Патристика

После Никейского собора возникает целая плеяда христианских философов, которых принято относить к поздней патристике. Это, в первую очередь, так называемые каппадокийцы (по названию римской провинции Каппадокии) – Григорий Назианский, Василий Кесарийский, Григорий Нисский, а также Иоанн Златоуст, Иероним и Августин Аврелий.

Поздняя патристика продолжает традиции апологетики, рассматривая, в принципе, те же проблемы – Троицы, веры и разума и т.д. У каппадокийцев можно отметить усиление влияния неоплатоников, в этом они следуют Оригену. Значительное внимание уделяется также этическим проблемам.

Иероним совершает гигантский труд по переводу Библии на латинский язык (Вульгата). Дело в том, что распространение христианства ограничивалось тем, что многие тексты Библии были написаны на арамейском и древнееврейском языках, недоступных для большинства населения Римской империи. Впоследствии они были переведены на греческий (этот перевод носит название «Септуагинта», по-гречески «семьдесят», по количеству переводчиков; именно с септуагинты сделан русский канонический перевод Библии), однако и этого оказалось недостаточно. Библия, переведенная на латынь, стала подлинно народной, отсюда и ее название – «вульгарис» в переводе с латинского означает «народный».

Вершиной развития патристики считается философия Августина Аврелия, который в своих работах затронул основные вопросы, стоявшие перед философией и теологией того времени.

Наиболее известны два произведения Аврелия – «Исповедь» и «О граде Божьем». Проблемы сотворения мира, греха и воздаяния, борьбы с ересями – все это содержится в них в систематизированном виде.

В вопросе о творении Августин полемизирует с античной философией, в первую очередь – с Платоном, который фактически утверждал двойственность мира, признавая субстанцию (материю) необходимым условием креативного акта. Августин же утверждает ортодоксальный взгляд на эту проблему, говоря о творении из ничего – только путем волевого креативного акта, осуществленного в силу всеблагости Бога. Отвечая на часто задававшийся вопрос о том, почему же Бог не сотворил мир раньше, он говорит о том, что само понятие времени связано с возникновением мира, до этого же не было ни прошлого, ни будущего, вернее, все это было заключено в вечности, в которой и пребывал Бог.

Огромное значение Августин придает проблеме греха и воздаяния. Грех и сопутствующее ему чувство вины вообще являются основными категориями религиозных исследований того времени, однако в «Исповеди» и особенно в «Граде Божьем» мы встречаем весьма любопытную трактовку. По мнению Августина, грех есть качество всех людей, нет и не может быть праведников. Люди прокляты Богом, но по его милости некоторые из них прощены – «избраны», как говорит сам Августин. Прощение и проклятие зависят не от человека, но исключмтельно от милосердия Божьего. Именно избранные будут жить в граде небесном, который сейчас (на земле) перемешан с градом земным.

Для того, чтобы понять значение борьбы с ересями, необходимо хотя бы вкратце коснуться этой проблемы в целом.

Ересью называется любая трактовка Священного Писания, отступающая от ортодоксальной. Ортодоксальными признаются лишь те из них, который получили одобрение вселенских соборов. Поскольку теоретические проблемы христианства весьма сложны, малейшее отклонение или даже сомнение в непогрешимости постановлений соборов уже оказывалось ересью. Неудивительно поэтому, что ереси возникали одна за другой, и борьба с ними занимала огромное место в истории церкви. Видимо, именно это направление и привело к канонизации Августина (в католической церкви он причислен к лику святых), поскольку некоторые из его собственных философско-религиозных воззрений, как мы уже видели, мягко говоря, сомнительны.

Основными направлениями ересей католическая церковь в то время считала арианство, манихейство и монофизитство. Об арианстве и манихействе было сказано выше, ересь монофизитов касается вопроса о воплощении Христа. В противовес официальной доктрине, утверждавшей богочеловечность Христа, т.г. воплощение в нем обновременно двух начал, монофизиты говорили, что он обладал лишь одной сущностью.

Учением Августина традиционно принято заканчивать разговор о патристике. Следующий этап средневековой философии – схоластика.