Римская империя в постсоветской отечественной историографии: актуальные проблемы изучения и методологические поиски

Процесс переосмысления прошлого, начавшийся в отечественной исторической науке с конца 80-х гг. XX в. оказал существенное влияние на антиковедение. Историки все чаще указывают на нерешенность вопроса о формационной принадлежности Древнего Рима. Ликвидация СССР как политико-государственной реальности заметно оживила интерес к истории позднего Рима, так как позволяла исследователям обратиться к проблемам крушения обширного государственного единства, деспотизма власти, милитаризации и роли внешних угроз. В то же время, отечественные специалисты менее охотно сравнивают Рим с Российской империей 1721-1917 гг., указывая на их разительные отличия – целостность геополитического пространства Российской империи, религиозную и национальную терпимость политики центра, а также то, что подавляющее большинство территорий и народов добровольно вошли в ее состав.

К середине 90-х гг. XX в. в российской исторической науке явственно ощущается теоретико-методологический вакуум. К одной из попыток его преодоления может быть отнесена конференция Российской Ассоциации Антиковедов «Формация и цивилизация» (2-3 июня 1994 г., г. Москва). В этот период вполне закономерно растет научный интерес к возможностям цивилизационного подхода. При этом в центре изучения оказывается политическое и правовое развитие Римской империи; последняя воспринимается в качестве уникального организма, развивавшегося по собственным законам и не связанного с процессами феодализации. Как известно, одной из важнейших заслуг отечественной исторической мысли 90-х гг. XX в. явилась «реабилитация» научных заслуг М.И. Ростовцева [Ростовцев М.И., 2000-2001; 2003]. В это время продолжается переиздание и репринтные воспроизведения источников [Аммиан Марцеллин, 1994; Аппиан Александрийский, 2002; Аппиан Александрийский, 1994; Флавий Вегеций Ренат, 1996; Евагрий, 1999-2001; Орозий Павел, 2004; Олимпиодор Фиванский, 1999; Прокопий Кесарийский, 1993; Марк Аврелиий, 1995; Сократ Схоластик, 1996; Феодорит К., 1996; Феодорит Кирский, 1993], а также издание на русском языке работ крупнейших зарубежных историков [Вольфрам Х., 2003; Грант М., 1998; Джонс А.Х.М., 1997; Моммзен, 1993; Ренан Э.Ж., 1991]. Во второй половине 90-х гг. XX – начале XXI вв. (период активной интеграции России в мировое историографическое пространство) обозначились возможности использования подходов социальной, культурно-антропологической, интеллектуальной, локальной истории, истории менталитета и повседневности в исследовании проблем поздней античности.

На смену упрощенному пониманию римской империи в качестве «монархического государства, глава которого, носил титул императора» приходят новые подходы. В работах указанного периода империя определяется как крупное многонациональное государство с монархическим типом власти, региональным неравенством территорий, имущественным и правовым неравенством подданных и агрессивной экспансионистской внешней политикой. Последнему аспекту российскими учеными придается особое значение. Экспансия Римской империи понимается как активная политика, направленная на расширение сферы влияния на другие народы и осуществляемая дипломатическими (политическими), экономическими, военными и другими методами. Помимо традиционного внимания к римским императорам, полководцам и политическим деятелям [Михайловский Ф.А., 2000; Парфенов В.Н., 2001; Князький И.О., 1999.], многочисленных исследователей привлекают военные аспекты – структура римской армии, традиции военной службы и воинская ментальность [Хлевов А.А., 2005; Колобов А.В., 1999; Махлаюк А., 2000; Махлаюк А.В., 2003]. Обращаясь к изучению истории взаимоотношения Римской империи с варварским миром, отечественные ученые отмечают спонтанность и опосредованный характер военных, политических, дипломатических, торговых и религиозных контактов и влияний, обращают внимание на малоизученность роли института федератов в жизни римского общества [Буданова В.П., 2000; Буданова В.П., 1999;. П.В. Тулаев, 1999; Ермолова И.Е., 2001; Колосовская Ю.К. 1996; Колосовская Ю.К., 2000].

Одной из наиболее актуальных тем остается проблема сепаратизма в империи, отношения господства и подчинения между центром и римской периферией – столь разнородной по этническому, культурному и национальному составу. Историки пытаются вскрыть особенности административного управления на территориях с особым национальным составом населения; проанализировать «римскую систему» политического, экономического и культурного подчинения стран и народов. В этой связи закономерно обращение к многосложной проблеме существования покоренного народа в римском социуме. Речь идет не только о «приспособлении» его к новой социально-культурной среде, но и о возможностях реализации им своего социально-экономического потенциала в условиях имперской политики, основанной на идеях превосходства римской нации и признании ее приоритета в культурном и общественном развитии.

Вопрос «насколько в Империи были сильна тенденция к долговременной централизованной власти?» российские антиковеды напрямую связывают с тем, насколько неизбежны для Рима были центробежные (сепаратистские) устремления населения провинций. По этому поводу авторы указывают на естественное стремление к обособлению у покоренных народов и желание достичь на своей коренной территории возможности самоуправления и сохранения своей культуры.

Интересным представляется аспект интеграции и взаимного влияния различных культур в рамках единой империи в связи с развитием экономических связей и интенсификацией политических контактов. Сближение народов в имперском социуме предстает как закономерный процесс расширения и углубления межнационального общения и преодоления национальной и региональной обособленности. В то же время историки отмечают опасность «культурного истощения», утраты культурной самобытности и «культурного растворения» вследствие вышеназванных процессов.

Не менее важным на современном этапе представляется изучение повседневной жизни различных категорий римского населения. Анализируя производственную, общественную, семейную и другие разновидности бытового уклада римлян, различные формы поведения, исследователи тем самым освещают ключевые стороны психологического облика этого народа.