Застыдилось морозное солнце

замечталось у края земли.
Миг таинственный: в каждом оконце
блики алые вдруг расцвели.

Снег лежит зачерствелою коркой,
примирив черепицу и толь.
Ранний сумрак, дымами прогоркнув,
быстро входит в привычную роль:
разлучает дома и деревья...

Но огнями проколота мгла:
ты, моя городская деревня,
свои тихие окна зажгла.
Затопила простывшие печи,
домочадцев к столу позвала.
Всё обыденно, всё человечно.
Здесь я быстрые годы жила.

Жизнь  -  не сказка. Вот повод для грусти.
Но не смею ни в чём упрекнуть
бездорожье мое. Захолустье.
Мой по жизни единственный путь.
Дождь ли, грязь  -  я из всякой мороки
выплываю на доброй волне!
Слава Богу, что лучшие строки
я в живом находила огне.

Мне славно жилось той зимою:

Два светло-холодных окна,
Метель голосит за стеною,
Колышется снега стена,
Проносятся снежные птицы
И снежную песню поют,
Летят ледяные зарницы
И дымные тени снуют.

И в этом метельном мельканье
С любимою книгой в руке
Я, как в штормовом океане,
Жила на своем островке.

И в этом мельканье метельном
Под мягко светящийся снег
Душою моей безраздельно
Владел девятнадцатый век.
И, словно педаль клавикордов,
Скрипела замёрзшая дверь...
Я воду носила, и в вёдрах
Плескалась живая форель!

При солнце, что ярче малины,
При ветре, студёном, как лед,
Мне снилось: княгиня Мария
Навстречу метели идёт.
Идёт, предвещая денницу,
Навстречу судьбе и молве,

И пушкинский стих, словно птицу,

Под шубкой несёт, в рукаве!

ПЕСНЯ

Мой олень, Золотые Рога,
Ты уходишь, земли не касаясь.
Слишком воля тебе дорога!
И тропа из-под ног ускользает.

Спит равнина, а горы зовут,
Снежной вечностью душу тревожат.
Слава дню, что возвышенно прожит
В ожиданье счастливых минут.

Скоро солнце оставит зенит.
Встанет стража теней на дороге.
Не моя тебе вслед, златорогий,
Золотая стрела прозвенит.

Уходи  -  я держать не хочу  -
В те края, где дымятся торосы.
Сронит жимолость горькие слёзы,
Вскрикнет эхо. А я промолчу.

По дороге сухой и седой
Я уйду к своему перевалу...
Мне еще далеко до привала.
Ухожу за живою водой.

Всё же мир  -  вдохновенье и тайна,

Вечной музыки вечный исток.
Так пронзительно, празднично тает
Над тобою листвы шепоток!
Так пронзительно облако светит
Над коричневой гривой сосны!
Отгремев, отступают столетья
За высокий порог тишины.
Так однажды неслышимым шагом
Я уйду мимо сосен  -  туда,
Где в глубоких и чёрных оврагах
Голубая родится вода,
Где веселые, грозные соки
Будоражат молчанье глубин,
Где понятна и песня осоки,
И предутренний трепет рябин...

НА ПОРОГЕ ВЕСНЫ

Снегопад на пороге весны
Отличается мягкостью нрава:
Всё, что было черно и коряво,
Стало белым подобьем волны.

Бесконечно желала душа
Этой плавности форм и движений!
Узких лыж замедляя скольженье,
Вот блаженство  -  в ладони дыша,

Принимать до мельчайшей черты
День из воздуха, солнца и снега!
Это детски-неопытный слепок,
Неуверенный слепок с мечты...

В сочной тяжести поздних снегов  -
Тяжесть колоса, полного зерен,
Алым светом налитые зори
И покой полнотравных лугов.

НА АЛТАЕ

Мы в горы шли  -  и вдруг тропа пропала.
Трава, как лес, нам преградила путь.
И ветер, ветер, и крутые скалы,
а над обрывом  -  боязно вздохнуть.
Я выпрямилась, страх стряхнув упрямо,
И от восторга, глянув, замерла:
весь горный мир  -  Алтая панорама,
как будто фантастическая драма,
причудливо у ног моих легла.
Страна легенд, кочевий и печали  -
суровый мир языческих племён  -
подожжена закатными лучами
и полыхает с четырех сторон!
Вдали, как змейка, там река стекала
с вершины, извивалась между гор;
на дне долины облако стояло
и алой каплей виделся костер.
Мы шли к вершине сквозь закат и ветер.
Несметных трав творилась кутерьма.
День остывал, смежал златые веки,
а из ущелий уж глядела тьма...
Вдруг перед нами двинулась скала  -  и,
южней заката, за ночной рекой,
из облаков возникли Гималаи,
и старый Рерих помахал рукой!

В СТЕПНОМ ЗАБАЙКАЛЬЕ

И вскипали зернистые реки,
И пылала, и тлела жара.
А теперь  -  о коротком ночлеге,
О покое подумать пора.
О куске чуть подсохшего хлеба,
О глубоком глотке молока...
Степи, степи да звёздное небо,
Между ними, как реки,  -  века.
И моё небессмертное сердце
Меж травою и скопищем звёзд
В этих сумерках иссиня-серых
Тайным светом исходит, как воск.
Здесь живу  -  очарованной гостьей,
По-гурански тонка и смугла.
Длинноостых семнадцать колосьев -
Ясный возраст, не знающий зла.
Не гадаю, что было, что будет
За чертой беспечального сна.
Только пусть меня завтра разбудит
Золотое журчанье зерна!

ЛЕДОСТАВ

Планета бурь и вечных треволнений,
опять Земля купается в снегу...
Каким непостижимым мановеньем
судьбы я  -  здесь, на этом берегу?

Здесь лунный призрак не рождает света.
Впитала полночь дикая вода.
Скрипят и трутся льдины до рассвета,
и резкий пар пророчит холода.

В такую ночь уснуть не могут дети.
Нечистый дух торит дорогу злу.
Куда же ты  -  мой друг и благодетель?
На ближний свет, к случайному теплу?

Не уходи! Давай костёр разложим,
переживем и шторм, и ледостав.
Мы станем здесь сильнее и моложе,
на мглу и холод дружбу испытав.

Здесь поутру такое вспыхнет солнце
на нежно-голубых изломах льда!
И в искупленье ужаса бессонниц
средь бела дня мне явится звезда.

Но сытость  -  бог, которому ты служишь...
Как поздно мы друг друга узнаём!
О, пред тобою дух мой безоружен.
Ты мертвый камень на пути моём.

ЛИЦОМ К ЛИЦУ