Письмо к издателю

Н.М. Карамзин

Предисловие к журналу "Вестник Европы", написано в форме письма читателя к издателю; появилось в январском номере журнала за 1802 год.

Искренно скажу тебе, что я обрадовался намерению твоему издавать журнал для России в такое время, когда сердца наши, под благодетельным правлением юного монарха (Александр I), покойны и веселы; когда вся Европа заключает мир; когда науки и художества в быстрых успехах своих обещают себе еще более успехов; когда таланты могут заниматься всеми полезными и милыми для души предметами; когда литература более нежели когда-нибудь должна иметь влияние на нравы и счастие.

Уже прошли те времена, когда чтение книг было исключительным правом некоторых людей. Уже все монархи в Европе считают за долг и славу быть покровителями учения. Министры стараются слогом своим угождать вкусу просвещенных людей. Придворный хочет слыть любителем литературы; судья читает и стыдится прежнего непонятного языка Фемиды; молодой светский человек желает иметь знания, чтобы говорить с приятностию в обществе. Нежное сердце милых красавиц находит в книгах ту чувствительность, те пылкие страсти, которых напрасно ищет оно в обожателях; матери читают, чтобы исполнить тем лучше священный долг свой - и семейство провинциального дворянина сокращает для себя осенние вечера чтением какого-нибудь нового романа. Одним словом, если вкус к литературе может быть назван модою, то она теперь общая и главная в Европе.

Чтобы увериться в этой истине, надобно только счесть типографии и книжные лавки в Европе. Отечество наше не будет исключением. Хорошее сочинение кажется книгопродавцам теперь золотом. Жаль только, что недостает таланта и вкуса в артистах нашей словесности, которых перо по большей части весьма незаманчиво и которые нередко во зло употребляют любопытство читателей! А в России литература может быть еще полезнее, нежели в других землях: чувство в нас новее и свежее тем сильнее действует на сердце и тем более плодов приносит. Сколь благородно, сколь утешительно помогать нравственному образованию такого великого и сильного народа, как российский; развивать идеи, указывать новые красоты в жизни, питать душу моральными удовольствиями!

Сколько раз, читая любопытные европейские журналы, желал я внутренно, чтобы какой-нибудь русский писатель вздумал и мог выбирать приятнейшее из сих иностранных цветников и пересаживать на землю отечественную! Х ороший выбор иностранных сочинений требует еще хорошего перевода. Надобно, чтобы пересаженный цветок не лишился красоты и свежести своей.

Советую тебе быть не столько осторожным, сколько человеколюбивым. Для истинной пользы искусства артист может презирать некоторые личные неприятности. Но точно ли критика научает писать? Не гораздо ли сильнее действуют образцы и примеры? Пиши, кто умеет писать хорошо: вот самая лучшая критика на дурные книги! - С другой стороны, вообрази бедного автора, может быть добродушного и чувствительного, которого новый Фрерон убивает одним словом! Вообрази тоску его самолюбия, бессонные ночи, бледное лицо!.. Не знаю, как другие думают; а мне не хотелось бы огорчить человека. Глупая книга есть небольшое зло в свете. У нас же так мало авторов, что не стоит труда и пугать их. - Но если выйдет нечто изрядное, для чего не похвалить?

Поздравляю тебя с новым титлом политика; надеюсь только, что эта часть журнала, ко счастию Европы, будет не весьма богата и любопытна.