Библейские свидетельства о внутрисемейных отношениях

Библейские свидетельства о внутрисемейных отношениях

Отцовское наследство. внутрисемейные отношения

Нам еще придется говорить об институте семьи. Но все же здесь, характеризуя отличие «личности» от прочих, нужно хотя бы вкратце остановиться и на внутрисемейных отношениях. Уже хотя бы потому, что именно здесь, в патриархальной семье, закладываются основы для выделения нового статуса — ключевого наследника главы рода. Статуса первенца.

Первенец наследует совершенно особые права, которые отличают его от всех прочих потомков. Поэтому внутрисемейные отношения обладают своей, часто непонятной людям XXI века, спецификой.

Можно утверждать, что в древнем обществе семейные узы крепились сакральными долженствованиями, но наличие позитивных эмоциональных связей вызывает сильное сомнение. Об этом глухо свидетельствует библейское сказание о сыновьях Ноя:

«Ной начал возделывать землю и насадил виноградник; и выпил он вина, и опьянел, и лежал обнаженным в шатре своем. И увидел Хам, отец Ханаана, наготу отца своего, и выйдя рассказал двум братьям своим. Сим же и Иафет взяли одежду и, положив ее на плечи свои, пошли задом и покрыли наготу отца своего; лица их были обращены назад, и они не видали наготы отца своего. Ной проспался от вина своего и узнал, что сделал над ним меньший сын его, и сказал: проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих».^[113]

К слову, именно это место из Священного Писания становится своеобразным оправданием будущей колониальной политики: в Новое время, когда европейцы проникли в Африку представление о детях Хама как о рабах Сима и Иафета стало одним из идеологических обоснований работорговли. Хамиты — это племена, жившие в северной и северо-восточной Африке. Они отличались от негров. Но это не помешало и негров сделать рабами.

Нет прочной эмоциональной привязанности друг к другу и в самих детях. Так, например, узнать «что сделал над ним меньший сын» патриарх мог только от его братьев, и в этом доносительстве нет ничего удивительного: слишком многое стоит на карте, ведь одним предстоит получить все, другим — стать рабом рабов своих братьев: «вот, я поставил его господином над тобою и всех братьев его отдал ему в рабы».[114]

В сказании о родоначальнике всех хамитских племен отражается драма семейного микрокосма, пусть и негласная, не выставляемая напоказ, но защищаемая со всей возможной свирепостью внутрисемейная иерархия.

Каин убивает Авеля за то, что своими дарами тот начинает угрожать его праву первородства (а значит, и его преимуществу при будущем разделе отцовского наследства): «И призрел Господь на Авеля и на дар его, а на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился, и поникло лице его».[115]

Отцовского любимчика, Иосифа: («Израиль любил Иосифа более всех сыновей своих <…> И увидели братья его, что отец их любит его более всех братьев его; и возненавидели его и не могли говорить с ним дружелюбно»)[116] братья продают в рабство.

Ради отцовского наследства Иаков идет на одно из самых страшных преступлений против древних законов родового общества: «…Исав пришел с поля усталый. И сказал Исав Иакову: дай мне поесть <…>, ибо я устал. <…> Но Иаков сказал [Исаву]: продай мне теперь же свое первородство. Исав сказал: вот, я умираю, что мне в этом первородстве? Иаков сказал [ему]: поклянись мне теперь же. Он поклялся ему, и продал [Исав] первородство свое Иакову».[117] Разумеется, это не может не оставить раны в душе обманутого: «И возненавидел Исав Иакова за благословение, которым благословил его отец его; и сказал Исав в сердце своем: приближаются дни плача по отце моем, и я убью Иакова, брата моего».[118]

Впрочем, и первенца далеко не всегда минует судьба изгоя. Отсутствие прочной эмоциональной привязанности между родоначальником и его домочадцами позволяет изгнать даже не подготовленного к самостоятельной жизни ребенка из дому вместе с его несчастной матерью (такова, например, судьба Измаила, рожденного Агарью, служанкой Сары, от Авраама). И это при том, что за перворожденным ребенком закрепляется право на двойную часть наследства, даже если он сын нелюбимой жены.[119]

Если враждуют единоутробные братья, разумно предположить, что не сдерживаемая (напротив, часто инициируемая) не питающими друг к другу теплых чувств женщинами вражда среди сводных достигает ничуть не меньшего накала. Меж тем сводных братьев, претендующих на известную часть наследства, не так уж и мало, вспомним, у Соломона было семьсот жен и триста наложниц.[120] Надо думать, что и здесь ожидание трогательной братской любви было бы неуместным.

Первенец обладает особым статусом по той причине, что он также наделен какой-то особой природой. Еще древними было замечено, что первый в приплоде — это всегда более крепкий и жизнеспособный. Этому придавался сакральный смысл. В особенной же мере этот сакральный смысл проявлялся в отношении к человеку.

Словом, и здесь статус личности обретается не собственными трудами человека, но сообщается ему извне какими-то посторонними силами. И так ли уж восприятие этого дара отличается от поедания чужой плоти?