Актуальные проблемы теории государства и права 11 страница

Ярким примером, в принципе иллюстрирующим относительность и даже вторичность в конкретно-исторических условиях экономической детерминации содержания правовых установлений, является также тео­рия и практика социалистического строительства в прошлом в нашей стране. Хозяйственная, экономическая жизнь общества сознательно пе­рестраивались и развивались под воздействием регулирующей роли идеи, социалистических идеалов и ценностей, нашедших свое прямое отражение, в частности, и в содержании правовых норм.

Резюмируя вышесказанное, необходимо подчеркнуть, что содержа­ние всякого правосознания и возникающих на его основе общеобяза­тельных, т.е. правовых, норм есть выражение своего рода синтеза и взаимосвязи различных факторов, как объективных и субъективных, так и, возможно, просто случайных. Другими словами, как с точки зрения генезиса, так и в своем непосредственном наличном содержании право (прежде всего как объективное право) - это явление синтетическое, многомерное - в смысле отраженных в нем реалий.

Это обстоятельство, конечно, предопределяет и то, что практически всегда и везде правовые нормы могут быть и бывают различными и изменчивыми по своему непосредственному содержанию - даже в рам­ках приблизительно одних и тех же социально-экономических и иных условий, в пределах одной и той же исторической ступени развития человечества.

И наконец, самое существенное, самое главное состоит все-таки в следующем. Во-первых, собственно правовые нормы, возникнув однаж­ды, могут вести относительно самостоятельное существование и в качстае нормативно-регулятивной системы способны воздействовать и воз­действуют на реально происходящие социальные процессы, выступая, таким образом, в качестве одного из факторов, вызывающих те или иные практические социальные последствия. По сути, им принадлежит роль важного, а порой и незаменимого средства удовлетворения потреб­ностей и интересов людей и, в частности, так называемых правовых представлений и притязаний. Регулятивная функция действующих юри­дических норм (объективного права) проявляет себя как составная часть объективно, фактически существующей реальности, и в этой связи соб­ственно право автономно также и по отношению ко всякому правосоз­нанию, как с точки зрения его содержания и требований, так и по от­ношению к непосредственно-регулятивной функции, присущей право­сознанию.

И во-вторых, различное содержание правовых норм может вести и ведет к различным социальным последствиям и соответственно этому изменения в содержании правовых норм, т.е. изменения непосредствен­но самой абстрактной правовой формы и выраженных в ней общих пра­вил поведения - могут вызывать соответствующие прогнозируемые из­менения в социальной действительности (естественно, в определенных пределах и во взаимодействии с другими факторами).

В связи с этим следует особо подчеркнуть, что практическое значе­ние права состоит в его способности "проникновения в будущее", в способности формирования будущего поведения людей. Это необходимо сделать не только для того, чтобы отметить очевидный факт опережения во времени процесса объективации права (и соответственно проявления его действенности, активности, "инструментальности") по отношению к конкретной социальной реальности, но и в смысле необходимости ре­шения вопроса о правильном соотнесении (в каждый конкретный мо­мент и применительно к данным конкретным отношениям, фактам) причины и следствия, средства и результата, а также о возможности и необходимости в соответствующих условиях их взаимных переходов "одно в другое", вычленения роли собственно права как одного из де­терминирующих факторов применительно к конкретным социальным последствиям.

Выражая волю совокупного субъекта правотворчества, его стремле­ние добиться социально значимых целей, правовые нормы выступают в качестве долженствования, "должного", логически противопоставляемого фактически существующему, "сущему", а также потенциально возмож­ным отклонениям в будущем от требований должного. В этом смысле закономерности, тенденции и возможные варианты правового развития всегда опосредованные и опосредуются социально-субъективной целью (в широком смысле слова), отраженной в исторически конкретных обще­обязательных предписаниях, приобретающих относительно самостоятельное, инструментальное значение и посредством взаимодействия с другими явлениями, обусловливающих в той или иной степени искомый результат. Возможность неэффективности в том или ином конкретном случае указанного взаимодействия ставит лишь вопрос о качестве целей и средств.

§ 2. ПОТЕНЦИАЛЬНОЕ РАЗНООБРАЗИЕ ПРАВОВОГО РАЗВИТИЯ И ПРОБЛЕМА ВЫБОРА

Все вышесказэнное свидетельствует о том, что проявление права, правового содержания, или, другими словами, правовой нормативности, и потенциально и фактически вариативно, многообразно по своему возможному содержанию и соответственно по своим возможным соци­альным последствиям. Да, правосознание и юридические нормы не мо­гут не отразить объективную нормативность бытия, общественных от­ношений, проявляющуюся как повторяемость, стереотипность, нормиро-ванность, как потребность охватить общим правилом, общей схемой поведение людей и имеющей различные конкретные формы проявления (моральную, религиозную, организационно-техническую и т.д.). Более того, они сами - яркое проявление потребности в нормированности, упорядоченности как безусловной необходимости общественной жизни. Однако нормативность общественных отношений здесь проявляется как всеобщая, закономерная, необходимая форма бытия, как своего рода общий "технический" момент, но не как заданное одновариантное со­держание. Напротив, правовая нормативность как специфическое явле­ние социально значима, актуальна и имеет смысл лишь постольку, по­скольку она в принципе многовариантна в своем возможном практиче­ском, конкретно-историческом проявлении. Если бы правовое развитие человечества в целом или отдельно взятого общества было бы фатально предопределенным, унифицированным, одинаковым всегда и везде (в том числе и относительно прогнозирования будущего, возможных пер­спектив развития), бессмысленно было бы в этой сфере доказывать, предписывать, обосновывать, утверждать или устанавливать то, что в силу законов природы, общества или по воле свыше и т.п. только так и может происходить. Но именно потенциальная и фактическая вариатив­ность нормативности бытия в целом и правовой нормативности в част­ности является необходимым условием появления и развития правовых представлений и конкретных правовых систем, условием их любого оценочного восприятия, и наконец, условием возможности их развития, изменения, совершенствования.

В этом смысле всякая правовая система, собственно право как кон­кретно-исторический феномен, всегда относительно самостоятельны, автономны в своем внутреннем содержательном развитии по отношению к общим закономерностям и тенденциям нормированности обществен­ной жизни. При этом, конечно, в той мере, в какой любому обществу и государству как составным частям человеческой цивилизации в целом логически и практически присуще нечто содержательно общее, какой-то минимум общего, закономерного, характерного для всех обществ и государств, проявится всегда и везде, и в правовом развитии тоже.

Другими словами, содержание правовой нормативности объективно предопределено лишь в самой общей форме, внутри которой возможно и неизбежно разнообразие и многообразие конкретных проявлений. (Само собой разумеется, что любая конкретная правовая система не может, не отражает и не выражает все потенциально возможные прояв­ления объективной нормативности.)

Поэтому суть вопроса о формировании содержания права, его изме­нении и развитии (и в этой связи также в немалой степени и вопроса о развитии и изменении правовых представлений) - это прежде всего проблема выбора, проблема предпочтения того или иного варианта возможного, и в этом смысле любое ее решение есть проявление субъ­ективно-социального творчества (не сводимого к обнаружению чего-то безусловного, фатально предопределенного). Ведь во всех случаях прак­тически может иметь место лишь один конкретно-исторический вариант правового развития из потенциально многих. Это означает также, что данная проблематика и ее возможное разрешение своим основанием имеют относительную свободу воли людей и соответственно этому от­носительную свободу и потенциальное многообразие фактического по­ведения, и, в частности, в области развития правовых представлений, предпочтений, правотворчества и правореализации.

Данное обстоятельство в принципе легко объясняет не только посто­янную возможность и фактическое наличие в любом обществе и в рам­ках человеческой цивилизации в целом различных правовых учений, доктрин, взглядов, предпочтений трактовок (правовой плюрализм), но и практическую значимость этого факта. Ведь особенности сознания и волевого поведения людей своим источником могут иметь и имеют са­мые различные факторы - и не в последнюю очередь те или иные пра­вовые воззрения, доктрины, которым желают или вынуждены следовать. Строго говоря, любая правовая доктрина может иметь практическое, прикладное значение и в этом смысле логически оправдывает свое су­ществование.

В то же время интересующая нас проблематика не сводится только к проблеме выбора (хотя это, безусловно, главное для правового развития общества). Ибо одновременно с постоянно осуществляемым, прежде всего в процессе правоустановления, субъективно-ценностным выбором, предпочтением также встает и проблема относительной унификации, или относительной универсализации, правовых представлений и пред­почтений в правовом развитии отдельного общества и отчасти взаимодействующих между собой обществ и государств - и в этой же связи -проблема относительной легитимности, относительной конвенциональ-ности правовых установлений (предписаний).

Дело в том, что относительная унификация (относительное единооб­разие) правовых представлений и соответствующая этому относительная легитимность правовых, общеобязательных установлений - это важная предпосылка и в большинстве случаев необходимое условие социальной эффективности правового воздействия на общественные отношения, к которой стремится любой субъект правотворчества. Ибо правовые пред­ставления, право, все правовые системы не есть некая абсолютная са­моцель, но лишь форма выражения и одно из средств удовлетворения духовных и материальных потребностей и притязаний людей, снятия существующих и потенциально возможных конфликтов, противоречий, проблем. И в этой связи так называемое господствующее правосознание и основанные на нем правовые нормы нуждаются хотя бы в минимуме признания, понимания, восприятия их интеллектуального содержания и внутренней логики, в каком-то минимуме социальной оправданности. Здесь имеются в виду адресаты, "потребители" правовых предписаний -в противном случае регулятивная функция права рискует быть в значи­тельной степени утраченной, неэффективной.

Далее. Правопонимание, правообразование и правореализация не только не являются самоцелью, но они не есть также и исключительное, самодостаточное средство достижения социальных целей, идеалов, удовлетворения потребностей и интересов людей, в том числе собствен­но правовых. И соответственно этому необходимы относительно гармо­ничное включение правовых явлений в систему социальных ориентиров, ценностей, идеалов (религиозных, моральных, идеологических, корпора­тивных и иных), относительная сочетаемость их с ними. Это является условием их результативного (в данном случае прежде всего с точки зрения достижения целей именно права) взаимодействия и взаимодопол­нения. Причем право не только соотносимо с интересами и ценностями как основаниями общественной оценки права, но оно и восприимчиво к ним, может учесть в своем содержании эти ценности и интересы. Ины­ми словами, правовые конструкции по своему содержанию в немалой степени должны и могут совпадать с содержательным выражением дру­гих социальных ориентиров и регуляторов (и как показывает опыт, прежде всего с моральными как наиболее универсальными и значимы­ми, и, видимо, по этой же причине всегда имели место, в том числе и в науке, ошибочные тенденции к отождествлению права и морали). Именно включенность права в систему социальных регуляторов обеспе­чивает резкое повышение его собственной общественной значимости, ценности и эффективности как одной из форм выражения и относи­тельно самостоятельного специфического средства удовлетворения по­требностей и интересов индивидов и социальных структур.

Важной предпосылкой, делающей относительную унификацию пра­вовых представлений не только необходимой, но и в немалой степени возможной, являются наиболее общие социологические и природные (в том числе антропологические) закономерности, проявляющиеся в лю­бом обществе и, в частности, в соответствующей степени в юридиче­ской нормативности, в тенденциях ее развития. Отсюда стремление к выделению всеобщего, постоянного, неизбежного в правовом развитии вообще, актуализация (иногда явно чрезмерная) данной проблемы. В теоретическом и в практическом плане встает вопрос о возможности выявления и формализации в этом контексте некоего действительно всеобщего минимума правовых ценностей и предпочтений (общесо­циальных и даже общечеловеческих). С этим в значительной степени связаны попытки найти некие универсальные правовые принципы и нормы, попытки выявления и раскрытия "абсолютной идеи права", "правовой природы вещей", всеобщих, естественных и неотчуждаемых прав человека и т.п.

Практическое значение этого процесса состоит прежде всего не в обосновании их якобы безусловности и объективности и т.п. с точки зрения целей и перспектив правового развития общества, а в возможно­сти их опять же относительно автономного существования и функцио­нирования в качестве важнейшего продукта правосознания по отноше­нию к другим факторам, тенденциям, существующим в обществе, и в первую очередь, конечно, к текущей правовой политике и практике конкретного государства. И действительно, будучи формализованными в актах высшей юридической силы, прочно обосновавшись в обществен­ном сознании, в нормах и традициях общежития, в той или иной степе­ни выражая минимум объективного, неизбежного, те или иные принци­пы, нормы, идеи способны стать относительно самостоятельным факто­ром правового развития и в соответствующей степени развития общест­ва в целом. В современных условиях наиболее характерным и значи­мым примером этого являются обоснование и практическая реализация идеи об основных, всеобщих, естественных и неотчуждаемых правах каждого человека.

На этот же эффект претендуют, с нашей точки зрения, менее при­влекательные в данном контексте попытки выявления и "обнародо­вания" "права вообще" по некоему специфическому и одновременно универсальному, всегда и везде одинаковому, "собственно правовому" содержанию, указание на "право" как на нечто, существующее объек­тивно (но при этом, однако, в качестве именно права). Они кажутся не убедительными, конечно же, хотя бы потому, что так называемое "право" - это продукт социально-субъективного сознания, а появление и развитие правовых представлений и права (позитивного, конечно) -следствие и одна из форм выражения фактического и потенциального содержательного разнообразия (неодинаковости) нормативной регуляции (в том числе и правовой нормативности).

Как в ретроспективном плане, так и с точки зрения прогнозирования будущего с учетом логики развития правовых явлений, нет никаких сколь либо убедительных оснований, доказательств, свидетельствующих о том, что правовое развитие человечества (или отдельного общества) может быть ограничено, исчерпано, "завершается" констатацией или искусственной выработкой чего-то универсального, безусловного, обще­го в "праве вообще". Более того, оно никогда не может быть сведено к решению проблемы следования всеми и всегда этому "универсальному правовому началу". На минимуме общего, объективного, общепризнан­ного, единого все равно возможно и необходимо различное развитие права и конкретных правовых систем. Фактическое и потенциальное многообразие и разнообразие общественных систем, идеологический, нравственный, духовный плюрализм, относительная свобода воли людей, их сознательная целеустремленность и, наконец, возрастание степени творческого начала в жизни людей в целом, в том числе в правотворче­стве, означают достаточно простую истину, а именно принципиальную несводимость проблемы правопонимания и правового развития к нахож­дению какого-то универсального правового начала, чисто "правовой материи", к идентификации того или иного явления, в том числе зако­нотворческого, правотворческого, в качестве "правового" или "неправо­вого". Так называемое "правовое" содержание здесь не может быть ре­шающим, определяющим, самодостаточным фактором. А решение сущ­ностных проблем права, его социального назначения находится за пре­делами собственно права.

Признается ли возможность коллизии двух так называемых "правовых законов" или хотя бы возможность наличия альтернативных "правовых" законопроектов? Если признается, то тем самым признается и принципиальная несводимость проблемы содержания права к наличию или отсутствию "правового начала", принципа формального равенства и т.п., и соответственно проблема содержания права и здесь должна трак­товаться значительно шире и в существенно ином контексте. И прежде всего на основе понимания и безусловного учета субъективно-волевого, ситуативно-практического начала в праве (данная особенность права имеет как раз характер действительно объективного, закономерного свойства). Содержание права при любых условиях вещь более сложная, нежели проявление формального равенства или эквивалентности во взаимоотношениях людей. Ведь оно никак не может быть рассмотрено, осмыслено, оценено в отрыве от морали, идеологии, политики, от инте­ресов и требований конкретных, различных людей. Негативная практика недооценки в прошлом и сейчас принципа формального равенства, зло­употребления со стороны государства в процессе осуществления им правовой, законотворческой политики (например, в тоталитарных госу­дарствах), а также острая потребность в придании праву большого, са­мостоятельного общественного значения, повышение степени его отно­сительной независимости и активности по отношению к другим общест­венным явлениям и процессам тем не менее не означают в этой связи необходимости отказа от правовой политики вообще, отказа от целена­правленного подчинения поведения людей тем или иным идеалам и со­ответствующим нормам. Речь может идти лишь о степени и качестве такого воздействия и, конечно, о смене и развитии ориентиров и норм.

Поэтому представляется вполне закономерным то, что наиболее раз­витые, демократические, правовые, социальные государства современ­ности (например, Германия, Нидерланды, Швеция, Дания, Франция и др.) не просто практикуют значительные "отступления" от "универ­сального" принципа формального равенства (имеется в виду прежде всего социальное и трудовое законодательство), но тем самым в значи­тельной степени передают суть не только государства, но и права, всей правовой системы. А понятие справедливости здесь, в свою очередь, не только не ограничивается формальной свободой, формальным равенст­вом, но и ее смысл выражается в принципиальном неприятии возможно­сти такого ограничения. Ибо общество значительно сложнее и богаче в своих потенциальных возможностях для более богатого и более содер­жательного формулирования представлений о социальной справедливо­сти, в соответствующей степени проявляющихся в том числе и в содер­жании правовых норм.

Глава VI. ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВЫХ СРЕДСТВ

§ 1. ПОНЯТИЕ ПРАВОВЫХ СРЕДСТВ

Преобразования, происходящие в современной России, с неизбежно­стью откладывают свой отпечаток на ее правовой системе. В процессе глубокой перестройки прежде всего находится основной элемент данной системы - право, роль которого в жизнедеятельности общества резко возрастает. Адекватно целям проводимых реформ меняются и цели пра­вового регулирования. Соответственно должны меняться и средства их достижения, с помощью которых, собственно, и возможно повышение социальной ценности и действенности юридических институтов.

Следовательно, проблема правовых средств, их своевременного и ка­чественного совершенствования в правотворческом и правореализаци-онном процессах все больше и больше становится актуальной, научно и практически значимой. Без ее должного разрешения невозможно опти­мизировать механизм правового регулирования, настроить российскую правовую систему на социально плодотворную работу.

Это связано со следующим. Во-первых, понятие "правовые средства" позволяет обобщить все те явления (инструменты и процессы), которые призваны обеспечивать достижение поставленных в законодательстве целей. Главное в теории правовых средств - "какие социальные задачи эти правовые механизмы могут решать, где и в каком порядке их можно использовать в практической правовой деятельности для достижения социально значимых результатов"1.

Эта категория связывает идеальное (цель) с реальным (результат), включая одновременно как фрагменты идеального - инструменты (сред­ства-установления), так и фрагменты реального - технологию (средства-деяния). Именно в этой плоскости названные разнородные юридические феномены можно рассматривать в качестве средств, именно в этом сре­зе юридической жизни они приобретают особые свойства - свойства явлений, действующих в связке "цель - средство - результат".

Во-вторых, правовое средство (исходя из его статуса) как понятие призвано обозначать прежде всего функциональную, прикладную сторо­ну правовой системы. "Вопрос правовых средств, - отмечает С.С. Алек­сеев, - не столько вопрос обособления в особое подразделение тех или иных фрагментов правовой действительности, сколько вопрос их особо­го видения в строго определенном ракурсе - их функционального предназначения, их роли как инструментов оптимального решения социаль­ных задач. Во всех случаях перед нами фрагменты правовой действи­тельности, рассматриваемые под углом зрения их функций, их роли как инструментов юридического воздействия"1.

В-третьих, вопрос о юридических средствах, с помощью которых мо­гут достигаться цели правового регулирования, является решающим в определении его эффективности, ибо разумно избранные и проверенные на практике средства - залог высокой продуктивности права. Поэтому без понятия "правовые средства" невозможно полноценно исследовать проблему целей и эффективности правового воздействия.

В-четвертых, правовые средства создают общие, гарантированные го­сударством и обществом возможности для усиления позитивных регуля­тивных факторов и одновременно для устранения препятствий (негатив­ных факторов), стоящих на пути упорядочения социальных связей. "Эффективно действующие нормы, - подчеркивает В.М. Сырых, - при­званы закреплять такие юридические средства, которые позволили бы нейтрализовать негативные факторы и усилить действие позитивных. В противном случае действие негативных факторов будет более интенсив­ным, чем правовых средств. Соответственно и результаты действия норм права будут иными, чем планировал правотворческий орган"2.

Юридические средства объединяются в определенную систему для решения поставленных задач, воплощаются в выверенном временем ал­горитме действия правовой формы - в механизме правового регулиро­вания для того, чтобы успешнее преодолевать препятствия и добиваться социально значимых результатов. "Как известно, - писал Л.А. Тихоми­ров, - во всяком механизме сила тратится на две задачи: преодоление инерции, трения и т.п. препятствий, и на полезную работу, ту, которая составляет цель механизма. Механизм тем более совершенен, чем выше процент силы, идущей на полезную работу"3.

Если между целью и результатом не было бы препятствий, тогда от­пала бы необходимость в средствах. Средства - это реакция на кон­кретные препятствия. Отсюда исследование юридических средств будет содействовать и формированию теории препятствий в правоведении, о необходимости которой уже говорилось в юридической литературе4.

В-пятых, категория "правовые средства" позволяет четко увидеть ме­сто и роль различных юридических явлений в реализации интересов субъектов, в едином процессе правового упорядочения, взятым в цело­стности как механизм правового регулирования. Именно свойства юри­дических средств, выступающих элементами (звеньями) данного меха­низма, характеризуют его в наиболее полной мере как логически за­вершенную систему, как самодостаточный организм. "МПР - это тех­нологическая схема правового регулирования. Зная МПР, юрист может представить себе, какие звенья пройдет процесс воплощения нормы права в жизнь, какие остановки и сбои могут произойти в этом процес­се. А значит, он в состоянии предложить научно обоснованный план повышения эффективности правового регулирования за счет укрепления его основных звеньев"1.

В-шестых, юридические средства можно понимать и как универсаль­ный "строительный" материал системы права. И хотя общепризнанно, что последняя состоит из норм (и в данном смысле это верно), нельзя отрицать того факта, что сами нормы тоже состоят из первичных, эле­ментарных частиц, к которым относят такие юридические средства, как юридические факты, субъективные права и обязанности, поощрения и наказания и т.д. Причем наиболее крупные блоки системы права - ин­ституты, подотрасли и отрасли (как и сама норма) - тоже в исследуе­мом контексте можно назвать своеобразными юридическими средства­ми. Таким образом, рассматриваемое понятие под известным углом зре­ния унифицирует все те явления, из которых состоит право. В этом смысле прав В.А. Сапун, когда пишет, что "инструментальная теория представляет собой целенаправленное и концентрированное исследова­ние определенного аспекта права как системы правовых средств".

В-седьмых, определенное сочетание юридических средств в правовых режимах, методах правового регулирования придает специфику отрас­лям и институтам права, выражает особый порядок организации кон­кретных общественных отношений, что позволяет более гибко и диф­ференцированно их урегулировать.

В-восьмых, система установленных в законодательстве качественных юридических средств, адекватность и степень их использования высту­пают важнейшей характеристикой правовой культуры общества. Уро­вень данной культуры будет низок и в том случае, если "ассортимент" юридических средств в праве конкретного государства будет недоста­точным, и в том, если уже установленными средствами субъекты не смогут пользоваться для решения многочисленных задач.

В-девятых, проблемы средств и целей в праве в современных усло­виях бурного развития федерализма в Россир приобретают особое зна­чение для правотворческих органов субъектов Федерации, которые в связи с расширившимися полномочиями имеют право принимать раз­личные нормативные акты (в том числе и высшей юридической силы -законы). Это обстоятельство налагает на данные структуры дополни­тельные требования - необходимость знания тонкостей законотворче­ского процесса, в котором на новом, более высоком уровне должны применяться цели и средства, используемые в регионально-правовой сфере.

В-десятых, вопрос о юридических средствах актуален и примени­тельно к развивающимся ныне институтам самозащиты и права граждан на защиту. Ведь зачастую субъекты сами пытаются достичь своих целей (защитить те или иные интересы) с помощью конкретных средств, уста­новленных в законодательстве. Для более же эффективного результата граждане обращаются к специалистам (юристам, адвокатам и т.п.), ко­торые из всего имеющегося набора юридических средств профессио­нально помогают выбрать наиболее адекватный, оптимальный в данной конкретной ситуации.

Между тем категория "правовые средства" до сих пор еще обстоя­тельно не изучена, употребляется в юридической литературе подчас произвольно, как само собой разумеющаяся. Под ней понимаются раз­ные правовые явления без определенных смысловых границ, без четкой связи с категориями "цель" и "результат". Подобную ситуацию необхо­димо изменить, подвергнув тщательному анализу данную категорию прежде всего на уровне общей теории права.

Понятие "средство" общенаучное, междисциплинарное. В различных отраслях знания исследуют разные средства - технические, радиоэлек­тронные, транспортные, производственные, лекарственные, наркотиче­ские, массовой информации, управленческие, бюджетные, валютные, денежные, финансовые, заемные, платежные, оборотные и т.п.

В правовой же сфере существуют свои средства с присущими им особенностями. Сам термин "юридические средства" (правда, без соот­ветствующего анализа) использовался еще в трудах дореволюционных ученых-юристов.

С психологической точки зрения о правовых средствах писал Л.И. Петражицкий. Он отмечал, что "основным методом правополитического мышления являются психологическая дедукция, умозаключения на ос­новании подлежащих психологических посылок относительно тех психическо-мотивационных и педагогических последствий, которые долж­ны получаться в результате действия известных начал и институтов пра­ва, или относительно тех законодательных средств, которые способны вызвать известные желательные психические - мотивационные и педа­гогические - эффекты".

"Юридические средства обеспечения интересов, подчеркивал Г.Ф. Шершеневич, - предполагают именно наличность воли, способной усвоить угрозу и воздержаться от нарушения".

Так же как и многие иные юридические понятия, правовые средства сначала стали анализироваться на отраслевом уровне3.