Неправительственные правозащитные

3_2

3_0

3__

чае, именно так и планировали свою деятельность руководите­ли РСФСР во главе с Б. Ельциным, предполагая создать вслед за Москвой и Санкт-Петербургом еще несколько центров, где мож­но было бы отработать механизм проведения демократических ре­форм на региональном уровне (в Свердловской, Новосибирской областях, Татарской АССР и в некоторых других территориях). Но августовский путч, по сути, определил иной путь, путь ускоренно­го, до конца не продуманного всестороннего коренного реформи­рования России в целом.

Большинство россиян к событиям 1991 г. равнодушны, хотя в последнее время их оценки несколько изменились. Как сле­дует из опубликованных результатов опроса аналитического «Левада-центра», в 2007 г. резко уменьшилось число тех, кто оценивает подавление путча как «трагические события, имев­шие гибельные последствия для страны»… Так, количество тех, кто считает, что в 1991 г. был прав ГКЧП, уменьшилось с 21% в 2002 г. до 8% в 2007 г., а число респондентов, полагающих, что после этого страна пошла «в неправильном направлении», — с 50% в 2005 г. до 37% в 2007 г. В то же время правоту противни­ков ГКЧП признают 17% опрошенных (столько же, сколько и в 2002 г.), а правильный курс в послеавгустовских действиях влас­тей усматривают 28% (с 2003 г. этот показатель колебался между 25% и 30%).

Можно предположить, что многие россияне уже не столько опираются на собственные ощущения того времени, сколько вос­принимают давние события через призму текущей политической ситуации. Не случайно в 2007 г. заметно возросло число респон­дентов, считающих путч «просто эпизодом борьбы» между власт­ными группировками (таких «эпизодов» немало и в современной России), а также количество тех, кто, отвечая на вопрос о причи­нах путча, выбирает весьма актуальный ответ «алчность советской номенклатуры, стремившейся прикарманить богатства России» (20% после 11% в 2003 г.).

Еще раз выделим главное. Путч был тесно связан с попыткой предотвратить мирный способ «развода» бывших союзных респуб­лик, фактически речь шла уже о создании конфедерации, которая, возможно, в перспективе все равно бы распалась, но с менее тяж­кими для населения бывших республик СССР социально-эконо­мическими последствиями.

3_9

По утверждению Бориса Ельцина, процесс трансформации Со­ветского Союза в СНГ был, безусловно, неизбежен. В конце 80-х, в 90-м и начале 91-го года экономика Советского Союза прибли­жалась к коллапсу. Заканчивались стратегические запасы продо­вольствия, стремительно надвигался крах финансовой системы государства. «Все это, конечно же, привело и к политическому кризису в стране», — заключил Ельцин, добавив, что интересу­ющимся подробностями происходившего в тот момент в стране «могут в деталях узнать это в фундаментальном исследовании Его­ра Гайдара «Гибель империи».

Ельцин назвал «полным бредом» попытки «некоторых полити­ков с короткой памятью» нарисовать странную картину, что «был замечательный, мощный Советский Союз, и вдруг собрались в Бе-ловежье руководители трех национальных республик, подписали соглашения, какие-то бумажки, и после этого могучий Советский Союз развалился». Создавая СНГ, отметил Ельцин, руководители республик пытались смягчить те последствия, которые могли ис­пытать жители бывшего Советского Союза от развала государства.

По словам Кравчука, «…лидеры бывших республик предлагали Ельцину заменить федерацию конфедерацией. Горбачев тогда не согласился. Поэтому и возникло желание — встретиться без Гор­бачева и обсудить, как дальше жить: федерация валится, а конфе­дерации не хотят», — цитирует Кравчука агентство УНИАН.

По его словам, когда он, Борис Ельцин и Станислав Шушкевич собрались в Беловежской пуще, «речь о развале СССР не шла». «Мы думали, как сделать так, чтобы под этими развалами не по­гибли люди, — отметил Кравчук. — Скажу больше, если бы мы не подписали Беловежское соглашение, а применили другой вариант, то могла пролиться кровь».

Как отмечает В. Болдырев, роспуск СССР оказал стабилизиру­ющее воздействие на общую ситуацию в стране... Конечно, Ель­цин наивно надеялся на сохранение СССР в новом виде. Но глав­ное-то в другом: по сути, впервые с 1985 г. политики сыграли на опережение кризиса, и это себя оправдало. Что могло быть общего между Прибалтикой, Туркменией, Таджикистаном... кроме обще­го прошлого. Жизнь показала, сколь различны были менталитеты народов бывшего СССР».

Следовательно, беловежские соглашения явились «важнейшим прорывом, уходом от гражданской войны на этнической почве».

По образному выражению автора посредством их подписания «из клокочущего котла российских конфликтов и противоречий Борис Николаевич выпустил пар, и взрыва не случилось».

Затянувшийся и недостаточно эффективный характер реформ обусловил глубокий и непримиримый конфликт между исполни­тельной и представительной ветвями власти, во главе которых сто­яли Борис Ельцин и Руслан Хасбулатов, (последнему казалось, что вот-вот власть упадет ему сама в руки). В апреле 1993 г. российский народ попытался примирить правящую элиту (президента-прави­тельство и парламент). На референдуме была поддержана социаль­но-экономическая политика Бориса Ельцина и, одновременно, россияне высказались против досрочного роспуска парламента. Но российские элиты вновь не услышали «глас народа» — призыв к согласию и примирению.

В результате конфликтной ситуации конца сентября — нача­ла октября 1993 г. вновь по московской брусчатке, как и в августе 1991 г., прогрохотали танки. Более того, они произвели выстрелы по верхним этажам Верховного Совета РФ. Конфликт, уже вы­плеснувшийся на улицы Москвы, был исчерпан.

Противники Ельцина до сих пор это событие трактуют одно­значно — метафизически как «расстрел российского парламента». Но есть и диаметрально противоположные мнения. В 1993 г. Борис Ельцин, по меткому выражению В. Бондарева, «расстрелял граж­данскую войну»

По оценке С. Филатова, «то, что случилось тогда, в конечном итоге оказало существенное влияние на будущее страны. Во-пер­вых, прекратилось противостояние двух ветвей власти — очень опасное с точки зрения его распространения на всю территорию России. Во-вторых, мы получили новую Конституцию, позволив­шую постепенно, шаг за шагом, ее осваивать. Благодаря ей, ситуа­ция более или менее стабилизировалась. В стране начала работать новая структура власти, позволившая регионам и центру вести бо­лее согласованную и конструктивную политику».

В. Болдырев признает, что октябрь 1993 г. являлся трагическим эпизодом современной российской истории. «Нельзя не признать, что попытка депутатов и поддерживавших их людей противосто­ять курсу Ельцина имела под собой объективную основу — мас­штаб потрясений и утрат был чрезвычайно велик. И в то же вре­мя неужели кто-то до сих пор не понял, что тогда действительно

3_1

начиналась гражданская война и подавление её в зародыше спасло страну. В октябре 1993 г. погибли более 150 человек. Но если бы не жёсткие меры — война пошла бы по стране, её жертвами стали бы миллионы. Вероятность масштабной гражданской войны в 1993 г. была чрезвычайно велика, и опыт Югославии, где погибли 2 мил­лиона, показывает, насколько всё было бы ужасно. Вне зависимос­ти от целей, которые преследовали бы борющиеся стороны.

4 октября 1993 г. танки стреляли по Белому дому. Ельцин заста­вил армию действовать — что не удалось Керенскому в 1917 г., и Янаеву в 1991 г. Это был расстрел гражданской войны, когда злом воспрепятствовали большому злу. Через два месяца прошли выбо­ры, и страна вернулась к воле».

Выборы президента России в 1996 г. стали новым фактором, сдержавшим развитие общенационального конфликта. Кроме Б. Н. Ельцина, другого человека, который был способен продол­жить начатые реформы по объективным или субъективным при­чинам не оказалось. Два основных его политических конкурента, набравшие в первом туре более половины голосов, Г. Зюганов и А. Лебедь так или иначе выступали за силовой вариант решения накопленных за годы реформ социально-экономических проблем. Другого ресурса у них не было. И россияне это поняли.

Экономический кризис (дефолт) в августе 1998 г. также не при­вел к вооруженному конфликту. К этому времени население уже адаптировалось к тяготам реформ, нашло формы и способы су­ществования в новых условиях, хотя во многом и не приняло их.

После августа 1998 г. Б. Н. Ельцин усиливает поиск надежной кандидатуры своего преемника, способного продолжить преобразо­вания, не допустить выхода России на путь распада. За два года до выборов через высшие посты государства (Правительство, Адми­нистрация президента, Совет безопасности, ФСБ и т. д.) с этой це­лью было «проведено» около 8 — 10 потенциальных кандидатур. Та­кая политика Б. Н. Ельцина опиралась на твердо принятое решение не оставаться на третий президентский срок. Не меньшее значение имело и осознание им надвигающейся, по российской традиции в ХХ в., при смене властного лидера «смуты». И такой человек был им найден. Владимир Путин не только успешно и более эффективно продолжил построение новой демократической России, но и, будем надеяться, окончательно ликвидировал возможность возникнове­ния в стране самого большого зла — гражданской войны.

Комягина а.