Способность развивать зародыши, или зерна, иначе получаемые, относительно

готовые (то есть даваемые откровением, получаемые верой). Если же разум

оставить на самого себя, то, бродя в пустоте и строя категорию за

категорией, он может обличить свои законы, но никогда не дойдет ни до

понятия о духе, ни до понятия о бессмертии и проч

Оба брата Киреевских стоят печальными тенями на рубеже народного

воскресения; не признанные живыми, не делившие их интересов, они не

скидывали савана.

Преждевременно состаревшееся лицо Ивана Васильевича носило резкие следы

страданий и борьбы, после которых уже выступил печальный покой морской зыби

над потонувшим кораблем. Жизнь его не удалась. С жаром принялся он,

помнится, в 1833 году за ежемесячное обозрение "Европеец". Две вышедшие

книжки были превосходны, при выходе второй "Европеец" был запрещен. Он

поместил в "Деннице" статью о Новикове, - "Денница" была схвачена и ценсор

Глинка посажен под арест. Киреевский, расстроивший свое состояние

"Европейцем", уныло почил в пустыне московской жизни; ничего не

представлялось вокруг - он не вытерпел и уехал в деревню, затая в груди

глубокую скорбь и тоску по деятельности. И этого человека, твердого и

чистого, как сталь, разъела ржа страшного времени. Через десять лет он

возвратился в Москву из своего отшельничества мистиком и православным.

Петр Васильевич был еще неисправимее и шел дальше в православном

Славянизме, - натура, может быть, меньше даровитая, но цельная и строго

Последовательная. Он не старался, как Иван Васильевич или как славянские

Гегелисты, мирить религию - с наукой, западную цивилизацию- с московской

Народностью; совсем напротив, он отвергал все перемирия. Самобытно и твердо

Держался он на своей почве, не накупаясь на споры, но и не минуя их. Бояться

Ему было нечего: он так безвозвратно отдался своему мнению и так спаялся с

Ним горестным состраданием к современной Руси, что ему было легко.

Их общее несчастие состояло в том, что они родились или слишком рано,

Или слишком поздно; 14 декабря застало нас детьми, их - юношами. Это очень

Важно. Мы в это время учились, вовсе не зная, что в самом деле творится в

Практическом мире. Мы были полны теоретических мечтаний, мы были Гракхи и

Риензи в детской; потом, замкнутые в небольшой круг, мы дружно прошли

Академические годы; выходя из университетских ворот, нас встретили ворота