2020-09-27
68
Я спросил Херуба: «Не ощущаешь ли ты неловкости, обладая такой странной, лишенной туловища и конечностей фигурой?»
Ответил мне Херуб: «Мой вид несравненно более сложный, когда я нахожусь в своих обителях. При нисхождении мое тело приноравливается к новой среде и упрощается. Ты понимаешь?»
«Нет».
«Да ведь у вас то же самое! Лег, вошедший в тебя и твоих - это маленькая светлая звездочка, мистическим прахом и пеплом твоего тела засыпанная. А у себя в обителях - они выглядят мощными гениями».
«Расскажи мне как и почему происходит такая перемена?»
«О, это так понятно. Каждое тело строго данной среде соответствует. На один шаг отошел от своей среды Лег и его астральное тело хоть и немного, но все же изменилось, потеряв то, что высотам его обители соответствовало. Отлетел он от них в низы на 10 шагов, и еще сильнее изменилось его тело. Чем дальше отлетает он, тем сильнее изменяется его тело. Пролетев громадные расстояния, ваш мир от его мира отделяющие, он становится маленькой звездочкой, не отличаемой вами от метеоров. Вошел он в кого-либо из вас... и едва тлеет под пеплом звездочка, а вы думаете, что в вас вселился могучий дух со всею мощью своей. Только в верхах сияющих может быть Лег могучим».
|
|
|
Я вспомнил тогда звезду, шедшую с Востока, остановившуюся над яслями, в которую был положен родившийся Христос, и спросил: «Не была-ли эта звезда Легом?» и получил ответ: «Ты сказал».
«Тебе здесь грозит опасность, - предупредил меня Херуб, - но я вижу: ты приобрел себе друга», - добавил он, указывая на подлетевшего ко мне гения с разноцветными крыльями.
Сразу заговорил подлетевший: «Тебя не любят хозяева этих мест. Постарайся понять меня. Они хотят оставить тебя здесь для забавы, и ты будешь у них чем-то вроде комнатной собачки у людей».
Я вспыхнул, схватился за меч, но его при мне не было. Херуб исчез и через минуту явился с кем-то, мне мой меч принесшим.
Вижу я, идут ко мне темные Арлеги, и их глаза сверкают неумолимой жестокостью. Я взмахнул мечом и услышал крик Херуба:
«Не лезвием, а рукоятью!»
И взяв меч за лезвие, крестом рукояти погрозил я темным Арлегам. Они исчезли.
Говорит мне многоцветными крыльями обладающий: «Иди на землю. Перед Крестом и Херубом они остановились, но воротятся и постараются лишить тебя силы Креста и отодвинуть Херуба, волной невидимой тебя защищающего».
Как бы молния ударила меня в руку, и я едва удержал меч.
Взмолился я к Херубу: «Уведи меня!»
Очнулся я в лесу около моего замка...»
Закончив свой рассказ, рыцарь снова повторил мне, что его ждет смерть, но что он не боится ее. Я сказал ему, почувствовав в сердце своем, что не сам говорю, а кто- то во мне: «Много лет проживешь ты рыцарь, если никому кроме братии не будешь рассказывать о своем видении». Потом покаялся мне рыцарь в мелких прегрешениях.
|
|
|
Я отпустил ему вольные и невольные грехи и отслужив в его замке молебен, отправился в монастырь.
В первую же ночь приснился мне странный сон. Два каких-то сильных духа совещались около меня: «Надо ли сдуть пепел, обволакивающий искру в нем сущую, или оставить все по-прежнему?» - «Надо, - говорит один, - освободить его Лега из-под пепла. Да засияет Он ярким блеском». А другой отвечает: «Боюсь, сожжет его яркий блеск: он умрет от счастья. А должен жить!» - Решили они спросить кого-то и вернуться ко мне через три ночи и три дня. Снова они были у меня и запретили рассказывать братии и людям, что затем случилось со мною, позволив только сказать для вящей славы Бога, что я молодею с каждой неделей, и все ярче горит во мне Звезда моя. Этим я и заканчиваю письмо. Смиренный инок Иринарх».
II
Я получил разрешение говорить, но мне кажется, что все не со мною случилось, и о себе, как о другом, легче говорить.
Явился ко мне некто сияющий и сказал, чтобы я шел в далекий монастырь. Я отправился к настоятелю и просил его благословить пойти на богомолье в указанный мне монастырь. Он благословил, и я отправился в путь. По дороге пришлось мне заночевать в лесу.
Опустился я на камень и вижу перед собою как бы троих Вестников, и говорят они мне: «Хочешь идти с нами?»
«Гожусь ли вам в спутники? Стар я, не знаю, что со мной в пути будет».
«Ничего не будет, разве помолодеешь немного, зато многое увидишь!» - отвечают те. И согласился я.
По беспредельным волнам эфира неслись семь странных существ, напоминающих прекрасных людей. Они были одеты в голубые туники. Гигантские крылья, такие же прекрасные как крылья бабочек, мерными взмахами колебали эфир. Гордо смотрели их громадные глаза и суровы были прекрасные лики. Над ними, под ними, внизу и вверху, справа и слева, позади и впереди летевших существ сверкали, как крупные бриллианты, большие и маленькие голубые солнца.
«Устал один из нас, наш вид принявший, - говорит один из них, - опустимся на одну из планет какого-либо голубого солнца. Пусть отдохнет он перед дальнейшим путем».
И опустились семеро нармисов золотым блеском на сияющую землю. Там, на вершине горы высилась мрачная башня, и на крышу этой гигантской башни опустились нармисы. Тотчас стало уменьшаться тело каждого из них. Все плотнее и плотнее становилось оно. И когда тела нармисов стали по размеру равны телам высших обитателей этой планеты, когда они приняли плотность этих тел, тогда вокруг них образовалась чрезвычайно плотная, невидимая атмосфера небольшой толщины, через которые не могли проникнуть предметы нового мира. Но по произволу делали нармисы эту атмосферу проницаемой в одной и еще более плотной в другой ее части.
Никого не встретив на лестницах, сошли нармисы с башни и очутились среди небольшого леса. Размашистым шагом подошло к ним чудовище с телом человека и со львиной головой. Пальцы рук чудовища были снабжены громадными ногтями. Несколько раз делало чудовище попытки укусить и ударить лапой нармисов, но каждый раз невидимая плотная атмосфера не позволяла ему дотронуться до тела нарми- са. Глухо ворча отошло чудовище. Так же неуспешна была попытка напасть на нар- мисов гигантской змеи с головой тигра и нескольких других безобразных чудовищ, часть которых не имела ничего общего с обитателями земель, золотыми солнцами озаряемых. Вышли нармисы из леса и пошли по направлению к видневшемуся вдали городу. На дороге и немного в стороне от нее они увидели несколько сотен высоких стройных юношей с громадными черными крыльями за плечами. Эти юноши старались глубоко дышать, хватались руками за грудь и, по-видимому, задыхались. С удивлением спросили нармисы, что с ними?
|
|
|
Неохотно, со злобой отвечал один из них: «Разве вы не видите? Мы не хотели исполнять приказов Князей Тьмы, и они бросили нас в такую местность, где нет достаточного количества воздуха для дыхания. Мы постоянно задыхаемся и мучаемся».
«Мы поможем вам», - сказали нармисы и подняли вверх свои руки. Тотчас же волны свежего воздуха хлынули в равнину и полной грудью вздохнули крылатые юноши.
«Кто вы? - спросили они нармисов. - Вы уйдете, а нас снова заставят задыхаться».
Ответили нармисы: «Идите за нами».
Пошли за ними юноши, перешептываясь между собою. И скоро все вместе вошли в громадный город, все постройки которого были из разноцветного, сверкающего всеми цветами радуги прозрачного камня, напомнившего мне бриллианты земли.
«Это мы построили, и за то, что мы хотели иметь больше часов отдыха, нас заставили задыхаться».
Грозно нахмурились нармисы, а им навстречу спешат вооруженные булавами и одетые в сверкающие латы люди с гигантскими красноватыми крыльями за плечами.
«Это Князья Тьмы», - со страхом прошептали юноши. И на вопрос тех, почему они оказались в городе, ответили: «Нас освободили и привели сюда эти пришельцы в голубых туниках».
Едва взглянув на пришедших, Князья Тьмы подняли свои булавы и ударили ими нармисов. Но булавы скользнули по одежде. Обратный удар - и они оттолкнули Князей Тьмы так, что они были отброшены на десять шагов. Много Князей Тьмы появилось перед нармисами. Все они пытались напасть на нармисов и все потерпели неудачу.
«Кто вы?» - спросили они нармисов, а те ответили: «Мы будем разговаривать с теми, кому вы повинуетесь». И несколько темных Арлегов гигантов в блистающих латах стали перед Нармисами.
«Зачем вы хозяйничаете здесь? - спрашивают они нармисов. - Уходите отсюда».
«У вас никто не нуждается в помощи?» - вопросом на вопрос отвечают нармисы.
«Это не ваше, а наше внутреннее дело», - говорят темные Арлеги.
«Мы боремся с теми, кто за гнет и неволю, - говорят Нармисы. - Хотите вы или нет, но вам придется отказаться от ваших рабовладельческих замашек, так как мы научим темных юношей, да и всех здесь живущих, не поддаваться вашей эксплуатации и насилию».
|
|
|
«Посмотрим», - сказали те и исчезли, а вместе с ними исчезли и Князья Тьмы.
Нармисы дали темным юношам неведомую до сих пор силу знания и сопротивляемости, и Князьям Тьмы пришлось отказаться от своей власти, а темные юноши отдали свои силы на то, чтобы высоко поднять мир животных своей планеты. И только тогда были побеждены темные Арлеги и Князья Тьмы, когда наладилась работа среди животных золотой планеты.
Тогда только улетели нармисы, а я, утомленный, снова на землю спустился и пришел к воротам монастыря.
«Кто вы, брат мой?» - спросил привратник, отворяя ворота. И мне оказалось незнакомо лицо его, но все же я ответил, что вернулся с богомолья и просил проводить меня к настоятелю. Незнаком был мне и настоятель, но я назвал ему себя и сказал, что, кажется, слишком много времени провел в отлучке, и многое переменилось в монастыре за мое отсутствие. Спросил меня настоятель, кто благословил меня на путешествие, и услышав имя своего предшественника, очень удивился, ответив, что действительно был такой, но умер много лет тому назад.
Призвал тогда настоятель самого старого монаха, никогда не покидавшего стен монастыря, и спросил его, назвав мое имя, не помнит ли он такого монаха? Долго думал старик и, наконец, вспомнил, что, когда он еще совсем молодым только что вступил в обитель, находился там монах, носивший такое имя и ушедший на богомолье, но он не вернулся обратно, и все решили, что он умер в дороге.
«Но, - прибавил монах, - тот был глубокий старик; ты же, брат, совсем юноша».
Попросил тогда настоятель, чтобы я расписался, и когда я сделал это, сверил мою подпись с подписью когда-то ушедшего на богомолье монаха, и подписи эти оказались неразличимы.
Тогда просил меня настоятель рассказать все, что произошло со мной, и поведал я ему все, здесь написанное. А когда я кончил, настоятель с глубоким сожалением посмотрел на меня и, покачав головой, сказал: «О, как я жалею тебя, брат мой, ведь ты сошел с ума». - Тем не менее он оставил меня при монастыре в качестве послушника.
39. ТРОН И РЫЦАРЬ ДЕ ЛЮНЕЛЬ
Грозный Трон долго думал об Эонах, оставляющих навсегда свои обители для помощи каким-то далеким существам. Он захотел попробовать подражать им.
Величавый и мощный вышел он из своих чертогов и через несколько шагов встретил темную Арлегину, куда-то спешившую. Достаточно было одного взгляда, и Трон понял, что она летела в мир, на землях сущий, для чего и приняла форму, отдаленно напоминающую форму светлой Арлегины. Трон не видел жен земли и не знал, что она облеклась в тело женщины. Трон решил издалека следовать за ней и стал невидимым.
Как молния упала темная Арлегина на одну из земель. Невдалеке от нее летел Трон, почти одновременно с нею на землю опустившийся.
Видит Трон, что около темной Арлегины собралась большая свита из существ, людей по виду напоминающих, но вместе с тем видит Трон, как пробивается у них через облик человека сущность лярвы, и чувство презрения охватило его.
Он увидел, что блестящий и богатый кортеж прекрасной дамы, состоящий из нескольких рыцарей, пажей, слуг и оруженосцев, окружил темную Арлегину и вошел через подъемный мост в ворота громадного замка. Достаточно было Трону взглянуть на то, что происходило перед ним, чтобы сразу понять взаимоотношения обитателей земли и прочесть мысли лярв.
Они шли в замок для того, чтобы погубить его владельца, рыцаря Раймонда де Люнель. Трон понял, что ему нужна помощь. Он посмотрел вверх и тотчас же одиннадцать Тронов явилось перед ним, и все сразу же поняли, что надо делать.
Через два часа после приезда в замок темной Арлегины снова звучал у его ворот призывный рог, и когда распахнулись ворота замка, рыцарь с тремя товарищами, четырьмя пажами и четырьмя слугами въехали во двор замка.
Все живущие в замке, кроме хозяина и уже приехавших гостей, высыпали во двор и любовались прекрасным вооружением рыцарей, красотой коней и богатством одежды слуг и пажей, осыпанных драгоценностями. А позади кавалькады четверка лошадей в прекрасной сбруе везла громадный воз, тщательно укутанный шкурами и выделанными кожами. В нем было много одежды, припасов, нагруженных дорогими вещами сундуков и оружия. Рыцари спешились и вместе с пажами пошли к крыльцу замка, где уже ожидал их Раймонд де Люнель.
Старший из приехавших рыцарей отрекомендовался рыцарем Храма Бертраном де Ридерфордом и представил хозяину своих друзей и пажей. Раймонд де Лю- нель убедительно просил приехавших рыцарей располагать его замком, как своим собственным, кроме восточной половины его, занятой графиней де Ленорман.
На другой день по приезде Ридерфорд познакомился с капелланом замка, и тот рассказал ему, что, получив в наследство замок и имения своего отца, де Люнель приказал уменьшить собираемые с крестьян подати в десять раз и на десять лет отложил свою поездку в Палестину. За это время крестьяне разбогатели, и де Люнель, собираясь в поход на завоевание гроба Господня, берет с собой только сотню добровольно отправляющихся вместе с ним вассалов. Зато все они прекрасно вооружены и безмерно смелы. Отъезд в Палестину был назначен через месяц.
Владелец замка отдавал графине Ленорман чуть не все свое время, за исключением тех немногих часов. которые он должен был проводить с другими гостями.
Ридерфорд познакомился во время своих прогулок с кавалером, жившим недалеко от замка де Люнель. Кавалер жил вместе со своей дочерью и произвел прекрасное впечатление на рыцаря Ридерфорда. Он слышал, что графиня Ленор- ман умно и осторожно уговаривала де Люнеля потребовать от кавалера, чтобы он уехал из своего маленького замка, от своей земли и вассалов, доказывая, что принадлежащие ему земля и небольшой замок являются нераздельной частью имения де Люнель и должны отойти к нему, а так как де Люнель не нуждается в этом именьице, то его можно продать и на деньги купить вооружение для новых крестоносцев.
Де Люнель не возражал графине, через несколько дней кавалер с дочерью покинули свой замок, и его заняли слуги де Люнеля, но Ридерфорд знал также, что кавалер получил от Люнеля лучший замок в свое распоряжение и добровольно оставил старое жилище.
Слышал Ридерфорд, что графиня убеждала де Люнеля обложить крестьян большими налогами, взять у них половину имущества, а у того, кто побогаче, то еще больше, и отдать собранные средства на дело завоевания гроба Господня. И снова не прекословил рыцарь де Люнель, а на другой день был большой шум в селениях, окружающих замок, и графиня думала, что ее совет был исполнен. На самом же деле окрестные крестьяне принимали у себя и угощали отправляющихся в Палестину. Слышал Ридерфорд, что графиня убеждала рыцаря на полгода отложить отъезд в Палестину, рассчитывая, что де Люнель останется во Франции и дольше, так как через полгода едва ли пойдут корабли с войсками на Восток, но рыцарь и здесь не спорил с дамой. Приготовления к скорому отъезду были как-будто оставлены, но эта работа шла поздно ночью...
Ридерфорд не спал. Он сидел в зале отведенного ему помещения, окруженный приехавшими с ним рыцарями, пажами и слугами. Все собравшиеся внимательно слушали разговор, который велся в комнатах, занятых графиней де Ленорман.
Со злобой она говорила: «Нам остается только одно - убить рыцаря. Он не поддался на мои просьбы: не выгнал кавалера с дочерью из их замка, не разорил крестьян податями, не отложил отъезда в Палестину. И здесь и там он очень опасен. Как убить его, не навлекая подозрения на нас?»
«О, это легко, - ответил один из приближенных графини, - постарайтесь, чтобы была устроена большая охота...
Ридерфорд и его окружающие быстро вышли из спальни.
«А на охоте мы сбросим его с коня прямо на кабана и, если кабан не убьет его, мы поможем кабану», - продолжал приближенный графини.
«Я...», - начала графиня, но ее слова прервались восклицанием ужаса. В комнате ее, прямо перед дверями, выходящими в коридор, лежал гигантский сфинкс, неподвижными очами смотря на графиню и нетерпеливо царапая пол когтями передних лап. Графиня и ее свита бросились к другим дверям, но перед ними стоял призрачный рыцарь-гигант в доспехах, с угрозой поднявший меч, а за ним виднелись другие такие же рыцари.
«Что тебе надо, Трон?» - спросила графиня.
«Завтра же уезжай отсюда со свитой», - прозвучал ответ.
Одну минуту колебалась графиня, но, поглядев на своих явно растерявшихся рыцарей, ответила:
«Так будет, но я зову тебя и твоих на суд пэров».
«Явимся на суд», - ответил сфинкс, и рыцари и Трон исчезли.
На другой день к графине Ленорман прибыл гонец с каким-то важным для нее известием, и она со свитой, далеко провожаемая Раймондом де Люнель и его гостями, уехала из замка.
В назначенное время рыцарь де Люнель в сопровождении рыцарей, оруженосцев и простых воинов, отправился в Палестину.
В далях несказанных собрался суд высокий. Трон позвал трех мудрых Серафов как судей, трех сильнейших темных Арлегов позвала темная Арлегина и сурового джина Арана выбрали судьи председателем суда.
«Только силой принудил меня Трон уехать от Раймонда де Люнеля. Но не имел он права силу применять в споре о власти над ничтожным зверьком, человеком именуемым», - сказала темная Арлегина.
«Я не подумал бы удалить темную Арлегину, если бы она зло не замышляла», - ответил Трон.
«Какое зло? Я хотела помешать рыцарю ехать в Палестину убивать так называемых сарацин под тем нелепым предлогом, что в их владениях находится гроб Эона».
«Что скажешь Трон?» - спросили судьи.
«Я не помешал бы ей добиваться этой цели. Нет гроба воскресшего Эона. Нет пещеры, в которой бы лежало Тело Его. Нелепо было желание рыцаря идти убивать сарацин. Но темная Арлегина обидела старика-кавалера тем, что хотела унизить его».
«Мне не удалось», - ответила темная Арлегина.
«Арлегина хотела обидеть вассалов рыцаря», - продолжал Трон.
«Мне это не удалось», - снова произнесла темная Арлегина.
«Она старалась, чтобы де Люнель не ехал в Палестину, и за это я не был в претензии на нее. Только средства ее были плохи. Она хотела убить рыцаря и сговаривалась об этом со своими слугами, а я решил помешать ей и помешал убить рыцаря».
«Но де Люнель сам собирался ехать в Палестину со своими людьми, чтобы убивать и обижать людей».
«А я говорю: не должны джины силой вмешиваться в дела людей. Бессмыслицей станет в этом случае жизнь всех людей».
«Но лярвы все равно будут вмешиваться в их жизнь».
«Дикие звери и гады ядовитые будут причинять им вред, но из этого не следует, что мы людям вредить должны».
«Не о злодеянии, а о добродетели говорю я», - отвечала темная Арлегина..
«Плохо добро, плохими средствами творимое», - возразил Трон.
«Это в твоем космосе, а не в космосе людей».
«Вы дали нам возможность прочесть все помыслы ваши. Мы будем совещаться»,
- сказали судьи, и спустя некоторое время вынесли приговор: «Только Эоны могут безнаказанно вмешиваться в дела людей. Все остальные джины отвечают перед судом своего космоса за такое вмешательство. Всякий другой суд, и наш в том числе, не компетентен. Лучше будет, темная Арлегина, если ты откажешься от этого суда. К чему он тебе? Лучше будет, Трон, если ты сумеешь оказать большую услугу темной Арлегине, которая недовольна тобой. Суд окончен».
И судьи исчезли. Трон подошел к темной Арлегине, говоря. что он готов многое сделать для того, чтобы она не питала к нему злого чувства, а темная Арлегина сказала:
«Не в обычае у нас торговаться. Но большой соблазн в предложении твоем. Объясни мне в каких случаях можно по вашему обычаю других обижать для того, чтобы помочь кому-либо?»
Ответил Трон: «Охотно отвечу. Но предупреждаю: узнав то, что я скажу, ты за нас и с нами работать будешь».
Ответила темная Арлегина: «Я рискну на это. Ты еще более заинтересовал меня. К тому же, объясни мне - почему вы вмешиваетесь в чужие дела?»
«О, ты легко поймешь это».
Раймонд де Люнель, во главе своего отряда, смело сражался в Палестине с сарацинами. Скоро он увидел то, что называлось Гробом Господним - плиту, вделанную в пол здания. И перед ним промелькнул образ графини де Ленорман, настойчиво просивший его внимательно осмотреть гроб Господень для того, чтобы по возвращении подробно описать его. Она высказывала разные предположения о виде этого гроба, о свете, из него льющемся, а теперь... Рыцарь видел простую мраморную, очевидно, новую доску.
«Нет никакого гроба», - подумал он.
Он не делился своими мыслями с окружающими, но видел разочарование, недоумение, а порою испуг и гнев, отражавшиеся на грозных лицах суровых рыцарей, смотревших на эту, очевидно недавно сделанную плиту. Через несколько дней его отряд вместе с немногими отрядами других рыцарей натолкнулся на превосходящие их силы сарацин. Рыцари отступили, но он с тремя товарищами врубился в ряды мусульман и все дальше и дальше продвигался вперед, пока три сарацина одновременно не ударили его тяжелыми булавами, и он упал с коня с переломанной ключицей. Падая, он сломал себе ногу. Вовремя подоспевший отряд рыцарей разбил врага и позволил ему избежать смерти или плена. Сначала он был перевезен в город, стоящий на морском берегу, а оттуда уехал в свой замок во Францию.
За время болезни он постоянно вспоминал графиню де Ленорман, и ему казалось в лихорадочном бреду, что его посещала похожая на графиню темная Арлеги- на, которая как-то отождествлялась им с графиней. Удивительно ясно вспоминал он в бреду, что, упав с коня, услышал боевой клич рыцарей Храма и вскоре увидел лицо склонившегося перед ним рыцаря Бертрана де Ридерфорда.
Радостно встретили возвратившегося рыцаря его вассалы. Он повел прежнюю жизнь и употребил все усилия для того, чтобы узнать, где находится графиня де Ле- норман. Вскоре он узнал, что она умерла. Рыцарь съездил на ее могилу и горячо молился о спасении ее души. И чем больше он молился, тем светлее становилась темная Арлегина.
Де Люнель вел почти суровую жизнь. При нем находились немногие слуги, и только когда в замок приезжали гости, он становился любезным хозяином, да и то проводил с гостями столько времени, сколько необходимо было, чтобы гости не были обижены невнимательностью владельца замка.
Де Люнеля нередко посещали сомнения. Ведь не было Гроба Господня, за который он сражался. Существовал ли сам Христос, или рассказы о нем такая же легенда, как рассказы древних греков об их богах? Де Люнель решился обратиться к волшебству для того, чтобы разрешились его сомнения. Он издалека привез в свой замок знаменитую колдунью и потребовал, чтобы она вызвала покойную графиню Ле- норман.
Трижды колдунья вызывала покойную Ленорман (поскольку та не являлась), впадая в вещий, по ее словам, сон и требуя, чтобы рыцарь задавал ей вопросы, и тогда графиня будет говорить ее устами. Де Люнель не хотел таких разговоров. Он хотел видеть покойную, хотел сам говорить с ней.
На четвертый вечер около десяти часов вечера, де Люнель сидел один в том покое, где жил раньше Ридерфорд, и думал о графине и своих сомнениях. Вдруг он увидел ее в трех шагах от себя. Он встал, протянул к ней обе руки, пошатнулся, чуть не упав на пол, но силой воли поддержал себя и обратился к призраку с просьбой разъяснить сомнения, его одолевшие.
Темная Арлегина ответила ему, что Эон был на Земле, что его явное учение с некоторыми вставками его дальних учеников и странными прибавками записано в Евангелиях. А Его тайное учение, доверенное лишь близким ученикам, хранится ныне в Храме, и что де Люнель может его узнать. Она дала ему совет быть милосердным к слабым соседям, еще сильнее улучшить быт вилланов и опять советовала ему не ехать в Палестину, так как там не было никакого Гроба Господня. Она говорила ему, что и во Франции он может много добра сделать, что и здесь придется ему с темными и злыми эманациями бороться с рыцарской неуклонностью...
Темная Арлегина исчезла. Рыцарь не пошел к колдунье, которая готовилась снова вызывать графиню, однако наградил ее и отправил к себе назад.
После этого де Люнель познакомился с Храмовниками, узнал их учение и статуты, низший и высший. Он еще внимательнее стал относиться к своим подданным, и, будучи монахом-рыцарем, взял на воспитание сироту-юношу, которого вырастил как доблестного рыцаря. Очень скромно жил де Люнель, но его столовая всегда была открыта для бедных рыцарей, и щедро раздавалась милостыня у ворот его замка. Он отдал много накопленных его предками сокровищ на госпитали и щедро помогал ученым того времени. Прожив свою жизнь без страха и упрека, он наконец почувствовал возле себя веяние крыл ангела Смерти. Он увидел около своего ложа двенадцать призрачных рыцарей во главе с Троном и темную Арлегину. Протянул к ним свои руки рыцарь и... умер.
Темная Арлегина, двенадцать рыцарей, Трон и рыцарь де Люнель предстали перед верховным судом. И единогласно был допущен к высшим мистериям дух рыцаря де Люнеля. А когда вынесен был приговор этот, услышали собравшиеся громовой клич, мимо пролетавших змеевидных:
«Слава рыцарю Люнелю!»
И остался рыцарь гостить между своими до нового появления на Земле.
Дошла весть обо всем рассказанном до тех, кто в первый приезд графини вместе с нею посетил де Люнеля. Послали они весть к нему, говоря, что хотят белыми ангелами стать, а потом и выше подняться. И де Люнель помог им достигнуть желаемого.
Пришло время, и снова спустился де Люнель на Землю, и темная Арлегина пошла одновременно с ним, и встретились они на земле.
Рука об руку идут они по жизненному пути, и далек еще закат их земной жизни, потому что много было дано де Люнелю в верхах и много с него, хотя и другим теперь именем называемого, спросится. Ибо тот, кто второй раз сошел на Землю, в тысячу раз более должен сделать, чем в первый раз на нее вступивший.
А ты? Первый или второй раз на Земле?
40. О СПЯЩЕЙ ДУШЕ
Наступили времена и потухли все солнца. В темную безжизненную массу превратились они и души планет. Души всех солнц преобразились в нечто инертное. Конечно, не исчезли эти души, но заснули они сном непробудным, как бы в потенциальном состоянии находясь. И долго так спать могли они, почти целую вечность.
Но не спали духи, выше космосов земель находящиеся, не спали Леги, Арлеги, и другие духи. Все ступени Золотой Лестницы заняты были бодрствующими духами.
И ужаснулись Серафы, видя, как спят души солнц и планет. Призвали они на совет Херубов, и решено было пробудить спящие души. Для этого бросили Херубы ходящие между туманностями и их организующие луны на земли, и возгорелся огонь от толчка, но продолжали спать души. Тогда кидают они земли на солнца, другие луны на планеты, а их на солнца. Страшный нагрев от удара происходит, горит огонь великий, но души спят...
Швыряют Начала кометы, Леги - космическую пыль, но все мало, все напрасно... Не пробуждаются души, в потенциальном состоянии находящиеся.
И духи, видя, что не могут они справиться со своей задачей, призывают на помощь духов Силы. И приходят духи Силы на помощь, и кидают они друг на друга ближайшие солнца, а Димиург со страшной мощью бросает туда же далекие солнца. И тогда от страшной, невероятной силы толчка, оживает мертвая душа.
Новые белые солнца загораются, числом двенадцать. И, желая жизнь вокруг них создать, отрывают духи Силы от них куски и бросают их, как гигантские огненные планеты, планеты ультра-ультра синего и инфракрасного огня, планеты, всеми цветами радуги сияющие. А чтобы населить эти миры живыми существами, бросает в них Димиург разнообразные виды саламандр, колонии медуз, в огне живущих. Бесконечно их разнообразие, и ничего общего не имеют они с теми саламандрами, о которых в средневековых легендах говорится - эти гораздо могучее, красочнее и прекраснее.
Приносит Димиург на эти планеты семена растений, красной, синей и прочих цветов листвы, особыми свойствами обладающей: она поглощает огонь и выделяет аэр - нечто вроде воздуха. Прилетают на эти планеты Ра души Эонов Мудрости, в своем восхождении к Великому Богу через своды Храма прошедшие и новый круг восхождения к всесовершенству, еще более прекрасный круг начинающие. И ухаживают они нежно и заботливо за растениями и животными, в огненной атмосфере живущими. Стараются они поднять и воспитать их души. Да не знают те зла и добра, а только безразличие. А сами Ра полны радостным светом. Но как призвать душу огням и камням? Как дать знать им, не рождавшим и не питавшим, понятие различия добра и зла? Ведь они не реагируют на призыв о помощи. Не зло ли такое безразличие? Как бороться с ним?
И много планов духи придумывают, но все отвергают и обсуждают только один: не призвать ли высших духов Стихий, с которыми Элоим Низа покинул Вселенную? Они-то сумеют внедрить душу в огонь и камни. Но встречаются возражения: хорошо ли, если такая душа будет внедрена?
И решают Ра полететь на другие планеты, вокруг солнца расположенные. Но там они находят то же, что и у них, хотя отчасти и не то. Зато убеждаются, что больше не узнают, чем сами знают. Но вот перед ними гигантское солнце и его одна гигантская планета. Встречают они на ней своеобразных, в тела облекшихся Эонов Мудрости. И странным им кажется: видят они Эонов Мудрости таких же, как они сами, и, вместе с тем, каких-то других. Как будто вместе должны были они идти, и вспоминают, как раньше вместе шли, но не помнят их в Храме. И спрашивают, в чем тут дело?
