Первая фаза (первобытная)

Для самых ранних периодов истории Homo sapiens sapiens возможна только технологическая периодизация: палеолит, мезолит (преимущественно установлен в западной части Евразийского континента), неолит. Реальную жизнь позднепалеолитического человека можно было бы наблюдать у аборигенов Австралии, но, к сожалению, непосредственные наблюдения, притом весьма немногочисленные, велись в основном тогда, когда жизнь аборигенов уже была решительно нарушена массовой иммиграцией в Австралию из Европы во второй половине XIX–XX в. Одно из наиболее интересных свидетельств принадлежит неграмотному англичанину, который был сослан в Австралию за преступление, бежал из колонии, прожил среди аборигенов десятки лет, а остаток жизни провел в одном из городов Восточной Австралии; свою историю он поведал случайному журналисту. Научные исследования начались только в самом конце XIX в. Казалось бы, палеолитическое состояние австралийских аборигенов в эпоху, когда Европа и Америка находились на высоком уровне капиталистического развития, должно свидетельствовать о продолжительной не только социальной, но, может быть, и биологической отсталости австралийцев. Это, однако, не так. Эпоха классового развития человечества занимает не более 1–2% продолжительности существования вида Homo sapiens sapiens. Соответственно технологическое отставание всего на 2%–скажем, скорость 10,2 секунды вместо 10,0 в беге на стометровку – достаточно для возникновения такого разброса в уровне развития [15].

И дело тут даже не столько в небольшом уменьшении скорости технологического развития, сколько в благоприятной или неблагоприятной экологической среде. Аборигены попали в Австралию во время последнего ледникового периода и соответственно низкого стояния уровня Мирового океана. Вся Индонезия в тот период составляла единый полуостров с Индокитаем, а Новая Гвинея и остров Хальмахера – полуостров Австралийского континента. Небольшие проливы между Хальмахерой и Сулавеси и между Сулавеси и уже континентальным (евразийским) Борнео (Калимантаном) могли быть преодолены на плотах, сооружать которые, видимо, умели уже и палеолитические люди. (Аналогичным образом, по древней суше, произошло и заселение Тасмании.) На Австралийском континенте совершенно отсутствовали экологические (зооботанические) предпосылки для выращивания злаков и плодовых растений и для приручения животных.

На уровне первой фазы первобытного общества помимо австралийцев находились вплоть до новейшего времени и население приполярных и таежных областей Евразии и Америки, значительная часть населения Африки, Южной и Северной Америки – и по той же причине чисто экологического характера, что и австралийцы: ввиду отсутствия в соответствующих зонах растений и животных, пригодных для массового одомашнения (даже северный олень – животное полуодомашненное).

Заметим, что уже на уровне первой фазы исторического процесса (фазы ранней первобытности) существовал зачаточный обмен между группами населения, иногда – через много рук на большие расстояния. Так, путем обмена получали обсидиан и даже кремень для изготовления неолитических орудий труда и оружия.

В советской учебной литературе наша первая фаза объединяется со второй под общим названием «первобытнообщинная формация». В этом она следует Сталину, а не Энгельсу, хотя книга последнего – «Происхождение семьи, частной собственности и государства» считается для марксизма классической. Энгельс, однако, разделял эту «формацию» (термин, им не применявшийся) на два этапа, которые он (вслед за Л. Г. Морганом) обозначал как «дикость» и «варварство». Книга Энгельса является блестящим, но дилетантским переложением идей этого крупнейшего американского этнографа. Труды Моргана, однако, являются не завершением, а началом научного исследования первобытных обществ и, в частности, важнейшего фактора их социальной жизни – систем родства.

Канонизация книги Энгельса привела к тому, что советская этнография лишь повторяла зады уже преодоленного этапа в изучении первобытности. Совершенно превратным является представление Энгельса о периоде «дикости», в котором человек якобы проходит через стадию промискуитета (беспорядочных половых сношений), через стадию группового брака к стадии парного брака [16]. Промискуитет не наблюдался не только в человеческих обществах, но даже у высших обезьян; что касается группового брака, то и это-явление может быть констатировано лишь с большими оговорками (у ряда первобытных племен имеются степени родства, в которых половые отношения между принадлежащими к ним мужчинами и женщинами категорически запрещены, и степени родства, в которых такого запрета нет). Однако уже у наиболее отставших из известных нам популяций – австралийцев – господствует не групповой, а кросскузенный брак (мужчина берёт в жены дочь брата отца или дочь сестры матери). Несмотря на то, что внебрачные отношения (в пределах незапретных групп родства) ненаказуемы, фактически господствует нуклеарная семья, скрепляемая именно женщиной как хранительницей очага и детей. Заметим, что нуклеарная семья обычно, но не обязательно моногамна.

Можно с уверенностью сказать, что и другие, позднейшие семейно-социальные структуры (большая семья, lineage род и т. п.) являются всякий раз развитием нуклеарной семьи и по достижении известных предельных размеров распадаются на новые нуклеарные семьи, порождающие новые большие семьи, роды и т. п. Внешняя активность мужчин семьи или рода тоже в значительной мере зависит от роли женщины как побудительницы к активности и даже агрессии.

Это обстоятельство надо иметь в виду при рассмотрении всех эпох истории. Только учёт нуклеарной роли функции женщины-прародительницы и женщины–побудительницы к деятельности позволит нам преодолеть взгляд на историю как на череду мужских драк, чаще всего смертельных [17].