Лекция 8. Нравственность перед искушением иномирностью

Нравственность перед искушением иномирностью

ки и психотерапевты, восточные мистики и западные религиозные философы.

В чем же состоит их устремленность? Чего хотят они от маленького, физически ограниченного человеческого существа?

Прежде всего надо сказать, что их идеи гуманны (впро­чем, никак нельзя назвать антигуманным и классический марксизм, восставший против эксплуатации и засилья вещных отношений). Они хотят для человека счастья, свободы, блаженства (ананды), единства с Богом, Кос­мосом, Вселенной. Главный пафос трудов этих различ­ных авторов — стремление избавить человека от иллю­зий, пронизывающих всю его жизнь и вызывающих не­исчислимые страдания. Это старинная идея восточных и западных религий, мистики и эзотерики. Человек стра­дает не потому, что живет при конкретном социальном строе. Он будет страдать во всех случаях и при любом общественном устройстве, если не избавится от онтоло­гического и ценностного тумана, застилающего его гла­за, если не сбросит его иллюзий и не увидит мир таким, каков он есть поистине и в сердцевине. Для счастья надо изменять свою душу, свой дух, свое сознание, и изме­нять в корне, радикально, не жалея о развеявшемся дыме собственно человеческих упований и надежд.

Отчего человек несчастен? Оттого, что он видит мир как конечное, ограниченное, субъективное и частичное существо. Он все дробит и разделяет, забирается в свою скорлупу, плачет в ней от чувства отъединенности от мира и страха смерти. Он искажает природу вещей узкоэгоис­тическими страстями. Он опутан паутиной страданий, так как он слишком человек. Оппозиции «конечное — бесконечное», «ограниченное — безграничное», «субъек­тивное — объективное», «частичное — интегральное», «ил­люзия — реальность» очень типичны для трансформато­ров души. Путь к новому, счастливому человеку лежит через осознание нами нашей космичности, духовности,

через сокрушение всех рамок и границ, будь то простран­ственно-временные пределы или тиски житейской необ­ходимости.

Рассмотрим подробнее, какие дороги Духа предлага­ют нам религия, эзотерика, психоанализ и какие колдо­бины и ухабы ждут нас на этих дорогах.

В перечисленных учениях имеются в виду не посмер­тные судьбы человека, а его прижизненные изменения, то, каким он должен стать здесь и сейчас, какими глаза­ми смотреть на себя и мир. И в качестве основной пози­ции можно назвать необходимость отказа от взгляда на действительность через призму желаний. Это старая идея индуизма и буддизма. Желания — закономерный резуль­тат нашей партикулярности, частичности, фрагментар­ности бытия. Это наша направленность на ограничен­ные и частичные проявления мира, которые приобрета­ют для нас самодовлеющую ценность.

Отдельные вещи смертны, подвержены старению, они могут быть отняты у нас и отнимаются на каждом шагу. Стремление и любовь к ним делает нас несчастными, уяз­вимыми, бесконечно страдающими; чтобы выбраться из пучины чисто человеческих мук, надо подняться к Ин­тегральному видению, к Абсолюту, к бессмертному, к тому, что не предаст и не обманет. Все конкретное теря­ет смысл перед лицом Божественного единства: оказыва­ется тенью, частным случаем. «Нашу любовь мы должны давать Высочайшему Одному, Кто никогда не умирает и никогда не изменяется,— пишет С. Вивекананда.— Ему, в океане любви которого не бывает ни приливов, ни от­ливов, она должна идти к тому, Кто истинный бесконеч­ный океан любви... Бог есть один конечный пункт, куда должны наконец прийти все наши чувства и страсти». Но суетливое «эго», «гном-переросток», как называет его ученик Шри Ауробиндо Сатпрем, постоянно тянет одея­ло на себя, не дает подняться над частностями, прибли­зиться к живой всеобщности. Наше желающее «я» за-