Общественное и личное

Термин «колхоз» означал коллективное хозяйство. Но что такое коллективное хозяйство? Какая часть земли, скота, сельско­хозяйственного инвентаря и повседневной жизни крестьянина под­лежала обобществлению? По этому вопросу велись дискуссии⁶, но окончательное решение дал лишь практический метод проб и оши­бок в ходе коллективизации начала 30-х гг. В итоге крестьяне по­теряли свои наделы общинной земли и лошадей (ставших собст­венностью колхоза), но сохранили коров, свиней, кур и приуса­дебные участки.

Приусадебный участок в 30-е гг. являлся одним из основных источников средств существования для крестьян, поскольку нату­ральные и денежные выплаты колхозникам были непредсказуемы и, как правило, очень малы. В 1935 г. Сталин открыто признал двойственную сущность колхозника, члена производственного коллектива во время работы на колхозном поле и единоличного хозяина во время работы на приусадебном участке. Признал он и то, что крестьяне часто вынуждены жить за счет своих приусадеб­ных участков, потому что колхозы еще недостаточно сильны⁷.

Колхоз давал крестьянину существенную часть его рациона, однако это не были мясные и молочные продукты. Основным про­дуктом питания являлись крупы, и их крестьянин главным обра­зом получал от колхоза. Далее следовал картофель: треть необхо­димого количества в середине 30-х гг. поставлял крестьянину

колхоз, две трети — приусадебный участок. Почти все мясные, молочные продукты и яйца, потребляемые крестьянами, обеспечи­вали им приусадебные участки. Согласно исследованиям бюджета колхозных дворов в 1937 г. многие продукты колхозники потреб­ляли в меньшем количестве, чем в 1923 — 1924 гг. Уровень потреб­ления молочных продуктов в 1937 г. составлял немногим более половины от уровня 1923—1924 гг., потребление круп и мяса тоже несколько снизилось. Взамен крестьяне ели больше картош­ки⁸.

Приусадебный участок имел для крестьян важное значение не только как источник продуктов питания, но и как источник товар­ной продукции. В 1932 г. крестьяне (колхозники, единоличники и колхозы в целом) получили право продавать излишки продукции на колхозном рынке⁹, — что во многих отношениях являлось ано­малией в обществе, где любого рода торговля, производимая гражданами, за исключением колхозников и крестьян-единолич­ников, рассматривалась как «спекуляция», уголовное преступле­ние. Однако, если бы крестьяне не могли торговать, государство лишилось бы возможности собирать с них весьма значительные налоги, установленные в 30-е гг.

Хотя колхоз, наряду с натуральной оплатой, должен был обес­печивать своим членам и денежный доход, менее 10% денежных доходов колхозных дворов поступали из этого источника. Более половины давали торговля и продажа государству по контракту продукции приусадебных участков. Доля торговли была скром­ной — бюджетные исследования в середине 30-х гг. показали, что крестьяне пускали в свободную продажу 17 — 22% мяса и сала и 6 — 7% молочных продуктов, произведенных в приусадебном хо­зяйстве (правда, эти цифры не дают полной картины легальной торговли и деятельности черного рынка), — но к концу 30-х гг. она, по-видимому, резко увеличилась. Отход также служил в 30-е гг. важным источником денежного дохода для колхозного двора. По подсчетам экономиста А.Бергсона, в 1937 г. советские колхозные дворы зарабатывали на стороне наличными почти столько же, сколько получали за работу в колхозе (включая, наряду с выпла­тами на трудодни, премии и оклады председателей колхозов)¹⁰.