2015-01-30
785
Каждый из жизненных сценариев имеет свой отличительный знак, символ, фигуру узнавания. На вербальном уровне этим знаком является слово, выражающее высшую ценность данной конкретной модели судьбы. Фиксируя реакцию респондента на эти знаки-символы, довольно просто можно определить социально значимые жизненные приоритеты современной молодежи.
Мы предложили молодым участникам опроса выбрать наилучшую модель жизни из следующего ассортимента (последовательность перечисления опросного листа):
1) «стремление к знаниям» - рационалистический жизненный сценарий, в социальном плане чаще всего сочетающийся с высокими статусными (карьеристскими) притязаниями индивида;
2) «приобщение к искусству» - эстетическая модель судьбы; может характеризоваться отсутствием или малой значимостью материальных ценностей, но заметными статусными притязаниями;
3) «материальное благополучие» - меркантилистская ориентация с четко очерченными материальными приоритетами;
4) «здоровье» - витально-индивидуалистическая ориентация с ограниченными, соответственно, социальными связями и притязаниями;
|
|
|
5) «семья» - фамилистский образ жизни, предполагающий приоритет ценностей семьи как малой социальной группы над ценностями макросоциума (общества или социальной группы), а также над сугубо индивидуалистическими. К.Циммерман еще в 60-е годы определил термин «фамилизм» как идеологию, ставящую семейные ценности выше индивидуальных[65].
6) «независимость» - искепистская (от английского слова «escape» - бегство, побег, избавление) модель жизненного пути, характеризующаяся ярко выраженной как пассивной, так и активной асоциальностью, зачастую спровоцированной излишне жесткой регламентацией поведения индивида;
7) «власть» - символ политизированной личности с активными социальными притязаниями;
8) «телесные удовольствия» - гедонистический сценарий жизни эгоиста-индивидуалиста; это то, что Э. Гидденс назвал «чувственным индивидуализмом»[66]. «Согласно гедонистической концепции,- цитирует Э.Фромм Торстенга Веблена, - человек - это молниеносный счетчик удовольствий и неприятностей»[67]. Философским обоснованием такого образа жизни является вульгарно понимаемое эпикурейство.
Разумеется, наш набор возможных вариантов жизненного пути, как, впрочем, и никакой другой, не может претендовать на исключительную полноту. Однако о приемлемой полноте нашего списка свидетельствует тот факт, что при проведении социологического опроса он не был дополнен ни одним респондентом, хотя такая возможность у каждого из них имелась.
Итак, жизненные ориентации наших молодых семейных респондентов проявились таким образом, как показано в таблице.
|
|
|
Таблица 3.1. Наиболее значимые ценности семейной молодежи
| Доминирующие жизненные ценности | Доли ответов (%) | |
| 1994 год Молодёжь в браке | 2005 год, Все возраста | |
| Семья | 71,8 | 29,0 |
| Здоровье | 63,1 | 51,9 |
| Материальное благополучие | 39,2 | 18,7 |
| Независимость | 9,2 | 5,1 |
| Знания | 3,7 | 3,0 |
| Искусство | 2,0 | 2,9 |
| Власть | 1,7 | 1,0 |
| Удовольствия | 1,4 | 6,7 |
Примечание. Респонденты могли отметить по две позиции, поэтому сумма процентов больше 100.
Принцип телесных удовольствий исповедует самая незначительная часть семейной молодежи - 1,4%. Это слишком маленькая в абсолютном выражении группа респондентов, поэтому о ее социально - демографической структуре с достаточной степенью достоверности говорить не приходится. Учитывая эту оговорку, заметим, что эгоисты-гедонисты чаще мужчины (60%) в возрасте до 25 лет с невысоким уровнем образования.
Властолюбивых молодых респондентов в нашей выборке оказалось значительно меньше, чем мы ожидали - всего 1,7%. Здесь тоже, как и в случае с «гедонистами» массив группы не позволяет делать окончательные выводы о ее половозрастном и образовательном составе. Поэтому мы приведем обозначившиеся в процессе опроса цифры, не настаивая на их репрезентативности. Итак, склонность к власти чаще питают женщины (66%!) старшего молодежного возраста со сравнительно высоким уровнем образования - высшим и средним специальным.
К той же группе малозначимых жизненных ценностей относится и приобщение к искусству: лишь два представителя из каждой сотни нынешней семейной молодежи хотели бы посвятить себя прекрасному и возвышенному. Эстетическую модель судьбы чаще выбирают женщины (около 60% всей группы) раннего девического возраста или же старшего молодежного «под 30». Для мужчин также характерен этот возрастной расклад, связанный, очевидно, с двумя мотивациями выбора эстетического сценария жизни. Тяга к прекрасному у наиболее юной части молодежи - это, скорее, дань их розовому идеализму. А у «зрелой», несколько пообтертой жизнью молодежи эстетизация судьбы может быть или средством компенсации от неудачи на более общепринятом поприще, или же сознательным выбором своего, индивидуального жизненного пути.
Рационалистическую модель жизни предпочли 3,7% участников опроса. Чаще это - мужчины (62%) старше 25 лет. Однако активную позицию занимают и женщины, особенно в возрасте от 20 до 25 лет. Стремление к знаниям перестало быть монополией мужчин, об этом еще раз свидетельствуют итоги нашего опроса. Тяга к знаниям чаще характерна для представителей гуманитарной интеллигенции. Среди этих профессиональных идеологов рационализма оказалось 7% - почти в 2 раза больше, чем в среднем по всей выборке. Несколько больше среднего уровня их и среди респондентов - управленцев (5%). С изрядным удивлением мы обнаружили, что в группе учащихся вузов стремление к знанию обуревает лишь 2%, что ниже среднего выборочного почти в 2 раза! Это означает не что иное, как полную девальвацию, обесценивание знания в студенческой семейной среде. Или сама семейная жизнь не оставляет места для известной процедуры с гранитом науки, или молодежь бережет зубы для «сникерса» с «марсом». Сравнительно низкую совместимость рационалистической модели жизни с ценностями семьи доказывает следующий факт: среди тех респондентов, чье самое большое, по их собственному мнению, достоинство - ум, признали приоритет семьи лишь 55%, при среднем по выборке проценте этого выбора - 71,8%.
Независимость представляет наибольшую ценность для почти каждого десятого участника опроса (9,2%). Понятие «искепизм» для определения этой жизненной ориентации используется нами несколько в ином контексте, чем это обычно делается в философской литературе. Здесь имеется в виду не уход индивида от социальной действительности вообще, а избавление молодых людей от опеки родителей, бегство их из родительской семьи для того, чтобы создать собственную. Следовательно, они бегут не столько из общества вообще, сколько от навязчивого общества старшего поколения. Эта трактовка подтвердилась результатами опроса. Среди респондентов, ведущих домашнее хозяйство совместно с родителями жены, поборников свободы оказалось почти в 2 раза больше, чем в группе живущих самостоятельно молодых супругов (15% против 8%). Экзальтированная потребность в независимости свойственна чаще молодым мужчинам (более 60% состава группы) с высоким уровнем образования. Это и понятно, поскольку престижное образование не только является формой реализации повышенных социальных притязаний индивида, но и, в свою очередь, стимулирует, лучше сказать - экзальтирует в нем эти притязания. Тяга же к независимости - это и есть одно из проявлений высокого уровня личностных амбиций.
|
|
|
На третьем месте по шкале самых важных жизненных ценностей находятся ценности материальные, за верховенство которых высказались почти 40% всех респондентов (точная цифра 39,2%). Явной зависимости этого выбора от пола и возраста респондентов обнаружено не было, если не считать несколько большую активность женщин. Зато отчетливо проявилось влияние уровня образования и социально-профессионального статуса молодых людей. Так, среди лиц с неполным средним образованием 60% предпочли материальные блага, а в группе респондентов с высшим образованием - почти в 2 раза меньше (32%). Проекцией того же порядка является другой факт: среди интеллигенции идеологию бытового материализма исповедует каждый третий участник опроса (33%), в то время как в группе рабочих, колхозников и нигде официально не работающих - от 43 до 47 процентов.
При выборе жизненных ориентиров большое значение, как оказалось, имеет характер материальных и психологических условий жизни наших респондентов в родительской семье. Так, выяснилось, что чем зажиточнее жили родители, тем реже их дети выбирают меркантильный сценарий жизни. А респонденты из бедных семей, наоборот, чаще считают материальное благополучие первейшей жизненной ценностью.
|
|
|
Подтверждают этот вывод следующие цифры: среди выросших в достатке участников опроса предпочли материальные ценности 35%, а в группе выходцев из нуждавшихся семей - 47%. Это и понятно: наиболее важным для этих людей является то, чего им недоставало в детстве, и о чем им, вероятно, постоянно твердили родители. Поэтому собственной жизненной установкой они стараются компенсировать свое былое ощущение ущербности и (или) реализовать заложенное в их сознание «завещание» родителей.
Меркантилизации мировоззрения молодежи способствует также детство в городских квартирах, в отрыве от земли и работы на ней. Среди выросших в таких жестких урбанизированных условиях оказалось заметно больше поклонников «золотого тельца» (46%), чем в группе тех, чье детство прошло в трудах на своем приусадебном участке (35%).
Еще более разительное воздействие на ценностную ориентацию молодежи оказывает психологическая атмосфера в родительской семье. Наши респонденты, выросшие в семьях, где взаимоотношения родителей характеризовались как «полное безразличие друг к другу», меркантильный сценарий жизни избрали в 57 случаях из 100. А вот среди детей счастливых супругов такой выбор сделали только 25% представителей семейной молодежи. Дело усугубляется еще и тем, что, по мнению исследователей семьи, в непрочных браках доминируют материально-бытовые ценности. А это означает, что часть молодежи посредством «заземления» своей ценностной ориентации, по существу, воспроизводит в собственной судьбе супружеское фиаско своих родителей.
Ориентация на материальное благополучие как основную жизненную ценность заметно сопрягается с иждивенческими настроениями части современной молодежи. При ответе на вопрос о том, должны ли родители материально помогать своим взрослым детям, бытовые «материалисты» чаще отвечали: «Да, обязаны всегда помогать им материально». А вот убежденные семьянины, напротив, лидировали в ответах: «нет, не должны» или «да, но только временно».
Здоровье занимает второе место в рейтинге важнейших жизненных ценностей. 63,1% респондентов отдали ему свои голоса. Причем мужчины и женщины в этой группе разделились почти поровну, с небольшим перевесом женщин старших возрастов.
Семья как жизненная ценность все еще остается вне конкуренции. 71,8% участников опроса отдали предпочтение этому традиционному сценарию жизни. Это означает, что, несмотря на очевидность развала семьи как социального института, в общественном сознании ее позиции все еще остаются приоритетными. Данный факт можно расценивать по-разному. Или как социально-психологический рудимент отживающего свое института семьи, который, подобно свету потухшей звезды, умирает последним. Или же, наоборот, - как залог социального бессмертия семьи, условие ее возрождения в новых исторических обстоятельствах и в новых, более совершенных формах.
Вторую версию подтверждает уже хотя бы тот факт, что среди молодежи обоего пола в возрасте до 25 лет в пользу семьи высказались от 75 до 79% респондентов, в то время как в группе их старших товарищей - всего 63-69%.
Респонденты, выросшие в семьях технической и гуманитарной интеллигенции, как оказалось, в большей степени настроены на семейную жизнь (74% и 79% ответов), нежели дети служащих без управленческих функций, среди которых семью как высшую ценность признали только 58%.
Высокий уровень образования самих участников опроса также благоприятствует принятию фамилистской концепции жизни. Среди лиц с высшим образованием идеологию семьи усвоили 74% человек, а в группе респондентов с неполным средним образованием такой выбор сделали почти в 2 раза меньше - 40% участников опроса. Ориентация на семейные ценности чаще формируется в полных семьях (даже с мачехой или отчимом), где дали от 74 до 77 процентов таких ответов, чем в семьях без матери (44%) и без отца (65%). Имело некоторое значение в выборе семейной жизненной ориентации и участие в воспитании наших респондентов бабушек и дедушек. Если молодые люди в период своего детства редко или никогда не общались с бабушками и дедушками, то они выбирали семейный образ жизни в 61 случае из 100. Если же они жили от стариков отдельно, но часто их видели, рейтинг семейных ценностей вырастает до 76%.
Анализ ответов респондентов показал, что в воспроизводстве семейных ценностей в сознании молодых людей большую роль играет супружеское счастье их родителей. Дети удачных браков в 81 случае из 100 предпочитали фамилистский сценарий жизни, в то время как в семьях, где царило полное безразличие друг к другу, семья осталась в качестве наивысшей ценности лишь у 57% респондентов. Зависимость здесь, напомним, прямо противоположна той, которая наблюдалась нами в случае с меркантильной моделью судьбы.
Похожая ситуация и с материальными условиями жизни респондентов в детстве. Если выходцы из бедных семей, как мы уже знаем, склонны придавать первостепенное значение материальному благополучию, а в пользу семьи среди них высказались только 27% человек, то выросшие в относительно материальном достатке предпочитают радости семейные в 77% из 100. Причем, заметим, не столько материальный достаток повышает акции семьи (сравним со средним значением этого выбора по всему массиву - 71,8%), сколько воспитание в условиях нужды и лишений обесценило в глазах молодежи семейный образ жизни, снизив процент его сторонников почти на 45 пунктов (71,8% - 27%).
Здесь, пожалуй, будет уместным дать небольшой социологический комментарий понятию «материальный достаток». Дело в том, что, согласно нашим исследованиям, между самооценкой респондентами уровня их благосостояния и размером их душевого дохода отсутствует жесткая зависимость. Другими словами говоря, среди тех, кто считал, что живет в достатке, находились респонденты (от 6 до 10 процентов), которые имели доход ниже прожиточного минимума. И наоборот, часть респондентов, не вылезающих, по их словам, из долгов, имели очень высокий душевой доход. На такую, неадекватную, на первый взгляд, самооценку респондентов влияли два фактора. Первый - наличие личного подсобного хозяйства. Второй - социальный или личностный стандарт потребления, который делает одну и ту же сумму материальных благ существенно различной по «весу» в разной социальной и ценностно-нормативной среде. Таким образом, мы зафиксировали социальное измерение стоимости денежных знаков. Деньги имеют различную стоимость для горожанина и для сельского жителя, для коммерсанта и увлеченного наукой человека. Отсюда и различные оценки уровня своего материального достатка. Значительная часть людей, мировоззрение которых не слишком материально «заземлено», живет в достатке не потому, что у них много денег, а просто потому, что им хватает (по рецепту счастья одного древнего философа).
Тип родительской семьи, стиль и эмоциональная «температура» взаимоотношений родителей являются одним из определяющих факторов мировоззренческой ориентации молодежи. Чаще всего именно родители являются вольными или невольными «сценаристами» будущей судьбы своих детей. Именно они, в первую очередь, своим образом жизни во многом предопределяют набор и иерархию мировоззренческих ценностей новых поколений. Об этом свидетельствуют данные нашего опроса. Деловитость и предприимчивость легче взращиваются в холодной атмосфере супружеского равнодушия. Об этом говорят цифры: респонденты, воспитанные безразличными друг к другу родителями, как минимум в два раза чаще выбирали образ деловой женщины, чем дети счастливых родителей (29% против 15%). Дети счастливых родителей наследуют их супружеское счастье, запрограммированы на него. Поэтому они стремятся в своей судьбе реализовать этот сценарий судьбы и выбирают образ женщины-хранительницы домашнего очага в 2,5 раза чаще, чем дети несчастливых супругов (51% против 21%). Неполные семьи являются более благоприятной средой для духа предпринимательства, чем семьи полные. Участники опроса, выросшие без матери или в интернате, в 3 раза чаще выбирали деловитость в качестве самого главного достоинства современной женщины, чем выходцы из полных семей (33% и 11%). Последние, напротив, чаще предпочитали образ женщины-хранительницы домашнего очага (52% голосов), нежели обделенные родительским теплом респонденты (от 33% среди интернатских до 47% в группе выросших без отца).
Социально-профессиональный статус родителей оказывает заметное влияние на выбор молодыми людьми своей жизненной стратегии. В частности, если отец участника опроса являлся работником гуманитарного труда, то он чаще предпочитал образ деловой женщины (25%), если он - управленец или инженерно-технический работник - тоже чаще среднего уровня (16-17%), а если родитель был рабочим или простым служащим, то приоритет деловых качеств в женщине признавался лишь в 8-10 случаях из 100. Первыми «жертвами» и носителями всякой новой общественной тенденции выступают интеллигенция и чиновничество. Первая - в силу собственных «прогрессивных» убеждений, вторая - по причине вынужденной лояльности руководящему указанию. Аутсайдеры социального статуса - рабочие и служащие - обладают сравнительно меньшей чувствительностью к «новым веяниям эпохи» и потому менее гибко реагируют на них. Их консерватизм обусловлен не косностью мышления, как обычно думают. Первичной причиной является слабая степень их интегрированности в общественную жизнь и, соответственно, высокий уровень автономности, замкнутости, что позволяет им сохранять независимую, чаще всего традиционную жизненную идеологию, которая в данном случае склоняется к образу женщины-хранительницы домашнего очага. Эту мысль подтверждает и следующее наблюдение. Образ деловой женщины чаще предпочитался респондентами, выросшими в больших городах (14%), чем в деревнях (10%). А традиционный облик женщины-хранительницы домашнего очага, напротив, сельчане и представители малых городков выбирали чаще (50-54%), нежели горожане (47%). Интерпретация этих данных та же, что и в предыдущем случае. Город всегда был двигателем общественного «прогресса» (слово «прогресс» мы взяли в кавычки с тем, чтобы подчеркнуть его относительность и противоречивость). Живущие в больших городах люди живее откликаются на политические и экономические изменения в обществе. А основное направление последних реформ - это как раз и есть поощрение духа и дела предпринимательства, без чего немыслима рыночная экономика.
Дух семейственности чаще концентрируется в многодетных семьях и через детей передается по наследству. Этот факт отразился в результатах опроса. Среди респондентов, выросших в одиночестве, унаследовали образ женщины-хранительницы домашнего очага 46 процентов, а среди получивших опыт общения с братьями и сестрами такой выбор сделали 53% юношей и девушек.
Верно и такое утверждение: дух семейственности формирует многодетные семьи. Другими словами, репродуктивный потенциал сторонников образа женщины-хранительницы домашнего очага выше, чем у поклонников деловой женщины. Деловые, предприимчивые мужчины и женщины в два раза реже других хотели бы иметь многодетную семью. Среди них лишь 4-5% настроены родить более двух детей, в то время как в среднем по всей выборке такое пожелание высказали 1О,7% участников опроса. Ориентация людей на материальное благополучие как важнейшую смыслообразующую ценность существенно снижает репродуктивный потенциал современного поколения молодежных семей.
Главные выводы, которые можно сделать на основании только что изложенного материала, звучат так:
1) нынешнее молодое поколение, особенно мужчины, в подавляющем большинстве своем считают, что сфера самореализации современной женщины - семья. Образ женщины-хранительницы домашнего очага доминирует над всеми другими образами;
2) среди женщин стремительно растет доля тех, кто хотел бы расширить сферу актуализации своих личностных притязаний и выйти на более широкую общественную арену. Уже сейчас в пользу деловой, материально независимой женщины высказалась каждая пятая участница нашего опроса;
3) возвышение ценностного статуса женского предпринимательства в ущерб семейным ценностям ведет к существенному снижению потенциальной детности женщин, ухудшению качества брачно-семейных отношений, препятствует процессу эмоционально-психологического становления детей.
