Логика связного текста

Мысль повествующего не замыкается пределами одной фразы, но связывает, сопоставляет ее с предыдущими и последующими. Изолированная фраза — чаще всего экспериментальный пример на котором изуча­ются нормы. Смысловые связи влияют на многообразное изменение той «нормальной» логической интонации, которая определяется изучением изолированной фразы.

Эти изменения касаются в наибольшей степени речевой мелодии. На­пример, заключительное понижение голоса на точке редко применяется в чистом виде, но многообразно изменяется, отражая смысловые связи с последующим. Связь с окружающим отражается и на других сторонах интонации, в том числе на расположении ударений. Первое предложение

Чрезвычайно большое значение имеет прояснение логических связей и отношений между целыми фразами и тематическими группами фраз. Эти связи почти не имеют графического обозначения. Предложение от предложения в подавляющем большинстве случаев отделяется точкой, какие бы смысловые отношения ни существовали между этими предло­жениями. Точка с запятой или запятая (которыми взамен точки иногда разделяются самостоятельные предложения) скорее отражают соотноше­ние разделяемых ими предложений по объему, нежели соответствуют их соотношению по смысловым связям. Разве что двоеточие, поставленное перед собственной речью, в какой-то мере определяет «разъяснительное» отношение последующего к предыдущему.

В большей степени связь между предложениями выявляется союзами и союзными словами: но, между тем, следовательно и т. п. Однако употребление или неупотребление этих союзов определяется авторским стилем, и отсутствие таковых отнюдь не показывает, что точкой в конце предложения обрывается логическая связь с последующим.

Членение текста на тематические единицы частично отмечается красной строкой, но пользование этим графическим средством настолько не упоря­дочено, что отождествлять абзацы с тематическим членением невозможно.

Для того чтобы правильно нести мысль через целое, чтец должен самостоятельно уяснить себе все логические отношения, выстроить «логи­ческую перспективу». Несомненно, что, выстраивая логику, чтец будет несколько субъективен, но очень важно, чтобы для себя он решил (при­менительно к каждому конкретному тексту), что здесь последующее разъясняет предыдущее, а здесь оно противопоставляется ему и т. п. Следует помнить указание К. С. Станиславского: «Перспектива в речи зависит от внутреннего смысла. Только после того, как произведение всесторонне продумано, может перед вами появиться перспектива» ¹.

Остановимся на основных типах логических отношений в связном тексте.

Перечисление

«Веселый офицер неподвижно сидел на стуле у окна, устремив на пол безжизненный взгляд, и тяжело и редко переводил дыхание. Девицы в совершенном молчании сидели по стенам и только изредка, с одобре­нием, доходящим до недоумения, переглядывались между собою. Толстое, улыбающееся лицо хозяйки расплывалось от наслаждения. Пианист впи­вался глазами в лицо Альберта и, со страхом ошибиться, выражавшимся во всей его вытягивавшейся фигуре, старался следить за ним». (Л. Тол­стой.)

Перечислительная интонация обычно связывается с известной моното­нией. Это качество, по-видимому, характеризует не только мелодию перечисляемых однородных членов предложения, но и перечислительную интонацию последовательных предложений связного текста. «Перечисли­тельная монотония» в этом случае достигается интонационным паралле­лизмом тех частей предложения, которые в данном контексте являются перечисляемыми.

В приведенном примере перечисляются реакции слушателей на звуки скрипки. Эти реакции по форме выражения разнородны, но однородны по породившему их чувству. Перечисление движется по двум линиям: пере­числение Присутствующих и перечисление их реакций, т. е. опирается на интонационный параллелизм при назывании присутствующих и при опи­сании их реакций. Чтобы облегчить воспроизведение этого, попробуйте сказать сначала так: «Все были очарованы игрой Альберта: офицер, деви­цы, хозяйка, пианист», а затем так: «Власть музыки отражалась по-разному: безжизненный взгляд и тяжелое редкое дыхание, одобрительное переглядывание, улыбка наслаждения, впивающиеся глаза». Эти интона­ционные этюды помогут найти соответствующую интерпретацию приве­денного примера.

Последование» в описании.

«Стрижи и белогрудые ласточки, как будто с намерением остановить нас, реют вокруг брички и пролетают под самой грудью лошадей; галки с растрепанными крыльями как-то боком летают по ветру; края кожаного фартука, которым мы застегнулись, начинают подниматься, пропускать к нам порывы влажного ветра и, размахиваясь, биться о кузов брички. Молния вспыхивает как будто в самой бричке...» (Л. Толстой.)

 Для передачи «посдедования» нужно, чтобы речевая интонация создавала слуховое впечатление движения. Этому может помочь, например, исполь­зование высотных ступеней при переходе от предложения к предложению, ускорения и замедления, которые в своей совокупности должны отразить динамическую мелодию всего текста. (В художественном чтении видения придают «последованию» в описании дополнительное разнообразие и движение.)

Противопоставление.

«Иван Иванович худощав и высокого роста; Иван Никифорович немного ниже, но распространяется в толщину. Голова у Ивана Ивановича похожа на редьку хвостом вниз; голова у Ивана Никифоровича — на редьку хвостом вверх. Иван Иванович только после обеда лежит в одной рубашке, под навесом, ввечеру же надевает бекешу и идет куда-нибудь... Иван Ники­форович лежит весь день на крыльце... и никуда не хочет идти». (Н. Гоголь.)

Тональным фактором, выражающим противопоставление, может слу­жить контрастная смена высот противопоставляемых предложений (как было бы в одной двучастной мелодической фразе, в которой первый член – первое предложение – на конце поышается, а второй понижается, или как было бы, если бы оба предложения были связаны противительным союзом: а, но и т. п.).

Разъяснение.

а) «Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его». (Л. Толстой.)

б) «Я, признаюсь, с совершенным изумлением посмотрел на странного старика. Его речь звучала не мужичьей речью: так не говорят простолю­дины, и краснобаи так не говорят». (И. Тургенев.)

Желая показать, что второе предложение каждого из этих примеров разъясняет предшествующее, чтец должен отойти от нормальной логической интонации, которую имели бы эти предложения, если бы были изолиро­ванными. В особенности эти отклонения от логической нормы коснутся конечной части разъясняемого (предшествующего) и начальной части разъ­ясняющего предложения, т. е. их стыка. В первом примере заключитель­ная каденция разъясняющего предложения из законченной (требуемой окончанием мысли) перейдет в одну из форм «полузаконченной» (показы­вающей, что ожидается продолжение мысли). Что же касается интонации следующего, разъясняющего предложения, то ее очень легко наблюдать на втором примере. Попробуйте произнести речевые такты второго пред­ложения сперва изолированно от контекста: «Его речь звучала не мужичьей речью»; «краснобаи так не говорят». А затем прочтите разъяснительно по отношению к предыдущему: «Я, признаюсь, с совершенным изумлением посмотрел на странного старика [из-за того что] его речь звучала не мужичьей речью: [потому что] так не говорят простолюдины, и [потому что] краснобаи так не говорят».

5. Развитие

«Карета подъехала и остановилась. Он услышал стук опускаемой подножки. В доме засуетились. Люди побежали, раздались голоса, и дом осветился. В спальню вбежали три старые горничные, и графиня, чуть живая, вошла и опустилась в вольтеровы кресла. Германн глядел в щелку;

Лизавета Ивановна прошла мимо его. Германн услышал ее торопливые шаги по ступеням ее лестницы». (А. Пушкин).

Несмотря на то что отрывок состоит из коротких предложений, каждое из которых заканчивается точкой, в контексте, отражающем развитие действия, они не могут звучать изолированно, как отдельные закончен­ные фразы. Для нахождения правильного логико-интонационного рисунка произнесите этот отрывок, мысленно добавляя связующие слова. Например: голоса, и дом осветился. [После чего] В спальню вбежали три старые горничные, [наконец] и графиня, чуть живая, вошла и опустилась в вольтеровы кресла. [Все это время] Германн глядел в щелку; [он увидел, как] Лизавета Ивановна прошла мимо его. [И вскоре] Германн услышал ее торопливые шаги по ступеням ее лестницы».