Можно ли научиться состраданию?

С открытием того, что даже три месяца обучения медитации способны повлиять на такие основополагающие психические функции, как мигание внимания и избирательное внимание, я все больше и больше убеждался, что изменения мозга, которые сопровождают медитацию, могут произойти довольно быстро. И вам не придется ждать, пока вы станете олимпийским чемпионом по медитации с более чем десятью тысячами часов практики. Этот вопрос мне задают чаще всего, когда я говорю о своих исследованиях тех, кто практикует долгосрочную медитацию. После того, как на меня кто-нибудь бросит косой взгляд (кто, по-моему, не будет посвящать много времени тренировке своего ума), кто-нибудь другой всегда спросит, может ли меньшее количество времени, проведенного за тренировкой ума, тем не менее быть полезным.

Что касается внимания, ответ положительный. В следующей главе я опишу пошаговую программу для создания такого вида изменений, которые мы обнаружили в мозге отшельников. Но что насчет других качеств, которые так поражают нас в монахах? После исследования в условиях уединенной медитации я был готов попробовать еще раз изучить долгосрочных медитирующих. У меня уже были предварительные результаты, полученные при исследовании Матье Рикара. С его помощью и с помощью Далай-ламы я решил узнать, что еще может сделать медитация для мозга.

Обычный процесс в научных исследованиях, в которых задействованы добровольцы, таков: набрать столько людей, сколько вам нужно, и затем начать исследования. Но это не сработало с долгосрочной медитацией. Вы не найдете много людей, которые провели десять тысяч часов за буддийской медитацией, в одном месте – тем более, конечно, не найдете их в Мэдисоне. Так что нам пришлось импровизировать. Вскоре после того, как мы изучили мозг Матье в связи с визитом Далай-ламы, мы договорились с Далай-ламой и Матье, что, если кто-нибудь практикующий медитацию запланирует посетить США (особенно Средний Запад), он соблаговолит связаться со мной, чтобы мы могли организовать визит в мою лабораторию. К моему большому удовольствию, это сработало. Сначала я услышал о Тензине Ринпоче, сорокаоднолетнем монахе, который родился в Тибете и жил в Индии. Он должен был приехать в Соединенные Штаты преподавать. Затем я узнал о Софам Ринпоче, пятидесятичетырехлетнем монахе из Бутана, который согласился прилететь в США специально для исследования. Чтобы набрать даже минимальное количество добровольцев, требовалось очень много времени. Но в конечном итоге я за восемнадцать месяцев смог добиться того, что восемь монахов (включая Матье) в возрасте от тридцати четырех до шестидесяти четырех лет с опытом тибетской ньингма и кагью медитации (от десяти до пятидесяти тысяч часов) прибыли в Мэдисон и провели достаточно времени с сеткой ЭЭГ на голове, а также медитируя в вызывающей клаустрофобию трубе, которая звучала как отбойный молоток.

Во время первого исследования я обращал внимание на явление, называемое нейронной синхронностью. Как вы можете судить по названию, нейронная синхронность означает, что отдельные нейроны, проходящие через обширные области мозга, возбуждаются в одно и то же время. Исследования, проведенные в других лабораториях, были связаны с нейронной синхронностью высокочастотных волн мозга таких психических процессов, как внимание, рабочая память, обучение и сознательное восприятие. Есть подозрение, что синхронное возбуждение нейронов приводит к тому, что обширные участки мозга начинают работать вместе, в результате чего когнитивные и эмоциональные процессы становятся более комплексными и последовательными.

Мы придерживались одной и той же процедуры для каждого монаха, поэтому позвольте мне рассказать о Тензине Ринпоче. Он пришел в лабораторию утром, и после объяснения наших планов (а это было намного легче, чем с монахами в горах Дхарамсалы) мы надели на него сетку со ста двадцатью восемью электродами. Сетка в основном удерживала все электроды на месте, но все равно нужно увлажнять каждый из них, чтобы убедиться, что электрический контакт в порядке, – это трудоемкий процесс, однако он предоставил нам достаточно времени для того, чтобы обсудить ход эксперимента и убедиться, что Тензин понял, что от него требуется. Мой коллега Антуан Лутс, французский ученый, который играл ключевую роль в наших исследованиях людей, практикующих долгосрочную медитацию, взял руководство на себя. Сначала он попросил Ринпоче просто сидеть, сохраняя свой ум в нейтральном состоянии, в течение шестидесяти секунд подряд. Затем, после нескольких таких циклов, чтобы установить базовую электрическую активность, мы переключились на медитацию. Антуан попросил Ринпоче начать медитацию безусловного сострадания. Матье, который помогал в разработке исследования, описывает достигнутое медитативное состояние как «неограниченную готовность и пригодность к тому, чтобы помочь всем живым существам». Эта форма медитации не требует сосредоточения на определенных объектах, воспоминаниях или образах, она просто создает чувство доброжелательности и сострадания, заставляя их «наполнить собой ум, чтобы стать образом жизни». Это состояние называется чистым состраданием или безотносительным к чему-либо состраданием (dmigs med snying rje по-тибетски). Двадцать секунд спустя мы начали записывать ЭЭГ. Мы взяли данные за шестьдесят секунд и затем попросили Ринпоче перестать медитировать. Он отдохнул в течение тридцати секунд, и мы повторили эту последовательность трижды – в общей сложности четыре блока медитации. Мы повторили ту же процедуру с Матье и еще с шестью монахами, которые в конце концов прибыли в Мэдисон. «Мы пытались создать психическое состояние, при котором сострадание пронизывает весь ум, исключая другие соображения, рассуждения или непоследовательные мысли», – объяснил Матье позже.

В контрольную группу мы набрали студентов из Мэдисона и провели с ними интенсивный курс сострадательной медитации. Мы попросили их подумать о ком-нибудь из тех, кого они любят, например о своих родителях или вторых половинках, и позволить, чтобы их ум наполнили чувства любви или сострадания (в последнем случае следовало представить человека в грустной или тяжелой ситуации и пожелать, чтобы он освободился от страданий). После того как участники контрольной группы практиковались в течение часа, они попытались создать это чувство не просто по отношению к одному человеку, а по отношению «ко всем чувствующим существам», не задумываясь особенно о ком-то одном.

Я не хотел спешить с выводами, исходя из результатов только по одному медитирующему, но как только я посмотрел на данные ЭЭГ Ринпоче, то подумал, что происходит нечто выдающееся. На тот момент, когда я получил данные по всем восьми испытуемым, я был уверен в этом. С одной стороны, во время медитации гамма-активность была выше, чем когда-либо сообщалось в научной литературе. Гамма-волны – это волны мозга высокой частоты, лежащие в основе высшей психической деятельности (такой как сознание). Несмотря на то что контрольная группа, которая только что узнала о медитации сострадания, продемонстрировала небольшое увеличение гамма-активности, у большинства монахов обнаружилось очень значительное ее повышение. Поскольку размер гамма-волны связан с количеством синхронно возбуждающихся нейронов, это было свидетельством того, что огромные скопления нейронов возбуждаются с высокой степенью временной точности, как будто финская команда по синхронному фигурному катанию Rockettes катается от одной стены до другой на просторной сцене концертного зала «Радио-сити» как один человек. Гамма-волны увеличиваются постепенно, по мере того как длится медитация, и это отражает тот факт, что синхронизация нейронов требует времени. Поскольку нейронная синхронность лежит в основе многих высших психических процессов, таких как восприятие и внимание, я расценил это как интригующее доказательство того, что медитация способна производить фундаментальные изменения в функциях мозга, а это будет иметь важные последствия для нашей способности учиться и воспринимать. В частности, высокая активность гамма-волн и нейронная синхронность могут быть характерной чертой мозга, о которой сами практикующие буддисты сообщают, что они испытывают подобное во время медитации: изменение качества осознанности в каждый момент времени, приносящее с собой обширные панорамы ясности восприятия. Как будто рассеивается препятствовавший вашему восприятию умственный туман, который вы даже не осознавали.

Используя ФМРТ, мы отметили области, которые были активны во время медитации сострадания. Почти в каждом случае повышенная активность была больше в мозге монахов, чем у участников контрольной группы. Активность в островке Рей ля, области, важной для телесных сигналов, связанных с эмоциями, и в височно-теменном узле, который важен для эмпатии, была значительно усилена у тех, кто практиковал долгосрочную медитацию. Обширный участок, который включается при виде страданий, также продемонстрировал большую активность у монахов. То же происходит и в областях, ответственных за запланированное движение, как если бы в мозге монахов возникло непреодолимое желание прийти на помощь тем, кто попал в беду.

Когда я спросил Матье, чем можно было бы это объяснить, он думал о том, что затрагивает медитация сострадания, особенно тогда, когда возникают мысли о любимом человеке, попавшем в беду, и описал это «как общую готовность действовать, чтобы помочь». Еще более интересными для меня были показания ЭЭГ тех моментов, когда монахи находились в своем исходном состоянии – спокойно отдыхали, но не медитировали. Здесь гамма-активность и нейронная синхронность также были значительно выше, чем в контрольной группе. Это был намек на то, что медитация не только отмечена характерными шаблонами активности мозга (что на самом деле не так уж удивительно), но и на то, что она производит длительное увеличение гамма-активности и нейронной синхронности. Может быть, подумал я, внимание, необходимое для медитации, и сострадание, которое она производит, являются навыками, которые могут быть приобретены или улучшены в ходе обучения.

Я не могу исключить возможность того, что предварительно существовали различия в функциях мозга монахов и начинающих медитировать и что эти различия послужили причиной гораздо большей гамма-синхронности. Но тот факт, что монахи с наибольшим опытом медитации продемонстрировали наибольшую гамма-синхронность (как в исходном состоянии, так и во время медитации), придал мне уверенности в том, что изменения в результате тренировки ума на самом деле происходят (эту гипотезу я выдвинул в статье 2004 года, описывающей данное исследование).