Инструмент принуждения, принуждение экономическое и политическое

Социальная зависимость и принуждение

Понятно, что положение, при котором один из хозяйствующих субъектов испытывает хронический дефицит, в то время как другой имеет возможность производить необходимый продукт сверх меры собственных потребностей, способно порождать известную зависимость одного от другого. В свою очередь, зависимость порождает объективную возможность принуждения. Именно зависимость одних от других и именно принуждение одних другими предстают как первопружина социальной интеграции. Ничто другое не в состоянии объединить замкнутые в самих себе натуральные хозяйства первых автаркичных сообществ. Однако действие этих факторов не может быть устойчивым и постоянным. Кроме того, необходимо понимать, что известный всем инструментарий принуждения (армия, полиция, тюрьмы и т.п.) не может быть первичным. Должны сформироваться «до-политические» инструменты принуждения; без базовых, куда более фундаментальных форм социальный синтез невозможен.

Политическое принуждение в его классическом виде (полиция, армия, тюрьмы) не может взяться ниоткуда. Его источник — в экономической зависимости.

Любая форма принуждения нуждается в специальном механизме, в этом смысле не является исключением и экономическое. Его инструментом как раз и предстает материальный излишек. Но только потому, что существующие рядом с ними замкнутые хозяйства других общин не в состоянии обеспечить стабильность и устойчивость своего собственного жизнеобеспечения (а иногда и просто выживание) и оказываются в материальной зависимости от того, кто способен производить больше, чем необходимо ему самому.

Однако материальная зависимость одних хозяйствующих субъектов от других невозможна там, где излишек полностью «проедается» нуждающимися. Важно понять, что устойчивая связь между ними, устойчивое подчинение тех, кто испытывает дефицит, могут быть гарантированы только в том случае, если хотя бы часть избытка станет выпадать из сферы удовлетворения первичных потребностей и формировать собою какой-то новый, если так можно выразиться, «надстроечный» круг потребления. Именно этому, надстроечному, кругу и предстоит стать основой культуры.

Между тем известно, что чисто экономическое принуждение, которое не подкрепляется никакими другими мерами, нежизнеспособно. Оно всегда нуждалось и будет нуждаться в политико-правовом закреплении, а также в становлении специального политического аппарата, который имеет и реальную возможность, и признаваемое всеми право осуществлять насилие, и уже первые памятники письменности оставляют нам свидетельства учреждений, призванных регулировать долговую зависимость. Так, например, уже в первом известном нам письменном своде законов, Кодексе Хаммурапи, появившемся в XVIII столетии до нашей эры, устанавливается, что если должник не возвращает в срок деньги с процентами, он поступает в кабалу кредитору: