Романтизм. Крах Великой французской революции кардинально изменил мировоззрение мыслящих европейцев

Крах Великой французской революции кардинально изменил мировоззрение мыслящих европейцев. Поначалу революция казалась триумфальной победой разума: в одном из парижских соборов даже был совершён обряд поклонения «богине» (наряженной в античные одежды уличной танцовщице), олицетворявшей Разум. Это было прямое подражание древнему язычеству. Вакханалия массовых казней и убийств, захлестнувшая страну после прихода якобинцев к власти, была предвестием катастрофы, а диктатура Бонапарта окончательно обрушила все иллюзии XVIII века.

Что же произошло? Произошло то, что идеи просветителей оказались бессильными перед тёмной, иррациональной стихией, господствовавшей в душах людей. Разум показал себя полным банкротом: выяснилось, что сам по себе он бессилен в борьбе против злого начала в человеческой природе, что он один никак не сможет привести человечество к «золотому веку» свободы и процветания. Это было массовым разочарованием, ¾ оптимизм сменился скепсисом и сомнением, прогресс человечества теперь почти никому не казался реальной и близкой перспективой.

Эти настроения породили новое направление в европейском искусстве, названное романтизмом. Оно захватывает всю первую половину XIX века (в музыке его влияние было значительно более долгим). Обратимся к основным идейным установкам романтизма. Как мы сейчас убедимся, они почти везде абсолютно противоположны классицистским принципам.

1. Примат чувства над разумом. Поскольку вера в исключительное значение разума померкла, пристальное внимание мыслителей и художников устремилось в область чувств, к эмоциональному отклику на события жизни. Лозунгом эпохи становится высказывание немецкого композитора Роберта Шумана: «Разум ошибается ¾ чувство никогда!». Преимущественный интерес к человеческим чувствам начал проявляться в литературе уже в предромантическую эпоху (конец XVIII в.), названную историками искусства сентиментализмом, или ¾ «эпохой носового платка». Провозвестником этого течения явился знаменитый роман В. Гёте «Страдания юного Вертера», герой которого ¾ чувствительный юноша, покончивший с собой в результате несчастной любви. Романтики развили эту чувствительность до гиперболических размеров: героем становится или персонаж, обуреваемый сильными страстями, вся жизнь которого ¾ порыв и смятение (Чайльд Гарольд, Манфред, Демон, Летучий Голландец); либо вполне обыкновенный «маленький» человек, мучительно-остро переживающий драму своей жизни. Среди чувств преобладают ¾ меланхолия, тоска, боль… Всё светлое отдано иллюзиям, надеждам, воспоминаниям о невозвратно прошедших днях. Таков романтический герой, которого предыдущая эпоха не только не знала, но даже не могла себе представить! Закономерно, что жанровые предпочтения в эпоху романтизма отданы не эпосу, а лирике во всём многообразии её форм, а в самих сюжетах больший акцент сделан не на действии, а на переживании.

2. Разлад с действительностью. Окружающая жизнь не удовлетворяет романтика. Светлые идеалы и мечты слишком далеки от реальных условий человеческого существования. Где же, если не в искусстве, он может дать жизнь (пусть призрачную) этим грёзам и мечтам? Возникает тенденция бегства от действительности: художник уходит либо в мир фантастики (таковы, например, новеллы Гофмана), либо в мир экзотики (образы Востока, красочные картины из жизни Испании и т.д.), либо в ситуацию давно минувших времён. В отличие от деятелей искусств эпохи классицизма, романтики искали вдохновения не в античной истории, а ¾ в средневековой: от них она была уже достаточно далека и окутана ореолом тайны; это было время легендарных рыцарских подвигов и героических приключений. Рыцарская тема широко использовалась, например, в романах В. Скотта, операх Р. Вагнера. Тайна сама по себе настолько привлекает воображение романтика, что ночь становится для него едва ли не самым излюбленным временем суток, ¾ ночь, полная таинственных шорохов и скользящих во тьме привидений, где разум молчит, а говорят лишь страсти. Опять-таки, ничего похожего на «полуденный» колорит классицизма! К этому необходимо прибавить, что тяга романтиков ко всему загадочному и таинственному далеко не всегда объяснялась «мотивом бегства», ¾ романтизм вообще тяготеет к поискам неизведанного. Это стремление в никуда, порыв к запредельному, вне-будничному объясняет, в частности, и тот факт, что романтикам были свойственны эксперименты (порой весьма смелые) в области жанров и форм всех видов искусства. Никаких жанровых границ, никаких запретов! Романтики разрабатывают синтетические виды искусств, где могут сочетаться поэзия, музыка, живопись и танец, где комическое свободно сочетается с трагическим, а формы колоссальной протяжённости соседствуют с миниатюрами.

3. Разлад с самим собой. Время «цельных» героев пьес Корнеля и Расина кануло в прошлое. Романтик ¾ человек с внутренне противоречивым, «разорванным», болезненно ранимым сознанием, неизмеримо глубже понимает человеческую природу; его уже не устраивает примитивная типизация характеров. Он стремится изображать людей во всей сложности и противоречивости их натуры. Романтик стремится к психологической правдивости в изображении своих героев даже там, где эти герои выглядят внешне яркими и колоритными личностями, картинно выделяющимися из окружающей толпы. Внутренний разлад в человеческой душе более всего объясняет трагизм мироощущения романтиков. Неизбежным следствием этого является пессимистическая суть мировоззрения многих романтиков, пристальное внимание к темам смерти и злой судьбы («рока»). Эти настроения весьма красноречиво выразил П.И. Чайковский своей музыкой, а также в письме к Н.Ф. фон Мекк: «Итак, вся жизнь есть непрерывное чередование тяжёлой действительности со скоропреходящими сновидениями и грёзами о счастье… Пристани нет… Плыви по этому морю, пока оно не охватит и не погрузит тебя в глубину свою».

4. Субъективизм. Если художники эпохи классицизма чрезвычайно редко писали о себе и, во всяком случае, никогда не ставили свои личные проблемы в центр изображаемых явлений жизни, то романтик пишет не только от собственного лица, но и нередко ¾ о себе самом. Сплошь и рядом в ткань романтических произведений вторгаются автобиографические мотивы. Лирическая исповедь становится весьма популярным жанром. На первый план здесь выступает уже не диалог (как нередко в классицизме), а монолог. Предтечей романтиков в этом смысле является Ж.-Ж. Руссо, написавший свою знаменитую «Исповедь». Проблемы собственной души ¾ гораздо важней для романтика, чем объективный мир. Даже если романтик изображает картины природы, то природа для него имеет ценность не сама по себе, а лишь как контрастный «фон», живописное средство, способное выразительно оттенить и подчеркнуть его скорбное одиночество. По словам поэта Новалиса ¾ «Самым чудесным и вечным феноменом является наше собственное бытие. Величайшей тайной для человека является он сам».

5. Вновь появившийся интерес к религии и мистике. Справедливости ради следует сказать, что интерес к религии едва ли достигает у романтиков таких глубин, как, например, в творчестве И.С. Баха или В. Тициана. Это просто один из аспектов запредельного, куда постоянно устремлена их мысль. Сверхчувственный мир интересен романтику скорее как область фантастического и волшебного, где открыт простор его необузданной фантазии. Временами кажется, что в этом мире романтического художника интересуют отнюдь не божественные, а скорее демонические тайны: колдуны, привидения, заклятья, обитатели инфернального плана… В особенности это чувствуется в произведениях западноевропейских музыкантов-романтиков: «Лесной царь» и «Двойник» Шуберта, «Вольный стрелок» Вебера, финал «Фантастической симфонии» Берлиоза с изображением ночного шабаша ведьм, мир подземных карликов-нибелунгов в операх Вагнера и т.д. Русский гений также внёс свою лепту в эту живописно-зловещую мистическую панораму романтизма (достаточно вспомнить «Демона» Лермонтова, «Страшную месть» Гоголя, или «Франческу да Римини» и «Пиковую даму» Чайковского).

6. Внимание к национальному фольклору. Тяга ко всему необычному и красочному возбудила интерес романтиков к народному творчеству, которое едва ли пользовалось официальным признанием в эпоху классицизма. Учёные и литераторы начали разыскивать и публиковать распространяемые в среде простонародья мифы, сказки, тексты и музыку песен. В Чехии, Норвегии, Польше, Венгрии, России возникают национальные композиторские школы. Профессиональное искусство почти во всех своих видах и жанрах активно впитывает колорит, поэтический строй и мудрость народных преданий.