1405 год Тое же весны почаша подписывати церковь каменную Святое Благовещение на князя великого

1405 год… Тое же весны почаша подписывати церковь каменную Святое Благовещение на князя великого дворе, …а мастера бяху Феофан иконник Гречин, да Прохор, старец с Городца, да чернец Андрей Рублев, да того же лета и кончаша.

Летопись повествует о росписи Благовещенского собора Московского Кремля. Руководил работами византийский автор Феофан Грек. Рублев не стал подражать страстной кисти «неистового» византийца. Русский иконописец видел мир ясно, спокойно, кротко. Прозрачные, «дымом писанные» краски его икон – голубую, белую, зеленую, багряную, золотистую - стали называть рублевскими.

Из купола Новгородского храма, расписанного Феофаном, взирал, как принято, Спас Вседержитель. Такого грозного изображения Судии не видывали новгородцы. Страшно было предстать пред таким взором Вседержителя. А страшно, не греши – будто назидал людей художник. Андрей Рублев напишет иного Спаса, милующего, утешающего истерзанную земными невзгодами душу. Но и Тот и Этот вели человека ко спасению.

В жестокую пору жил Рублев. Золотая Орда обирала Русь, а удельные князья вместо того, чтобы объединиться, воевали между собой. Победа Дмитрия Донского на Куликовом поле показала, что одолеть врага можно только все вместе.

Игумен Никон призвал иконописца Андрея Рублева образ писати Троицы в похвалу... святому Сергию.

Три прекрасных Ангела ведут безмолвную согласную беседу. На столе чаша с головой тельца – символ будущей жертвы Христа. Образ единства и жертвенной любви к людям. Любимый образ Сергия Радонежского. Для того он и монастырь ставил, «дабы воззрением на Святую Троицу побеждался страх ненавистной розни мира сего». Для того князей мирил, собирал вокруг князя Дмитрия и на битву с Мамаем благословлял.

«Троица» Феофана Грека из Новгородского собора не похожа на «Троицу» Рублева. Нет в ней неподвижности, созерцательности, покоя. «Троица» Феофана стремительно несется на человека с неведомых высот. Средний Ангел словно парит над миром с распростертыми крыльями. Все остальные персонажи фрески, как и весь мир, будто находятся под его покровом.