2014-02-02
4170
Государство производит товары самостоятельно и влияет на принятие производственных решений частными фирмами через налоги, налоговые льготы, субсидии и другие формы регулирования. Имеются объективные причины такой деятельности, обусловленные недостатками в процессе принятия решений фирмами. Возникает ряд вопросов: как государство выбирает форму вмешательства в производство общественных благ? Должно ли оно национализировать какую-то отрасль или регулировать ее? Должно ли государство поощрять правильное поведение через субсидии, или наказывать штрафами?
Государство берет на себя ответственность за обеспечение такой важной категорией товаров, как общественные товары и общественно произведенный частный товар. Но тот факт, что государство платит за товар, совсем не означает, что оно производит этот товар – оно может покупать товар или услугу у частных фирм. Какие факторы влияют на принятие такого решения?
Последнее десятилетие свидетельствует о значительной тенденции к снижению роли государства в производстве во всем мире. Отчасти это объясняется все более распространенным осознанием того, что государство не является эффективным производителем [Стиглиц, 1997, 173]. Между тем систематических исследований по относительной производительности государственного и частного секторов мало, и оценивать их следует с некоторой осторожностью. На самом деле между ними существует немало общего (по крайней мере, между большими корпорациями и государственными предприятиями), так и различного. Различия лежат в сфере организационной (банкротство, конкуренция), и личной (ограничения системы заработной платы, пребывание в должности) мотивации [Стиглиц, 1997, 193].
Хотя существуют лишь разрозненные данные относительно того, что государственная бюрократия менее эффективна, чем частные фирмы, вера в то, что так и есть на самом деле, широко распространена. Частные страховые фирмы обеспечивают полицейскую защиту многих крупных жилищных проектов, американские города разрывают контракты со своими полицейскими управлениями, пожарной охраной, муниципальными и коммунальными органами, многие общины заключили контракты об управлении их тюрьмами частными фирмами. Так, технический прогресс последних лет делает возможной конкуренцию даже в традиционных отраслях /c. 278/ «естественной монополии» и снижает объективную потребность в государственном вмешательстве. В некоторых из них в составе всего комплекса можно вычленить часть, действительно составляющую естественную монополию. Например, в энергетике – отделить распределительные сети от выработки и сбыта электричества. Точные границы рыночного сектора являются предметом современной полемики. Ведутся яростные споры и на тему, должны ли входить в рыночный сектор, например, здравоохранение, образование, страхование и пособия.
Представлена параллельная линия рассуждений о государстве, которая включает ряд вариантов участия бизнеса, его социальной ответственности. Но не дело корпораций брать на себя псевдоправительственную роль. Движению корпоративной ответственности не хватает легитимности рыночного и политического процесса. Социально ответственный бизнес не может нести груз государственной политики, поскольку даже само государство не может действовать ответственно и независимо.
Формально определены три функции государства по отношению к бизнесу: 1) друг, партнер и заказчик; 2) «сторожевой пес» и «регулировщик»; 3) сборщик налогов [Речмен и др., 1995, 351]. Государственное регулирование осуществляется в тех областях, где может произойти ограничение конкуренции или нанесение вреда обществу. Соответственно, компании объединяют свои усилия, создавая лобби – группировки, которые ищут подходы к политическим деятелям, пытаясь повлиять на законодательство.
Для ответа на вопрос о справедливом распределении дохода и дилемме «справедливость – эффективность» предлагается концепция «государства благосостояния», представляющего собой посредническую арбитражную модель государства, включающую регуляцию различных интересов с целью обеспечения общественного равновесия либо той или иной степени участия (равноудаленности) по отношению к ним. Принимается, что нормативная роль государства – общественный договор – имеет в своей основе политический процесс, в котором нет иных целей (или потребностей) кроме целей индивидуальных граждан или избирателей. В идеале предполагаемая и фактическая роль государства должны совпадать: когда государство будет делать то, что от него в таком случае ожидают, общественное благосостояние отдельных граждан или избирателей максимизируется. Однако заметим, что общественный интерес тем самым оказывается лишь суммой интересов.
В политической и правовой мысли, как известно, долгое время государство рассматривалось как политическое средство секуляризации и суверенитета, что определяло автономию политики и экономики, государства и гражданского общества. Затем государство, понимаемое как территория свободы и автономия, превратилось в государство, основанное на нужде, по словам Гегеля, государство, основанное на рассудке, стоящее лицом к лицу с нуждой. Практикой стала для США Великая депрессия, показавшая, что государство должно отвечать за благополучие граждан, т.к. депрессия – это угроза для всех, и вместо индивидуализма необходима коллективная /c. 279/ защита. В Европе выделяется 1891 г., когда протестантская церковь и, в особенности католическая, в энциклике папы Льва XIII «Rerum novarum» – «О новых вещах» – призвали государственную власть к справедливости по отношению к рабочим. Сфера компетенции правительства расширилась во многих странах, оно распространяло свое влияние на индивидов, начиная с рождения и заканчивая смертью (по вопросам обложения налогом на наследство). Вообще говоря, в результате определились две модели взаимодействия государства и рынка в условиях рыночной экономики – трансатлантическая и рейнская.
Для периода расцвета госвмешательства в экономику характерен ряд политических идей относительно роли правительства, предполагающих, что: 1) деятельность государства нацелена лишь на общественное благо и своекорыстное поведение чиновников является отклонением; 2) государство является целостным организмом, в котором все решения принимаются на основе рациональности и прозрачности; 3) экономические решения поддаются пересмотру и не имеют инерции; 4) инструменты экономической политики находятся под полным контролем государственного руководства, которое может полагаться на честную и эффективную работу аппарата.
В развивающихся странах на экономической роли государства сказалось колониальное прошлое, когда национализация промышленности была вызвана тем, что на момент получения независимости многие крупные предприятия принадлежали иностранцам.
Важную роль могут играть такие факторы, как: 1) менталитет населения (он определяется традицией или религией); 2) уровень экономического развития страны (в зависимости от степени развития рыночных отношений и частного сектора он определяет потребность в большем или меньшем государственном вмешательстве); 3) степень открытости экономики (парадокс состоит в том, что более открытая экономика нуждается в большем госсекторе, поскольку по определению она более нестабильна); 4) уровень технологического развития (он определяет наличие или отсутствие естественных монополий, а также необходимость в регулировании некоторых новых видов деятельности – финансовых рынков, транспорта, связи); 5) качество аппарата госуправления (оно определяет пределы эффективного вмешательства правительств в экономику); 6) появляются новые рынки, нуждающиеся в госрегулировании; 7) возможность мобилизации масштабных ресурсов; 8) преодоление «рациональности незнания», когда издержки по приобретению индивидами информации превышают потенциальную пользу от нее.
Правительства выполняют множество политических, социальных и экономических функций, однако особая потребность в широком участии государства в социально-экономическом процессе обычно упирается в неподготовленность государственного сектора к выполнению своих задач. Вместе с тем обо всем этом /c. 280/ профессиональные наблюдатели хорошо знают и излишне останавливаться на констатации известных фактов.
В послевоенный период государства начали ассоциироваться с культурными общностями, названными нациями, и по мере укрепления суверенитета, признающим законным понятие "народ как нация", государства постепенно брали на себя все более широкие социальные обязанности в заботе о благосостоянии своих народов. В результате образовалось средоточие власти: государство получило высший приоритет не только в политике, но также и в экономической, культурной и социальной стратегии». Критика государственно-центристской ориентации теории отмечает, что она: 1) абсолютизирует юридический аспект принципа суверенитета; 2) расширяет содержание суверенного статуса; 3) признает, что государство олицетворяет собой наивысшую степень гражданской идентичности и лояльности; 4) рассматривает государства как единообразную и единственную форму политической организации; 5) разделяет государственный и частный сектора в абстракции; 6) рассматривает и аналитически трактует государство антропоморфно, как унифицированные субъекты.
Таким образом, фактом оказалось, что идеализация государства далека от реалий жизни, хотя и не всякая практика является критерием эффективности. Скептическая позиция сводится к тому, что: 1) государство не монолитно, а характеризуется множественностью центров выработки политики, каждый из которых руководствуется своими представлениями об общественных интересах; 2) государственная политика не всегда может быть последовательной в пространственном (центр – местные власти; центр – подразделения) и временном аспектах; 3) политика может определяться корыстью госчиновников и групп давления; 4) те, кто принимает решения не всегда представляют себе, как работает экономика; 5) существуют проблемы исполнения решений; 6) принятые решения необратимы; 7) подвергается сомнению тезис господствующей теории, объясняющей возрастание, формирование и распространение официальных бюрократических организаций с помощью функциональных терминов, когда целесообразные бюрократические структуры наиболее продуктивны, а эффективность координации отношений, усложняющихся под воздействием расширения рынков и технологических изменений, определяется разделением труда и ответственности на пути бюрократической институционализации.
