Полуповрежденного Морошкина. Ум сильный, подвижной, богатый средствами и

Неразборчивый на них, богатый памятью и быстрым соображением, он горячо и

Неутомимо проспорил всю свою жизнь. Боец без устали и отдыха, он бил и

Колол, нападал и преследовал, осыпал остротами и цитатами, пугал и заводил в

Лес, откуда без молитвы выйти нельзя, - словом, кого за убеждение -

Убеждение прочь, кого за логику - логика прочь.

Хомяков был действительно опасный противник; закалившийся старый бретер

диалектики, он пользовался малейшим рассеянием, малейшей уступкой.

Необыкновенно даровитый человек, обладавший страшной эрудицией, он, как

средневековые рыцари, караулившие богородицу, спал вооруженный. Во всякое

время дня и ночи он был готов на запутаннейший спор и употреблял для

торжества своего славянского воззрения все на свете - от казуистики

византийских богословов до тонкостей изворотливого легиста. Возражения его,

часто мнимые, всегда ослепляли и сбивали с толку.

Хомяков знал очень хорошо свою силу и играл ею; забрасывал словами,

Запугивал ученостью, надо всем издевался, заставлял человека смеяться над

Собственными верованиями и убеждениями, оставляя его в сомнении, есть ли у

него у самого что-нибудь заветное. Он мастерски ловил и мучил на

диалектической жаровне остановившихся на полдороге, пугал робких, приводил в

отчаяние дилетантов и при всем этом смеялся, как казалось, от души. Я говорю

"как казалось", потому что в несколько восточных чертах его выражалось

что-то затаенное и какое-то азиатское простодушное лукавство вместе с

русским себе на уме. Он вообще больше сбивал, чем убеждал.

Философские споры его состояли в том, что он отвергал возможность

Разумом дойти до истины; он разуму давал одну формальную способность -