Знание и мышление в управлении

Основные методологические понятия

Управленческая деятельность основана на различении знания и реальности, причем реальность выступает, с одной стороны, в качестве объекта познания и, с другой стороны, объекта преобразующей деятельности управленца (менеджера), осуществляемой на основе знания[1].

В процессе управления менеджер получает знание о реальных объектах, которыми он управляет (знание о том, что есть), исходя из него строит новое знание (что должно быть – это, в частности, определение цели) и претворяет это знание в реальности (рис.1.1.1). Первый этап из названных – исследование, второй – проектирование, третий – реализация.

Рис.1.1.1. Основные процедуры работы менеджера со знанием в процессе управления.

Основная проблема управленческой деятельности состоит в том, что менеджер должен принимать эффективные, соответствующие его ценностным ориентациям, и реализуемые решения в условиях неполноты знания об объекте управления и той конкретной ситуации, в которой принимаются эти управленческие решения. Неполнота знания не является следствием «неграмотности» менеджера или его неумения исследовать объекты и ситуации – это принципиальная особенность знания. Получение знания всегда связано с абстрагированием от множества деталей конкретных объектов, и этим определяется неполнота всякого знания по отношению к конкретным объектам. Способ и результат абстрагирования при использовании научных методов исследования зависят от того, в рамках какой науки осуществляется исследование.

Серьезнейшая проблема управленческой практики и управленческого образования сегодня состоит в том, что теория управления как единая научная дисциплина до сих пор не построена. Авторы одного из наиболее популярных в России западных учебников управления М.Мескон, М.Альберт и Ф.Хедоури[2] признаются, что в основу их книги положен эклектический принцип[3], поскольку остальные возможные принципы, по их мнению, не обеспечивают целостного понимания объекта управления. Представляется, что существенной причиной отсутствия единой теории управления является попытка построить ее исключительно на эмпирической основе. При этом разнородные факты, разбросанные по разным областям знания (социология, экономика, психология, кибернетика и др.), не уложены в рамки единых схем, которые могли бы послужить основной синтеза управленческого знания как целого. Как справедливо отмечает акад. РАН А.Г.Гранберг, общая теория в принципе не может быть выведена эмпирическим путем[4].

Традиция применения эмпирического подхода к формированию управленческого знания заимствована социальными науками из арсенала естественных наук. Эмпиризм приносит хорошие плоды в естественных науках постольку, поскольку условия физического бытия на Земле можно считать одинаковыми для всех ее регионов и неизменными во времени. Но условия социального бытия не отличаются такой же стабильностью. Поэтому построение социального знания на основе эмпирических данных, конечно, допустимо, но применение его в условиях иной культуры, иного способа социального бытия, чем там и тогда, где и когда оно было получено, требует каждый раз ответа на вопрос: а возможны ли те же эмпирические факты, которые положены в основу теории, в тех условиях, в которых эту теорию собираются применять? Как правило, на этот вопрос не удается найти ни положительного, ни отрицательного ответа.

Отсюда следует актуальность задачи перестройки всей науки об управлении на основе иных эпистемологических[5] принципов. В основу такой науки должна быть положена онтологическая схема объекта управления, описывающая его наиболее общие и важные, сущностные характеристики, «встроенная» в схему организации деятельности менеджера по поводу этого объекта. В этой схеме должны быть отражены методы идентификации конкретного объекта управления и конкретной ситуации, а затем – способы построения действий менеджера по результатам такой идентификации. Таким образом, будет создана методологическая основа управления на основе онтологических схем и способов идентификации[6].

Несомненно, теория менеджмента есть особая форма знания. Возникает, однако вопрос: это знание о менеджменте, описывающее процессы управления, руководства и задающую их деятельность как некую «отстраненную» от менеджера объективную реальность, или это знание в менеджменте, позволяющее менеджеру строить эту реальность, в то же время находясь в ней? Ответ, очевидно, должен быть в пользу второго предположения: процессы управления и руководства и обеспечивающая их деятельность не существуют как естественные природные объекты, они создаются искусственно, и поэтому могут быть описаны лишь принципы, средства и методы их создания. Следовательно, речь идет, прежде всего, о методологии менеджмента – и здесь возникает вопрос о соотношении теории и методологии.

Теория – это форма организации знаний, выраженных в некоторой системе понятий и описывающих взаимосвязи между объектами этих понятий («законы» данной теории). Характерный признак теории как формы знания – наличие исходных положений (постулатов, аксиом), считающихся истинными в силу их «очевидности», и правил вывода, с помощью которых из исходных можно получать производные положения. Благодаря использованию таких правил теория позволяет обнаруживать и описывать непосредственно не наблюдаемые связи и отношения между объектами и даже новые объекты. Однако, в любом случае, теория описывает объекты, а не способы их использования в целенаправленной деятельности человека [7].

Иначе говоря, теория – это «знать что». Вопросы использования этих знаний для реализации чего-либо в практике («знать как») остаются, вообще говоря, за пределами теории и становятся «добычей» методологии и основанных на ней методик и технологий. К методологии относятся также вопросы получения знаний. Знания о любом объекте и знания о способах его использования, исследования, управления нужно рассматривать автономно, как разные знания о разном, как сосуществующие и дополняющие друг друга.

При этом знание о методах и средствах (исследования, управления и т.д.) также выражается в определенных системах понятий – но не относящихся к объектам какой-либо области науки, а особых, методологических понятий. В основе знания о методах и средствах лежат онтологические представления о мышлении и деятельности – так как говорить о методах и средствах можно только применительно к мышлению и деятельности[8].

Основные составляющие научного знания показаны на рис.1.1.2.

Рис.1.1.2. Основные составляющие научного знания:
эпистемологические единицы в структуре научного предмета [9].

Исходя из сказанного выше, в составе научного предмета выделяются знания двух типов: относящиеся к объектам, изучаемым данным научным предметом, и относящиеся к способам оперирования с этими объектами, в том числе, способам их исследования.

Центральным элементом схемы является онтология – схема или другая форма описания, показывающая наиболее важные, сущностные характеристики всех объектов определенного рода, изучаемых данным научным предметом. Эти характеристики даются в том специфическом аспекте, который свойственен данному научному предмету. Так, с точки зрения экономики предприятие – это место, где соединяются труд, капитал и природные ресурсы и формируется новая стоимость, с точки зрения права предприятие – это имущественный комплекс, используемый для осуществления предпринимательской деятельности, который может быть объектом купли-продажи, залога, аренды и других сделок, связанных с установлением и прекращением вещных прав; в состав предприятия входят земельные участки, здания, сооружения, оборудование, инвентарь, сырье, продукция, права требования, долги, а также права на фирменное наименование и другие исключительные права[10]. Перечисление сущностных свойств предприятия с юридической точки зрения приведено нами так подробно, чтобы показать, что представитель любой науки даст свой, специфический ответ на вопрос «из чего состоит предприятие» (понятно, что экономист или социолог назовут другие «части»), и у каждого из них будет свой специфический способ выявления «частей» предприятия как целого. Это говорит о том, что способ оперирования с объектами в процессе их исследования – специфический для каждого научного предмета – определяет то знание об объекте, которое может быть получено в рамках данного предмета, и в этом смысле полученное знание отражает не только свойства объекта, но и свойства способов оперирования.

Вводя в рассмотрение другие характеристики объектов, свойственные уже не всем объектам, изучаемым данным научным предметом, а только какому-то классу этих объектов, мы получаем знание другого типа – модель класса объектов. Чем больше характеристик вводится в модель, тем уже класс объектов, охватываемый моделью. В пределе можно получить модель конкретного единичного объекта, вводя достаточное число признаков, чтобы описать его отличия от любого другого объекта.

Однако не только число признаков и общность (широта охвата объектов) отличают модели от онтологий.

Помимо способов оперирования с объектами – выделения «частей» объекта, их описания с помощью каких-либо свойств или признаков и установления связей между этими «частями», для построения моделей необходимы способы оперирования с выделенными признаками, в частности, способы установления закономерностей (постоянных, стабильных связей между признаками), присущих объектам. Так, если онтологически экономист выделяет в составе предприятия основные и оборотные средства, то в модели появляются данные о количестве этих средств, их оборачиваемости и других характеристиках; например, в моделях предприятий машиностроения и химии может быть выражена средняя стоимость основных средств на одного работающего на предприятиях указанных отраслей, что при сопоставлении моделей позволит установить устойчивое различие этих показателей между отраслями. Для этого должны быть определены единицы измерения стоимости основных средств, способы ее измерения (оценки) и способы сравнения.

Так как признаки – это не «части объекта», а некоторые единицы полученного ранее знания об объектах, то, работая с моделями, мы работаем с единицами знания, формируя при этом новые единицы знания, с которыми в дальнейшем также нужно работать. Следовательно, появляется необходимость в фиксации правил оперирования с единицами знания.

Таким образом в составе научного предмета формируется блок оперативных систем, в который входят понятия (с помощью которых описываются объекты, их структура и взаимосвязи, а также структура и взаимосвязи единиц научного знания), языки (на которых описываются модели и другие единицы научного знания[11]), правила оперирования с объектами и единицами знания.

К оперативным единицам знания относятся также задачи – знание о том, что надо делать, и методики – знание о том, как следует действовать, чтобы выполнить задачу.

Теория как форма организации знания достаточно подробно охарактеризована выше.

Особую роль играют такие единицы знания, как проблема и факт, выступая «генераторами» развития знания. Проблема, в общем случае, – это знание о незнаемом, она очерчивает границы незнаемого и, тем самым, направляет дальнейшее развитие знания. Факт – эмпирически наблюдаемое событие, противоречащее сложившемуся в данной области науки знанию, не объяснимое с помощью этого знания, показывающее его несовершенство и, тем самым, заставляющее его изменять[12].

Как говорилось выше, каждая из областей знания (каждый научный предмет) имеет свой ряд категорий, понятийные структуры, оперативные системы («арсенал» средств и методов). Реальные объекты, которыми управляет менеджер, как бы отражаются в отдельных науках разными сторонами, образуя разные, не соединенные в единое целое проекции (на рис.1.1.3 это показано на примере объекта «социум»).

Рис. 1.1.3. Формирование комплексного (многомерного) представления о социуме как
совокупности его «проекций» на понятийные структуры разных наук.

В качестве примера достаточно сравнить понятийные структуры и оперативные системы экономики, социологии, права, кибернетики, чтобы получить непосредственно «не стыкуемые» понятийные структуры и принципиально различные оперативные системы. Так, экономика содержит понятия цена, затраты, прибыль и др.– эти понятия отсутствуют в социологии, психологии, праве и т.д. В свою очередь, в экономике отсутствуют понятия социальная роль и социальный статус, правоспособность, неформальная группа, конфликт и др. Опрос и анкетирование, тестирование и технологии переговоров не входят в арсенал методов экономики, так же как сопоставление затрат и результатов не является методом социологии или психологии. Поэтому непосредственное использование оперативных возможностей психологии, социологии, экономики, кибернетики и т.п. для целей менеджмента не даст иного результата, кроме эклектической по содержанию и бесполезной практически смеси разнородных сведений. Задачи управления могут быть решены, если, во-первых, исследования объекта управления будут проводиться во всех научных предметах, которые необходимы для описания целостного объекта, во-вторых, если полученные в разных научных предметах знания удастся синтезировать в единое целое.

Основания для междисциплинарного синтеза можно найти лишь в такой области знания, которая объясняет, каким образом строятся любые системы понятий и любые методы. Так как все понятия формируются в мышлении человека, а методы присущи только мышлению или человеческой деятельности, то базисом для междисциплинарного синтеза может быть лишь общая теория мышления и деятельности. Такая теория разработана в России во 2-й половине XX столетия и получила название системомыследеятельностной методологии. Основополагающие результаты этой теории получены Г.П.Щедровицким и его учениками[13].

Однако, проведя комплексное исследование объекта управления в некоторой ситуации, будет ли менеджер знать, как поступать в этой ситуации, как определить цель и реализовать ее? И если нет, то зачем нужны исследования, ведь в конечном счете менеджеру необходимо именно знать, что делать?

Отвечая на эти вопросы, мы прежде всего подвергнем сомнению постановку последнего вопроса, хотя она традиционна. Нет, ответим мы, менеджеру нужны знания не столько как непосредственная основа для действий, сколько как средства, используемые в мышлении.

Сложность и противоречивость той системы, в которой находится и которой управляет менеджер, приводит к возникновению неповторимых ситуаций, в которых знание «как поступать», полученное в других ситуациях, бесполезно. Единственный продуктивный вариант действий менеджера состоит в том, чтобы понять конкретную ситуацию и путем рассуждения, а не припоминания рецептов, найти то единственное решение, которое в данной ситуации будет эффективным и реализуемым. Знание консервирует деятельность, порождает стереотипы и не создает основы для эффективных действий в нестандартных ситуациях. «Прорыв» к эффективному решению, к построению нового действия требует отрицания имеющегося знания и создания иного. Исследование объекта управления и ситуации дает необходимую основу для проверки: может ли в данной ситуации быть применено имеющееся знание о необходимых действиях? Положительный ответ на этот вопрос случается не часто.

Разумеется, не все объекты управления и не все ситуации следует считать уникальными: анализируя практику, можно выделить типовые объекты и типовые ситуации, для которых могут быть рекомендованы устойчивые совокупности действий менеджера. Но применение методик и технологий управления – совокупности знаний о том, что нужно делать в конкретных ситуациях – ограничено именно такими ситуациями, которые можно считать типовыми, устойчивыми, детально изученными и повторяющимися; методики и технологии всегда задают лишь один вариант действий менеджера из многих возможных, выбираемый каждый раз ситуативно и только в том случае, если ситуация принадлежит к числу типовых. Если же ситуация не относится к числу типовых, знание о необходимых действиях менеджера в каждой ситуации должно строиться заново. Для этого менеджеру необходима методология, которая оснастит его средствами, позволяющими:

- получать необходимые знания (с помощью исследований, коммуникации и т. д.), синтезировать знания, полученные в рамках разных научных предметов;

- использовать знания для объяснения наблюдаемых явлений и предсказания естественно возникающих новых явлений;

- осуществлять проектирование будущего, программирование и планирование действий.

В связи со сказанным необходимо различать культуры, тяготеющие к стандартизации и технологизации (такой является, например, американская культура), где больше вероятность возникновения типовых ситуаций в управлении, и культуры, тяготеющие к уникальным действиям (такой является, в частности, российская культура, где всегда гордились Левшой, умеющим подковать блоху, но не технологической дисциплиной[14]). В культурной среде второго типа возникновение нестандартных ситуаций более вероятно и, следовательно, более значимы требования к умению менеджера создавать и использовать новое знание. В силу этого эффективный менеджмент в России сегодня зачастую основан больше на интуиции, чем на логике. Однако расчет только на интуицию не всегда оправдывается, и с развитием и усложнением рыночных отношений все возрастает потребность менеджеров в логически завершенной методологии.

Из сказанного следует, что управление как деятельность включает две важнейшие разновидности:

· управление в типовых ситуациях, имеющих, соответственно, типовые средства и методы осуществления отдельных составляющих управленческой деятельности (процедур, функций);

· управление в ситуациях уникальных, не имеющих алгоритмов разрешения. Такие ситуации обычно воспринимаются как проблемные.

Проблемные ситуации – это остановка управляемой деятельности по причинам, не зависящим от управленца, когда эту деятельность вообще невозможно продолжать (ситуация тупика) либо получаемые продукты деятельности отличаются от запланированных (ситуация разрыва), и способ разрешения ситуации неизвестен. Задача управленца в проблемной ситуации состоит не в применении известных средств и методов, а в их создании для данной уникальной ситуации. Ситуация квалифицируется как проблемная именно потому, что имеющееся знание о способах действия в такой ситуации неэффективно.

Проблемные ситуации требуют перехода управленца от действий на основе знания к рефлексии, пониманию ситуации, коммуникации по поводу возникшей ситуации, мышлению – и, как результат всех этих интеллектуальных и принципиально не алгоритмизируемых процессов, к выработке новых норм, правил, средств и методов, технологий, алгоритмов, стандартов выполнения действий.

Управление в типовых ситуациях требует от менеджера наличия актуального знания. Схема работы в такой ситуации: «знание Þ действие». Управление в проблемной ситуации строится по схеме «мышление Û деятельность». При этом деятельность предполагает не только действие, но и определение цели, перечня задач, решение которых необходимо для достижения цели, выбор методов и средств, обеспечивающих решение этих задач, и лишь после того – применение этих средств и методов к объекту, т.е. совершение действия. В целом управление в проблемной ситуации развертывается по схеме мыследеятельности, разработанной Г.П.Щедровицким и соединяющей действия, рефлексию, понимание, коммуникацию и мышление в единое целое[15].

На основании изложенного выше можно обсуждать содержание образования и подготовки менеджеров. Западные школы менеджеров, в соответствии с культурой их стран, склонной к технологизации, стандартизации, типизации, тяготеют к «накачке» менеджеров знаниями и умениями, с этой целью в период обучения решаются тысячи так называемых «кейсов» – задач, в которых требуется разрешать заданные конкретные ситуации. Такой подход, очевидно, основан на стремлении превратить в «штатные ситуации» максимальное количество тех ситуаций, которые могут возникнуть в реальности. Очевидно и то, что разрешение ситуаций, впервые встречающихся в практике слушателей, развивает их способности к рефлексии, пониманию, коммуникации и мышлению. Тем не менее, фундаментальная методологическая база мыследеятельности при этом не создается.

Лучшие из российских школ управления, наоборот, уделяют максимальное внимание созданию методологической базы мыследеятельности, развитию мышления, рефлексии, коммуникативной компетентности. Это соответствует культуре России, тяготеющей к созданию уникальных образцов, но плохо справляющейся с задачами унификации и технологизации.

Такое положение дел в образовании приводит к тому, что менеджер, получивший образование в России, обычно лучше справляется с проблемными ситуациями, чем его западные коллеги. Но в штатных ситуациях он проигрывает менеджеру, получившему образование на Западе, так как последний использует уже известные ему средства и методы, в то время как менеджер с российским образованием должен их для себя каждый раз создавать.

В американских университетах, судя по имеющейся информации, приходят к выводу о необходимости усиления «интеллектуальной» составляющей образования менеджеров и усиливают внимание к достижениям российских школ. Видимо, в России также наступило время интеграции западных достижений подготовки «технологизированных» управленцев и российского опыта образования «мыслителей». К сожалению, пока вместо интеграции (синтеза) чаще приходится видеть простое заимствование плохо освоенных западных методик и пренебрежение отечественным опытом.

Сказанное выше определяет место управленческого мышления: оно необходимо менеджеру в проблемных, уникальных ситуациях, его особое значение для отечественного менеджмента определяется тем, что возникновение уникальных ситуаций свойственно российской действительности уже в силу особенностей российской культуры.

Рабочий инструмент мышления – понятия.

Понятие есть мысль, в которой отражаются отличительные свойства предметов и отношения между ними. Совокупность признаков (свойств и отношений), отражаемых в понятии, составляют его содержание. Множество предметов, каждому из которых принадлежат признаки, составляющие содержание понятия, есть объем понятия.

В каждой ситуации какие-то объекты следует считать одинаковыми, а какие-то – разными. Одинаковые объекты должны иметь одно и то же наименование, разные объекты – разные наименования. Эту функцию и выполняют понятия. Как операциональная единица механизма понимания понятие позволяет различить разное и отождествить одинаковое и обозначить их, т.е. присвоить каждому классу «одинаковых» объектов определенное наименование (имя, знак). При этом два объекта могут восприниматься как разные или одинаковые в зависимости от ситуативных требований к их различению – отсюда ситуативность так называемых «рабочих понятий».

Понятие есть инструмент понимания (текста, ситуации). Понять текст – это значит «восстановить» те объекты и реконструировать те связи и отношения между ними, которые описывал автор в данном тексте – это есть реконструкция ситуации действования автора текста. Понять ситуацию – это значит описать ее на некотором языке; это обратная задача по отношению к предыдущей.

Понятие есть инструмент мышления, позволяющий путем операций над определенными знаками (именами объектов) устанавливать связи и отношения между идеальными объектами и осуществлять их преобразование. Через продукты мышления: проекты, программы, цели, задачи, планы и др. – понятия определяют деятельность.

Структура понятия показана на рис. 1.1.4:

Рис.1.1.4. Структура понятия.

Для управленческого мышления важным элементом структуры понятия являются операции и процедуры, которые должны отвечать на вопросы:

- как построить предмет, входящий в объем понятия;

- как отличить предмет, входящий в объем понятия, от других предметов, не входящих в него;

- как использовать объект

и др.

Наряду с понятиями важнейшим инструментом мышления являются схемы. В качестве примера на рис. 1.1.5 приведена предложенная Г.П.Щедровицким в 1989 г. онтологическая схема промышленного предприятия. Эта схема включает все существенное для любого промышленного предприятия: машины и технологические линии, построенную вокруг них производственную деятельность, охваченную организационно-управленческой деятельностью, которая в свою очередь, осуществляется в рамке рынка, а также технологическую деятельность, которая только частично охватывается управленческой: нельзя «приказать» создать технологию, для которой нет базы, созданной научно-техническим прогрессом[16].

Рис. 1.1.5. Онтологическая схема промышленного предприятия (по Г.П.Щедровицкому).

1 – машины и технологические линии; 2 – деятельность по производству продукции;
3 –деятельность по разработке технологий; 4 – оргуправленческая деятельность; 5 – рынок.

На рис.1.1.6. приведена онтологическая схема региональной экономики, созданная по аналогии с онтологической схемой промышленного предприятия.

Рис.1.1.6. Онтологическая схема региональной экономики.

Следует различать схемы объекта мышления и схемы организации мышления, называемые также оргдеятельностными схемами. Схемы объекта отвечают на вопрос «что», «о чем мыслим», схемы организации мышления – на вопрос «как» – как организовано мышление, какие мыслительные процедуры и в каком порядке применяются и т.п. К одним и тем же объектам применимы разные схемы организации мышления, одна и та же схема организации мышления применима к разным объектам. Это позволяет рассматривать объекты и схемы организации мышления отдельно друг от друга, выделять, изучать и создавать методы мышления. Для того, чтобы подчеркнуть взаимную независимость схем объекта и организации мышления, их принято изображать на разных плоскостях, ортогональных друг к другу (рис.1.1.7).

В обыденном мышлении крайне редко можно разделить объектную и оргдеятельностную плоскости: обычно они «схлопываются» в одну, т.е. для каждого объекта «придумывают» свой способ оперирования с ним. Неумение отделить схемы организации мышления от объектов приводит к невозможности рассматривать организацию мышления как отдельный объект исследования и развития. Следствием является часто встречающееся плохо организованное мышление, не обладающее четкой структурой (в частности, не имеющее четкой структуры понятий), беспомощное в выводах и в итоге практически бесполезное. Рефлексивное выделение методов и средств мышления и вынос и их на отдельную «плоскость» позволяет развивать логику (и как науку о мышлении, и как совокупность практических приемов мышления) и добиваться практической продуктивности мыслительной работы.

Рис.1.1.7. Двухплоскостное представление мышления (по Г.П.Щедровицкому)
и взаимосвязь мышления менеджера и исполнителя

Разделение объектной и оргдеятельностной плоскостей управленческого мышления имеет принципиальное значение и в другом отношении. Менеджер, освоивший организацию управленческого мышления как таковую, вне связи с конкретными объектами мышления, приобретает возможность управлять любыми объектами, так как владеет универсальными схемами мышления. Менеджер, владеющий методиками мыслительной работы, жестко привязанными к конкретным видам объектов, может управлять только объектами данного вида.

Управленческое мышление имеет одним из объектов способы мышления исполнителя (субъекта управляемой деятельности), в этом случае содержание оргдеятельностной плоскости мышления исполнителя становится содержанием объектной плоскости мышления менеджера. На оргдеятельностной плоскости мышления менеджера отображается, как менеджер определяет (нормирует) мышление исполнителя. Этот вопрос далее будет также рассматриваться в связи с изучением стратегического мышления.

Важнейшим для управленческого мышления является синтез представлений, получаемых при исследовании объекта управления в рамках разных научных предметов. Такой синтез целостного объекта по его «проекциям» на разные научные предметы получил название конфигурирования. Осуществление конфигурирования рассматривается системомыследеятельностной методологией.