Давным-давно

Воспоминание одно хотел бы передать я…
Но всё так смутно… словно ничего и не осталось -
давным-давно случилось это, когда я был ещё подростком.

Жасмином пахнущая кожа…
Тем августом - ведь август был? - в тот вечер…
Я помню лишь глаза, мне кажется, лиловые…
Ах да, лиловые - под цвет сапфира.

Это один из самых олигостичных??? стихов Кавафиса. Он относится к эротическим и написан в 1914 году. Поэту в то время был уже 51 год, прошли годы радостной молодости, однако стих однозначно выиграл от возраста и поэтической зрелости поэта.

Как правило, в чувственных стихах доминируют воспоминания и созерцания. Поэтому очень часто возникает визуализация.

3. Исторические стихи

Самой важной категорией стихов Кавафиса являются исторические стихи. Именно эта тематика привнесла основной вклад в современную греческую поэзию. Поэт делает стратегический выбор. Кавафис пишет о приоритетных вопросах и исторических проблемах, затрагивая временные рамки от поздней античности до эллинистической и римской эпохи. Географически же затрагивается область расширенного эллинистического мира преемников Александра Македонского. Этот новый мир представляет высокую точку греческой культуры как фактора, которые формируют историю. Кавафис родом из Александрии чувствует себя наследником этого мира и пытается интерпретировать поэтических средства. Поразительно, что Кавафис не сильно вдохновлен своей современной историей, ни, в том числе, революцией 21 года. Кавафис выбрал периоды спада или серьезных изменений.

Наиболее интересным аспектом этой тематики является то, что она становится критерием соотношения исторических условий поздней античности и периода времен Кавафиса (и так было каждый раз). На этом аналогии Кавафис поддерживает инновационные технологии, известные как "объективный массив": время корреляции проблем и даже психологии людей и народов, что способствует созданию " диалектики" между два полюса в форму: историческое прошлое код = → = историческое настоящее интерпретация. Существуют еще более благоприятные условия, что делает "объективный массив" органическим элементом поэзии Кавафиса, что обеспечивает легкий ответ на вопросы греческого читателя. Это общее представление цикличности истории, характерное восприятие вневременной греческой традиции, которая отвергает как наивную идею непрерывную линейную эволюцию человеческого общества к совершенству, что характеризует западную мысль. На этой традиционной концепции, лежащей в основе исторического чувства Кавафиса, основывается метод, который отменяет расстояние между далеким прошлым и настоящим и немедленно охватывает всю историческую диахронию. Использование густой сетью интертекстуальный, metakeimenikon и прилегающих указания создает игру многократных отражений. Сезонзеркало другой эпохи, древние герои делали маски («Маски») нашего собственного лица. Благодаря этой точки зрения обработка исторического материала превращается в каждом отдельном случае в историческую модель. Через выбор типичных человеческих ситуаций поэт переносит исторические или псевдоисторические лица другой эпохи ближе к нам и делает их как бы знакомыми, как будто бы они между нами.

В этом историческом опыте и диалектика производит лежащие в основе динамики исторические поэмы Кавафиса: история толкования ключевых понятий, что наше время, сознательно занимается поиском невидимых факторов, которые определяют нашу жизнь и нашу позицию в мире. Наоборот, наш жизненный опыт, в свою очередь, является той движущей силой, которая поможет нам понять дух той далекой эпохи с открытым сердцем и «исторической солидарностью».

Исторические поэмы Кавафиса охватывают большой исторический период. И вот результат - а с ним и презумпция -поэтический реализм Кавафиса, который управляет вместо этого универсального и характерные через изучение специальных и конкретных факторов???. Более того, через несколько соответствий и соответствий древнего с современным миром легко внедряются вневременные и универсальные элементы, которые составляют общую человеческую судьбу. Приобретение такой универсальной перспективы позволяет поэту изучить в свете исторического опыта поэтическую антропологию и космологию. (Прочитать Цезариона)

Цезарион
Отчасти чтоб в эпохе той найти какой-то штрих,
отчасти для времяпрепровожденья
вчерашней ночью я открыл одну из книг
о знаменитых Птолемеях – что за чтенье –
хвалы и лести в изобилье
все удостоились равно. Всяк знаменит,
славен, могуч и милостив на вид;
в своих деяньях всяк наимудрейший.
А что касается до женщин из их рода, то они –
все Береники, Клеопатры, какую ни возьми.
Когда же нужный штрих в эпохе удалось мне обнаружить,
я был готов оставить книгу, не останови
меня заметка небольшая о царе Цезарионе –
она вдруг привлекла мое вниманье...

И вот вошел ты во всем неизъяснимом
очаровании. В истории немного
осталось по тебе невнятных строк,
но тем свободней я создал тебя в своем воображенье,
сотворил прекрасным, чувствующим глубоко;
мое искусство наделило лик твой
влекущей, совершенною красой.
Я живо так вообразил тебя
вчерашней ночью, что, когда погасла
лампа моя – намеренно дал я догореть ей, –
вообразил я дерзко, как ты входишь в мою келью,
и вот мне мнится, что ты стоишь предо мною, как стоял ты
перед Александрией, в прах поверженной,
бледный и изнемогший, но совершенный, даже в скорби
все еще надеясь, вдруг да пощадят
подлые, те, что нашептывали: "Цезарей слишком много".
Пер. А. Величанского

Закрытие

В целом, в то время как большинство категорий, которые так или иначе упоминаются в стихотворениях, принадлежат человеку каждый день (например: любовь, потеря, поражение, аварии и т.д.) Кавафис не пишет о каждодневной тривиальности, бегает эфемерности и страдает от постоянной и ежедневной мелочности. В отличие от тематических, в большом проценте из этой книги, могла реплику от лица или несовершеннолетнего. Но не сорвали его и не попавшие в тематические малости. В частности, постоянно расширяется. От малых до больших проходов. Частичное преобразование в универсальное, так как поэтическая тема приобретает диапазон за пределами узкого круга лиц, приводит человека к универсальности.

Я перенёс в Искусство (1921 г.)

Сижу, мечтаю. И желания, и чувства
я перенёс в Искусство – что-то полувиденное:
так, лица или строчки, связи прерванные,
какие-то воспоминанья смутные. Ему теперь отдамся.
Дать Форму Красоте оно умеет,
почти неуловимо наполняя жизнь,
выстраивая впечатления, соединяя дни.

("Я перенесен в искусство", B 27)

Известно, что стих " Перенесенный в искусство " открывает новые вещи, обогащает поэтическую традицию инновационными методами. После смерти Кавафиса его творчество становится объектом длительного изучения поэтов и ученых всего мира. Его стихи были выпущены и опубликованы в сборниках новогреческой литературы. Его стихи были переведены на французский, английский, немецкий, итальянский, испанский, голландский, арабский, японский, армянский, индийский, а также славянские языки и многие другие.

Для Кавафиса этот год – юбилейный вдвойне, и важно, что мы возвращаемся к его творчеству.