Февральская революция 1917 года

Народный взрыв случился в Петербурге как гром среди ясного неба. Началось опять по российской глупости, чуть ли ни на ровном месте. В Петербурге возникли перебои с продуктами питания, в первую очередь с хлебом. Власть обязана была постараться, чтобы этого не было, но ситуацию проспала полностью. Измученный стояниями в очередях за хлебом, народ взбунтовался и стал массово грабить продуктовые лавки. Как то все накипело разом и выплеснулось наружу. Погромы 1917-го – это уже не мирная демонстрация 1905-го, тут власть была обязана силу применить, и имела на это моральное право. Весь вопрос в степени этой силы. Против погромщиков бросили полицию - не помогло. Кто испугался, кого-то разоружили. Погромы переросли в массовые демонстрации по всему городу. Стали громить и митинговать одновременно. Накипело!!! На то он и русский бунт, что бессмысленный и беспощадный. Против взбунтовавшегося народа бросили солдат гарнизона. В народ начали стрелять на поражение, что только сделало ситуацию значительно хуже. У большинства солдат тоже накипело, и они, не желая стрелять по взбунтовавшимся толпам, повернули винтовки против верных властям частей, да еще и раздали массу оружия тем, кого они должны были усмирять.

После непродолжительных боев весь город оказался в руках восставших, к немалому их собственному удивлению. Власть в городе оказалась в руках спешно образованного солдатского совета по аналогии с революцией 1905-го. Успеху революции в Петрограде способствовала возможность погромить и разграбить вино-водочные склады со старыми запасами. В стране был сухой закон. Возможность выпить, сколько хочешь, сильно взбодрила многих восставших. Народ пограбил, что только можно было пограбить, поел, выпил на халяву, и пошел с награбленными продуктами, водкой, оружием и прочим добром по домам осмысливать, что же такое произошло, и что делать дальше.

Возможности подавить мятеж у царя были. В его распоряжении было достаточно верных частей. Об этом свидетельствует в своих мемуарах один из лидеров белого движения Деникин. Однако подавление неизбежно было бы очень кровавым. Трудно сказать, к чему это могло привести. В целом армия была ненадежна и обозлена затянувшейся войной. Авторитет царя и его семьи сильно снизился с приближением к себе авантюриста Распутина, сибирского мужика, выдававшего себя за божьего человека и получившего огромное влияние на государственные дела.

В целом элита, круги близкие к царю и верхушка госаппарата интеллектуально и духовно выродились. Государство поразила язва коррупции и разложения. Ситуация достаточно схожая с 2012 годом. Интеллигенция, как из мелкого дворянства, так и из недворянских выходцев по большей части на порядок была умнее царских приближенных, но к власти не допускалась на пушечный выстрел.

Народ не забыл ни революцию, ни Кровавое воскресенье и устал от тягот военного времени. Хотя антиправительственные силы по большей части были разгромлены и деморализованы, могла начаться гражданская война с непредсказуемым исходом. На это император не пошел. При всех его недостатках чувство долга и ответственности в своем понимании у него присутствовало, развязывать гражданскую войну в условиях войны с внешним врагом и цепляться за власть не стал, надо отдать ему должное. Судя по дневникам, попавшим в распоряжение историков, за расстрел мирной демонстрации он так и не покаялся, однако впоследствии писал, что бог карает его за ошибки. Так что если не раскаяние, то сожаление присутствовало. Николай отрекся от престола в пользу брата, последний усмирять народ не захотел и от власти наотрез отказался. Впрочем, вопросы преемственности были уже неактуальны. Реальная власть перешла к Временному комитету государственной думы и Петроградскому совету. Монархия формально сохранялась несколько месяцев без императора, потом была заменена республикой. Николай Второй был плохим государственным деятелем. Это коренной недостаток монархии, когда управляют страной не благодаря каким-то личным качествам, хорошим или даже плохим, а просто в силу простой передачи власти по наследству. Неизбежно наступает момент, когда монарх очень плох. Если за него управляют другие, тогда ещё ничего, если же сам пытается, тогда стране это боком выходит. Что собственно и получилось.