2020-09-27
90
После того, как к августу 1937 г. в общих чертах было завершено дело московской группы «Всероссийского альянса», расходящиеся от него волны в виде копий протоколов допросов и указаний, исходивших от органов ГУГБ НКВД СССР с Лубянки, превратились в жесточайший шторм, бросавший в камеры следственных изоляторов страны людей, имена которых оказались названы на следствии. Одной из первых таких жертв, имевших неосторожность в свое время познакомиться с анархо-мистиками и тамплиерами, был известный синолог Ю.К.Щуцкий (1897—1938), упоминавшийся вскользь в протоколах допросов ГВ.Гориневского. Поскольку судьбе Щуцкого, его жизни и его работам посвящена обширная литература, в данном случае я ограничусь только приведением обзорной справки по его архивно-следственному делу, составленной еще в декабре 1955 г., поскольку она проясняет ситуацию и показывает степень его причастности к Ордену тамплиеров, а также копией протокола его допроса от 03.09.37 г., представленного в деле А.А.Синягина. Этот протокол, вместе с копиями протоколов допросов Гори- невского от 05.04.37 г. и 25.05.37 г. и Ф.Б.Ростопчина от 13.07.37 г., судя по всему, и стали основанием для последующего ареста Алексея Аркадьевича Синягина, крупного метеоролога, отложившись в его архивно-следственном деле П-7503 (преж. 32248, 266226, П-404105, П-24649) 1937 г., хранящемся в Архиве УФСБ РФ по Томской обл.
|
|
|
ОБЗОРНАЯ СПРАВКА
по архследделу П-404162 на Щуцкого Ю.К.
ЩУЦКИЙ Юлиан Константинович, 1897 г. рождения, урож. гор. Свердловска (Екатеринбурга. — А.Н.), [поляк], до ареста работал преподавателем Ленинградского Восточного института и старшим научным сотрудником Института востоковедения АН СССР. Арестован 2 августа 1937 г. УНКВД ЛО по подозрению в проведении антисоветской деятельности.
На допросе 3 августа 1937 г. ШУЦКИЙ показал, что до 1927 г. он участвовал в существовавшем в гор. Ленинграде нелегальном кружке по изучению антропософии, в состав которого кроме него входили ВАСИЛЬЕВ Всеволод Николаевич, ЛЕБЕДЕВ А.Д., ВЛАДИМИРОВА Л.П., ВАСИЛЬЕВА Е.И., ДЕПП М.Н. и ДОМОГАЦКАЯ С.Н.
ЩУЦКИЙ показал, что на собраниях кружка ими изучались работы Рудольфа Штейнера. В дальнейшем, в связи с арестом и высылкой руководителя кружка ВАСИЛЬЕВой Е.И. и арестом ВЛАДИМИРОВОЙ Л.П., которая впоследствии была освобождена, указанный кружок распался.
Тогда же ЩУЦКИЙ заявил, что этот кружок организационного оформления не имел, но после 1927 г. оставшиеся участники кружка—он, ЩУЦКИЙ, ЛЕБЕДЕВ А.Д., ВАСИЛЬЕВ В.Н. и ВЛАДИМИРОВА Л.П. поддерживали между собой близкую связь, основанную на общности их антропософских убеждений.
Из числа лиц, проживающих в Москве и занимающихся антропософией, ЩУЦ- КИЙ назвал ВАСИЛЬЕВУ Клавдию Николаевну и МИХИНА, а в Ленинграде — РАП- ГОФА Б.Е., БЕРТЕЛЬСА Евгений Эдуардович, БОГОСЛОВСКОГО В.А. и ЮДИНА.
|
|
|
Затем ЩУЦКИЙ дополнил, что БЕРТЕЛЬС, РАПГОФ, БОГОСЛОВСКИЙ и ЮДИН от антропософии отошли.
На допросе 3 сентября 1937 г. ЩУЦКИЙ показал, что он является участником контрреволюционной анархо-мистической организации, именующей себя «Орденом тамплиеров», в которую был завербован в 1935 г. РОСТОПЧИНЫМ Федором Борисовичем, со слов которого он узнал о принадлежности к этой организации и НИКОЛАЕВОЙ Риммы Николаевны.
Далее ЩУЦКИЙ указал, что после высылки из Ленинграда РОСТОПЧИНА, он установил с НИКОЛАЕВОЙ Р.Н. непосредственную связь и узнал от нее, что в состав организации входят, кроме нее, КОМАРЕВСКИЙ Василий Михайлович, ГОРИНЕВСКИЙ Георгий Валентинович, УСПЕНСКИЙ и СИНЯГИН Алексей Аркадьевич. В 1936 г. НИКОЛАЕВА связала ЩУЦКОГО с СИНЯГИНЫМ и ГОРИНЕВСКИМ, как с участниками организации, которые заявили ЩУЦКОМУ, что они являются анархистами.
Практическая деятельность участников названной организации заключалась, как заявил ЩУЦКИЙ, в осуществлении систематических нелегальных сборищ, на которых изучалась анархо-мистическая литература и проводилась вербовка новых участников. Нелегальные совещания устраивались на квартире у него, ЩУЦКОГО, и НИКОЛАЕВОЙ и в них принимали участие приезжавшие иногда в Ленинград ГО- РИНЕВСКИЙ и СИНЯГИН. Однако, кто именно был завербован в указанную организацию, ЩУЦКИЙ на допросе не показал.
ЩУЦКИЙ пояснил, что организация, используя мистицизм, обрабатывала своих членов в антисоветском направлении и, как ему стало известно из бесед с РОСТОПЧИНЫМ и НИКОЛАЕВОЙ, признавала террор, в проведении которого никаких практических шагов не делалось.
На допросе 13 сентября 1937 г. ЩУЦКИЙ заявил, что у него на квартире спрятана мистическая литература и «тамплиеровские» легенды, полученные им от НИКОЛАЕВОЙ и РОСТОПЧИНА в 1935 г. Тогда же ЩУЦКИЙ указал, что со слов СИНЯГИНА ему известно о том, что организация имеет мистическую литературу, которая спрятана в различных местах.
Далее ЩУЦКИЙ рассказал об антисоветской деятельности ДЕМЕЗЕРА[59], о которой ему стало известно со слов НИКОЛАЕВОЙ.
Из протокола обыска от 13 сентября 1937 г., приобщенного к делу, видно, что на квартире ЩУЦКОГО были обнаружены и изъяты пакет мистических рукописей и стенографические записи.
26 октября 1937 г. ЩУЦКИЙ на допросе назвал участников другой известной ему антропософо-мистической организации: ВАСИЛЬЕВА Всеволода Николаевича, СПАРИОНАПТЕ Андрея Константиновича, СПАССКУЮ-КАПЛУН С.Г. и ЛЕБЕДЕВА А.Д. ЩУЦКИЙ также указал, что НИКОЛАЕВА намеревалась завербовать ВАСИЛЬЕВА и СПАРИОНАПТЕ в анархо-мистическую организацию, но осуществила ли она свое намерение — ему не известно.
Тогда же ЩУЦКИЙ заявил, что его жена, ЩУЦКАЯ И.Д., участвовала в чтении тамплиеровских материалов.
К делу приобщены копии протоколов допросов обвиняемых по другим делам — СИНЯГИНА, 09.10.37 г., СПАРИОНАПТЕ А.К.04.11.37 г., ГОРИНЕВСКОГО Г.В.
05.04.37 г. и 25.05.37 г. и РОСТОПЧИНА Ф.Б. 13.07.37 г., которые имеются в архивно-следственном деле по обвинению СИНЯГИНА.
Из имеющегося в деле протокола очной ставки между ЩУЦКИМ и НИКОЛАЕВОЙ от 16.9.37 г. видно, что ЩУЦКИИЙ изобличал НИКОЛАЕВУ в передаче ему мистической литературы, но НИКОЛАЕВА его показания не подтвердила и протокол очной ставки подписать отказалась.
В копии постановления, составленного в сентябре 1937 г. указано, что материалы на НИКОЛАЕВУ, имеющиеся в следственном деле по обвинению ЩУЦКОГО, выделены в самостоятельное следственное производство.
18 февраля 1938 г. в судебном заседании, длившемся 20 минут, ЩУЦКИЙ свои показания, данные им на предварительном следствии подтвердил, и на основании приговора выездной сессии Военной Коллегии Верховного Суда СССР был расстрелян в тот же день.
|
|
|
Следствие по делу вели бывшие сотрудники УНКВД ЛО — ДРОЗДЕЦКИЙ и МА- НЕЙСКО.
Обзорная справка составлена для приобщения к архследделу № П-404105 по обвинению СИНЯГИНА. Архследдело № П-401162 по обвинению ЩУЦКОГО Ю.К. хранится у Учетно-архивном отделе КГБ при СМ СССР.
2 декабря 1955 г.
[АУФСБ РФ по Томской обл., П-7503, л. 83-85]
ВОПРОС: При каких обстоятельствах Вы были РОСТОПЧИНЫМ завербованы в анархо-мистическую организацию?
ОТВЕТ: В марте 1935 г. я шел из Института востоковедения вместе с РОСТОПЧИНЫМ. По дороге, разговорившись со мной, РОСТОПЧИН мне рассказал, что существуют древне-мистические традиции, с которыми он, при моем согласии, может меня ознакомить, и одновременно заметил, что ему известны мои интересы к мистическим системам.
В разговоре он не упоминал, какое мистическое учение он имел ввиду, но заметил, что точно ознакомит меня с ним в случае, если я дам согласие примкнуть к этому течению. Я счел необходимым предварительно ознакомиться со всем тем, что мне говорил РОСТОПЧИН, и поэтому, не дав ему положительного ответа, предложил зайти ко мне для разговора по поводу окончательно принятого мною решения. Вскоре, как и было условлено, РОСТОПЧИН зашел ко мне на квартиру по адресу ул. Декабристов 9, кв. 2.
В эту вторичную встречу РОСТОПЧИН мне прямо заявил, что ему известны мои антисоветские настроения и предложил мне принять участие в анархо-мистической организации, на что я дал согласие. Тогда же он мне сказал, что организация носит название «Орден тамплиеров» и информировал меня о том, что она насчитывает в своих рядах много сторонников и назвал одну из них — НИКОЛАЕВУ Римму Николаевну, с которой он поручил мне установить связь. НИКОЛАЕВОЙ были хорошо известны мои антисоветские настроения и, по-видимому, по ее рекомендации я и был завербован РОСТОПЧИНЫМ, который так смело и подошел к вербовке меня в организацию.
ВОПРОС: Что же было дальше?
|
|
|
ОТВЕТ: Вскоре РОСТОПЧИН был выслан из Ленинграда как «бывший» и связь моя с ним временно прекратилась. Спустя некоторое время я установил связь с НИКОЛАЕВОЙ, которой я прямо заявил, что мне РОСТОПЧИНЫМ поручено связаться с ней. НИКОЛАЕВА мне подтвердила, что она является участницей названной организации, и в свою очередь информировала меня о том, что организация является анархо-мистической и что идеологами этого течения являются: известный анархист КАРЕЛИН Аполлон (умерший) и, как будто, СОЛОНОВИЧ. Она же мне рассказала, что у КАРЕЛИНА было много сторонников, но после его смерти начались расколы и образовалось три течения, а именно: чисто мистическое, магическое и анархистское. О себе НИКОЛАЕВА мне сообщила, что она является сторонницей последнего течения, то есть анархистского, к которому примыкают и другие.
ВОПРОС: Кто эти другие, назовите их по фамилиям?
ОТВЕТ: К числу этих лиц НИКОЛАЕВА относила: КОМАРЕВСКОГО Василия Михайловича, которого я знал в 1927 г. еще по Ташкенту, но связи с ним не имел, ГО- РИНЕВСКОГО и УСПЕНСКОГО, профессора Ташкентского университета, и Алексея Аркадьевича СИНЯГИНА, проживающего в Томске. Всех этих лиц НИКОЛАЕВА назвала как участников анархо-мистической организации.
В 1936 г. НИКОЛАЕВА связала меня с СИНЯГИНЫМ и ГОРИНЕВСКИМ как с участниками организации. Оба они приезжали тогда в Ленинград. В разговоре с СИ- НЯГИНЫМ и ГОРИНЕВСКИМ они тогда же заявили, что являются анархистами. Помню, что мы тогда имели беседу по вопросам, связанным с дальнейшей антисоветской деятельностью, но содержание этой беседы я сейчас не помню. Вспомню — скажу.
ВОПРОС: Дайте показания о практической деятельности вашей анархо-мисти- ческой организации.
ОТВЕТ: Практическая деятельность моя и других участников нашей организации заключалась, главным образом, в организации систематических нелегальных совещаний, на которых мы прорабатывали имевшуюся у нас анархо-мистическую литературу. Такие нелегальные совещания устраивались, главным образом, на квартире у меня и у НИКОЛАЕВОЙ Риммы по ул. Декабристов д. 9 кв. 2. На этих совещаниях присутствовали я — ЩУЦКИЙ, НИКОЛАЕВА и приезжавшие иногда в Ленинград ГОРИНЕВСКИЙ и СИНЯГИН.
Основная же практическая деятельность нашей организации шла по линии вербовки новых участников и привлечения их к антисоветской работе. В этой связи я хочу еще вкратце отметить, что из себя представляет «Орден тамплиеров», так как я в начале допроса дал следствию совершенно ложное понятие о нем, когда утверждал, что тамплиерство ничего общего с политикой не имеет.
Мистическое учение, именуемое «Орденом тамплиеров» — это, по существу, маскировка нашей анархистской организации, используемая при вербовке новых участников в организацию. На самом же деле, это глубоко законспирированная организация анархистского направления. Участников своих организация воспитывает вражды к Советской власти, прививает им волевые качества и обрабатывает их на самопожертвование с таким рассчетом, чтобы выковать из рядового участника организации вполне способного в любой момент выступить для борьбы с Советской властью и ее представителями любыми активными средствами вплоть до террора.
В этих-то целях организация широко и использует мистицизм, вырабатывая из ее членов фанатиков, способных на любые дела самопожертвования в интересах организации.
ВОПРОС: Значит, к.-р. организация, участником которой Вы являетесь, стояла на террористических позициях, так?
ОТВЕТ: Да, мне было из бесед с РОСТОПЧИНЫМ и НИКОЛАЕВОЙ известно, что как одной из наиболее активных форм борьбы с Советской властью — террор, организация признавала, но было ли что-либо практически предпринято в этом направлении, мне не известно.
ВОПРОС: С кем из участников организации Вы обсуждали вопросы террора?
ОТВЕТ: Я еще раз заявляю, что практически вопросы террора со мною не обсуждались.
ВОПРОС: Следствию известно, что Вы не только обсуждали вопросы террора с названными лицами, но принимали участие в террористической деятельности организации. Дайте правдивые показания.
ОТВЕТ: Я сказал правду, и все, что забыл, постараюсь вспомнить и дополнить свои показания на следующем допросе.
Записано с моих слов верно и мною лично прочитано. Шуцкий
[АУФСБ РФ по Томской обл., П-7503, л. 24-30; машинописная копия]
ПОКАЗАНИЯ ЩУЦКОГО Ю.К. 13.09.37 г.
ВОПРОС: Вы заявили следствию, что Вы хотите дать дополнительные показания о своей антисоветской деятельности. Что Вы хотите дополнительно показать следствию?
ОТВЕТ: Я хочу дополнить к своим показаниям следующее: на предыдущих допросах я скрыл от следствия, что на квартире у меня хранятся запрятанные мною контрреволюционные мистические материалы, которые мне были переданы на хранение НИКОЛАЕВОЙ Риммой, участницей нашей контрреволюционной организации. Этим материалы мною были получены от НИКОЛАЕВОЙ на другой день после ареста ДЕМЕЗЕРА В 1935 г. Передавая мне эти материалы, НИКОЛАЕВА мне сказала, что это мистические легенды, и предупредила, чтобы я их спрятал в надежном месте. Я так и сделал и запрятал эти документы внутри фисгармонии у себя на квартире, где они и сейчас находятся. Кроме того, на квартире у меня еще имеются «тамплиерские» легенды, которые мною получены от РОСТОПЧИНА также в 1935 г. Эти легенды записаны мною по конспиративным соображениям стенографическим письмом по системе Лапекина. Запись сделана в коричневой тетради, которая хранится в книжном шкафу, стоящем в моей комнате направо от окна.
Мне известно, что у организации имелось много таких контрреволюционных документов.
ВОПРОС: От кого Вам известно о том, что организация имела много контрреволюционных документов?
ОТВЕТ: Об этом мне известно от участника нашей контрреволюционной организации РОСТОПЧИНА[60].
В частности, он говорил, что у организации существуют копии тамплиеровских легенд, которые зарыты в землю. Один экземпляр где-то около Москвы, и другой около Петергофа.
ВОПРОС: Разве РОСТОПЧИН[61] не называл Вам точное место хранения этих документов?
ОТВЕТ: Нет, не называл.
ВОПРОС: Но Вы его об этом спрашивали?
ОТВЕТ: Нет, не спрашивал, так как считал, что это будет немного не тактично.
ВОПРОС: Что Вам известно о ДЕМЕЗЕРЕ?
ОТВЕТ: ДЕМЕЗЕРА Павла Сигизмундовича я знаю только на основании полученных о нем сведений от НИКОЛАЕВОЙ. Он является также участником нашей контрреволюционной анархо-мистической организации, о чем я также скрывал на следствии.
ВОПРОС: От кого Вам известно, что ДЕМЕЗЕР являлся участником контрреволюционной анархо-мистической организации?
ОТВЕТ: С ДЕМЕЗЕРОМ лично не был связан, а о том, что он являлся участником организации, мне было известно от НИКОЛАЕВОЙ в 1935 г. уже после ареста ДЕ- МЕЗЕРА, который был лично связан с НИКОЛАЕВОЙ.
ВОПРОС: Что именно НИКОЛАЕВА рассказывала о контрреволюционной деятельности ДЕМЕЗЕРА?
ОТВЕТ: Она говорила, что ДЕМЕЗЕР вел анархистско-мистическую работу совместно со своим знакомым химиком, фамилию которого она мне не называла. Этот химик, по словам НИКОЛАЕВОЙ, будто бы в 1936 г. умер.
ВОПРОС: Что НИКОЛАЕВА Вам рассказывала о причинах ареста ДЕМЕЗЕРА?
ОТВЕТ: Она мне говорила, что ДЕМЕЗЕР был арестован за связь с людьми, антисоветски настроенными.
ВОПРОС: С кем именно?
ОТВЕТ: Фамилии этих лиц она мне не называла.
Имея желание наиболее полно осветить всю контрреволюционную деятельность свою и других участников нашей контрреволюционной анархистско-мистической организации, я хочу рассказать следствию еще об одном факте, на основе которого следствие могло бы объективно оценить причины моего отрицания на предыдущих допросах своей и других участников контрреволюционной деятельности.
Мне было известно, что наша организация практиковала месть. Участники ее ни при каких обстоятельствах и особенно на следствии не должны были выдавать организацию.
В частности, мне было известно, что такое преследование было организовано со стороны участников организации за УСПЕНСКИМ, который, по словам НИКОЛАЕВОЙ, также являлся участником нашей организации и в свое время каким- то образом выдал ряд участников организации, как будто рассказав об этом в НКВД при допросах. Ему причиняли всякие неприятности по службе и в личной жизни.
Протокол записан с моих слов правильно и мною прочитан. [подписи нет]
[АУФСБ РФ по Томской обл., П-7503, л. 31-34; машинописная копия]
СИНЯГИН Алексей Аркадьевич
(1905— 1938)
Синягин Алексей Аркадьевич, род. 01.06.1905 г., в Петербурге. Его отец —Аркадий Алексеевич Синягин, 1878 г. рожд., урож. г. Сычевска, потомственный почетный гражданин (с 1870 г.), до революции проживал в Петербурге по адресу: Калашниковский пер., д. 2, кв. 27; член Учетного коммерческого Гос. банка, председатель Правления «Товарищества бр. Синягиных» и «Товарищества А.И.Галунова», староста церкви св. св. Бориса и Глеба, Уполномоченный Министерства земледелия по Петрограду, председатель Совета Русско-голландского банка. В 1930 г. выслан на Волгострой, г. Рыбинск (д. Кишкино). Мать — Зинаида Андреевна Синягина, 1882 г. рожд., владелица домов в Петербурге — Дегтярная ул. д. 1, Калашниковская наб., Пе- рекупный пер., д. 17. В 1930 г. выслана из Ленинграда вместе с мужем в г. Рыбинск. Брат — Кирилл Аркадьевич Синягин, 1909 г. рожд., в 1930 г. осужден ОСО ОГПУ за КРД на 5 лет ИТЛ Беломорканала, в 1937 г. находился на Волгострое в г. Рыбинске.
В 1924 г. А.А.Синягин окончил физико-математическое отделение Петроградского университета и аспирантуру, после чего на протяжении следующих 13 лет работал: в Институте теоретической метеорологии, Главной геофизической обсерватории, Северо-Западном Бюро погоды, ЛОУ ЕГС; преподавал в Институте гражданского воздушного флота, Путейском институте, Военно-морской академии им. Ворошилова и ЛГУ, участвовал в составе Карской арктической экспедиции в 1930 г. и работа его была отмечена присуждением Серебряной медали Географического общества; в 1934 г. избран Действительным членом Главной геофизической обсерватории; имел около 20 печатных трудов, часть которых издана за рубежом. Кроме этого, как известно из материалов «Нижегородского дела» 1930 г., Синягин курировал тамошних анархо-мистиков и живо интересовался вопросами русской истории и русского язычества.
В марте 1935 г. на основании того, что Синягин проходит по показаниям осужденных в 1934 г. Мацейно и Васильева как член к/р организации в системе Гидрометеослужбы, решением ОСО НКВД СССР А.А.Синягин вместе со своей женой, Були- нской Натальей Александровной, 1907 г. рожд., были высланы из Ленинграда в г. Оренбург сроком на 5 лет. И хотя Постановлением ОСО при НКВД от 02.04.36 г., благодаря ходатайствам видных специалистов, характеризующих А.А.Синягина «одним из наиболее сведущих и талантливых научных работников в Союзе в области теоретической и синоптической метеорологии», «чрезвычайно ценным и сведущим специалистом в области арктической синоптики по работе своей в Ленингра,дском Бюро погоды» [62] , ссылка была отменена, а сами они переведены в Томск, другим решением ОСО от 14.09.36. во изменение прежнего постановления оба ученых были лишены права проживания в Москве, Ленинграде и Киеве на оставшийся срок «отмененной» ссылки[63].
В результате, осенью 1936 г. А.А.Синягин занял место доцента гидромеханики и метеорологии, а его жена — просто доцента в Томском университете, поселившись по адресу: г. Томск, Красноармейская 57, кв. 1.
13.08.37 г. Синягин был арестован томскими органами НКВД и препровожден по этапу в Ленинград, но лишь 07.10.37 г. сотрудник Лентюрьмы ст. лейтенант ГБ Егоров обратился в несколько адресов с запросом: кем затребован прибывший из Томска Синягиным, поскольку сопровождавшие его документы оказались потеряны [АУФСБ РФ по Томской обл., П-7503, л. 1].
В арх.-след. деле А.А.Синягина 1937 г. сохранилось только два протокола его допросов — от 09.10.37 г., когда была расстреляна Р.Н.Николаева[64], одна из главных фигур, связующих ГВ.Гориневского, Ф.Б.Ростопчина, А.А.Синягина и Ю.К.Щуцкого, и от 22.10.37. г. Все это оставляет впечатление, что от Синягина ожидали не каких-то новых сведений, а лишь подтверждения фактов, изложенных другими подследственными в представленных копиях протоколов. А поскольку лейтенант ГБ Ма- нейско, к которому попал Синягин, вел одновременно три «следствия» — по делу Синягина, по делу Щуцкого и по делу Спарионапте А.К., расстрелянного уже
19.11.37 г.[65], то Ю.К.Щуцкий и А.А.Синягин были расстреляны друг за другом в один день, 18.02.38 г., по приговору приговору выездной сессии ВК ВС СССР.
Реабилитация Синягина была оформлена решением ВК ВС СССР от 27.07.57 г. за № 4н-026924/56 в результате настойчивых обращений его матери, З.А.Синяги- ной, жившей на поселении в с. Берлик Джамбульской обл. Киргизской ССР[66], однако так и не дождавшейся этого события (ум. 26.06.56 г.). К этому времени никого из родственников А.А.Синягина уже не было в живых.
ВОПРОС: Что Вам известно о контрреволюционной деятельности НИКОЛАЕВОЙ и ЩУЦКОГО?
ОТВЕТ: О контрреволюционной деятельности НИКОЛАЕВОЙ и ЩУЦКОГО мне ничего не известно. Что касается ЩУЦКОГО, то должен сказать, что с ним у меня знакомство было поверхностное.
ВОПРОС: Вы напрасно сопротивляетесь. НИКОЛАЕВА и ЩУЦКИЙ тоже нами арестованы. На следствии они изобличают Вас как участника контрреволюционной организации. Зачитываем Вам показания ЩУЦКОГО по этому вопросу: «В 1936 г. НИКОЛАЕВА связала меня с СИНЯГИНЫМ и ГОРИНЕВСКИМ, как участниками организации. Оба они приезжали тогда в Ленинград. В разговоре СИНЯГИН и ГО- РИНЕВСКИЙ мне тогда же заявили, что они являются анархистами». Будете ли Вы, наконец, давать правдивые показания или мы Вас будем и впредь изобличать показаниями Ваших соучастников?
ОТВЕТ: Я прошу следствие дать мне бумагу и предоставить возможность дать показания собственноручно.
ВОПРОС: Мы Вам эту возможность предоставим. А пока все же скажите: признаете ли Вы себя участником контрреволюционной организации?
ОТВЕТ: Да, я признаю, что я являюсь участником контрреволюционной анархомистической организации, в которую я был завербован в 1927 г. ПРОФЕРАНСО- ВЫМ Николаем Ивановичем в г. Москве.
ВОПРОС: Кто такой ПРОФЕРАНСОВ?
ОТВЕТ: ПРОФЕРАНСОВ мне известен как один из руководителей нашей организации и о нем я ниже продолжу несколько подробнее свои показания.
ВОПРОС: Что же было дальше?
ОТВЕТ: Тогда же в Москве я был познакомлен с ГОРИНЕВСКИМ Георгием Валентиновичем, РОСТОПЧИНЫМ Федором Борисовичем и НОТГАФТ, имя не помню, с которыми ПРОФЕРАНСОВ связал меня как с участниками названной организации.
ВОПРОС: А разве с ГОРИНЕВСКИМ Вы раньше знакомы не были?
ОТВЕТ: Нет, раньше я его не знал.
ВОПРОС: Кто еще, кроме перечисленных Вами лиц входил в анархистско-мистическую организацию?
ОТВЕТ: Прежде чем ответить на этот вопрос, я хочу сказать, что контрреволюционная анархо-мистическая организация, участником которой я являлся, состояла из двух известных мне групп, существовавших в Москве и в Ленинграде. Руководящим центром организации являлась московская группа, в частности, как мне известно, ПРОФЕРАНСОВ. В ленинградскую группу, являвшуюся филиалом организации, входили — я, СИНЯГИН, НИКОЛАЕВА Римма Николаевна, ДЕМЕЗЕР Павел Сигиз- мундович и ЩУЦКИЙ Юлиан Константинович.
Связь с московской группой осуществлялась до 1930 г. путем моих эпизодических поездок в Москву через ПРОФЕРАНСОВА, а позднее (до 1936 г.) через ГОРИ- НЕВСКОГО. Всех участников организации, находящихся в Москве, я не знал и был связан только с ГОРИНЕВСКИМ, НОТГАФТ и ПРОФЕРАНСОВЫМ, наиболее тесная связь с которым у меня возникла на почве общности враждебных отношений к марксизму, ВКП(б) и ко всей советской государственной системе.
В беседах моих с ПРОФЕРАНСОВЫМ мы, в конечном итоге, сходились на том, что исторический материализм не является правильным учением и нуждается в коренной переработке.
В этой связи мы культивировали идеалистические мировоззрения и теории такого исторического процесса, которые можно было бы противопоставить марксизму. Обсуждая дальнейшие пути практической деятельности организации мы — я, СИНЯГИН, и ПРОФЕРАНСОВ предпринимали практические шаги к выработке такой программы, которая бы отвечала задачам агитации и пропаганды идей не только антимарксистских, но и антисоветских.
ВОПРОС: Где и в какой обстановке велись эти разговоры?
ОТВЕТ: Разговоры на эти темы велись главным образом в Москве на нелегальных совещаниях, происходивших на квартире у ПРОФЕРАНСОВА и иногда у ГОРИНЕВСКОГО. На этих совещаниях обычно присутствовали: я — СИНЯГИН, ПРОФЕРАНСОВ, ГОРИНЕВСКИЙ, раза два НОТГАФТ, которая впоследствии куда-то исчезла и я о ней больше ничего никогда не слышал.
ВОПРОС: Какую позицию в этих разговорах занимали остальные участники организации?
ОТВЕТ: Я сейчас не помню высказываний каждого в отдельности из них по этим вопросам, но, во всяком случае, могу безошибочно сказать, что они целиком, в основном, разделяли точку зрения мою и ПРОФЕРАНСОВА.
ВОПРОС: Какие конкретные решения принимались на этих совещаниях?
ОТВЕТ: Никаких конкретных решений на этих совещаниях мы не принимали.
ВОПРОС: Но ведь вы же поставили перед собой задачу разработки программы, «которая отвечала бы задачам агитации и пропаганды идей не только антимарксистских, но и антисоветских»?
ОТВЕТ: Эту задачу взяли на себя ПРОФЕРАНСОВ и я, СИНЯГИН, однако практически нам ничего сделать так и не удалось, так как в 1930 г. ПРОФЕРАНСОВ был арестован и заключен в концлагерь.
ВОПРОС: Какая практическая контрреволюционная деятельность Вами и другими участниками организации проводилась после 1930 г. в Ленинграде?
ОТВЕТ: Получая от ПРОФЕРАНСОВА еще в 1927 и 1930 гг. материалы мистического характера, я получал от него задания о вербовке новых участников в организацию. Выполняя это задание ПРОФЕРАНСОВА в Ленинграде, я начал активизировать контрреволюционную деятельность. Это нашло практическое выражение в том, что в 1927 г. я завербовал в организацию ДЕМЕЗЕРА, о котором я уже показал выше. Деятельность моя и ДЕМЕЗЕРА до 1933-1934 г. сводилась к совместной проработке полученных мною от ПРОФЕРАНСОВА мистических материалов, часть которых мною после ареста ПРОФЕРАНСОВА в 1932 г. [так! — А.Н.] во избежание провала была увезена на ст. Сергиево, около Мартышкино, и спрятана, а часть осталась у меня до 1935 г.
ВОПРОС: Мы Вас перебьем. Где именно находятся эти, спрятанные Вами мистические документы?
ОТВЕТ: Они мною закопаны в Сергиевском парке, точно место их сейчас я определить затрудняюсь, но хорошо помню, что около пруда внутри парка.
ВОПРОС: Продолжайте Ваши показания.
ОТВЕТ: В 1933-1934 гг. в Ленинграде появилась Р.Н.НИКОЛАЕВА, знакомая ДЕМЕЗЕРА. Последний НИКОЛАЕВУ мне представил как участницу организации и она также включилась в активную деятельность, которая продолжалась до 1935 г. В
1935 г. был выслан из Ленинграда за должностное преступление мой отец, а в 1935 г., как сын ссыльного, был выслан и я. Уезжая из Ленинграда, я передал на хранение НИКОЛАЕВОЙ оставшиеся у меня мистические материалы и с того момента связь осуществлял только с НИКОЛАЕВОЙ путем письменной переписки, от которой я узнал, что вскоре после меня из Ленинграда был выслан и ДЕМЕЗЕР, как «бывший» (он дворянин).
В 1936 г. Прокуратурой Союза ссылка мне была отменена и я поехал в отпуск в Москву. В Москве в 1936 г. я вновь восстановил связь с ГОРИНЕВСКИМ. Летом в
1936 г. во время моей и ГОРИНЕВСКОГО поездки в Ленинград, мы посетили НИКОЛАЕВУ Римму, от которой узнали, что организация продолжает существовать. Тогда же она нас связала с участником организации ЩУЦКИМ, которого я раньше не знал. Тогда же мы все четверо обсуждали вопросы, связанные с дальнейшей антисоветской деятельностью организации, но ни к какому решению не пришли, и я уехал обратно в гор. Томск, после чего ни с кем из участников организации не встречался и продолжал поддерживать связь с НИКОЛАЕВОЙ до 1936 г. [так! — А.Н.]
ВОПРОС: Разве вербовочная деятельность Ваша и ограничилась тем, что Вы завербовали в организацию ДЕМЕЗЕРА?
ОТВЕТ: Кроме ДЕМЕЗЕРА я больше никого не завербовал.
ВОПРОС: Почему? Ведь Вы же имели от ПРОФЕРАНСОВА прямые задания развернуть в Ленинграде вербовочную деятельность?
ОТВЕТ: Да, я получил от ПРОФЕРАНСОВА прямые задания развернуть в Ленинграде вербовочную деятельность, но тем не менее я в этом отношении сделал очень мало, а проводили ли какую-либо деятельность в этом направлении другие участники организации, мне не известно.
ВОПРОС: В чем конкретно выражалась Ваша контрреволюционная деятельность до последнего времени?
ОТВЕТ: Она выражалась в том, что мы:
а) будучи организационно связаны между собой, собирались на квартирах друг у друга и обсуждали вопросы, связанные с дальнейшей контрреволюционной анархомистической деятельностью;
б) проводили вербовочную деятельность по вовлечению в организацию новых участников для привлечения их к антисоветской деятельности;
в) распространяли и прорабатывали на нелегальных совещаниях контрреволюционные мистические материалы и обсуждали политику ВКП(б) и Соввласти с контрреволюционных позиций, этим, в основном, им исчерпывалась деятельность нашей контрреволюционной организации.
ВОПРОС: Это не верно. Нам известно, что деятельность к.-р. организации, участником которой Вы являлись, далеко не исчерпывалась изложенными в Ваших показаниях фактами и что организация проводила террористическую деятельность. Дайте исчерпывающие показания по этому вопросу.
ОТВЕТ: Это мне не известно, так как вопросы террора со мной никто никогда не обсуждал.
ВОПРОС: Следствием установлено, что контрреволюционная анархо-мистичес- кая организация, участником которой Вы являлись, не только обсуждала вопросы террора, но и принимала участие в террористической деятельности организации. Предлагаем Вам дать исчерпывающие правдивые показания по данному вопросу.
ОТВЕТ: Я сказал все. Что забыл, постараюсь вспомнить и дополнить свои показания на следующем допросе. Однако, еще раз заявляю, что террористических разговоров со мною не было.
Протокол записан с моих слов правильно и мною прочитан.А.Синягин
[АУФСБ РФ по Томской обл., П-7503, л. 5-12; машинопись с правкой А.А.Синягина] ПОКАЗАНИЯ СИНЯГИНА А.А. 22.10.37 г.
ВОПРОС: На предыдущем допросе Вы от следствия скрыли свое социальное происхождение. Дайте правдивые показания, кто были Ваши родители.
ОТВЕТ: Мой отец является бывшим почетным потомственным гражданином, происходит из семьи крупного собственника, домовладельца и предпринимателя гор. Петрограда. Мать моя является бывшей собственницей дома, что находится на углу Дегтярной № 1. Мой отец являлся членом Учетной комиссии Госбанка, состоял председателем и казначеем Убежища при Борисоглебской церкви, был членом и председателем Правления торгового товарищества Галунова, являлся товарищем председателя мукомольного отдела Российской экспортной палаты. В 1920-1921 гг. отец арестововался и в 1930 г. отбывал наказание (ссылку) за к.-р. деятельность по ст. 59-12 УК. В 1930 г. был арестован и осужден мой брат, Кирилл Аркадьевич, к 5 годам концлагеря за к.-р. деятельность и отбывал наказание на Беломорстрое.
ВОПРОС: Почему Вы скрыли это все от следствия?
ОТВЕТ: Потому что меня об этом не спрашивали.
ВОПРОС: Нам известно, что Ваша мать была совладелицей нескольких домов. В частности, нам известно, что у нее были дома по ул. Рождественской и Перекупному переулку.
ОТВЕТ: То, что у матери на Перекупном переулке был дом, мне не известно, а дом на улице Рождественской является тем же самым домом, который я указал выше. Второй дом, принадлежавший родителям матери, находился на улице Бакунина, дом № 17. Кроме того, хочу еще добавить, что кроме всего вышеуказанного отец занимал в разное время еще ряд крупных должностей.
Протокол прочитан с моих слов мной, мною прочитано. А.Синягин
[АУФСБ РФ по Томской обл., П-7503, л. 13-а — 13-б; подлинник]
СПАРИОНАПТЕ Андрей Константинович
(1893-1937)
Спарионапте Андрей Константинович, 1893 г. рожд., урож. г. Херсона, ст. мастер по игрушкам «Ленкультторга», прож.: Ленинград, Красноармейская ул., д.27, кв. 8. Арестован УНКВД ЛО 29.10.37 г.; расстрелян 19.11.37 г. по приговору Особой Тройки УНКВД.
ПОКАЗАНИЯ СПАРИОНАПТЕ А.К. 04.11.37 г.
ВОПРОС: Вы заявили следствию, что хотите дать дополнительные показания о своей контрреволюционной деятельности. Что Вы хотите сообщить следствию в дополнение к своим предыдущим показаниям?
ОТВЕТ: Я хочу заявить, что на предыдущих допросах, отрицая факты своей контрреволюционной деятельности, я сознательно пытался ввести следствие в заблуждение и на допросе от 26 октября с.г. показал неправду, когда утверждал, что в 1931 г. я от контрреволюционной организации отошел и последние годы антисоветской деятельностью не занимался.
ВОПРОС: К какой именно антисоветской организации Вы принадлежали?
ОТВЕТ: Я являлся до момента своего ареста участником антисоветской мистической организации антропософического направления. В названную организацию я был завербован в 1928-1929 гг. антропософом ВАСИЛЬЕВЫМ Всеволодом Николаевичем и НИКОЛАЕВОЙ Риммой Николаевной в гор. Ташкенте. В 1930-1931 гг., после провала организации, часть участников ее была арестована, а часть оставшихся на свободе в разное время разъехались по другим городам, к числу которых относятся: НИКОЛАЕВА Римма Николаевна, ЩУЦКИЙ Юлиан Константинович, ВАСИЛЬЕВ Всеволод Николаевич, БАККАРА и ВЕЛИКАНОВА Александра Анатольевна. В 1931 г., боясь быть арестованным, приехал в Ленинград и я, СПАРИОНАПТЕ. Оставаясь убежденным мистиком-антропософом, в Ленинграде вскоре я восстановил организационно-политическую связь со всеми названными, за исключением НИКОЛАЕВОЙ Р.Н., лицами, из разговоров с которыми я узнал, что они продолжают оставаться на прежних антисоветских антропософских позициях.
ВОПРОС: Что же было дальше?
ОТВЕТ: В 1933 г. (или позднее) в Ленинграде появилась и Римма НИКОЛАЕВА, приехавшая в Ленинград из Батума. Связь моя с НИКОЛАЕВОЙ тотчас же была восстановлена. До приезда НИКОЛАЕВОЙ я эпизодически встречался со своими единомышленниками — ВАСИЛЬЕВЫМ, ВЕЛИКАНОВОЙ и ЩУЦКИМ. При встречах, хотя мы и вели беседы на антропософские темы, однако от активной антисоветской деятельности воздерживались, и только с появлением в Ленинграде НИКОЛАЕВОЙ я ею, НИКОЛАЕВОЙ, был привлечен к организации и возобновил антисоветскую деятельность, которую я продолжал до момента ареста.
ВОПРОС: К вопросу о Вашей практической контрреволюционной деятельности мы еще вернемся. А пока назовите всех участников Вашей антисоветской организации.
ОТВЕТ: Из участников нашей антисоветской мистической организации я знал только тех, с которыми я был непосредственно связан по совместной контрреволюционной деятельности еще в гор. Ташкенте. Кроме перечисленных лиц, в ташкентскую организацию еще входили: ВАСИЛЬЕВА, жена Всеволода ВАСИЛЬЕВА, о котором я показал выше, БОГАТЫРЕВ и ЛЮБАРСКИЙ. ВАСИЛЬЕВА примерно в
1930 г. была арестована и выслана и впоследствии умерла в ссылке. ЛЮБАРСКИЙ также был арестован, и где находится в настоящее время — мне неизвестно.
ВОПРОС: Еще кого Вы не назвали?
ОТВЕТ: Теперь назвал я всех известных участников нашей организации, остальных фамилии забыл, вспомню — скажу.
ВОПРОС: Кто такой БОГАТЫРЕВ и где он в настоящее время находится?
ОТВЕТ: БОГАТЫРЕВ Виктор Васильевич — в настоящее время находится в Ленинграде; в Ташкенте он был активен, но о контрреволюционной деятельности его в последние годы — мне ничего не известно. В последние годы я с БОГАТЫРЕВЫМ встречался как с личным знакомым. Знаю, что он осуществлял связь с НИКОЛАЕВОЙ и ЩУЦКИМ до последнего времени, но о характере этой связи я ничего сказать не могу.
ВОПРОС: А разве НИКОЛАЕВА и ЩУЦКИЙ о БОГАТЫРЕВЕ Вам ничего не говорили?
ОТВЕТ: О БОГАТЫРЕВЕ они мне ничего не говорили.
ВОПРОС: Какую практическую контрреволюционную деятельность проводили Вы и другие участники вашей организации в гор. Ташкенте?
ОТВЕТ: Контрреволюционная деятельность моя и других моих соучастников в гор. Ташкенте заключалась, главным образом, в организации систематических нелегальных совещаний, на которых мы обсуждали политику партии и Советской власти с контрреволюционных позиций и прорабатывали и распространяли имевшуюся у нас контрреволюционную мистическую литературу. Основная же деятельность заключалась в вербовке новых участников организации и обработке их в антисоветском направлении.
ВОПРОС: В чем выражалась Ваша антисоветская деятельность, которую Вы проводили в Ленинграде в последние годы?
ОТВЕТ: Антисоветская деятельность, которую я проводил в последние годы в Ленинграде, выражалась в том, что мы —я, СПАРИОНАПТЕ, ЩУЦКИЙ, НИКОЛАЕВА, ВАСИЛЬЕВ и ВЕЛИКАНОВА:
а) продолжая оставаться на прежних антисоветских антропософо-мистических позициях, собирались на квартирах, главным образом, у НИКОЛАЕВОЙ и ЩУЦ- КОГО; обсуждали вопросы, связанные с дальнейшей антисоветской мистической деятельностью;
б) завязывали связи со старыми кадровыми мистиками, известными нам по прошлой совместной антисоветской деятельности, с целью привлечения их вновь к активной контрреволюционной работе.
Собираясь на квартирах у НИКОЛАЕВОЙ и ЩУЦКОГО, мы таким же образом, как и в Ташкенте, обсуждали политику ВКП(б) и Советской власти с контрреволюционных позиций и культивировали ненависть против руководителей партии и правительства. Обсуждая политику Советской власти и ВКП(б), все мы сходились на том, что в Советском Союзе отсутствуют демократические свободы, справедливость, существуют элементы жесточайшей эксплуатации и выражали резкое недовольство карательной политикой Советской власти, заявляя о том, что в Советском Союзе плохо живется.
Обсуждая идеи сумбурных мистических и магических представлений, мы приходили к выводу, что мистицизм имеет право на существование, и противопоставляя мистицизм марксизму, считали, что он способен дать человечеству что-то действительно совершенно новое, соответствующее интересам интеллигенции, а не разочарование, которое мы видели в марксизме. Нужно ли особо подчеркивать, что во всем этом не было ничего советского, что со всем этим я полностью соглашался, и что в ЩУЦКОМ, НИКОЛАЕВОЙ, ВАСИЛЬЕВЕ и ВЕЛИКАНОВОЙ я чувствовал таких же врагов Советской власти, каким являлся и я сам, СПАРИОНАПТЕ.
Не скрою, что в этой связи мы, естественно, считали, что с политикой Советской власти и ВКП(б) нужно вести решительную борьбу, однако должен заявить, что ни я, ни ЩУЦКИЙ, ни НИКОЛАЕВА никаких практических шагов к активным формам борьбы с Советской властью не предпринимали.
ВОПРОС: Следствию известно, что ваша контрреволюционная деятельность в Ленинграде как раз и завершалась тем, что Вы, ЩУЦКИЙ и НИКОЛАЕВА перешли к практическому обсуждению вопросов, связанных с активными формами борьбы с Советской властью путем террора. Вы это признаете?
ОТВЕТ: Я это отрицаю, так как между мною, ЩУЦКИМ и НИКОЛАЕВОЙ разговоров о терроре никогда не было.
ВОПРОС: Следствию известно, что Вы не только обсуждали вопросы террора с названными лицами, но принимали участие в террористической деятельности организации. Дайте правдивые показания.
ОТВЕТ: Я еще раз заявляю, что практически вопросы террора со мной никто не обсуждал. Однако признаю, что все наши (мои, ЩУЦКОГО и НИКОЛАЕВОЙ) разговоры о руководителях партии и правительства, особенно когда мы касались личности Сталина, носили, конечно, террористический характер. В беседах нами культивировалась не только «идеологическое» оправдание ненависти к руководителям советского правительства, но и делались попытки к принципиальному оправданию физических средств борьбы, направленных против существующего руководства ВКП(б) во главе со СТАЛИНЫМ. Однако я еще раз заявляю, что в этом направлении никаких практических шагов я не предпринимал, а было ли проделано что-либо в этом плане остальными участниками организации, мне не известно и я прошу следствие мне верить.
ВОПРОС: Далее, нам известно, что контрреволюционная организация, участником которой Вы являлись, была на самом деле анархистской организацией, и что участники ее, и Вы в том числе, использовали мистицизм как маскировку при вербовке новых участников в нее, из которых впоследствии организация вырабатывала анархистов-террористов. Это Вы признаете?
ОТВЕТ: Выше я показал, что я являюсь убежденным мистиком-антропософом, и принадлежал к мистической организации. О том, что организация была анархистской — я не знал. Однако не отрицаю, что иногда в процессе бесед НИКОЛАЕВА и ЩУЦКИЙ высказывали анархистские взгляды, хотя мне прямо и не говорили, что они являются анархистами. Повторяю, что я с ними был связан как с участниками мистической организации.
Протокол записан с моих слов правильно и мною лично прочитан.
[подписи нет]
[АУФСБ РФ по Томской обл., П-7503, л. 35-40; машинописная копия]
ПРИГОВОР
Именем Союза Советских Социалистических Республик выездная сессия Военная Коллегия Верховного Суда Союза ССР в составе: Председательствующего Корвоенюриста МАТУЛЕВИЧ членов: Диввоенюриста МАЗЮК и бригвоенюриста ЖДАН при секретаре военном юристе 1-го ранга КОСТЮШКО
в закрытом судебном заседании в гор. Ленинграде 18 февраля 1938 г. рассмотрела дело по обвинению: СИНЯГИНА Алексея Аркадьевича, 1905 г. рождения, быв. доцент Томского университета (физматфак) в преступлениях, предусмотренных ст.ст. 17-58-8 и 58-11 УК РСФСР. Предварительным и судебным следствием установлено, что:
СИНЯГИН явился активным участником антисоветской анархо-мистической террористической организации, действовавшей в гор. Москве. В 1934 г., прибыв в гор. Ленинград, СИНЯГИН установил организационную связь я участниками руководящего ядра анархической террористической организации ЩУЦКИМ, ДЕМЕЗЕ- РОМ и НИКОЛАЕВОЙ и до дня ареста проводил активную контрреволюционную работу, вербуя новых участников в террористическую организацию. СИНЯГИН был полностью осведомлен о террористической деятельности организации. Таким образом доказана виновность СИНЯГИНА в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 17-58-8 и 58-11 УК РСФСР. Руководствуясь ст.ст. 319 и 320 УПК РСФСР, Военная Коллегия Верховного Суда Союза СССР
ПРИГОВОРИЛА:
СИНЯГИНА Александра (так!-А.Н.) Аркадьевича к высшей мере уголовного наказания — РАССТРЕЛУ с конфискацией всего принадлежащего ему имущества. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит и на основании Постановления ЦИК СССР от 1 декабря 1934 г. подлежит немедленному исполнению.
Председательствующий И.Матулевич
Члены Мазюк
Ждан
[АУФСБ РФ по Томской обл., П-7503, л. 48-48 об]
Приложения
1. ОБЗОРНАЯ СПРАВКА по архследделу № 165596
по обв[инению] НИКОЛАЕВОЙ Риммы Николаевны 1893 г. рожд., урож. г. Горького, до ареста работавшей скульптором горкома ИЗОРАБИСа.
НИКОЛАЕВА Римма Николаевна арестована УНКВД ЛО 8 мая 1937 г. по подозрению в принадлежности к антисоветской анархистской организации. На допросах
08.05.37 г., 13.07.37 г. и 14.09.37 г. НИКОЛАЕВА показала, что в 1920 г. в Ташкенте она была завербована в подпольно-мистическую организацию БАККАРА Эспером Эсперовичем, руководителем которой являлся ЛЮБАРСКИЙ и назвала ряд участников указанной организации. По указанию ЛЮБАРСКОГО, как заявила НИКОЛАЕВА, она занималась распространением нелегальной мистической литературы и вербовочной работой, однако конкретных фактов своей антисоветской деятельности НИКОЛАЕВА на допросах не указала.
Тогда же НИКОЛАЕВА, отвечая на вопрос следователя, заявила, что с СИНЯГИ- НЫМ Алексеем Аркадьевичем она познакомилась в 1934 г. на квартире ДЕМЕЗЕРА, а затем, после отъезда из Ленинграда СИНЯГИНА, переписывалась с ним и указала, что СИНЯГИН, ДЕМЕЗЕР и МАРЦИНОВСКАЯ[67] относятся к ее ленинградским анархистским связям.
Показания об антисоветской деятельности СИНЯГИНА НИКОЛАЕВА не дала и следователем по этому вопросу не допрашивалась.
На допросе в июле 1937 г. НИКОЛАЕВА факт своей вербовки в указанную организацию в 1920 г. подтвердила и заявила, что вышла из ее состава в 1922 г.
Из протокола обыска, приобщенного к делу, видно, что на квартире у НИКОЛАЕВОЙ была изъята мистическая литература.
На допросе 13.07.37 г. НИКОЛАЕВА, давая объяснения по этому факту, показала, что часть литературы принадлежала ей лично, а часть она взяла на хранение на квартире ДЕМЕЗЕРА после его ареста в 1934 г.
К делу приобщены копии протоколов допросов обвиняемых по другим делам — ЩУЦКОГО от 03.08.37 г. и от 03.09.37 г., РОСТОПЧИНА от 13.07.37 г. и ГОРИНЕ- ВСКОГО от 05.04.37 г., которые своими показаниями изобличали НИКОЛАЕВУ в антисоветской деятельности.
На допросе 14.09.37 г. НИКОЛАЕВА категорически отрицала показания ЩУЦ-
КОГО, РОСТОПЧИНА и ГОРИНЕВСКОГО, и заявила, что РОСТОПЧИНА она совершенно не знает.
Из приобщенной к делу копии протокола очной ставки от 16.09.37 г. между обвиняемым ЩУЦКИМ и НИКОЛАЕВОЙ видно, что ЩУЦКИЙ изобличал ее в антисоветской деятельности, но НИКОЛАЕВА его показания отрицала и отказалась давать показания.
После окончания следствия НИКОЛАЕВА с материалами дела ознакомлена не была.
5 октября 1937 г. Особой Тройкой УНКВД ЛО НИКОЛАЕВА была приговорена к расстрелу.
К делу приобщен акт от 09.10.37 г. из которого видно, что 9 октября 1937 г. на основании приговора Особой Тройки УНКВД ЛО НИКОЛАЕВА была расстреляна.
Следствие по делу вели бывшие сотрудники УНКВД ЛО — МАНЕЙСКО и КИ- ВЕЛЕВ.
Архследдело по обвинению НИКОЛАЕВОЙ Р.Н. хранится в Учетно-архивном отделе УКГБ Ленинградской области.
[АУФСБ РФ по Томской обл., П-7503, л. 86-87]
19 ноября 1937 г. на основании приговора Особой Тройки УНКВД ЛО от 15 ноября 1937 г. СПАРИОНАПТЕ А.К. был расстрелян.
Следствие по делу вели бывшие сотрудники УНКВД ЛО МАНЕЙСКО и КУЗНЕЦОВ.
СИНЯГИН Алексей Аркадьевич по показаниям СПАРИОНАПТЕ не проходит. 02.03.56 г.
[АУФСБ РФ по Томской обл., П-7503, л. 90-92]
3. Уважаемый тов. МАЛЕНКОВ!
Вынуждена беспокоить Вас моей просьбой, отняв у Вас время на прочтение этого письма. Умоляю Вас только распорядиться передать на рассмотрение тому гражданину, его канцелярии, Вы доверили разбирать и решать дела неповинных людей, арестованных в 1937 голу, к которым я причисляю моего сына Алексея СИНЯГИНА. Мне 74 года и я заставляю себя жить только надеждой, что еще увижу живым моего сына. Умоляю Вас внять моей просьбе. Зинаида Синягина
27.09.54 г.
[АУФСБ РФ по Томской обл., П-7503, л. 54]
4. ЗАЯВЛЕНИЕ
Зинаиды СИНЯГИНОЙ, жительствующей Казахстанская ССР, Джамбульская область, Коктерекский район, с. Берлик
Мой сын СИНЯГИН Алексей Аркадьевич, 1907 г. рождения, окончивший Ленинградский университет и будучи доцентом Томского университета по физма- тематической кафедре, был арестован в Томске 13 августа 1937 г. и переслан в Ленинград. 13 февраля 1938 г. приняли единственную передачу и мне объявили, что сын осужден на 10 лет без права переписки и сослан в лагерь особого назначения. Начиная с 1947 г. я ежегодно запрашивала МВД в Москве о судьбе сына и получала вплоть до 1953 г. тот же ответ: арестован на 10 лет без права переписки. Прочитанный местным НКВД, где я проживаю с 1942 г., хотя 10 лет и прошло, в июне 1953 г. я получила следующий ответ: за давностью ареста (17 лет) местонахождение СИНЯГИНА не может быть установлено. На этот ответ я снова написала, что не могу допустить, чтобы в таком учреждении, как Министерство внутренних дел, мог бесследно пропасть человек. В июне 1954 г. я получила снова на мой запрос ответ, что местонахождение моего сына не найдено, но розыски продолжаются.
Всего проще было сообщить, что он умер, но этого мне не сказали и у меня снова явилась надежда, что он еще жив.
Прошу Вас об одном: сделать распоряжение дать мне ответ о моем единственном оставшемся сыне. Второй сын погиб в 1942 г., а мои близкие погибли во время блокады в Ленинграде. Зинаида Синягина
27.09.54 г.
Я приезжала в Москву, чтобы лично подать мою просьбу, но мне сказали, что совершенно достаточно написать и моя просьба будет передана. Я так и поступила, и надеюсь, что просьбу матери Вы рассмотрите.
[АУФСБ РФ по Томской обл., П-7503, л. 55-56]
5.
Военная Прокуратура Секретно
23 сентября 1955 г. Экз. № 1
НАЧАЛЬНИКУ УПРАВЛЕНИЯ КОМИТЕТА ГОСБЕЗОПАСНОСТИ ПРИ СОВЕТЕ МИНИСТРОВ СССР ПО ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОБЛ.
Генерал-лейтенанту тов. БЕЛЬЧЕНКО С.С. гор. Ленинград
В порядке ст.ст. 373-377 УПК РСФСР направляется для дополнительной проверки архивно-следственное дело № П-404105 по обвинению быв. доцента Томского Го- суниверситета СИНЯГИНА Алексея Аркадьевича, осужденного 18 февраля 1938 г. Военной Коллегией Верховного Суда Союза ССР по ст.ст. 17-58-8 и 58-11 УК РСФСР к ВМН — расстрелу.
СИНЯГИН признан виновным в том, что он, являясь участником «антисоветской анархо-мистической террористической организации» вербовал в нее новых участников и был осведомлен о террористической деятельности организации (из приговора, л.д. 48).
В связи с тем. что СИНЯГИН осужден по недостаточно проверенным материалам, а гр-ка СИНЯГИНА Зинаида Андреевна просит в своем заявлении пересмотреть дело в отношении ее сына и реабилитировать его, по настоящему делу необходимо произвести дополнительное расследование, в процессе которого требуется выполнить следующее:
1. Изучить архивно-следственные дела по обвинению ГОРИНЕВСКОГО, РОСТОПЧИНА, НИКОЛАЕВОЙ, ЩУЦКОГО, НОТГАФТ, ПРОФЕРАНСОВА, ДЕМЕЗЕРА и СПАРИОНАПТЕ, которые, якобы, были непосредственно связаны с СИНЯГИ- НЫМ по антисоветской деятельности, составить по этим делам обзорные справки, в которых указать, когда и за что они были арестованы, признавали ли себя виновными на предварительном следствии и в суде, не изменяли ли свои показания, какие показания давали в отношении СИНЯГИНА и как окончательно разрешены их дела.
2. Проверить, привлекались ли к уголовной ответственности ЛЯШУК, КОМА- РЕВСКИЙ, НАЗАРОВ, ЧЕРКАЕВА, СОЛОНОВИЧ Алексей и Агния, которые, как видно из материалов дела, состояли в одной антисоветской организации с СИНЯ- ГИНЫМ. Если эти лица были осуждены, то изучить дела на них и выяснить, какие они давали показания в отношении СИНЯГИНА, признавали ли себя виновными на следствии и в суде, как разрешены их дела. Тех же, кто не был арестован, установить, где они находятся в настоящее время и допросить их с учетом настоящего дела.
3. Установить и допросить лиц, знавших СИНЯГИНА по совместной работе в институтах: Гражданского воздушного флота, путейском, Военной морской академии им. Ворошилова, Главной геофизической обсерватории и в Ленинградском го- суниверситете, которые могут объективно охарактеризовать его с деловой стороны и в политическом отношении.
4. Проверить, не располагают ли органы КГБ дополнительными материалами или компрометирующими данными в отношении СИНЯГИНА кроме тех, которые имеются в его архивно-следственном деле, и какие первичные материалы послужили основанием к аресту СИНЯГИНА. По возможности разыскать тюремное дело СИНЯГИНА и приобщить его к материалам проверки.
5. По делу необходимо также выяснить, когда и за что СИНЯГИН был выслан из Ленинграда в Томск, разыскать соответствующие материалы о высылке СИНЯГИ- НА и приобщить их к настоящему делу.
6. Проверить, какие были изданы печатные труды СИНЯГИНА за период его научной и преподавательской деятельности в указанных выше учебных заведениях. Были ли изъяты изданные труды СИНЯГИНА после его ареста, или же ими пользуются и в настоящее время.
7. Установить, где находится в настоящее время быв. пом. нач. 5 Отделения 4 Отдела УГБ УНКВД ЛО лейтенант ГБ МАНЕЙСКО, который вел следствие по настоящему делу, выяснить, не был ли он уволен из органов за нарушения соцзаконности при расследовании уголовных дел, в том числе по делу СИНЯГИНА. В случае, если будет установлено, что МАНЕЙСКО привлекался к судебной ответственности, то
изучить его дело и составить подробную обзорную справку. По возможности допросить его по обстоятельствам расследования дела СИНЯГИНА.
По окончании проверки дело с заявлениями гр-ки СИНЯГИНОЙ З.А. с отзывами на СИНЯГИНА и всеми дополнительно собранными материалами прошу выслать в Главную Военную прокуратуру.
Исполнение ожидается к 15 декабря 1955 года.
Приложение: архивно-следственное дело № П-404105 (в одном томе), в/н № 0120459, заявление от 3.7.40 г. (на четырех листах), заявление в/н № 0164650 (на трех листах), копии отзывов профессора РОЗЕ[68] (на одном листе), профессора КО- ЧИНА (на одном листе), члена-корреспондента Академии Наук СССР профессора СМИРНОВА (на одном листе) и ИЗВЕКОВА[69] (на двух листах) адресату.
Пом[ощник] Главного военного прокурора
полковник юстиции Н.Зарубин
[АУФСБ РФ по Томской обл., П-7503, л. 52-53]
ДЕЛО Д.С.НЕДОВИЧА
Следственное дело Дмитрия Саввича Недовича, возникшее в октябре 1944 г. и хранящееся в ЦА ФСБ РФ за номером Р-20632 (преж. 7445, 36253-44, 038980) в определенной мере подводит итоги существования Ордена тамплиеров на протяжении 1920—1944 гг. в России и раскрывает всю ту фантасмагорическую ситуацию, которая сложилась к концу 30-х гг. в общественной жизни страны в результате непрекраща- ющихся волн репрессий и происков органов ОГПУ-НКВД-НКГБ.
После завершения открытых и тайных политических процессов 1936—1938 гг., после всех расстрелов, ссылок и начала планомерного наполнения Колымы подневольными золотодобытчиками, с анархо-мистиками и тамплиерами как с движением было покончено. Немногие, кому посчастливилось вернуться из заключения или ссылки к концу 30-х гг., селились за пределами пресловутой стокилометровой зоны, окружавшей Москву, Ленинград, Киев, тотчас же попадая под бдительный надзор органов НКВД, которые к этому времени обзавелись бесчисленной армией как добровольных, так и вынужденных помощников — доносчиков и соглядатаев, спасавших свою собственную жизнь, свою семью, возможность работы и продвижения по службе. Причиной доносов становилась вынужденная подписка «о сотрудничестве», за которой следовали регулярные вызовы для отчета, страх опоздать донести об услышанном резком слове в адрес соввласти, чтобы не обвинили в укрывательстве, желание расширить жилплощадь в коммунальной квартире за счет соседа, склоки на службе, позволяющие расчистить себе путь вверх, обыкновенная человеческая зависть и, к сожалению, многое другое.
Среди такого всеобщего предательства и доносительства ужаснее всего выглядели тайные метаморфозы, происшедшие с прежними друзьями и единомышленниками, во время следствия дававшие обязательство и впредь оставаться «глазами и ушами» вездесущих органов политического сыска. Внешне эти люди не менялись, даже становились приветливее, радушнее, участливее в своем отношении к потерпевшим собратьям, однако именно этого участия и радушия следовало теперь более всего остерегаться. Но кто из них оказался перебежчиком и провокатором? Здесь не было никаких точных критериев, потому что такая «наседка», как называли их на тюремном жаргоне, могла разделять с порученным ей человеком камеру, лагерь и ссылку, как это было, например, с Д.А.Бемом, А.С.Полем, Г.Г.Волковым, Н.И.Ладыженским, не говоря уже о таких «свидетелях», как А.Ф.Евстратова, Н.В.Водовозов, ГЕ.Иваки- нская, показания которых фиксировались протоколами, не входившими в материалы того или иного следственного дела. Будучи постоянно «на связи» с прикрепленными к ним сотрудниками органов, поставляя информацию о друзьях и знакомых, эти люди сохраняли в секрете свою деятельность даже от самых близких, будучи предупреждены, что за малейший намек или разглашение тайны разделят участь тех, против которых свидетельствуют. Этим достигалась не только вездесущность органов, но и безусловная — на взгляд обывателя — справедливость репрессивной машины, забиравшей отнюдь не «всех подряд», а внимательно отделявших злоумышлявших против государства «козлищ», которых следовало изолировать, от правопослушных «овец», лишь по недомыслию своему впавших в кое-какие заблуждения...
Именно в те годы в Москве и в других городах стали возникать «нехорошие квартиры», как их назвал М.А.Булгаков, куда входили и непонятным образом исчезали люди. В большинстве своем хозяевами таких квартир, которые сами никуда не исчезали, были люди вполне респектабельные, пользовавшиеся известностью и уважением окружающих. Порою там собиралось изысканное общество, велись интересные и глубокие разговоры, обсуждались темы, давно запретные для открытой печати, шли непринужденные разговоры по вопросам религии, науки, философии и мистики, в которых человек часто забывал осторожность и распахивался перед собеседниками. Собственно говоря, раньше именно такими и были квартиры русской интеллигенции от Балтики до Тихого океана, и такими их пытались поддерживать те, кто остался в живых, на протяжении 20-х и даже начала 30-х годов.
А вот потом все повернулось иначе. И хотя каждый мог предполагать, какие опасности его могут ожидать, зайдя «на чаек», «на разговор», «повеселиться» в ту или иную квартиру, все предусмотреть было нельзя уже потому, что в отношении друзей и близких подобные подозрения казались совершенно невозможными.
За примерами ходить недалеко. Из показаний П.А.Аренского мы знаем, что вернувшись в Москву, А.С.Поль, его бывший ученик по Ордену, рассказывал своему наставнику, что для возвращения в Москву к педагогической работе ему пришлось после отбытия срока на Беломорканале в должности одного из экономистов Управления Беломорстроя на Медвежьей Горе, отработать около полутора лет начальником КВЧ в Балахнинских и Перервинских исправительно-трудовых лагерях НКВД, благодаря чему весь этот пятилетний срок — с арестом, заключением, работой в лагерях—чудесным образом исчез из его трудовой книжки, будучи заменен записью о работе в эти годы якобы сначала в Театральном училище Театра им. Мейерхольда, а затем в Московском гос. Камерном театре. Но вряд ли даже Аренскому А.С.Поль мог намекнуть, что это отнюдь не конец, а только начало долгого сотрудничества с органами сначала НКВД, затем НКГБ, МГБ и КГБ, которым он, блестящий преподаватель, оратор, эрудит, замечательных душевных качеств человек должен будет «сдавать» своих друзей, знакомых и даже учеников... И если в отдельных кругах москвичей на этот счет и ходили какие-то слухи, то достоверностью это стало только весной 1955 г., когда стали возвращаться те, в отношении кого тот же А.С.Поль с молчаливой готовностью писал заявления в КГБ и Прокуратуру о своем их «оболгании по предложению такого-то следователя».
Об А.С.Поле я вспомнил не вовремя, забегая вперед, и лишь потому, что именно его квартира на протяжении всех 1940—1950-х годов и даже чуть позже оставалась своего рода «островком тамплиерства», занятия которым, все более сдвигая их в стороны теософии и оккультизма, вела М.В.Дорогова1 — одна из старших тамплие- рок, знакомая А.А.Карелина еще по Швейцарии кануна Первой мировой войны, а в дальнейшем — одна из активных оккультисток, входившая в Орден московских розенкрейцеров, возглавляемый В.В.Белюстиным2. К слову сказать, именно Дорогова в конце 20-х гг. приняла на от П.А.Аренского руководство кружком, где были А.С. и Е.А.Поль, пригласив для занятия каббалой с его членами известного искусствоведа (а также масона, тамплиера и розенкрейцера) А.А.Сидорова3.
По сравнению с А.С.Полем, А.А.Сидоров4 был гораздо более известен и уважаем в кругах московской интеллигенции, связанной с наукой, искусством, литературой и театром. Кроме того, что он был много старше, он еще был «своим» во многих домах, в том числе и в доме М.А.Волошина в Коктебеле, дружил чуть ли не со всеми представителями «серебряного века», писал стихи, коллекционировал графикут живопись и был ученым секретарем ГАХН, собиравшей в своих стенах вплоть до разгрома в 1929 г. все лучшее, что могла тогда представить Москва и Россия в области искусства. Всем было известно, что Сидоров интересуется масонством, оккультизмом, религиоведением и тайноведением вообще, и что в его квартире находится самая лучшая и самая обширная библиотека по всем этим вопросам. Никакого секрета из всего этого он не делал, открыто встречался с Н.К.Рерихом во время его приезда в СССР в конце 20-х гг., а в последующие годы, когда всё, связанное с именем Рериха, подвергалось гонению и сам Рерих был назван «мракобесом» и даже «фашистом», продолжал поддерживать с ним переписку. Вполне естественно, что последнее обстоятельство, подкрепленное прямой рекомендацией Н.К.Рериха, привело в 1939 г. к Сидорову молодого художника Б.А.Смирнова (Русецкого), одного из создателей рериховской группы «Амаравела», продолжавшей существовать полулегально после ареста части ее участников в 1930 г.5
Подобных интересных квартир со столь же интересными хозяевами в Москве во второй половине 30-х гг. оставалось немало, и к их числу безусловно можно причислить квартиру Д.С.Недовича, искусствоведа, высокообразованного филолога, знатока языков, поэта и переводчика, выступавшего с докладами в ГАХН, где, вполне естественно, завязывалось множество знакомств, получавших дальнейшее продолжение в совместных творческих разработках или просто в интеллектуальном общении. Стоит напомнить, что многие из них тоже были сотрудниками или постоянными участниками мероприятий ГАХН, а потому «все всех знали» и у каждого, кроме общих знакомых, оказывались свои круги и кружки, скрепленные дружескими связями и более или менее постоянным между собою общением. Так, среди ближайших многолетних друзей Недовича следует назвать художника-макетиста и писателя А.Н.Ершова6, в свою очередь знакомого Л.А.Никитина по работам в театре и знакомого М.А.Назарова по выставочным работам; далее следует назвать опять-таки общего с Никитиным знакомого Д.Д.Дебольского, служившего экономистом, однако работавшего в области изучения древнеиндийской философии. Соответственно, общим для Недовича в большей своей части был и круг знакомых А.А.Сидорова, в числе которых известное место занимала Е.В.Лемке7, машинистка, которая, как видно из справки, была связана с широким кругом московской интеллигенции, обслуживала весьма широкий круг творческих работников.
Такая беглая обрисовка ситуации второй половины 30-х гг. с указанием главнейших действующих лиц поможет понять довольно запутанные события, нашедшие свое отражение в деле Д.С.Недовича 1944 г., которое в известной мере можно посчитать «ключом» к цепи событий, начинающихся с лета 1934 г., когда из лагеря был освобожден театральный художник Л.А. Никитин. В качестве место жительства Москва была для него закрыта, однако в Москве оставались театры и друзья. Первым протянул ему руку помощи В.С.Смышляев, возглавлявший тогда Московский драматический театр, затем Э.Б.Краснянский, открывший Первый Рабочий театр. Из прежних друзей в Мос
