2020-10-10
75
- И изнасилования, и убийства? - хихикнул оратор.
- Даже они, - спокойно парировало поэтесса. - Каждый шаг необходим для жизни в целом. Мы просто привыкли судить годами, а те тысячелетиями. Если кого-то сейчас изнасиловали, значит, у Фатума была в этом необходимость какая-то. Родится, к примеру, человек от этого насилия и понесет знамя добра людям…
- Ты рассуждаешь так, потому что тебя… минула сия участь…
- Меня сия участь ждёт в будущем… - улыбнулась она.
Владимир отошел от спорщиков. Пошел купил пиво себе и присел поодаль от всех. Странные стихи, странные разговоры, думал он, глядя на них уже с расстояния. Уже не было слышно, о чем они говорят. Возможно, снова декламируют стихи. Послушайте, а может быть, девушка права и всё, что с ним происходит заранее должно было произойти. И детдом, и воспитатели, и то, что он сейчас не может без Зины…
...интересно то, что если всё так и есть, то это же должно так и быть. Всё неспроста. И… ведь было бы просто… нужно отдаться течению и плыть, не сопротивляться тому, что есть… Владимиру бы хотелось… Нет, что-то в этом не то, - хмыкнул он...
|
|
|
Пришли уличные музыканты. Мужчина лет сорок с бородкой и длинными волнистыми волосами и девушка с короткой стрижкой. У мужчины была электрогитара, у девушки электроскрипка. Они с собой принести комбоусилитель. Подключились к фонарному столбу, у которого и начали играть. Молодежь повернулась, и лужайка превратилась в концертный зал. Студенты вставали, подходили, бросали деньги в раскрытый футляр гитары.
По улице, по мощенной булыжником дороге, мимо музыкантов шла молодая пара. Девушка в воздушном нежно-розовом платье и юноша в белой рубашке и черных облегающих брюках. Вдруг…
...вдруг они начали танцевать. Наверное, это студенты бального училища, подумал Владимир, потому что они танцевали как профессионалы, как боги танца. Все вокруг были очарованны ими. Грация была во всем. В движениях, в парении ткани платья, в лаковых туфлях кавалера… в том, что небо над Москвой темнело и вспыхивали фонари, и тот, под которым стояли музыканты. Призрачный свет озолотил этих вдохновенных людей, и очень хотелось желать, чтобы жизнь озолотила их за божественный подарок людям…
57
Владимир смотрел на памятник Минину и Пожарскому, и размышлял. Почему-то тот, который стоит, весь напряжен и смотрит сурово, как на жертву. А тот, который сидит, такой безвольный, и ноги растравил в сексуальной истоме, и лицо как у жертвы. О чем хотел сказать скульптор? Владимир не знал, кто сделал этот монумент. Но в нем явно виделся намек на то, что один подчиняется воли другого… Как и я сейчас, воля Зины подчинила полностью моё существо, хотя сама Зина и не желает этого. Я не смогу без нее… Кажется, он это произнес вслух, потому что прохожий переспросил его…
|
|
|
- Нет, ничего… - смутился Владимир. - Или… скажите, сколько время?
- Вы имеете ввиду, который час? Вон же часы на Спасской башне…
- Уже полтретьего ночи? - удивился Владимир. - Нужно поехать к ней!
- К кому? - не понял случайный прохожий.
- К Зине…
- К Зине? - переспросил незнакомец. - А кто она?
- Она...- мечтательно прошептал Вовка. - Она самая… (он не нашелся сказать, какая)… самая… Послушайте! - вдруг вывел себя из транса. - А вам не всё ли равно?
Незнакомец пожал плечами, сгорбился и пошел прочь.
- Эй, приятель! - крикнул Вовка. - Прости, если что…
...почему Люблино от Красной площади так далеко? На таком же примерно расстоянии находится чёрт на куличках! Он с ума свихнётся, пока доедет. Будет уже, наверное, четыре… Глубокая ночь. Зина будет спать. Напугает ли её? Нет, она бесстрашная женщина. Женщина — какое значимое, важное слово. Моя женщина... Трясясь в вагоне метро, Вовка мысленно был с ней, со своей единственной. Ему казалось, что снова на той улочке, где под желтым фонарем стоят музыканты, а они с Зиной танцуют. Зина в воздушном розовом платье с открытыми плечами, а он в белой рубашке и черных брюках. Руки их слегка касаются тел. Они не чувствуют, если под ногами опора, и нужна ли она: они невесомы, они не связаны с землей и на них не действует притяжение. Они наполнены энергией любви, позволяющей парить…
...Владимир ласкал Зину… фантазии были настолько реалистичными, что он ощущал ладонями теплоту тела. В этих фантазиях он и не стыдился студентов, которые были сейчас зрителями… Он ласкал спину любимой, ягодицы, грудь, спускался даже ниже живота…
...когда он вышел из Метро, шёл крупный дождь. Огни Москвы растягивались в кривой линзе водяного потока. Владимир моментом промок… Он пошел. Ливень косо бил в лицо, словно преграждал путь, отталкивал назад. Человек, который верит в знаки, решил бы, что сейчас не надо идти — очень уж напор воды дождя толкал его в грудь. Но Владимир никогда не был чуток к знакам, да и не верил в них.
Зайдя в подъезд дома номер 5 на Армавирской, Владимир чувствовал, как вода переливается в ботинках. Даже трусы промокли. Как он вошел в подъезд, не вводя код в домовой электронный замок? Кажется, в это время выходили пожилая дама, и он прошмыгнул… Дама еще кинула, раскрывая черный зонт: развелось пидарасов! Вовка подумал это в его адрес из-за того, что он случайно… правда очень легко толкнул ее плечом. Но нет, в подъезде стояла парочка. Парни мило целовались и мяли друг другу гульфики. Владимир застыл. Нет, его не шокировало зрелище с юными геями. Он у ним ровно относился, повидав за свою жизнь всякого. Он просто не решался поднялся на этаж, на котором квартира 33…
- Э, мужик, чё уставился? - грубо сказал один из голубков. Они не казались гламурными, обычные пацаны… Вовке вспомнился сразу детдом. - Давай шиздуй отсюда!
- Я промок, - не впопад сказал Владимир.
- Твои проблемы! Моя девочка стесняется.
- Девочка? - оглядел второго пацана Владимир.
- Э, я не понял. Ты чего тут базар развести хочешь? Шевели батонами…
- Пусть смотрит, - вдруг сказал «девочка».
- Ладно, мужик, зырь. На шице постоишь..…
Владимир не отвечал. Он набирался решимости подняться к Зине… Когда «девочка» опустился на колени перед мальчиком, Владимир оторвался от стены и побежал по лестнице. Его теперь нельзя было остановить, он дал старт новой жизни, перечеркнув, разбив как хрусталь старую. Он перерубает канат, который связывал его с Людмилой, с детьми…
Вот дверь квартиры 33. Она почему-то не заперта. Ночь. Что-то случилось? Господи, почему не заперта квартира?! Он забежал, ощущая в груди нечто неизбежное. Он ожидал уже трагедию…
|
|
|
...первое, что увидел в комнате Зины Владимир, - голого мужчину, который сидел в кресле, широко расставив ноги, курил и дрочил... Владимир перевел взгляд… Второй голый мужчина стоял и держал голую женщину за талию, которая нагнулась. Этот второй мощно бился пахом о женские ягодицы.
- Скоро… скоро кончу, - хрипел он.
- Кончай в эту суку! - сказал первый.
- Зина! - крикнул Владимир.
Всё трое обернулись… Владимир смотрел только на Зину. У нее… было странное лицо… странные глаза… да-да, из-за странных глаз лицо казалось странным. В них не было зрачков…
- Вовка! Как хорошо, что ты пришел, - сказала Зина каким-то необычным голосом...
58
Владимир сидел в кресле и смотрел на сбитые костяшки пальцев. Изредка трогал губу: из тех двоих, которых он бил, одному получилось достать его лицо кулаком… Зина сидела на кровати напротив, на ней был халат, волосы были еще мокрыми. Кроме них в квартире, сейчас него не было. Они молчали…
- Это правда? - наконец-то произнесла она.
Владимир кивнул.
- Я не верю… То есть тебе, Вов, верю… Я в это во всё не верю…
Она потом молчала… Встала, подошла к окну, обняла свои плечи…
- Уже рассвет, - грустно сказала Зина. - Вовка, можно тебя спросить… А у нас… у нас тогда было?
- Было…
- Почему… почему ты это не остановил? - она говорила не оборачиваясь.
- Я не знал, что ты спала… Ты была такой… В общем, ты этого хотела...
- Мне было хорошо с тобой?
- Да… а… а почему ты спрашиваешь?
- Вов, я никому не говорила (она всё еще не оборачивалась). Я… я фригидная. Я не испытываю… желание… ни к кому…
- Зина… - привстал он.
- Вов, что-то во мне не так. Когда мужчина касается просто так, со мной ничего не происходит. А когда… он хочет этого… я чувствую… я чувствую сильнейшую тревогу, и удушье… - Зина посмотрела на него, она плакала. - Обними меня, Вовка.
Мужчина встал, подошел и обнял женщину. Обнял как друга, как дочь…
- Мне сейчас хорошо, - прошептала она. - Как думаешь… у меня каждую ночь?
- Я не знаю, но мне больно думать об этом…
- Мне страшно… Ведь они… они могли меня заразить… или убить… И… о ужас! - вздрогнула она всем телом.
|
|
|
- Что?! - испугался и он.
- Мне скоро совсем нельзя будет… Я… я же жду ребенка. Если…
- Не говори. Я понял… Знаешь, что я придумал?
- Что?
- Я буду оставаться с тобой, когда ты спишь… Я клянусь, что никогда не прикоснусь к тебе… И… погоди…
- Ты куда?
Владимир сходил на кухню, принес нож.
- Помнишь, как в детдоме клялись?
- Помню…
Он достал из-за пазухе крестик. Затем порезал себе ладонь, и положил крестик в порез. Сжал кулак, и перекрестился кулаком.
- Клянусь, Зина, я никогда не коснусь тебя…
Зина заплакала…
59
- Я всё думаю про Зину и Владимира. Ему очень тяжело. Быть каждую ночь с любимой женщиной, но не сметь и прикоснуться. Но ей тяжелее, что если Владимир не сможет приехать к ней, а она уснет? Да и после родов…
Мы шли обратно в бунгало. Мы провожали Григория, патрульный катер увёз его на материк. Сегодня в полночь по местному времени он вылетит в Москву. Мы с Аксёновым были в шортах. Раздвигая противомоскитную сетку на дверях, мы вошли. Аксёнов подошел к столику и стал обрубать мачете кокос, чтобы сделать любимый коктейль.
- Да, ей будет тяжело, - печально выдохнул Михаил Николаевич.
- А говорили, что пишите книги про всех жителей земли. Неужели в столько-то лет не научились изменять сюжеты жизней?
- Это провокационный вопрос, мой милый друг! - улыбнулся он, сливая с кокоса молоко в два бокала. Затем он добавит как обычно ром.
- И всё же, - не отставал я от волшебника, заваливаясь на широкую кровать, которая часто служила отцу и сыну ложей для любовных игр. - Вы я, думаю, можете…
- Нет…
Аксёнов подошел и сел рядом. Я принял бокал из его рук.
- Мне очень симпатична Зина, - продолжал я. - И…
- Слава, дорогой, мой долг летопись. Менять сюжеты невозможно… (я уже хотел сказать жаль)… почти.
- Почти? - подхватил я. - Значит, вы это делали? Ну, признайтесь…
- Это можно делать, - задумчиво выдал он, - но так, чтобы не затрагивать карму. Я честно тебе скажу, я этого ни разу не делал. Я не смелый, я трусливый маг. Я этого боюсь…
- А что случится?…
- Не знаю. Но очень нехорошая вещь…
- А что значит «не затрагивать карму»?
- Ну… - он пососал трубочку с напитком, - сделать совсем незначительную правку. Например, в главе написано «Она вошла в сиреневом сарафане...». Заменить на «бежевый» или вообще на «брючный костюм»…
- Смекаю, - радостно сказал я. - А если написать «Зина после родов избавилась от лунатизма»?
- Этого нельзя! - отрезал волшебник.
Мы молча посасывали соломинки.
- Хотя, - вдруг произнес он. - Мне Зина тоже симпатична…
- И? - от нетерпения привстал я.
- Нельзя, - усмехнулся он.
Аксёнов встал. Подошел к столику. Я следил. Он опустил руку в разрезанный кокос и зачерпнул пальцами белую кашицу.
- Знаешь, что я узнал у местных аборигенов? - спросил он меня и сам же ответил: - Сок кокоса сильное обезболивающее. Местные даже в анальном сексе используют его.
- Как?
- Берут это кашу и мажут там…
- Я понял ваш намёк, хитрый лис! - засмеялся я. - Но нет! Нет и еще раз нет!
Я смеялся громко…
60
… Зина вздрогнула и проснулась. Проснулся и Владимир. Он спал на раскладном кресле
- Что? - тревожно посмотрел мужчина на женщину.
- Мне показалось, что началось.
- Наверное, ложные схватки. У жены так было…
- Да, я тоже читала. Но всё равно страшно…
- Не дрейф, подруга. Все женщины это проходят. Кстати, странность одна….
- Какая?
- Да вот… я сразу не хотел говорить… хотел понаблюдать… Ты четырнадцать дней уже не бузишь, а спишь нормально…
- Подожди-ка, - поднялась Зина, придерживая живот. - Ты говоришь, четырнадцать дней? (Владимир кивнул). Я четырнадцать дней уже не пью снотворное. Научилась засыпать…
- Что?! Выводит… эта хрень с тобой из-за таблеток…
- Получается, да…
- Больше не пей эту дрянь…
- Ты сейчас к своим?
- Да… потом на работу… А потом…
- Мне как-то тревожно, Вов. Мож, останешься?
- Что-то беспокоит?
- Не знаю… просто… Просто чувство какое-то...
- Что с тобой?! - вскочил на ноги мужчина, когда женщина вдруг закричала.
- Началось…
- Я сейчас… Звоню скорую…
61
Женщина вышла из роддома. Она держала младенца. Тревожно посмотрела по сторонам. Прошла и села на синюю скамеечку. Минут через пятнадцать к ней подошла медсестра.
- Зина, за тобой точно приедут?
- Ох, Нина… Вовка обещал… но говорил, что даже пораньше приедет…
- А ты позвони…
- Точно…
- Давай я Вареньку подержу…
Медсестра взяла младенца и стала агукать, пока Зина, достав из сумочки мобильный, звонила Владимиру. Гудки долго путались в ударах ее сердца. Потом робот-оператор сказал «Номер не отвечает...»
- Может быть, мне поговорить сейчас с бригадой, пусть на скорой свезут? - заботливо спросила Нина. Они за то время, пока Зина находилась в родильном отделении городской клинической больнице номер 68. Она была простая деревенская девушка из тверской области, проходящая здесь интернатуру.
- Мне неудобно… - вздохнула Зина.
- Неудобно трусы через голову снимать…
- Погодите-ка, - перебила Зина. - У меня есть номер знакомого. Он очень хороший человек. Я, правда, стеснялась обращаться к нему, и…
- Звони, - приказала Нина.
- Руслан… вы? Здравствуйте, Руслан… Ничего, что я вас беспокою? У меня просто… сложная ситуация, и…
- Где ты находишься? - спросил Руслан.
- На улице Шкулёва… городская больница…
- Знаю такую. Сейчас приеду…
- Я… я возле родильного отделения…
- Понято! Через пятнадцать минут буду на месте…
- И как зовут этот шпингалет? - спросил улыбаясь Руслан, когда Зина положила ребёнка на кровать в своей комнате.
- Варвара.
- Варенька, значит. Наверное, как зверёныш, голодная…
- Да, уже время кормить…
- Ну, ты давай здесь… А я принесу из машины продукты. Приготовлю что-нибудь…
- Приготовите? - удивилась Зина.
- У тебя поди шаром кати. Сейчас замутим плов по-фергански. Ты не против плова по-фергански…
- Не, - улыбнулась Зина.
- И отметим…
- Мне нельзя… совсем…
- А, ну да… Ты ж кормящая мать…
- И поэтому тоже… - посмотрела в изрезанное лицо Руслана Зина. - А вообще, мне нельзя никогда ни таблетки, ни спиртное. Помните, вы говорили про лунатизм? Вот это из-за…
- Тебе, чё, и поболеть никак?
- Ну, препараты, у которых нет седативных свойств, можно… Я с врачом консультировалась. Снотворные, болеутоляющие… такие нельзя. А остальные можно…
- Я у тебя останусь, - сказал Руслам, когда они уже поели, сам он немного выпил за Варвару. - Тебе одной тяжело будет...
- У меня однокомнатная…
- Я на кухне, на полу спать буду…
- На полу?…
- Я всегда сплю на полу. Это из-за пули в позвоночнике. Тогда медикам не получилось её выковырять…
- Можно вас спросить?
- Давай на ты… Ты, Зин, можешь о чем угодно спрашивать…
- Ваше… твое лицо, и эта пуля…
- Это не в бандитских разборках, если это хотела спросить. Это в первую чеченскую. Мне было двадцать с небольшим, я пошел добровольцем. Романтические сопли, знаешь, - Руслан налил себе еще. - Думал, заслуги на войне, как там говорили-то, смоют кровью, прошлые грехи. Я, Зина, умудрился в двадцатке прилично нагрешить. Я ж на улице с тринадцати лет. Сначала в спорт, в качалку. Хотел культуристом стать. И у меня перло прилично, даже без метана… Это грязный стероид, - пояснил он и выпил. - Я ж всех наших звёзд знаю. Ясиновского, Кузнецова, Голубочкина, Шелестова… мог бы тоже карьеру сделать. Но братишка ввязался к люберцам. Романтика, качалка, группа Любэ, станция таганская… - Руслан засмеялся. - Ну и я в туже степь… Короче, наломали дров. В банде… тогда их группировками звали, боевыми единицами были. Много нехорошего, Зин, тогда сделали. Потом я на войну пошел. Прилично так повоевал, - он стеснительно улыбнулся. - Награжден Звездой героя…
- Звездой героя?! - поразилась Зина.
- Там лицо и искорёжило. Взорвался рядом фугас, и мой файс осколками посекло…
- А пуля?
- Снайпер, - коротко ответил он. - Когда я вернулся с войны. Грудь в орденах. Начинай новую жизнь, Руся, казалось бы… Но я узнал, что братишку ореховские мочканули, царствие ему небесное.
Он не надолго замолчал. Видно было, как он пытается справится с внутренним плачем.
- Пока не нашел и не наказал всех, не успокоился…
- Вы женаты? - решила Зина сменить тему, видя, как тяжело Руслану вспоминать о брате.
- Был два раза. Оба… Короче, сейчас ни с кем…
- А девушка? Любимая женщина?
- Я тебе это только скажу. У меня после жен страх перед женщинами. Путаны не в счет, это не женщины, вафлёрки просто. Мне не везёт с женщинами… Не, больше не буду, - сказал он отодвигая бутылку. - Мне очень много боли женщины принесли. Я и зарёкся, больше ни с кем…
- Жаль, - печально сказала Зина. - Вы… ты очень хороший.
Руслан смущенно улыбнулся.
- Там шпингалет спит?
- Варя сейчас спать будет подолгу, пока не подрастет…
- Давай и мы. У тебя двух байковых одеял найдется? Я всегда одно стелю на пол, другим укрываюсь…
...Когда Руслан прикрыл дверь на кухню, Зина достала мобильный и набрала номер Владимира. Снова долгие гудки, и снова робот-оператор сказал «Номер на отвечает...»
62
...лето щебетало в вышине, шелестело листвой, играло солнечными пятнами в московском дворике. Зина сидела на низенькой скамеечке возле песочницы и смотрела на пятилетнюю девочку в голубом платьешке и белых гольфиках. Та карабкалась, заливаясь визгливым счастливым смехом ребёнка, по лесенке на горку.
...и вдруг девочка упала. Странно, но она не вскрикнула даже. Зина кинулась к ней. Девочка была без сознания. Зина обняла девочку и стала звать на помощь. Подбежал прохожий. Без расспросов он стал звонить в больницу...
...Карета скорой помощи приехала быстро. Горбальница находилась в двух кварталах. Почему он не открывает глаза, почему не шевелится — билось оголёнными нервом в мозгу Зины…
...Бригада врачей сразу выбежало на улицу. Переложили девочку на каталку. Повезли в реанимационное отделение. Зина бежала вслед… Запнулась, разбила коленку. Снова подняла, снова побежала… Её не пустили...
...через полчаса вышел врач. Он сказал, что с девочкой всё ничего страшного, но им нужно серьезно поговорить… дня через два…
Зина позвонила не работу, у Клавдии Павловны, главного бухгалтера РосТорга, попросила дни без содержания…
Девочка долго не приходила в себя. Зина дежурила в палате, не отходила от нее…
Через два дня врач, который проводил реанимацию, позвал Зину к себе.
Врач подождал, пока она сядет. Затем начал говорить:
...понимаете, Зинаида Яковлевна, травма в вашем случае была как спусковой крючок. У вашей дочери врожденная агенезия мозолистого тела… До падения мозолистое тело справлялось с задачей связи полушарий. После был активирован процесс разрушения и…
- Чем это грозит, доктор?
- Спрогнозировать сложно. В лучшем случае остановка в развитии интеллекта, то есть олигофрения. Это в лучшем случае. В худшем, различные патологии, такие как атрофия нервов органов чувств, включая летальный исход, если, к примеру, будет атрофия нервов дыхательных рефлексов. Прогнозировать не возможно...
- Что можно сделать?
- Процесс разрушения только-только начат, и его можно остановить…
- Как?
- Единственная профильная клиника мозга во Франкфурте-на-Майне, в Германии… Но операция обойдётся в три миллиона рублей…
- У меня нет таких денег…
- Зинаида Яковлевна, нужно найти. В список квот… я уже уточнил… в список квот Минздрава РФ такие операции не входят… Да и если бы входили, нужно вставать на очередь, пока она дойдет, пройдет немало времени, несколько лет… А операция нужна сейчас. Время идет на недели…
- У меня нет денег…
- А знакомые у вас есть?..
- У меня был друг. Он сумел бы быстро найти деньги. Он был… признаюсь честно, связан с криминалом, Руслан Нигматулин. Но он год назад погиб… Теперь у меня нет друзей…
- А квартира? Вы же живёте в Люблино? (Зина кивнула). Через риэлтором можно быстро продать…
- А где я с дочерью буду жить? - растерялась Зина.
- Какое-то время можете пожить в прибольничной гостинице. Я смогу решить этот вопрос.
- Но… это только какое-то время?
- Естественно…
- Так, - сказала Зина, пробуя собраться. - Я потом могу поговорить на работе… Возможно, мне помогут взять ипотеку…
- Да, это разумно… Что с вами, Зинаида Яковлевна?
- Очень разболелась голова, - ответила она, сжимая ладонями виски.
Врач налил воду в стакан и положил рядом две пилюли.
- Что это?
- Диклофенак…
- Мне нельзя. Такие таблетки у меня провоцируют сомнамбулизм…
- Выпейте. Не терпеть же боль. Оставайтесь здесь, у меня в кабинете. Я послежу…
Зина выпила.
- Вот и хорошо, - улыбнулся врач. - Скоро боль пройдет.
- Как мне вас благодарить?
- Не нужно. Мне важно по мере сил помогать людям.
Он встал и подошел к двери. Зина видела, как он запер ее на ключ.
- Я девственница, - почему-то предупредила Зина.
- Это очень хорошо, - сказал врач…
Зина проснулась. Она резко поднялась. Было по-летнему светло. Варя крепко спала, как все полуторамесячные младенцы. Только посапывала. Опять этот кошмар. В этот раз сон был настолько длинный и реалистичный, что она чуть с ума не сошла. Всё внутри сейчас дико дрожало, её лихорадило от странной тревоги. Зина глянула на часы в мобильном. 6.10. Еще… или уже утро. От Вовки не было звонков. Она набрала его номер. «Номер абонента выключен или находится вне зоны доступа сети...».
63
6.10. Этот сон… зачем он снится? После него жуткая тревога. Она встала с постели. Зина спала голой. Комнату она закрыла на ключ… Надела халат. Варя в кроватки, которую вчера купил Руслан, мирно спала. Руслан вообще вчера «разорился» тысяч на пятьдесят рублей, скупил всё, что нужно для ребёнка. Зина возражала, но Руслана не могла переубедить. Он, должно быть, еще спит… Зине не хотелось будить своего благодетеля, хоть и хотелось кофе. Кофе снижает тревогу, как и горячая ванна. Да, пойду, пока спит Варя… (Руслан купил даже детскую рацию, чтобы можно было услышать, не проснулась ли малютка).
...дверь в ванную комнату была приоткрыта. Оттуда доносился шум душа. Руслан стоял спиной к двери. Зине, конечно, было стыдно, что стоит и смотрит на голого мужчину. Но тело Руслана было настолько божественно красивым, что она очаровалась. Первое, что поразило её, попа Руслана… для мужчины она была идеальна. Словно грецкий орех, кругленькая, торчащая над бедрами с лентами мускулов.
Зина перевела взгляд выше… О, боже! Этот рубец… ужасный шрам от операции, когда в полевой медчасти медики пытались извлечь пулю. Чуть выше еще шрамы, не такие уродливые как первый, но тоже заставляющие содрогнуться… И это на таком великолепном холсте спины, где резцом художника, имя которому Господь, прорезана каждая мышца. Руслан следил за телом, он был «сухой», подтянутый, с крепкими литыми мускулами…
Мужчина упирался одной рукой в стену. Другой доставлял себе удовольствие. Зине было стыдно… очень-очень стыдно, что она смотрит. Но это было… так красиво, так волнительно, так безумно откровенно… Руслан шептал что-то… Зина прислушалась… Он шептал «милая, любимая, ласковое солнышко… я сейчас, вот-вот уже… Я люблю тебя...».
Струйка небрежно ударилась к кафель и нитью потянулась вниз…
Руслан вдруг обернулся, и… Зина впервые на его мужественном лице увидела нешуточный испуг…
- Я сварю нам кофе, - сказал Руслан, когда вошел на кухню.
Мужчина был уже одет. И… было очень забавно видеть, как он смущается. Тридцати восьмилетний взрослый мужчина, прошедший войну, профессиональный убийца сейчас был похож на школьника, краснел и старался не встречаться глазами. Зина тоже сейчас чувствовала себя неудобно, вроде как, она подглядывала. Она даже на табурет старалась сейчас сесть так неслышно, точно скрип мог бы выдать её…
- Кофе с сахаром? - спросил Руслан, не оборачиваясь
- Да, - ответила Зина.
- Прости меня, Зин, - вдруг сказал он.
- За что? - удивилась она.
- Я должен был закрыть дверь на крючок… Прости…
Зина не знала, что сейчас сказать.
- Руслан…. А ты… ты сегодня не идешь… (Зина подбирала, как сказать. Не скажет же, в банду?)… не идёшь сегодня на работу?
- Хозяин сказал, чтобы я месячишка два отдохнул, - ответил Руслан, разливая дымящийся кофе по чашкам.
- Хозяин? - переспросила Зина, когда Руслан сел на табурет напротив. - Это кто?
- Просто человек, - улыбнулся он.
- Тебе нельзя говорить?
Зина не дождалась ответа.
- Руслан, можно просьбу?
- Конечно…
- До тебя… мне помогал друг… Владимир… мы вместе росли в детдоме. Он меня недавно разыскал, и… ты только не подумай, мы просто друзья…
Зина вдруг заметила, как Руслан удивленно взглянул. Действительно, она зачем-то сейчас оправдывалась перед Русланом, что с Вовкой у нее ничего не было…
-...он должен был меня из роддома встретить, - продолжала она. - Но не встретил. И теперь не берет трубку…
- Думаешь, что-то случилось? - ухватил мысль Руслан.
- Да… я очень тревожусь…
- Ты знаешь, где он живёт?
- Да, знаю…
- Тебе нужно съездить. А со шпингалетом я посижу. Не волнуйся (остановил он Зину, которая уже набрала воздух в легкие), я справлюсь….
64
Зине открыла женщина в черном платке.
- Вы, наверное, Зина? - спросила она усталым голосом. Весь вид у нее был такой… усталый. Черные круги под глазами…
Сироткины жили в районе Кунцево. Пятнадцать минут назад Зина доехала на автобусе до Партизанской улице. Дошла до дома 31. Поднялась на четвертый этаж…
- Я вас сразу узнала, - сказала Людмила, когда женщины прошли в комнату, где на полу играли дети, строили из разноцветных кубиков замок. - У Володе есть ваши фотографии… еще из детдома. Вы почти не изменились, - Людмила заставила себя улыбнуться.
Женщины сели на диван.
- Что случилось? - тихо спросила Зина, уже догадываясь, что что-то произошло непоправимое.
- Я… я плохо разбираюсь во всей этой электрике… Сказали, что не везде поставили заземление. Выводили в ремонт какой-то огромный трансформатор… Господи, - заплакала Людмила, - Володя же главный инженер! Зачем ему нужно было работать в бригаде, как… как простой работяга?
Зина обняла Люду, пока та плакала.
- Знаете, что?
- Что? - спросила Зина.
- Мне и не попрощаться с ним… дуга была сильнейшая, миллион вольт. От Володе остался…
- Не надо об этом, - сказала Зина, еле сдерживаясь, чтобы не зарыдать.
- Он… он кого-то спас… - успокоившись продолжила Люда. - Все, кто был в бригаде живы… Кроме… Володя был… Странно, говорить о нём был…
Зина шла по Партизанской улице. И всё ей казалось, что сейчас её окликнет Вовка. Догонит, скажет «хрень...». И они засмеются над всем этим. Ей было очень плохо. Всё внутри рвалось…. Рвалось что-то наружу, выйти, выплеснуться мощной волной, снести все эти улицы Москвы, ураганом смести с лица Земли. И кричать, кричать, кричать…
У одно из домов был деревянных забор. Дом выкупил частный банк «Император». Обнаженные по пояс рабочие из Средней Азии переделывали жилое здание под респектабельный офис-центр. Внутри ограждения трое узбеков готовили бетон, чтобы залить площадку под парадную лестницу. Один сеял песок. Второй, мускулистый темнокожий парень носил в ведрах щебень. Третей заливал воду в бетономешалку. Они не ожидали, что какая-то женщина каким-то образом проникнет на территорию строительства и подойдёт к ним…
Женщина обняла того, что стоял у бетономешалки. Стала целовать. Мять плечи, бицепсы. Коленом тереть ему пах.
- Bu kim ekan? - спросил тот, который носил щебень.
- Men bilmayman. Egasidan qiz bo'lishi kerak, - ответил тот, который просеивал песок.
Они подошли. Стали гладить женщину по спине. Здоровенный парнишка вдруг приподнял подол и смотря на белые трусы со смехом заметил:
