Специфика процессуальных действий по делам о преступлениях старообрядцев и сектантов против православия в Российской империи

Статья посвящена выявлению специфических черт осуществления действий в рамках уголовного процесса по делам о религиозных преступлениях старообрядцев и представителей старорусских сект в отношении православной религии.

The article iz devouted to investigation the specific features of using legal procedures against Old Belif and sectarianism in Russian Empire.

Законодательное закрепление «первенствующей» роли православия в Российской империи, конфессиализация норм права, строгие ограничения деятельности старообрядческих и сектантских организаций вызвали к жизни не только религиозные преступления, но и оказали значительное влияние на уголовно-процессуальное законодательство. Этим объясняется то, что почти все дела по правонарушениям старообрядцев и сектантов рассматривались в порядке уголовного судопроизводства. В результате Устав уголовного судопроизводства, Законы о судопроизводстве по делам о преступлениях и проступках испытали на себе влияние религиозных норм.

Устав уголовного судопроизводства гласил, что «дела о преступлениях и наказаниях подлежат ведомству мест, в порядке, предусмотренном для уголовного суда установленных»[66]. Первую степень уголовного суда составляли Уездные Суды, Городовые Магистраты, Ратуши, Суды Надворные; вторую степень составляли Палаты Уголовного Суда; высшую же степень - Правительствующий Сенат[67]. Дела о преступлениях государственных, означенных в Уложении о наказании, подлежали, в случаях особенно определенных, ведомству Верховного Уголовного Суда.

Всякое преступление исследовалось в том городе или уезде, где оно совершалось и рассматривалось в том суде, которому тот город или уезд по уголовным делам подсуден. Никакой суд не должен был вмешиваться в подсудное ведомство другого или же передавать в другое место дела, принадлежащие собственному его рассмотрению. Из этого порядка исключались одни только дела следственные о преступлениях, обозначенных в особом разделе[68]. Из общего порядка уголовного судопроизводства устанавливаются следующие изъятия:

1) по уголовным делам, производящимся с участием духовного ведомства, а именно:

по преступлениям против веры и другим, соединенным с нарушениями церковных правил,

по преступлениям духовных лиц;

2) по преступлениям государственным;

3) по преступлениям должности;

4) по уголовным делам, относящимся к разным частям административного управления, а именно:

по преступлениям против имущества и доходов казны,

по преступлениям против общественного благоустройства и благочиния;

5) по уголовным делам смешанной подсудности военной и гражданской[69]. Перевод уголовных дел из одного в другое место суда первой инстанции одной и той же губернии разрешается Правительствующим Сенатом или же с согласия Министра Юстиции[70].

Подлежащие ведомству светского суда преступления против веры и другие соединенные с нарушением церковных правил, подчинялись судебному преследованию на общем основании с некоторыми изъятиями:

1) дела о преступлениях и проступках, за которые в законах уголовных полагается лишь церковное покаяние или же отсылка виновного к духовному суду, а именно по делам:

об отступлении от Христианской веры Православного или же иного исповедания в веру не Христианскую (Уложение о наказаниях уголовных и исполнительных, ст. 201);

об отступлении от Православия в иное Христианское вероисповедание (Уложение о наказаниях уголовных и исполнительных, ст. 206);

о совращениях из веры Православной в какую-либо ересь (Уложение о наказаниях уголовных и исполнительных, ст.216 п.4);

о неисполнении уставов церкви новообращенными в Православную веру (там же ст.230);

об уклонении от исповеди и причащения Священных Тайн лиц православного вероисповедания (ст. 231);

о противозаконном сожительстве неженатого с незамужней (ст. 1344);

о принуждении к вступлению в брак или же пострижению в монашество крепостных людей по злоупотреблению помещичьей властью (ст. 1979);

о прелюбодеянии лиц, состоящих в браке, в случае, когда не было жалобы на прелюбодеяние и оно открылось по производству какого-либо иного дела (ст.2156);

о принуждении родителями Православного вероисповедания детей к браку или же к пострижению в монашество (ст.2157)

о любодеяниях в таких степенях родства или свойства в коих, по Церковным правилам, не воспрещено вступать в браки (ст.2169)

подлежат исключительно сему суду (правила, установленные для производства суда духовного, определяются по принадлежности в Законах Церковных);

2) дела о преступлениях и проступках, за которые в законах определено, сверх церковного покаяния, еще и другое наказание, решаются уголовным судом, приговор которого сообщается духовному начальству для предания осужденного церковному покаянию (осужденные к ссылке в каторжные работы церковному покаянию не предаются);

3) в делах об отступлении от веры и постановлений церкви, обвиняемые подлежат уголовному суду лишь за такие деяния, которые по уголовным законам подвергаются или какому-либо наказанию или же ограничению в пользовании своими правами состояния. Отступившие от веры Христианской в нехристианскую или же от Православного в иное Христианское вероисповедание, а также совратившиеся из веры Православной в какую-либо ересь, во всяком случае, назидаются в истинной вере и увещаются духовным начальством по правилам церковным;

4) наказаниям за богохуления, святотатство, умышленное оскорбление святыни и другие преступления против веры, подвергаются как принадлежащие к Церкви Православной, так и иноверные;

5) дела о совратителях и совращенных из Православия рассматриваются без очереди.

Когда при рассмотрении в духовном ведомстве дел, заключающих в себе нарушения церковных правил, открываются преступления, подлежащие суду уголовному, то духовные правительства сообщают о том состоящим при Окружных судах Прокурорам, которые в дальнейшем направлении этих дел поступают по установленному порядку[71].

Предварительное следствие по делам о совращении из Православия или же отступления от веры Христианской начинается не иначе как по требованию духовного начальства. Право разрешить в каждом данном случае требуют ли интересы Церкви уголовного преследования совратившегося или совращенного из Православия, не смотря на то, что факт совращения доказан, или же подлежит ограничиться мерами предупреждения и пресечения преступления принадлежит исключительно духовной власти. Светская власть была не в праве возбуждать судебного преследования по делам о совращении из православия или отступления от христианской веры без формального требования об этом духовных властей, за исключением особых случаев. С другой стороны, духовные власти при сообщении требования о возбуждении уголовного преследования над обвиняемыми в совращении обязаны были излагать это требование совершенно определенно и точно[72]. Судебный следователь не вправе отказаться от производства, по требованию духовного начальства, предварительного следствия о совращении из Православия или отступления от веры Христианской.

Как и любой уголовный процесс, судебные процессы против старообрядцев и сектантов начинались с дознания. По делам об уклонении и совращении в раскол или сектантство дознание носило секретный характер. Об этом свидетельствую многочисленные сохранившиеся в архивах документы. Например, в секретном послании генерал-губернатора Бахметьева пензенскому гражданскому губернатору от 24 января 1828 г. говорилось о том, чтобы «тех из раскольников и начальников их, кои стараются подговаривать других в свои секты, строго под рукою (т.е. тайно - Н.О.) преследовать, а по изобличении в том, предавать суду яко вредных развратителей»[73]. О подобном характере действиях дознавателей можно судить и на основании жалоб тех лиц, в отношении которых они совершались. Так, крестьянин Ф.И. Ширяев, обвинявшийся в отступлении от православия, в марте 1846 г. жаловался губернатору, что «дело это производится секретно и потому не могу я знать, когда и какие последуют по оному обо мне разсмотрения»[74].

Дознание заключалось в собрании сведений необходимых для удостоверения в том, что происшествие действительно было и что оно соединено с преступлением или же проступком. Производство дознания возлагается на полицию. Первоначальное исследование о происшествиях и преступлениях в уезде производились, за отсутствием чинов полиции, волостными и сельскими начальниками. Они должны были немедленно расспросить уличенных в преступлении и отсылать их, с обстоятельным описанием всего происшествия и со всем тем, что при пойманных будет найдено, в Полицейское Управление. Полицейские чины состояли в непосредственной зависимости от лиц прокурорского надзора по производству дознаний и были обязаны руководствоваться их указаниями и исполнять все законные их требования[75].

До судебной реформы 1864 г. процесс дознания могли проводить и специально назначенные чиновники. Например, дознание по делу о требоисполнении и венчании в домах раскольников в с. Поим проводил советник Пензенского губернского правления Юрасов. Делал он это по предписанию Пензенского гражданского губернатора[76]. В ряде случаев, как например в деле крестьян д. Власевки Керенского уезда, дознание проводил заседатель земского суда[77].

Полиция приступала к дознанию, как по непосредственному усмотрению, так и по всякому, дошедшему до нее от частных лиц или правительственных мест и лиц сведению о происшествии, заключающем и могущем заключать в себе преступление или проступок[78]. Сведения о происшествиях, заключающие в себе признаки отступления от веры и постановлений церкви, должны были сообщаться: в отношении православных - епархиальному начальству, а в отношении неправославных - их духовному начальству, по принадлежности[79].

Когда полиция застигала преступника во время и на месте совершения преступления или проступка, то она, пресекая противозаконные действия, собирала в то же время, по горячим следам, доказательства и улики, обнаруживающие преступление. Полиция имела право, в случаях не терпящих отлагательства, и при невозможности ждать разрешения Судебного Следователя, Прокурора или его Товарища, принимать, для пресечения уклонения преступника от следствия и суда, следующие меры:

1) арест или личное задержание;

2) отдачу на поруки;

3) отобрание подписки о неотлучке из места жительства или о явке к следствию[80].

Полиция, при производстве дознания, имела право подвергать аресту или личному задержанию только заподозренных в преступлениях, за которые в законе полагается лишение всех прав состояния или всех особенных, лично и по состоянию присвоенных, прав и преимуществ, когда обвиняемые находятся в подведомственной полиции местности и при том только в таких случаях когда:

преступник захвачен на месте и во время совершения преступления;

преступление учинено явно и гласно;

очевидцы преступления укажут явно на лицо преступника;

на подозреваемом или в его жилище были найдены очевидные следы преступления, вещественные доказательства;

заподозренный сделал покушение на побег или был пойман после побега.

Если заподозренный подвергается аресту или личному задержанию, то дознание должно быть отправлено, по принадлежности, непременно в течение суток от приведения данной меры в исполнение[81].

Подозреваемые в преступлениях или проступках, за которые в законе положены наказания, не соединенные с лишением всех прав состояния или особых прав и преимуществ, в приведенных выше случаях обязываются подпиской о явке, по требованию следователя или судебного места, к следствию и суду; от неграмотных подписки отбираются при свидетелях, а от лиц, полиции и местному начальству неизвестных, кроме подписки о явке к следствию и неотлучке может быть истребовано надежное поручительство.

Дознания о происшествиях передавались из Полицейских Управлений Судебным Следователям только в тех случаях, когда Управления усмотрят в происшествии признаки преступления или проступка, или же когда лицо прокурорского надзора не согласно с постановлением о зачислении дела конченным. Все сведения об обстоятельствах, поступившие в полицию после передачи или представления дознания по принадлежности, полиция передавала туда, куда отправлялось дознание, исполняя собственной властью действия, не терпящие отлагательства и необходимые для предупреждения побега или сокрытия преступника или же для преследования его по горячим следам и для воспрепятствования уничтожению следов и доказательств преступления[82].

Если действительность события и преступность его не вызывали сомнения, то полиция приступала непосредственно к следствию. Приступая к дознанию или следствию, полиция немедленно уведомляла об этом надлежащее лицо прокурорского надзора. Когда производство следствия по делу, исследование которого было начато полицией, поручалось Судебному Следователю то, по прибытии последнего на место полиция передала ему все производство и прекращает свои действия по следствию впредь до получения особых о том поручений. Оконченные чинами полиции следствия направлялись ими к надлежащему лицу прокурорского надзора.

Следующим этапом являлось формальное следствие. Производство формального следствия возлагалось на Судебных Следователей. До судебной реформы 1864 г. формальное следствие производили Земские суды[83].

Судебный Следователь приступал к производству следствия и к исполнению отдельных по нему действий по письменным требованиям судебных мест, Прокурора, Товарища его, Городских и Уездных Управлений, Уездного Исправника и Становых Приставов того уезда, в котором Следователь состоит на службе. Непосредственно Судебный Следователь начинал следствие в случае явки к нему преступника с повинной, или же когда преступление или проступок усмотрены им во время их совершения или же обнаружены при производстве следствия по какому-либо другому преступлению или проступку, или же по устному или письменному обвинению полицейских служителей, чинов волостной и сельской полиции и даже частных лиц, когда эти лица извещают его о совершающемся или только что совершенном преступлении или проступке, подлежащем рассмотрению судебных мест.

От Судебного Следователя зависели ход и, согласное с обстоятельствами и законами, направление следствия. Только судебное место, рассмотрению которого подлежит дело, вправе было остановить или прекратить производство дела или дать ему другое направление. Судебный Следователь собственной властью принимал все меры и исполняет все действия необходимые для приведения обстоятельств дела в полную известность. Он имел право, в случае надобности, проверить и дополнить действия мест и лиц, производивших дознание, и отменить сделанные ими распоряжения. Следователю надлежало привести обстоятельства дела в такую ясность и полноту, чтобы судебное место не могло встретить никакого затруднения или сомнения при постановлении по нему приговора[84].

Обвиняемый во время производства следствия имел неотъемлемое право представлять все, что может служить его оправданию. Производящие следствие не должны были отказываться от рассмотрения его показаний и от всех исследований, которые окажутся необходимыми. Доказательствами по уголовным делам принимались:

собственное признание;

письменные доводы;

личный осмотр следов преступления и вещей, его обличающих;

показания сведущих людей;

показания свидетелей;

повальный обыск;

очные ставки и оговор[85].

Если при рассмотрении сообщения или требования о производстве следствия или же во время следствия Судебный Следователь обнаруживал, что дело не подлежит его ведению или же дальнейшему производству, то он был обязан, не возвращая полученных бумаг тому месту или лицу, от которого получены были сообщение или требование, не входя с ними в переписку, поставить этот вопрос на разрешение подлежащего суда, препроводив туда и само дело[86].

Если обвиняемыми по делу являлись лица, принадлежавшие к духовенству или военного звания, или же вообще лица, принадлежавшие к какому-либо особенному ведомству, то допрос и все следствие производились при депутатах от их ведомства. До 1840 г. депутаты от духовенства приглашались к следствию в качестве экспертов для определения принадлежности подозреваемого в совершении преступления к тому или иному сектантскому течению (от вида течения зависел размер наказания). После Указа Правительствующего сената от 21 мая 1840 г. к решению дел о раскольниках, производимых в судебных местах двух первых инстанций, депутаты с духовной стороны уже не приглашались[87]. Приглашение депутатов от духовенства при производстве следствия и при разрешении дела становилось поводом к наложению взыскания на лиц, допустивших данное нарушение процессуальных норм[88].

Никакое следствие не могло быть начато без законного повода. Поводы к началу следствия были следующими:

1) извещение (по делам о раскольниках и сектантах таковым было отношение Архиерея или Духовной Консистории);

2) жалоба;

3) донос;

4) явка с повинной.

Повод, по которому начато исследование, должен был быть с точностью изложен в актах следствия. Разъяснения сомнений по данному поводу, в случае неясности или неполноты указаний, Следователь мог требовать от мест и лиц, которые сообщили ему о производстве следствия, или же расспросить, для получения нужных сведений, тех, по объявлению или донесению которых он приступил к следствию.

Существовали меры, при помощи которых истребовались лица, нужные Следователю: призыв; взятие и представление к следствию. Без предварительного призыва могли быть взяты и представлены к следствию:

1) обвиняемые в таких преступлениях и проступках, за которые в законах полагались наказания, связанные с лишением всех прав состояния или особенных прав и преимуществ, если обвинение в преступлении основано на обстоятельствах дела, достаточно подтверждающих обвинение (в частности и дела об совращении в раскол и сектантство);

2) обвиняемые в преступлениях менее тяжких, когда они совершили побег или укрывались от следствия.

Судебный Следователь имел право призывать к допросу в качестве свидетелей, не только тех, на которых ссылались обвиняемые, истцы и другие участвующие в деле лица, но и любого, кто мог предоставить нужные делу сведения, если он по закону мог быть свидетелям. Не допускались к свидетельству под присягой, в случае предъявления отвода, раскольники, по делам лиц, обратившимся из раскола в Православие.

Когда следователь убеждался в том, что им собраны все сведения, необходимые суду для постановления по делу приговора, или же что им употреблены все способы, какие можно было принять для разъяснения происшествия и преступления и для открытия виновности или невиновности обвиняемых, то он должен был, удостоверив полноту следствия, в тот же день отправить дело к подлежащему лицу прокурорского надзора; а если кто-либо был подвергнут задержанию и должен был быть переведен в город, для содержания в тюрьме, то об этом сообщалось Полицейскому Управлению для надлежащих, с его стороны, распоряжений. Вместе со следствием предоставлялись вещественные доказательства по делу с подробной описью.

Уголовные дела, подлежащие рассмотрению Палаты в качестве Суда первой инстанции, вносились в Палату Прокурором или его Товарищем с заключением, в котором должны были быть изложены:

событие, заключающее в себе признаки преступного деяния;

время и место совершения преступного деяния, насколько это известно;

звание, имя, отчество и фамилия или прозвище обвиняемого;

сущность доказательств и улик, собранных по делу против обвиняемого;

определение по закону: какому именно преступлению соответствуют признаки рассматриваемого деяния (квалификация преступления);

произведено ли следствие с надлежащей полнотой;

следует ли обвиняемого предать суду или же дело о нем должно быть прекращено или приостановлено.

По делам о преступлениях против Православия и Церковных установлений судьи и чины прокурорского надзора должны были быть из лиц Православного исповедания. Лица магометанского исповедания, занимающие места Членов и Секретарей в губернских, уездных и окружных судебных установлениях, не участвуют в суждениях и решениях по делам, касающимся преступлений против Христианской веры и церковных установлений. Лица иноверных исповеданий, занимающие должности Губернских и Областных Прокуроров и их Товарищей, а также Членов и Секретарей губернских, областных, уездных и окружных судебных установлений не участвуют в направлении и разрешении дел, касающихся преступлений против Православной веры и церковных установлений.

При получении следствия, Суд первой степени немедленно рассматривает правильно ли оно произведено, не упущены ли какие-либо обстоятельства, прямо или непрямо соединенные с существом дела, и, в случае неполного или же неясного следствия, дополняет его окончательно справками и сведениями которые могут понадобиться. В делах об отступлении от Христианской веры новокрещенных из евреев и идолопоклонников суд приступает к суждению и потом заключению по ним не иначе как по сношении каждый раз с местной консисторией и при получении от нее уведомления, что данным отступникам сделаны были увещания, но они, не смотря на все старания духовного начальства, остаются упорны в своем заблуждении.

Если кто из раскольников обратиться к Православию во время производства суда, то, при надлежащем в том удостоверении местного духовного начальства, обратившихся надлежит возвращать в прежние их общества или же к помещикам. Начальники Губерний обязаны были немедленно прекращать производство дел о проступках раскольников против Православия, если подсудимые обращались к Святой Церкви, в тоже время они обязаны были доносить Правительствующему Сенату на окончательное разрешение, с объяснением: не заключается ли в делах таких обстоятельств, которые подлежат рассмотрению по общим законам. При объявлении разрешения, освобождаемым внушается то, что в случае нового уклонения их в раскол они подвергнутся ответственности. Данное правило не распространялось на дела о скопцах и о виновных в оскоплении других[89].

Приговор суда, изготовленный в окончательной форме, поступал к просмотру лица прокурорского надзора. Приговоры по делам о совращении из Православия, об уклонении из Православия в магометанство, иудейство и идолопоклонство, а также по делам о должностных преступлениях вносились в подлиннике на утверждение к Губернаторам. В отсутствие Губернатора, приговоры представлялись Исполняющему обязанности, но если должность эту занимал сам Председатель суда, то приговоры, состоявшиеся под его председательством, представлялись на рассмотрение Правительствующему Сенату[90].

Приговоры Уголовных Палат по всем вообще делам о совращенных из Православия в другие исповедания, по которым виновные преданы будут суду, до приведения их в исполнение, представлялись начальниками губерний министру внутренних дел, который все такие дела вносит на рассмотрение Комитета Министров. Единогласные положения Комитета Министров по делам о совращенных из православия в другие исповедания приводились, кроме случаев, в силу особенной важности, заслуживающих Высочайшего благоусмотрения, в исполнение, без обращения всякий раз к Императору.

В случаях, когда приговоры суда не следовали на рассмотрение Правительствующего Сената или не представлялись Министру Внутренних Дел, Губернатор после утверждения приговора, возвращал дело к исполнению с предложениями и обозначением своего согласия. Если Губернатор, при представлении ему на утверждение приговора, признавал необходимость провести дополнительное исследование или истребовать дополнительные сведения и объяснения или же произвести новый допрос, то решался данный вопрос им самостоятельно с помощью соответствующих лиц.

Если Губернатор не утверждал приговор, то он должен был представить все дело с указанием своего мнения в высшую инстанцию, не отменяя решения суда. В тех случаях, когда Губернатор признавал возможным ходатайствовать о смягчении участи подсудимого, он имел право, если дело не следует на рассмотрение Правительствующего Сената, останавливать исполнение приговора, представив свои соображения на усмотрение Министра Юстиции. Представления таких дел, независимо от донесений Министру Юстиции Губернских Прокуроров и без приложения подлинных производств и приговоров, делались сразу же после окончания рассмотрения.

Главным Начальникам губерний предоставлялось право останавливать исполнение дела, решенного в суде, и докладывать Правительствующему Сенату, а в случаях нетерпящих отлагательства - Императорскому Величеству. Это особенно касалось тех уголовных решений, по которым подсудимые присуждались к лишению всех прав состояния. Высочайшие повеления о помиловании или облегчении ссыльных и других осужденных преступников представлялись министром юстиции I Департаменту Правительствующего Сената.

Приговоры могли содержать различные виды наказаний, которые чаще всего определялись по Уложению о наказаниях уголовных и исправительных. В нем существовало специальное отделение, предусматривающее наказания за ереси и расколы. Характер наказания зависел от тяжести самого преступления (с точки зрения Русской православной церкви) и принадлежности преступника к той или иной секте. Наиболее суровые меры применялись по отношению к секте скопцов.

Анализ процессуальных действий по делам раскольников и сектантов показывает, что в общих чертах они были такими же, что и по прочим уголовным делам. Их отличительными чертами было то, что начало им давала Русская православная церковь, что они были направлены на борьбу против ее идейных противников, что приговоры утверждались на самом высоком уровне. Эти действия имели целью отодвинуть старообрядческие и сектантские организации на периферию общественной жизни России. В плоть до ареста обвиняемого в правонарушении эти действия носили тайный характер. Секретным было и все делопроизводство по этим правонарушениям. Обвиняемые до судебной реформы 1864 г. и введения института адвокатуры не могли рассчитывать на правовую помощь. До определенного времени активную роль на всех стадиях уголовного процесса (дознании, следствия и др.) против старообрядцев и сектантов играло православное духовенство.

А.Е. Петропавловский (ПГУ, Пенза)