Ришелье в исторической памяти французского народа

Опросы общественного мнения, проводимые во Франции, со всей определенностью показывают, что ныне живущее поколение французов помещает кардинала Ришелье в пятерку великих исторических деятелей своей страны в компании Людовика IX Святого (1214-1270, 1226-1270), Жанны Д’Арк (ок. 1412-1431), Людовика XIV (1638-1715, 1643-1715) и Наполеона I Бонапарта (1769-1821, 1799-1815). И это не случайно. И вот почему. Школьники, учащиеся колледжей и лицеисты с неподдельным интересом рассматривают картину, на которой изображен Ришелье, руководивший осадой (с 10 февраля по 28 октября 1628 г.) Ла-Рошели (оплота гугенотов) и наблюдавшего за своими пушками, поставленными на знаменитой плотине, которую он приказал построить, чтобы закрыть с моря вход в крепость английским кораблям, коих насчитывается 114. Совсем мало, чтобы поддержать гугенотов. Ришелье проявил отвагу. Ей тогда восхищались все – от забитых трудами крестьян и ремесленников до знаменитого маркиза Спинозы.

Всмотримся в фрагмент этой картины художника А. Мотте.

На первом плане король Людовик XIII (1601-1643). Ему 27 лет. Он во всем слушается Ришелье. За ним в кардинальском облачении кардинал. Они горды и самодовольны. Как же иначе – они победители гугенотов.

Фрагмент картины (правая сторона листа) навевает совсем другие мысли. Еще ничего не решили пушки, направленные на оплот гугенотов. На первом плане Ришелье в военной форме генерал-лейтенанта королевской армии. Этот чин присвоил ему Людовик XIII 4 февраля 1628 года. Однако дело идет к концу. Пушки делают свое кровавое дело, а поэт Малерб пишет оду об осаде Ла-Рошели, в которой прославляет и короля, и его первого министра-кардинала за решительность и военный талант.

Много позже Малерба другой гениальный француз Франсуа Вольтер (1694-1778) напишет: «Это был его первый опыт, он показал, что решительность и гений слиты в нем в одно; он также строго поддерживал дисциплину в войсках, как в свое время порядок в Париже, хотя и то, и другое было одинаково трудно».[5]

Вслед за Вольтером Александр Дюмá – отец (1802-1870) пишет роман «Три мушкетера» (1844), в котором мы видим кардинала жестоким, безжалостным, скрытным, лживым и лицемерным. За этим романом последовали еще два: «Двадцать лет спустя» (1845) и «Красный сфинкс» (он же «Граф де Море» (1848-1850)), в которых Дюма-отец углубляет и расширяет черты характера Армана дю Плесси (В скобках отметим, что по романам Дюма сняты прекрасные полнометражные кинофильмы, в которых во всем величии и противоречиях перед глазами зрителей предстает Ришелье и его окружение).

Историческую память о Ришелье сохранили не только поэты, писатели в своих одах, романах, мастера кисти в красочных художественных полотнах, но также скульпторы и архитекторы (Надгробие в парижской Сорбонне) и Памятник кардиналу в городе Ришелье.

Петр I, будучи не менее абсолютист, чем Ришелье и еще более макиавеллист в дипломатии, нежели французский кардинал, посещая Францию в 1717 году, счел своим долгом поклониться Ришелье, стоя у его могильного надгробия. Вот как очевидец изобразил этот знаменательный миг в жизни последнего русского царя, через некоторое время (1721 г.) ставшего первым русским императором.

Следует особо отметить: у французов прочная, правдивая и неодномерная память. Думающий француз хорошо знает историю своей страны потому, что она ни одним поколением не поливалась и не поливается грязью. Была Варфоломеевская ночь – резня, значит была. Совершались религиозные войны - да, совершались. Безжалостно действовала якобинская диктатура (31 мая – 2 июня 1793 – 27-28 июля 1794 г [Термидор]), значит на то были неустранимые причины.

Француз не воспринимает одномерно свою историю. Были названы трагические события в истории. Но – они закономерны: иначе и быть не могло? В них было заложено и хорошее. Религиозные войны, последующие события сохранили единство Франции. Великая французская революция (1789-1799 гг.) опрокинула мрачное средневековье, раскрепостила умы и создала современную Францию.

Столь же неодномерно остался навсегда в исторической памяти французской нации и Арман дю Плесси, всемогущий кардинал, первый министр Королевства Франции, управлявшей страной в течении без малого двух десятилетий (1624-1642) своей железной рукой. Эту неодномерность прекрасно воспроизвел художник Филипп Шампен в картине «Многоликий Ришелье».

На этом, пожалуй, следует и закончить, однако еще зададимся вопросом: может ли действительно великий человек - деятель восприниматься его современниками и последующими поколениями одномерно? – Нет, не может. Таков наш ответ!