2 вып. Римскими цифрами обозначены выпуски (тома), арабскими —страницы. — Прим. ред.

Но особенно ярким представителем и выразителем такого воззрения на сущность пастырского служения является блаженно почивший о. Иоанн Кронштадтский, авторитет которого в деле определения пастырства не подлежит сомнению, ибо он не только самим делом опытно пережил и осуществил идеал этого служения в самом православном его понимании, но и сумел запечатлеть его в своем замечательном пастырском дневнике приспособительно к современному нашему мышлению; поэтому при освещении пастырских вопросов и привлекаются его творения в качестве авторитета, равного по содержанию и качеству святым отцам.

«Чрез священство, — говорит он, — грешные люди примиряются с Богом, с Которым бывают постоянно во вражде чрез грех и становятся братьями Самого Христа и сынами Божиими... Таким образом, священство Церкви православной по своему характеру есть служение величайшее и на земле — пренебесное, святейшее, жизнерадостное и всеосвещающее; служение священническое есть посредничество между Творцом и тварью»²⁹.

^и      Иоанн Кронштадтский, св. Слово мудрости духовной. СПб., 1907. С. 114-115.

Но по отношению к первому и единому Посреднику — Христу Спасителю посредничество пастырей, как уже слуг Его, должно быть названо вторичным, а если принять во внимание еще и действие благодати Духа Святаго, то и третичным. Такую формулировку именно и дает о. Иоанн Кронштадтский: «Я — ничто, но по благодати священства делаюсь вторичным или третичным виновником (посредником) исцеления болезней», соединения (чрез Таинства) «верных с Божеством», руководства «душеспасительными советами, правилами и пр.» (V, 21).

Такой же взгляд на сущность пастырства как благодатного посредничества заключается, собственно, и в творениях святых отцов, хотя по обстоятельствам своего времени каждый из них обращал особенное внимание на одну какую-либо сторону пастырского служения, о которой преимущественно и говорил. Но в основе православного воззрения на этот вопрос всегда лежал указанный взгляд. Это обнаружится яснее, если мы подробнее раскроем элементы понятия о сущности и рассмотрим частные виды пастырства.