2020-09-27
62
У И.Н.УЙТТЕНХОВЕН собирался созданный нами кружок, прозванный в шутку «Академия» по изучению экономической стороны анархизма. Кроме нас обоих — [я
и] М.М.БРЕНДСТЕД, там был еще М.А.НАЗАРОВ, который мне показался пригодным для таких целей. Я был у него дома несколько раз и мы беседовали по этим вопросам, но никаких конкретных мероприятий я ему не предлагал, т.к. хотел действовать медленно, но наверняка. Однако мы пришли с ним к одному общему выводу: в случае войны против СССР немедленно же занять позицию защиты СССР и с оружием в руках бороться против посягателей, т.к. мы считали, что хотя мы имеем власть, но все же она «лучшая из зол», (т.е. из всех зол властей самое меньшее зло), однако при первой же возможности мы думали через партизанские анархические отряды начать вооруженную борьбу на два фронта и бить обе воюющие стороны, сразу уничтожив таким образом две диктатуры одним ударом, разумеется при условии народного взрыва против этих диктатур в обоих странах. Сам же я со своей стороны и не говоря никому об этом, готовил в своей голове план контрреволюционного восстания пограничных племен, например, курдов, шахсевенов, белуджей и прочее. Впоследствии эти занятия вылились даже в несколько научную работу, при этом я изучал тактику конного и пешего боя кочевников, чтобы в любой момент быть готовым выступить. Совершенствовался и в языке (иранский), чтобы мочь сразу же и в этом отношении занять определенное место в восстании.
В 1927-28 г. я по предложению А.А.СОЛОНОВИЧА вступил в Кропоткинский Комитет, но там я был просто пешкой, и Комитет мне лично нужен был лишь в качестве ширмы, официальной наклейки, не более. Между тем, я занимался другими вещами, а именно: в 1927 г. создал анархо-мистический кружок из зеленой молодежи, бывших скаутов, лично мне известных, в составе: ГАНЕШИНЫХ В. и М., БУРМАН и ФЕ- ДУЛОВОЙ Е. Эту молодежь я очень оберегал, не давая им никуда впутаться и ни с кем их не знакомил. С моим отходом от анархо-мистицизма этот кружок распался в 1928 г. сам собой и члены его перестали, как мне доподлинно известно, интересоваться чем-либо в этой области, учась и работая. Поэтому убедительнейше прошу судебные органы не ломать им жизнь и учение, возложив всю вину полностью только на меня одного, так как здесь являюсь виновным только и только я один.
В 1928 г. я вследствие личных причин совершенно порвал организационно с анархо-мистицизмом и через анархо-синдикализм стал отходить от него, т.е. от анархизма вообще. Я убедился, что анархизм в корне несостоятелен, что основой всего является диктатура пролетариата, и без государства и переходного периода социализм восторжествовать не может. Все разговоры против этого — пустая брехня. Разумеется, все это произошло не сразу, а весьма и весьма медленно и не без колебаний и рецидивов. Какие-либо возникшие дополнения или замечания я сообщу в протоколе допроса. Ф.Ростопчин
09.07.37 г. Москва
[Продолжаю.] Чтобы следствию сделалась понятной моя позиция до конца, я желаю до конца раскрыть себя. Продолжаю: придя к указанным выводам, я стал присматриваться к окружающей жизни и страшно медленно и, как я говорю, с рецидивами, жизнь начала меня изменять. Изменяли меня и окружающие люди, отдельные представители которых опровергали наглядно сложившееся у меня в уме представление о «тиранах», «палачах народа» и т.д. Я стал считать, что не все тираны и палачи одинаковы и есть среди них и хорошие. Я стал воздавать должное отдельным мероприятиям Соввласти, а не отрицать их все огульно, как раньше. Затем явились мучительные вопросы о том, что же мне делать в случае войны против СССР. Это мучило меня больше всего и безжалостнее всего, т.к. здесь надо было ставить вопрос ребром «за» или «против», т.к. половинчатые позиции о борьбе на два фронта со временем отпали окончательно. Я понимал вполне, что это было бы «ножом в спину» СССР. Наконец, я окончательно утвердился на том, что я буду защищать не «Сов- власть», а «родину», «народ родины». Этот термин «родина» я ввел у себя в употребление задолго до того, как он был узаконен в газетах и в разговорах. Когда этот термин был произнесен Сталиным, то я почувствовал, как по мне прокатилась огромная радость. Кстати, об И.В.Сталине. Раньше я просто считал его «ишаком», порою остро ненавидел, а затем, порою, признавал правильность и мудрость его действий, а некоторые факты громадного значения, как понятие «родины», национальная политика, подход к казачеству и, наконец, Конституция, формулировка о борьбе против фашизма и некоторые отдельные высказывания разделялись мною безоговорочно целиком и являлись моими как будто мыслями и реализацией тех мистических идеалов, которыми я живу и внутренне дышу. В конечном итоге я отношусь к нему с симпатией и уважением, отдавая должное.
Возвращаюсь к сути. Никаких связей с анархизмом и анархистами я с разрыва и отхода в 1928 г. не поддерживал, за исключением одной встречи проездом в 1933 г. в Ташкенте с человеком, которого я очень глубоко люблю и уважаю — И.Н.УЙТТЕН- ХОВЕН. Я понял из ее слов и дальнейшей беседы, для которой мы на следующий день пошли в парк, что она морально живет как бы в тине, клетке, паутине и ничего оттуда не видит. Клеткой этой явился анархизм в виде узкого круга высланных анархистов и пережевывания того же Кропоткина. Это пережевывание является, по моему мнению, своеобразным онанизмом. Раньше же в Москве я ей говорил не раз, что у ней громадный темперамент и вышучивая уверял, что ей необходимо выйти замуж за здоровенного человека и тогда все пойдет хорошо. Она же всерьез страшно обижалась. Но на этот раз я это не сказал, а принес ей с шутливой надписью, кажется, брошюру Ленина «Детская болезнь «левизны»...» Я ей высказал свое отношение к анархизму и отход от него, говорил, что у анархизма нет почвы под ногами, и главное нет никаких перспектив и никакого будущего, т.к. нет кадров. Она утверждала, что кадры растут в недрах народа, что они живы, и т.д., в том же духе. Я же утверждал, что это не так, и доказывал всю утопичность анархизма. Не помню подробности, но суть заключается в том, что у меня сложилось впечатление, что анархизм, судя по И.Н.УЙТТЕНХОВЕН, закис и выхода его никакого нет. Эта беседа произвела свое действие во мне не сразу, а постепенно, и я все последующее время был под ее тягостным впечатлением. Во мне же оставались глубоко живы корни анархизма и я все еще цеплялся, как утопающий за соломинку, за термины.
В душе я верю в прежние идеалы, в душе я верю в самые высокие идеалы анархизма, но время шло, приходилось давать себе отчет в том, что такое самые высшие идеалы. Я внутри себя метался как заяц, травимый волком, мною же, и наконец мне пришлось сказать себе, что я не анархист. Все последующие события: процессы троцкистов, зиновьевцев и прочее, измена Родине лиц бывшего военного командования — убедило меня в том, что для меня путь один — полный отход из анархизма и полное выкорчевывание из себя его последних остатков. В Бухаре, где я был сослан, я был арестован и обвинен в фашистско-троцкистской пропаганде. Все это вздор: я ненавижу фашизм, троцкизм и все, с ними связанное. Готов — не готов, а жажду, горю огнем сражаться с ним до последней искры жизни во мне. Либо это возврат к капитализму, к рабству, к угнетению человека человеком, к насилию, к власти, к тюрьмам, к жандармам, полиции, — т.е. ко всему тому, что я ненавижу всем своим нутром, всем лучшим, что во мне есть, ибо возврат к капитализму и есть это.
Те успехи, которых достигла наша Родина — все это для меня факт, это думают все, за исключением каких-нибудь выродков. Даже такой матерый человек, как бывший колчаковский чуть ли не товарищ министра, осужденный на 10 лет тюрьмы, при мне спасенный из самоубийства, но собиравшийся его возобновить, И.И.АНО- СОВ, говорил мне в беседе с ним на пересылке, что он видит, что советская система имеет все преимущества перед капитализмом. То, что есть — факт и я не имею права трусить идти в своих выводах до конца, переходя отсюда на конкретные факты, на рецидивы, которыми я заканчиваю свою первую часть заявления. Эти рецидивы, несмотря на постоянный контроль над собой, все-таки невольно пёрли из меня. Обвинение меня В.П.ТОЛЕМ — гнусная ложь, основанная на его денежных делах с Бухарским музеем. Но восхваление личности Троцкого как оратора и агитатора масс, его ума — рецидив моих анархических настроений: восхваление человека, как такового, идущего до конца к своей цели, как восхваление именно совершенно оторванное от его деятельности.
Таков же случай с прочтенными мне показаниями о НИКОЛАЕВЕ. Чье оно — я не знаю, но это мои слова. Значит, из меня прёт подсознательно. Все эти рецидивы представления собой террора у меня следствие анархизма и его представлений о власти вообще, об органах диктатуры вообще, и т.д. Все эти рецидивы контролировались мною, но пёрли бессознательно, и понял я их источник в себе и осознал его лишь в Бухаре на следствии, осознав, что нельзя хвалить абстрактно и без связи с конкретной гнусной действительностью самого факта. Характерно то, что обратное положение, когда моя мысль вырастала передо мной в устах другого лица, то я на него яростно наскакивал. Всякое ругательство по адресу всех работников НКВД как «палачи» и прочее, которые мне пришлось слушать в тюрьме от одного уголовного в тюрьме, вызвало во мне целый ряд новых мыслей в защиту положения, что НКВД и жандармерия — это два несоизмеримые факта и противоположны друг другу в корне. Ф.Ростопчин
[ЦА ФСБ РФ, Р-40084, л. 33-41об; автограф]
На основании такого документа, характерного для людей той эпохи и того типа, каким был Ф.Б.Ростопчин, искренне желавшего покончить с противоречиями в себе и найти возможность применения своих сил в сфере научных интересов, не противоречащих коммунистическому тоталитаризму, т.е. написанному с предельной искренностью, насколько это было возможно в обстановке Бутырской тюрьмы или на Лубянке, через четыре дня, т.е. 13.07.37 г., следователем Макаровым был составлен, а с помощью «сотрудника резерва» Немлихера — и подписан Ростопчиным машинописный текст «протокола допроса», который завершил следствие.
ПОКАЗАНИЯ РОСТОПЧИНА Ф.Б. 13.07.37 г.
ВОПРОС: Вы арестованы как активный участник к.-р. анархистской организации. Дайте подробные показания о проводимой Вами к.-р. деятельности.
ОТВЕТ: Я признаю себя виновным в том, что действительно являлся участником к.-р. анархистской организации, кроме того входил в состав «Ордена тамплиеров».
Начало моей к.-р. деятельности относится примерно к 1922 году, когда я еще учился в школе в г. Москве. Я к этому времени по своим политическим взглядам был убежденным анархистом. При моем участии в школе была организована молодежная скаутская организация из числа участников которой несколько человек, как например, ИЛЬИН Юрий и УСОВ Виктор встали на путь контрреволюционной деятельности и после расформирования скаутской организации вошли в состав анархистской организации, возглавляемой анархистом СОЛОНОВИЧЕМ Алексеем Александровичем.
В 1926 г. я через ИЛЬИНА и УСОВА познакомился с СОЛОНОВИЧЕМ А.А., которым и был завербован в организацию. От СОЛОНОВИЧА я воспринял анархо-мисти- ческое учение и всецело проникся стремлением активной борьбы с диктатурой пролетариата, рассматриваемой мною как «диктатурой над пролетариатом», возглавляемой кучкой оторвавшейся от народных масс тиранов и палачей — советским правительством. Таким образом, я встал на путь активной антисоветской работы.
ВОПРОС: Какие цели и задачи ставила перед собой анархистская организация, участником которой Вы были?
ОТВЕТ: Наша контрреволюционная анархо-мистическая организация стремилась к свержению Советской власти. Практическая работа организации заключалась в том, чтобы создать кадры смелых и решительных людей, готовых в любой момент на борьбу с Советской властью, а также вести обработку новых лиц из числа недовольных Советской властью элементов. Мы рассчитывали на возможность открытой борьбы с Советской властью и для этого намерены были использовать будущую войну СССР с капиталистическими странами, во время которой легче всего организовать вооруженное восстание для свержения Советской власти.
ВОПРОС: Вы упомянули о том, что состоя в контрреволюционной анархо-мис- тической организации, в то же время были «рыцарем» «Ордена тамплиеров». Расскажите, что из себя представляет и какие практические задачи ставит организация «Орден тамплиеров».
ОТВЕТ: Собственно говоря, «Орден тамплиеров» есть филиал анархической организации, возглавляемой СОЛОНОВИЧЕМ Алексеем. В составе «Ордена тамплиеров» большинство было анархистов и, по существу, основная цель Ордена была той же, что и анархистской организации. При этом необходимо отметить, что в Ордене тамплиеров более тщательно маскировались от вновь вступивших в его состав лиц к.-р. политическое содержание целей и задач Ордена.
Внешне получалось так, что эта организация будто бы политической не является, что ничего предосудительного ни в мистических целях, ни в мистических легендах не замечалось.
В действительности, если обратить внимание на то, что в легендах особенно подчеркивалось необходимость борьбы с насилием и на готовность к самопожертвованию ради достижения цели, — все это имело одну цель, а именно: подготовить из членов Ордена тамплиеров врагов Советской власти, которых организация могла бы использовать на любом участке проводимой ею к.-р. работы вплоть до выполнения террористических актов против представителей Советского правительства.
Если говорить конкретно, то мистицизм и его последователи являлись вуалью, прикрывающей к.-р. террористическую работу СОЛОНОВИЧА Алексея и возглавляемой им организации.
ВОПРОС: Вы заявили, что организация, участником которой Вы были, стремилась к свержению Советской власти. Какие методы и формы борьбы с Соввластью к.-р. анархо-мистическая организация намерена была применить?
ОТВЕТ: Из неоднократных бесед в 1926-27 гг. с СОЛОНОВИЧЕМ, а также анархистом БЕМ мне было ясно, что наша организация считала необходимым применять индивидуальный террор, как один из методов к.-р. деятельности. СОЛО- НОВИЧ Алексей в беседах со мной по вопросу о террористических методах борьбы говорил, что этот метод необходим в борьбе с Советской властью, как мера, устрашающая власть и ее вождей, и как известное «бродило» для народного гнева против тиранов и как мера, мобилизующая сознание масс на борьбу с Советской властью.
Анархист БЕМ, участник нашей к.-р. организации, также как и СОЛОНОВИЧ, был сторонником применения террора против руководителей Советского правительства.
ВОПРОС: Вы соглашались с террористическими установками СОЛОНОВИЧА и БЕМА?
ОТВЕТ: Я не только соглашался с террористическими установками СОЛОНО- ВИЧА и БЕМА, но я был убежденным сторонником самых решительных и острых форм борьбы с ненавистной мне диктатурой пролетариата. Но я, в противоположность СОЛОНОВИЧУ, говорившему о том, что террор нужно применять к отдельным представителям власти, держался другой точки зрения, а именно: наполненный с детства ненавистью к органам диктатуры, я весь проникся стремлением к одному контрреволюционному замыслу — взорвать самую крепость диктатуры — ГПУ, к которому питал самую бешеную ненависть.
Когда на улице встречал работника ГПУ, то меня всегда передергивало от ненависти к нему.
Практически осуществить взрыв здания ГПУ я не смог потому, что, во-первых, этот грандиозный план требовал больших материальных средств, которых у меня не было, а во-вторых я придерживался полнейшей конспирации в таком деле и остерегался соприкосновения с тем, что при неудачной его постановке могло погубить мой замысел.
После того, как мне стало ясно, что выполнить взрыв здания ГПУ почти невозможно, я стал обдумывать возможность вооруженного восстания, создания партизанских отрядов и боевых дружин для свержения Советской власти. Об этом, правда очень осторожно, я говорил с СОЛОНОВИЧ А.А.
Прощупывая окружающих меня анархистов, я не находил подходящих для себя людей. Все казались мне слишком «хлипкими», даже не годилась такая анархистка, как ИЛОВАЙСКАЯ-УЙТТЕНХОВЕН, которая заявляла, что «пошла бы на баррикады, но не стала бы стрелять, а умирала бы». Естественно, что я искал людей, которые бы не «умирали», а побеждали. У ИЛОВАЙСКОЙ я встречал анархиста НАЗАРОВА М.А., который мне казался пригодным для намеченной цели.
Я был у НАЗАРОВА на квартире несколько раз и мы беседовали по этим вопросам, хотя ему конкретных мероприятий не предлагал, т.к. хотел действовать медленно и наверняка. В результате мы пришли к единодушному выводу, что в случае войны против СССР использовать этот момент для свержения диктатуры пролетариата через партизанские анархистские отряды.
ВОПРОС: Расскажите о Вашей конкретной практической контрреволюционной деятельности в организации.
ОТВЕТ: После того, как я был вовлечен в организацию СОЛОНОВИЧЕМ, то во исполнение стоявших задач перед каждым из ее участников, я лично создал из бывших скаутов группу в составе ГАНЕШИНЫХ В. и М., БУРМАНА П. и ФЕДУЛОВОЙ Е. Эту молодежь я всячески оберегал от возможного провала и ни с кем из известных мне участников организации не знакомил.
В 1928 г. эта группа организационно распалась и с тех пор я с указанными лицами почти не встречался. Все они окончательно порвали с анархизмом и перестали им интересоваться. Кроме того, как я показал выше, моя практическая к.-р. работа выражалась в разработке планов взрыва здания ГПУ и подготовки вооруженного восстания.
Являясь рыцарем Ордена тамплиеров, в который был посвящен ДОРОГОВОЙ, я вел работу по вербовке новых лиц в эту организацию. Так, например, незадолго до моего ареста в 1935 г. в Ленинграде я завербовал в Орден тамплиеров ЩУЦКОГО Юлиана Константиновича, научного работника. Кроме того, в Ленинграде я был связан с участниками анархо-мистической организации СИНЯГИНЫМ Алексеем Аркадьевичем и НИКОЛАЕВОЙ Риммой. С ними я встречался вплоть до своего ареста в 1935 г.
С СИНЯГИНЫМ я познакомился давно в Москве на квартире анархиста ПРО- ФЕРАНСОВА, с которым у меня были разногласия по вопросу о методах борьбы.
ПРОФЕРАНСОВ был сторонником так называемого «пассивного сопротивления диктатуре», а я наоборот сторонник террора и других решительных форм к.-р. деятельности.
С НИКОЛАЕВОЙ я познакомился через СИНЯГИНА в 1935 г., подробностей о ней не знаю, т.к. вскоре был выслан из Ленинграда и моя связь с ней порвалась.
ВОПРОС: В своем заявлении Вы указали, что с 1928 г. постепенно стали отходить от анархизма. Это не соответствует действительности и следствие располагает материалами о том, что Вы в Ленинграде в 1934 г. высказывались как сторонник террористической к.-р. деятельности.
ОТВЕТ: Разумеется, что мои колебания не дают основания говорить о том, что я окончательно изжил свои террористические настроения. Эти настроения, возможно, я и высказывал в Ленинграде лицам, с которыми мне приходилось общаться.
ВОПРОС: Назовите лиц, кому Вы высказывали свои террористические настроения.
ОТВЕТ: На этот вопрос я ответить затрудняюсь. Не исключена возможность, что после убийства КИРОВА я в беседе со своим знакомым ВАЛЬЧЕВСКИМ Олегом оправдывал этот террористический акт и проявил себя как сторонник террористических форм борьбы. Подробностей этого разговора я не помню и потому не могу сообщить об отношении ВИЛЬЧЕВСКОГО к этому вопросу.
В 1933 г. проездом через Ташкент, я дважды встречался с ИЛОВАЙСКОЙ. Последняя осталась на своих прежних анархистских позициях. Беседовал я с ней по вопросам ее личной жизни и своих террористических настроений ей не высказывал.
Лично с СОЛОНОВИЧЕМ не встречался с 1929 г., т.е. со времени, когда я по личным мотивам начал от него отходить.
ВОПРОС: Перечислите лично известных Вам участников в к.-р. организации.
ОТВЕТ: Как участники анархистской организации мне известны следующие лица: СОЛОНОВИЧ Алексей Александрович, СОЛОНОВИЧ Агния Онисимовна, БЕМ Дмитрий Александрович, НАЗАРОВ Михаил Алексеевич, ИЛОВАЙСКАЯ Ирина, ЛЯШУК Сергей Романович, сестра СОЛОНОВИЧА Алексея — Надежда.
Как участников Ордена тамплиеров в Москве я знаю ДОРОГОВУ, СИЗОВА Михаила, УЙТТЕНХОВЕН Александр Владимирович, АРЕНСКИЙ Павел Антонович; в Ленинграде: СИНЯГИНА, НИКОЛАЕВУ Римму и ЩУЦКОГО. Со всеми этими лицами я был связан как участник к.-р. анархистской организации.
ВОПРОС: Вы знакомы с МАЙ Виктором Аркадьевичем?
ОТВЕТ: Да, знаком. Я познакомился с ним в 1922 г. по совместной учебе в московском Институте востоковедения. С МАЙ я поддерживал связь до высылки меня из Ленинграда в 1935 г. Насколько мне известно, МАЙ работает сейчас в НКВД в г. Баку.
ВОПРОС: Было ли известно МАЮ о Вашей к.-р. анархистской деятельности?
ОТВЕТ: МАЮ не было известно о моей к.-р. деятельности, я скрывал от него даже свои политические убеждения и он не знал, что я был анархистом.
ВОПРОС: Вы не все рассказали о своей к.-р. деятельности и не всех назвали известных Вам участников организации.
ОТВЕТ: Все, что я знал, сообщил следствию и больше добавить не могу.
Записано с моих слов правильно, мною прочитано, в чем и расписываюсь.
Ф.Ростопчин
Допросили: Оперуполномоч[еннный] 4 Отдела ГУГБ
Лейтенант Государственной] Безопасности Макаров
Сотрудник Резерва Немлихер
[ЦА ФСБ РФ, Р-40084, л. 24-32, машинопись]
В обвинительном заключении, составленном еще через два дня и 20.07.37 г. утвержденном Прокурором СССР Вышинским, все «точки над і» были расставлены и получили соответствующее освещение:
ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ
по следделу № 12180 по обв.
РОСТОПЧИНА Федора Борисовича в пр.пр. ст. 19-58/8 и 58/11, 58/10 УК РСФСР
4-м Отделом ГУГБ НКВД СССР вскрыта и ликвидирована к.-р. анархистская и террористическая организация, возглавлявшаяся известным анархистом СОЛО- НОВИЧЕМ Алексеем Александровичем, отбывавшим ссылку в селе Каргасок ЗапСибКрая.
Свою преступную к.-р. работу анархистская организация, руководимая СОЛО- НОВИЧЕМ, проводила в следующих направлениях:
а) По созданию групп для совершения террористических актов над руководителями партии и Советской власти.
б) По подготовке вооруженного восстания и созданию боевых отрядов.
в) По вербовке новых кадров для развертывания массового анархистского движения, направленного к свержению Советской власти.
Одним из активных участников этой организации был анархист РОСТОПЧИН Федор Борисович, отбывавший ссылку в гор. Бухаре. На основании имевшихся материалов РОСТОПЧИН был арестован.
Предварительным следствием по делу установлено, что
1) РОСТОПЧИН в 1926 г. был завербован анархистом СОЛОНОВИЧЕМ в к.-р. анархистскую организацию. В 1927 г. вступил в состав к.-р. масонской организации «Орден тамплиеров», возглавляемый руководителями упомянутой выше анархистской организации.
2) Был сторонником террористических методов борьбы с Советской властью, считая, что только убийством руководителей ВКП(б) и Совправительства можно всколыхнуть массы к вооруженному восстанию.
3) Вел активную анархистскую работу по вербовке новых членов в анархо-мисти- ческую организацию.
4) Будучи в ссылке, вел к.-р. пропаганду и восхвалял Троцкого.
Обвиняемый РОСТОПЧИН в инкриминируемом ему преступлении полностью
признался.
На основании изложенного обвиняется: РОСТОПЧИН Федор Борисович, 1904 г. рождения, урож. г. Москвы, сын дворянина — графа, гражданин СССР, образование высшее, в 1935 г. выслан из Ленинграда на 5 лет как соц[иально]-чуждый элемент, анархист с 1922 г. — в том, что являлся активным участником к.-р. анархистской организации, ставившей своей задачей террористическую борьбу с Советской властью и лично сам стоявший за применение террора против Советского Правительства, то есть в преступлениях] предусмотренных] ст. 58/8, 58/11 УК РСФСР.
Вследствие изложенного, РОСТОПЧИН Федор Борисович подлежит суду Военной Коллегии Верховного Суда СССР с применением закона от 1 декабря 1934 года.
Оперуполном[оченный] 4 Отдела ГУГБ
Лейтенант Государственной Безопасности Макаров
«СОГЛАСЕН» Нач[альник] 4 Отдела [ГУГБ]
Старший Лейтенант Госбезопасности Аронсон
[ЦА ФСБ РФ, Р-40084, л. 91-93]
Последующие действия следственных органов — обвинительные заключения, передача дел в Военную Коллегию Верховного Суда СССР или на рассмотрение Особого Совещания НКВД СССР, для истории тамплиерского движения уже не представляют особого интереса, поскольку все они разворачивались в плане политического обвинения, т.е. в подготовке вооруженного восстания, терактов и антисоветской агитации. Основные из этих документов, также как и документы реабилитационного процесса, в достаточно полном объеме представлены в книге В.В.Налимо- ва38. Поэтому здесь я только кратко подведу итоги процесса для каждого из названных выше арестованных.
Постановлением ОСО НКВД 09.07.37 г. были приговорены: Гориневский Г.В. и Ляшук С.Р. — к 5 годам ИТЛ в системе Ухтпечлага; Аренский П.А., Брешков И.С., Губерт-Поспелова В.В., Коростелев Б.В., Налимов В.В., Проферансов Ю.Н.— с первым отходящим этапом в гор. Бухта Ногаево [Магадан. — А.Н.] в Севвостлаг НКВД — на
5 лет ИТЛ; Болотову А.О. — выслать на 5 лет в г. Алма-Ата. 28.07.37 г. Е.М.Васильевой (мать Ю.Н.Проферансова) было подписано обязательство в течение пяти дней покинуть Москву, выехав на жительство в Малоярославец сроком на 3 года. Наконец,
29.07.37 г. Военная Коллегия ВС СССР, руководствуясь Постановлением ЦИК СССР от 01.12.1934 г. приговорила к высшей мере наказания (расстрелу с немедленным исполнением приговора) Назарова М.А., Солонович А.О.39, Шаревского И.И. и Ростопчина Ф.Б.
Из них на Колыме (в Севвостлаге) умерли Проферансов Ю.Н. (21.03.38 г.), Аренский П.А. и Коростелев Б.В. (оба 25.12.41 г.40). Судьба остальных складывалась следующим образом: Брешков И.С. был освобожден 11.04.42 г. и, скорее всего, был оставлен вольнонаемным на месте прежней работы; Гориневский Г.В. по освобождении продолжал работу вольнонаемным до перевода в г. Щербаков (Рыбинск), где был повторно арестован 24.04.51 г., а 28.07.51 г. решением ОСО МГБ выслан в Красноярский край; Губерт-Поспелова В.В. освобождена не ранее 1945 г., т.к. прибыла на жительство в Малоярославец в октябре 1946 г., где работала преподавателем музыкальной школы, пока не была вновь арестована 24.04.50 г. и решением ОСО МГБ 26.08.50 г. отправлена на поселение в Красноярский край; Ляшук С.Р.15.11.45 г. освобожден из Ухтпечлага, оставлен работать вольнонаемным на прежнем месте, повторно арестован в 1951 г. и решением ОСО МГБ от 28.02.51 г. сослан на поселение в Коми АССР.
Реабилитированы: Аренский П.А. и Болотова А.О. — 28.12.55 г. определением ВС СССР; Васильева Е.М., Гориневский Г.В., Губерт-Поспелова В.В., Ляшук С.Р., Налимов В.В., Проферансов Г.Н. — постановлением Президиума Московского городского суда по делу № 5пс-205/60 от 09.05.60 г.
Примерно так же сложились судьбы и карасокских фигурантов по делу «Альянса», о которых сообщает Обзорная справка по архивно-следственному делу № 956279/особ., хранившемуся в 1957 г. в Архиве УКГБ по Ставропольскому краю. Показания Д.А.Бема, М.С.Мокринского, С.М.Зильберга/Зильбера и П.А.Фисуна по делу А.А.Солоновича, давшие возможность довести до конца дело «Альянса» в Москве, несмотря на смерть самого Солоновича (а, возможно, именно вследствие этой смерти), содержали весь необходимый материал для развернутого процесса над авторами этих показаний, полностью изобличавшими себя в причастности к антисоветскому контрреволюционному заговору. И хотя все они в судебном заседании осенью 1937 г. виновными себя не признали, заявив, что их показания были получены под нажимом следствия, Выездной сессией ВК ВС СССР 29.10.37 г. Мокринский М.С., Зильберг С.М. и Фисун П.А. были осуждены к ВМН и расстреляны в тот же день, тогда как Болотова Н.С. и Прокопенко О.Х., точно также не признавшие себя ни в чем виновным, 29.10.37 г. были осуждены на 10 лет ИТЛ с последующим поражением в правах на 5 лет. На следующий год Выездной сессией ВК ВС СССР
04.06.38 г. к ВМН был приговорен и Бем Д.А. Как обычно, приговор был приведен в исполнение в тот же день [ЦА ФСБ РФ, Р-7776, л. 215-223].
Приложения
1. ПОКАЗАНИЯ НАЗАРОВОЙ Е.А. 13.03.57 г.
НАЗАРОВ Михаил Алексеевич — это мой брат. В 1936 году он был арестован и судьба его с тех пор мне неизвестна. За что он был арестован — мне совершенно неизвестно. В связи с его арестом меня вызывали в 1936 г. на допрос. НАЗАРОВ М.А. никогда никакой антисоветской деятельностью не занимался, антисоветской агитации не проводил. Я знаю, что у него были знакомые СОЛОНОВИЧ Агния и НЕ- ДОВИЧ Дмитрий Саввич, которые иногда приходили к НАЗАРОВУ М.А. Были случаи, когда НАЗАРОВ ходил на квартиру к Агнии СОЛОНОВИЧ. Я проживала в то время (это примерно 1934-36 гг.) вместе с братом, поэтому я присутствовала иногда при разговорах его с Агнией СОЛОНОВИЧ и НЕДОВИЧЕМ. Также мне вместе с братом приходилось раза два бывать на квартире Агнии СОЛОНОВИЧ. Брат мой, НАЗАРОВ М.А., увлекался религиозными книгами, мистикой, и при встречах с Агнией СОЛОНОВИЧ и НЕДОВИЧЕМ среди них происходили разговоры религиозно-мистического содержания. Ввиду давности времени я сейчас подробности этих разговоров не могу вспомнить, но припоминаю, что там читались мистические легенды. Эти легенды читала Агния СОЛОНОВИЧ у себя на квартире. Затем происходили разговоры по поводу этих легенд. Я молчала и в разговор не вступала на эти темы, т.к. в мистике не разбиралась. Сущность разговора сводилась к тому, что необходимо сделать человека честным, порядочным, сделать человека нравственно идеальным, и тогда никакая власть не нужна будет. В религиозном плане они в своих разговорах ссылались на Христа, были против всякого насилия по принципу: если бьют тебя по одной щеке, следует подставлять другую и не сопротивляться. Брат и другие перечисленные лица считали Христа анархистом, а поэтому они и себя причисляли к анархистам-мистикам. Были ли А.СОЛОНОВИЧ, НЕДОВИЧ и мой брат НАЗАРОВ в какой-либо организации религиозного или другого направления, для меня неизвестно. Я утверждаю, что при мне брат и указанные выше лица никогда никаких антисоветских разговоров не вели и никаких антисоветских действий не допускали.
