Зороастризм

Название зороастризм связано с именем Заратуштры (в гре­ческой передаче — Зароастра), пророка бога Мазды и основа­теля религии; эту же религию иногда называют маздаизм — по имени главного бога Агура Мазды (Владыка Всеведущий); встре­чается также термин огнепоклонничество, поскольку огонь счи­тался главной очищающей стихией и занимал центральное место в ритуалах зороастрийцев (в том числе и их современных после­дователей).

Название священной книги зороастризма «Авеста» появилось не во времена Заратуштры, но значительно позже, когда велась кодификация текстов учения. На среднеперсидском языке Авеста означает «уложение». Несмотря на поразительную разноголосицу мнений о годах жизни Заратуштры (диапазон датировок достигает пяти столетий!), большинство исследователей считают его реаль­ным лицом. Между X и VI вв. до н. э. Заратуштра десятилетия про­вел в горах, в уединенных молитвах и размышлениях.

По-видимому, он первым в истории человечества пришел к ново­м у, эсхатологическому, видению мира, т. е. к восприятию бытия человечества как ожидания Конца Света, Последнего Суда и веч­ной жизни в раю или аду, в зависимости от праведности или гре­ховности жизни каждого.

Зороастризм — предтеча монотеизма. В лице древнего Бога света и правды Ахура Мазды он открыл единого Бога и Творца и поэтому выступил как воинствующий противник многобожия. Заратуштра проповедовал нравственную свободу человека и ответственность его выбора в тотальном про­тивостоянии мировых сил Добра и Зла. Это «высокое учение» (слова академика В. В. Бартольда о зороастризме) оказало воз­действие на ряд религиозных традиций Ближнего и Среднего Вос­тока (прежде всего в распространении идей монотеизма — верно­сти и служения единому Богу Добра, а также эсхатологических представлений). Близость зороастрийской религии к монотеизму настолько велика, что известный православный богослов А. В. Мень готов был «признать в Заратустре брата и единомышленника израильских пророков, языческого предтечу Христа на иранской земле».

Зороастрийские тексты хранят одно из, возможно, древнейших письменных свидетельств того, как представляли люди триаду «мысль — слово — дело». Согласно Заратуштре, слово занимает цен­тральное, ключевое положение в этой цепочке (или, точнее, в коль­це): «оно воплощает мысль (дух) и, обладая магической силой, сливается, отождествляется с делом» (Брагинский). Высшие боги — и Добра, и Зла — это боги, обладающие властью Слова.

В истории зороастризма существовали силы и обстоятельства, которые долго не позволяли закрепить и сохранить учение Заратуш-тры на письме (притом, что у древних персов уже в VI в. до н. э. име­лась клинопись). Если в большинстве мифолого-религиозных тра­диций создание письма осмыслено как благодеяние и ценный дар людям, то древние иранцы считали письмо изобретением злого духа и поэтому негодным для записи священных слов пророка. Проповеди, молитвы и изречения Заратуштры почти тысячу лет зау­чивались наизусть и передавались по памяти на уже мертвом языке, и только в IV—VI вв. был специально создан новый алфавит (фоне­тический) для их записи, и учение Заратуштры было, наконец, зак­реплено на письме. Таким образом, между проповедью Зарату-штры и первыми записями священных текстов лежат по меньшей мере две тысячи лет! При этом, однако, самые ранние из сохранив­шихся текстов относятся к еще более позднему времени: Д. И. Эдель-ман датирует их XIII—XIV вв. Тем не менее о Заратуштре как о вели­ком «маге и философе», а также о «писаниях восточных магов» еще в III в. до н. э. — I в. н. э. знали греческие и римские авторы. В среднеперсидском источнике IX в. есть указания на то, что пер­вая кодификация «Авесты» происходила в I—III вв. н. э.

Литургические ритмизованные тексты, непосредственно связан­ные с именем Заратуштры, составили «Баты» (буквально песни, песнопения). Это самая древняя часть священной книги зороастриз­ма. Тысячелетие устного существования «Авесты» обусловило то, что сохранилось не более четверти ее предполагаемого объема. Вот почему в истории культуры «Авеста» относится к тем сравнитель­но редким памятникам, которые невероятно трудно понимать и невозможно понять до конца.

5. Синтоизм. Сложный процесс культурного синтеза местных японских племен с пришлыми заложил основы собственно японской культуры, религиозно‑культовый аспект которой получил наименование синтоизма. Синто («путь духов») – обозначение мира сверхъестественного, богов и духов (ками), которые издревле почитались японцами. Истоки синтоизма восходят к глубокой древности и включают в себя все присущие первобытным народам формы верований и культов – тотемизм, анимизм, магию, культ мертвых, культ вождей и т. п. Древние японцы, как и другие народы, одухотворяли окружавшие их явления природы, растения и животных, умерших предков, с благоговением относились к посредникам, осуществлявшим связь с миром духов, – к магам, колдунам, шаманам. Позже, уже испытав влияние буддизма и многое переняв от него, первобытные синтоистские шаманы превратились в жрецов, отправлявших обряды в честь различных божеств и духов в специально для этого сооружаемых храмах.

Древнеяпонские источники VII–VIII вв. – Кодзики, Фудоки, Нихонги – позволяют представить картину верований и культов раннего, добуддийского синтоизма. Видную роль в нем играл культ мертвых предков – духов во главе с клановым первопредком уд‑зигами, символизировавшим единство и сплоченность членов рода. Объектами почитания были божества земли и полей, дождя и ветра, лесов и гор. Как и другие древние народы, земледельцы Японии торжественно, с обрядами и жертвоприношениями, отмечали осенний праздник урожая и весенний – пробуждение природы. К умиравшим своим соплеменникам они относились как к уходившим в какой‑то иной мир, куда для сопровождения умерших должны были следовать окружавшие их люди и предметы.

Те и другие изготовлялись из глины и в обилии погребались в месте с покойными (эти керамические изделия называются ханива).

Древние синтоистские мифы сохранили свой, собственно японский вариант представлений о сотворении мира. Согласно ему, первоначально существовали два бога, точнее, бог и богиня, Ид‑занаги и Идзанами. Однако не их союз породил все живущее: Идзанами умерла, когда попыталась родить первенца, божество огня. Опечаленный Идзанаги хотел было спасти жену из подземного царства мертвых, но неудачно. Тогда ему пришлось обходиться одному: из левого его глаза родилась богиня солнца Аматэрасу, потомкам которой было суждено занять место императоров Японии.

Пантеон синтоизма огромен, причем его рост, как это было и в индуизме или даосизме, не контролировался и не ограничивался. Со временем на смену первобытным шаманам и главам родов, отправлявшим культы и обряды, пришли специальные жрецы, каннуси («ведающие духами», «хозяева ками»), должности которых были, как правило, наследственными. Для отправления обрядов, молитв и совершения жертвоприношений сооружались небольшие храмы, многие из которых регулярно перестраивались, возводились на новом месте чуть ли не каждые двадцать лет (считалось, что именно такой срок духам приятно находиться в стабильном положении на одном месте).

Синтоистский храм делится на две части: внутреннюю и закрытую (хондэн), где обычно хранится символ ками (синтай), и наружный зал для молений (хайдэн). Посещающие храм заходят в хайдэн, останавливаются перед алтарем, бросают в ящик перед ним монетку, кланяются и хлопают в ладоши, иногда произносят при этом слова молитвы (это можно и про себя) и уходят. Раз или два в году при храме бывает торжественный праздник с богатыми жертвоприношениями и пышными богослужениями, шествиями с паланкинами, в которые на это время из синтая переселяется дух божества. В эти дни жрецы синтоистских храмов в своих ритуальных облачениях выглядят весьма парадно. В остальные же дни они посвящают своим храмам и духам немного времени, занимаются будничными делами, сливаясь с простыми людьми.

В интеллектуальном отношении, с точки зрения философского осмысления мира, теоретических абстрактных конструкций, синтоизм, как и религиозный даосизм в Китае, был недостаточным для энергично развивающегося общества. Неудивительно поэтому, что проникший с материка в Японию буддизм довольно быстро занял ведущие позиции в духовной культуре страны.