Цели и задачи уголовно-исполнительного законодательства Российской Федерации

Вопросам целей, стоящих перед уголовным наказанием и его исполнением на протяжении всей истории развития уголовного и уголовно-исполнительного законодательства уделялось самое пристальное внимание.

Как показывает история главенствующее направление в уголовно-правовой теории в вопросах уяснения сущности и целей наказания на протяжении 19-го и начала 20-го веков определялось необходимостью защиты установленного общественного порядка и спокойствия. Виднейший русский криминалист Н.С. Таганцев в этой связи отмечал: «За установлением основания права государства наказывать мы неминуемо приходим к дальнейшему вопросу: зачем наказывает государство? Это учение о целях наказания и представляет едва ли не центральный пункт бесконечных споров. Наказание применяется в целях охраны правового порядка, заглаживания вреда, причинённого преступлением обществу, и обеспечения общества от преступника (обеспечение общественной безопасности)»[34].

Наказания, с точки зрения другого виднейшего русского учёного И.Я. Фойницкого, служат правопорядку, являют собой карательное принуждение, причиняют виновному личные страдания и лишения[35].

Вопрос о целях, преследуемых непосредственным уголовным наказанием, находится в прямой зависимости и более того, предопределяет цели, стоящие перед процессом его исполнения. В соответствии с действующим уголовно-исполнительным законодательством (ст. 1 УИК РФ) уголовно-исполнительное законодательство Российской Федерации имеет своими целями исправление осужденных и предупреждение совершения новых преступлений, как осужденными, так ииными лицами. Изложенная таким образом, современная законодательная трактовка целей, стоящих перед процессом исполнения наказания достаточно очевидно абстрагирована основной своей сутью от необходимости обеспечения правового порядка и безопасности общества и человека самим фактом изоляции опасных преступников.

Вопрос о присутствии цели – исправление преступника в уголовно - исполнительном законодательстве в этой связи нельзя с полной уверенностью отнести к его достоинствам.

В последнее время теоретические разработки многих учёных посвящаются вопросам правовой сущности цели исправления осуждённых либо с позиции уголовно-правовых, либо с уголовно-исполнительных отношений. Вместе с тем проблемные аспекты присутствия цели – исправление осуждённых, в двух отраслях права одновременно не находят должной теоретической оценки. Этот важнейший вопрос требует глубокого теоретического осмысления. Однако, даже сама дублированная постановка вопроса о закреплении исправления осуждённых в качестве основной цели сразу двух (хотя и тесно взаимосвязанных) отраслях права свидетельствует о некоторой логической непоследовательности законодателя. При таком подходе можно предположить, что уголовно-исполнительное право некоторым образом абстрагируется от единого процесса правового применения, так как самостоятельно определяет цель, которая уже определена в процессе реализации уголовно-правовых отношений.

При рассмотрении цели наказания как желаемого, социально полезного результата следует исходить из того, что этот результат есть предпосылка к логическому построению и эффективному функционированию не единичной, в данном случае уголовно-правовой отрасли, а целостной совокупности отраслей (системы) правового применения.

Цель исправления осуждённых в соответствии с законом должна рассматриваться в качестве генеральной (основной, определяющей) т.е. тем конечным результатом, к которому стремиться вся правовая система (уголовное, уголовно-процессуальное, уголовно-исполнительное право).

Вместе с тем, вопросы сущности понятия «исправление осуждённого» и возведение его в ранг основной цели уголовного и уголовно-исполнительного права всегда представляли значительный интерес.

Теоретические взгляды исследователей на это основополагающее и организующее начало правового воздействия на лицо, совершившее преступление на протяжении всей истории развития пенитенциарной науки неоднозначны. Представляется, что при всех самых разных теоретических подходах к проблеме правовой сущности исправления осуждённых нравственная корректировка их (осуждённых) социальных позиций не оспаривается никем, ибо последнее и есть суть первого. Вопрос состоит лишь в том, насколько достижимо исправление, можно ли рассматривать эту цель в качестве универсальной относительно всех осуждённых и можно ли достичь желаемого результата усилиями действующей уголовно-исполнительной системы? Позиции исследователей этой проблемы неоднозначны.

Так, например, на невозможность нравственного исправления осуждённого в условиях тюрьмы указывал в своё время Н.С. Таганцев. По его мнению, «для этого и сам арестант представляется материалом непригодным и орудия – органы управления, за редкими разве изъятиями недостаточно подготовленными»[36].

Такой же позиции придерживался и С.П. Мокринский который считал, что тюрьме не по силам задача нравственного исправления взрослого преступника[37]. Здесь автор акцентирует внимание на взрослых преступниках, тем самым оставляет открытым вопрос о возможности исправления в условиях исправительных учреждений несовершеннолетних преступников. Такой взгляд представляется логичным, объективным, приземлённым, лишённым какого либо мифического содержания. Он поддерживается и М.Г. Детковым, который считает его наиболее объективным[38].

Вместе с тем, исправление заключённых в условиях тюрьмы представлял реальным проф. С.В. Познышев который считал: «Если исправление человека вообще возможно, то оно возможно и в тюрьме. Однако надо чётко представлять себе, что следует включать в содержание понятия «исправление». Если под содержанием «исправления» понимать превращение закоренелого, грубого, невежественного вора в высоконравственного выдающегося человека, которому сама мысль о получении чего-либо не заработанного противна, то тюрьма этой задачи решить не в состоянии». Учёный дал определение понятия нравственного и юридического исправления осуждённых. Под первым он понимал умение управлять собой, что, в свою очередь, предполагает достаточное развитие у заключённого способности задерживать возникающие в его сознании идеи совершения тех или иных преступлений. С другой стороны, непременным элементом нравственного исправления является формирование практических двигателей поведения, которые могли бы вложиться в процесс обдумывания поступка и предупреждать возникновение решимости совершить преступление[39].

Относительно юридического исправления, то, по мнению С.П. Познышева, достижение этой цели представляется менее сложным, ибо она заключается во внушении субъекту путём применения к нему наказания, «осознания неизбежной связи известного поведения с невыгодным последствием,… неизбежности связи преступления и наказания»[40]. При такой постановке вопроса должен эффективно действовать принцип неотвратимости наказания. Реализация этого принципа – самый сложный вопрос практического правового применения.

Важным аспектом, помимо теоретического, является аспект правового закрепления необходимости и целесообразности исправления осуждённых.

Рассуждая о логичном присутствии цели исправления в уголовном праве, принципиально важно обращаться к вопросам момента возникновения, а главное – восприятия исправительного воздействия на него лицом, совершившим преступление.

Сам факт принудительного вовлечения в правовые отношения (уголовно-правовые, уголовно-процессуальные и уголовно-исполнительные) и нахождение в их условиях помимо воли субъекта – суть исправительного на него воздействия в связи с совершением преступления. Если рассматривать процесс сознательного отношения преступника к возможному уголовному наказанию, то представляется, что момент возникновения правовых отношений на самых ранних, (изначальных) стадиях, связанных с фактом совершения преступления, уже продуцирует на субъективном уровне лица, привлекаемого к уголовной ответственности, при должном уровне самокритичности и самооценки, исправительный процесс.

Собственно судебный процесс, как справедливо отмечает В.Н. Орлов, уже сопряжён с исправительным воздействием на осуждённого[41].

На более раннюю стадию правовых отношений момент возникновения процесса исправления осуждённого отодвигает М.П. Журавлёв, который считает, что «процесс исправления лиц, совершивших преступления, начинается уже с момента привлечения к уголовной ответственности. Но основным этапом этого процесса является назначение и исполнение наказания»[42].

В продолжение суждений по этому вопросу представляется, что начало исправительного воздействия на лицо, совершившее преступление имеет место и ранее, до процессуальной стадии привлечения к уголовной ответственности. В этой связи и следуя преемственной логике о единстве и последовательности правовых отношений, связанных с совершением преступления и исполнением наказания за него, весь цикличный процесс исправительного воздействия на осуждённого можно условно разделить на следующие стадии:

1) стадия совершения преступления порождающая первоначальное осознание вины самим преступником, его раскаяние (при должном уровне самокритичности виновного). Такое осознание имеет место преимущественно в процессе совершения преступления в аффектированном состоянии, в состоянии алкогольного или наркотического опьянения и т.д.;

2) стадия обнаружения преступления и сбора первичного проверочного материала по факту совершения преступления (первые контакты лица с правоохранительной системой в лице её представителей);

3) стадия предварительного расследования (дознание, предварительное следствие);

4) судебная стадия (вынесение, оглашение приговора, вступление его в законную силу);

5) стадия исполнения приговора, связанного с наказанием (уголовно-исполнительная стадия).

Таким образом, процесс исправления осуждённого имеет своим началом момент возникновение системных и последовательно действующих правовых отношений (уголовно-правовые, уголовно-процессуальные, уголовно-исполнительные).

Этот процесс достигает своей апогея (кульминации) на процессуальной стадии вынесения судебного приговора и вступления его в законную силу (момент возникновения уголовно-правовых отношений). Судебное разбирательство, по своей сути, есть не что иное, как проходящий по правилам, установленным законом процесс правовой оценки совершённого деяния и личности виновного с позиции необходимости достижения цели исправления последней.

В том случае, когда у суда возникает объективно определяемое ощущение, что цель исправления уже достигнута и это подтверждается полным, деятельным и искренним раскаянием виновного в совершённом им преступлении, назначение реального наказания, связанного с изоляцией от общества, не только не целесообразно, но и не логично. Применяя реальное уголовное наказание в виде лишения свободы в этом случае, суд отдаёт предпочтение достижению превентивной его цели, исправление же осуждённого отодвигается на второй план. Если, при восприятии судом исправления виновного как объективно выраженного факта (исправление до (на) стадии судебного разбирательства), виновный всё же направляется для отбытия наказания в условия исправительного учреждения, то уголовное наказание способно продуцировать обратный, относительно ожидаемого, эффект – криминализацию личности. Расширение судебного усмотрения в вопросах выбора и размера наказания с позиции его исправительного воздействия в этой связи представляется целесообразным.

Если подходить к вопросу с позиции самого осуждённого, то необходимо отметить, что ход, а главное эффективность процесса исправления во многом предопределяется его личностным восприятием судебного решения. Понимание осуждённым справедливости наказания, отношение к его отбыванию процессу исправительного воздействия – сложная психологическая задача.

Именно на этой оценочной судебной стадии восприятия характера и степени наказуемости базируется алгоритм будущего поведения осуждённого в условиях исправительного учреждения, его отношение к применяемым мерам исправительного воздействия.

Обвинительный приговор суда должен быть не только справедливым, но и понятным самому осуждённому. Разъяснение основных положений приговора, его сути и обоснования, а также карательной нагрузки, должно войти в правило отправления правосудия и рассматриваться в качестве не права и обязанности судей. Важным моментом в вопросах отправления уголовно правового правосудия следует считать и рекомендацию судам о целесообразности уяснения в завершающей стадии процесса мнения осуждённого о справедливости правовой оценки его деяний, объёму обвинения и вынесенного ему приговора.

В теории пенологии вопросам определения критериев достижения цели исправления осуждённых уделяется особое внимание. Такой познавательно-научный интерес выглядит вполне закономерно, т.к. не имея возможности оценить продукт деятельности достаточно сложно её выстраивать. Следует согласиться с мнением В.И. Зубковой в той части что: «Основным недостатком содержания цели исправления как социально желаемого результата является отсутствие хотя бы приблизительного критерия, по которому можно было бы предполагать возможность её достижения»[43].

Действующее уголовно-исполнительное законодательство содержит лишь перечень основных средств исправления осуждённых, сама же оценка нравственного состояния осуждённых с позиции их исправления отнесена к судебной оценочной категории понятий. Представляется, что установить и закрепить на законодательном уровне исчерпывающий перечень критериев исправления осуждённых с точки зрения получения ясного и неоспоримого ответа на этот вопрос невозможно.

Изложенное позволяет сделать вывод, что следует сохранить цель, стоящую перед уголовным наказанием (ч.2 ст. 43 УК РФ) и исключить её из Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации. Устранение цели исправления осуждённых из Уголовно-исполнительного кодекса диктуется и отсутствием критериев, позволяющих судить о её достижении.

Такой подход обеспечит логическую преемственность усилий уголовного и уголовно-исполнительного правового применения. В пользу этого вывода свидетельствует и то, что уголовное законодательство, помимо постановки цели, охватывает и вопросы видов исправительных учреждений, в которых осуждённый должен отбывать наказание в виде лишения свободы (ст. 58 УК РФ). Тем самым законодатель предписывает судам определять те условия отбывания наказания, в которых поставленная перед наказанием цель может быть и должна быть достигнута. На долю уголовно-исполнительного права остаётся лишь непосредственное исполнение уголовного наказания, т.е. процедурные вопросы.

В научной литературе можно встретить и иные, порой полярные позиции. Нельзя, например, согласиться с мнением В.И. Зубковой, которая приходит к выводу, что «Цель исправления осуждённых в уголовно-правовом аспекте не имеет самостоятельного значения, так как она реально может быть достигнута при исполнении наказания»[44].

По мнению Д.А. Шестакова, «исправление осуждённого причислено к целям наказания явно непродуманно: весьма сомнительно, что кого-либо можно исправить наказанием, тем более таким, как пожизненное лишение свободы или смертная казнь»[45].

Достаточно спорным является и предложение В.Н. Орлова, который считает целесообразным введение в главу 9 Уголовного кодекса Российской Федерации статьи 43.2 «Исправление осуждённых» в которой целесообразно закрепить понятие исправления осуждённых, средства его достижения, категории оценки исправимости. Автором рассматривается исправление осуждённого в качестве процесса исполнения наказания, а это область уголовно-исполнительных отношений. Такая постановка вопроса ставит под сомнение рассмотрение уголовно-исполнительного права в качестве самостоятельной отрасли всей правовой системы и относит его к придатку уголовного права.

Таким же образом автором предлагается рассматривать в уголовном праве и средства исправления осуждённых. К этим средствам он относит:

1) назначение справедливого наказания (уголовно-правовой аспект);

2) установленный порядок исполнения и отбывания наказания (режим) (уголовно-исполнительный аспект);

3) воспитательная работа (уголовно-исполнительный аспект);

4) общественно-полезный труд (уголовно-исполнительный аспект);

5) получение общего образования (уголовно-исполнительный аспект);

6) профессиональная подготовка и общественное воздействие (уголовно-исполнительный аспект)[46].

Представляется, что указанные реконструктивные предложения является достаточно спорными по следующим основаниям:

1) уголовное законодательство определяет генеральную цель наказания – исправление осуждённого, механизм же достижения этой цели определяется именно уголовно-исполнительным законодательством;

2) назначение уголовного наказания и его исполнение это циклы (этапы) единого процесса – правовое применение подчинённого одной доминирующей цели – исправление осуждённого. Придание автономных целей этим логически взаимообусловленным этапам нарушает и сущность, и логику всего процесса в целом;

3) уголовное законодательство, регламентирует не только вопросы вида и размера наказания, но и назначения вида исправительного учреждения, в котором осуждённый должен отбывать наказание в виде лишения свободы (ст. 58 УК). Таким образом, оно (законодательство) объективно вторгается в сферу действия уголовно-исполнительных отношений с позиции владения знаниями о порядке и условиях отбывания наказания;

4) логическое и взаимодополняющее сочетание уголовно-правового и уголовно-исполнительного аспектов назначения и исполнения наказаний в рамках Уголовного кодекса Российской Федерации устраняет расширенное толкование этих этапов.

Следует, на наш взгляд, уместным судить и о целесообразности исключения из категории целей стоящих перед уголовно-исполнительным законодательством и предупреждение совершения новых преступлений, т.к. такое предупреждение вытекает и самой природы уголовного наказания. Исправление осуждённых с позиции уголовно-исполнительного законодательства должно выступать в качестве его задачи, а не цели. Такая постановка вопроса в части коррекции действующего уголовно-исполнительного законодательства представляется целесообразной. Аналогичного подхода придерживается и законодатель Республике Беларусь, в Уголовно-исполнительном кодексе которого, цели не находят своего законодательного закрепления. Вся деятельной уголовно-исполнительной системы подчинена лишь выполнению поставленных перед ней задач, которые выстроены в соответствии с целями уголовной ответственности[47], цели же уголовной ответственности законодательно закреплены в Уголовном кодексе. Задачей уголовно-исполнительного законодательства является определение средств достижения целей уголовной ответственности.

Не менее важным аспектом в части реализации целей уголовного наказания является и вопрос об основных направлениях деятельности по их достижению. В юридической литературе можно встретить множество взглядов исследователей относительно путей и форм исправительного воздействия на осуждённых[48].

Представляется, чтоесли подходить к этому вопросу с идеалистических позиций — нравственное исправление осуждённого предполагает духовное очищение и позитивное развитие индивида, формирование в его сознании честности, порядочности, справедливости, чувства собственного достоинства, милосердия, сострадания и других социально-полезных качеств. Представляется, что такая благородно сформулированная законодателем цель не может быть достигнута в условиях исправительного учреждения, где осуждённые пребывают принудительно. А.В.Наумов, в этой связи, справедливо отмечает, что при исполнении наказания речь не идёт о том, что в ходе его отбывания осуждённый превратится в высоконравственную личность. Реальная задача, которую возможно решить в ходе исправления – убедить и заставить осуждённого хотя бы под страхом наказания не нарушать уголовный закон[49].

А.И. Рарог объективно утверждает, что «цель исправления осужденного означает задачу принудить осуждённого с помощью карательно-воспитательного воздействия воздержаться после отбытия наказания от совершения новых преступлений»[50].

С.В. Максимов отмечает, что сущность исправления осуждённого состоит в лишении данного лица общественной опасности[51].

Суммируя мнения авторов можно заключить, что исправление осуждённого должно решать главную задачу - обеспечения общественной безопасности.

Уголовный закон по своей основной сути репрессивен, в особенности относительно наказания и в этом его правовая сущность и основное предназначение. Вместе с тем не следует упускать из виду и его нравственную природу. Иными словами уголовный закон – симбиоз нравственного и репрессивного, где доминирующее (определяющее его сущность) значение имеет и культивируется в процессе правовой политики его репрессивная составляющая. Именно с этих позиций может и должна выстраиваться вся деятельность уголовно-исполнительной системы.

Высокие карательные свойства усматривал в уголовном наказании И.Я. Фойницкий, который отмечал: «Тюремное заключение есть, прежде всего, наказание. Оно должно быть репрессивно, и весьма важно избегать той ложной филантропии, которая желала бы, во что бы то ни стало улучшить участь узников, забывая, что при этом, что тюрьма могла бы стать наградой вместо кары. Потому же тюрьма не должна превращаться ни в общественную школу, где ученик остается до выдержания экзамена, ни в общественную больницу, где больной остается до выздоровления»[52].

Вместе с тем нравственные начала уголовно-исполнительного законодательства основываются на том, что упор в работе с осуждёнными на профилактику будущих преступлений – есть основное предназначение всей работы с ними в процессе исполнения наказания. Право же на исправление должно принадлежать самому правонарушителю, нуждающемуся при усиленном к нему внимании с позиции принуждения. Это его выбор, в основе которого находится его собственное мировосприятие. Государство силой законодательного закрепления и исполнительного принуждения должно лишь указывать на позитивный, соответствующий общественным интересам, путь социального поведения и предупреждать тем самым о возможном карательном воздействии в случае асоциального поведения в будущем.

Исправительная система не должна быть привлекательной для осуждённых, не должна взращивать социальных иждивенцев, культивировать в их сознании стремление существовать за счёт общества, насильно насаждать оторванные от действительности нравственные идеалы и, тем самым отдавать вопросы социального поведения в руки самих преступников. Из этого следует, что условия отбывания уголовного наказания должны подвигать осуждённого к выбору, выстраиваться таким образом, чтобы он (осуждённый) на основании собственных интересов, путём сопоставления жизни в исправительном учреждении и гражданском обществе делал выбор в сторону последнего. Такое положение может быть достигнуто при следующих условиях:

1) уровень жизни в условиях гражданского общества должен быть значительно выше относительно исправительных учреждений, где минимальные запросы осуждённых гарантированы государством и обеспечиваются силой закона;

2) в правоприменительной и судебной практике должен неукоснительно действовать принцип неотвратимости наказания, который не оставляет преступнику никакой надежды на то, чтобы его избежать;

3) исполнение наказания должно основываться на жёсткой дифференциации условий его отбывания, находящихся в прямой зависимости от степени опасности для общества самой личности преступника, лишённого возможности выхода на свободу по любым щадящим основаниям ранее срока, определённого судом (законодательное устранение возможности досрочного прекращения исполнения уголовных наказаний относительно наиболее опасных для общества преступников).

При таком подходе наказание объективно будет принимать на себя роль катализатора собственных социально-полезных позиций осуждённого. Оно (наказание) должно быть максимально индивидуализировано и никогда не утрачивать не только карательно-исправительного, но и предупредительно-профилактического характера.

Профилактическое воздействие – творческий, адресный процесс, который предполагает необходимость уяснения следующих индивидуальных морально-этических качеств осуждённого:

1) степень нравственной запущенности;

2) способность к раскаянию, искуплению и покаянию[53];

3) критическое восприятие понесённого наказания;

4) доминирующие нравственные позиции, их совокупность и место

в системе социальных ценностей;

5) иные индивидуальные особенности социально-нравственного портрета.

В социологическом плане процесс исправления осуждённого предполагает восстановление утраченных индивидом позитивных социальных связей, наработку новых значимых и общественно-полезных, позволяющих жить в современном обществе.

В ст. 9 УИК РФ формулируется содержание понятия исправления осуждённых как формирование у них уважительного отношения к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития и стимулирование правопослушного поведения».

Приведённую позицию законодателя достаточно сложно признать в качестве позитивной, скорее наоборот.

Анализируя законодательное определение понятия исправления осуждённых, по мнению В.Н. Орлова, нельзя признать удачным использование законодателем словосочетания «уважительное отношение». В данном случае наиболее предпочтительно использовать словосочетание «нравственное отношение»[54].

С такой постановкой вопроса нельзя согласиться в силу следующих доводов:

1) выражения «уважительное отношение» и «нравственное отношение» по своей сути не могут противоречить друг другу. Они соотносятся как общее к частному. Без уважительного отношения не может иметь место и нравственное и наоборот нравственное предполагает уважительное;

2) рассуждать в безнравственном обществе о высоких идеалах, принудительно, силой закона навязывать их просто нелогично и даже вредно. Представляется, что введение в закон заведомо нереальной, оторванной от действительности, аморфной, политизированной и идеализированной по своей сути цели (п. 1 ст. 9 УИК) приводит в лучшем случае к декларативному характеру её законодательного присутствия и восприятия, а в худшем, - к обратному, относительно ожидаемого, результату.

Если обращаться к проблеме позитивного, превентивного воздействия на осуждённого не с указанных, оторванных от сути человеческого естества позиций, а посредством оценки личностного восприятия самого наказания и с учётом интересов личности, то её исправление следует рассматривать как процесс воздействия на сознание и волю, социальные устои и мировоззрение.

Воздействие на осуждённого должно осуществляться с единственной целью – выработка внутреннего (субъективного) стойкого, а главное непреодолимого желания никогда впредь не возвращаться в исправительное учреждение. Такая постановка вопроса предполагает и необходимость глубокого дифференцированного подхода к вопросам назначения наказания и освобождения от него на основе изучения индивидуальных особенностей личности правонарушителя. Именно личностный анализ специалистами различных областей знаний позволит суду принять оптимальное, основанное на законе, справедливое решение. Угроза наказанием в виде лишения свободы приобретает, при такой постановке вопроса, осязаемые черты сдерживающего фактора. Открытыми и довольно сложными остаются вопросы форм и методов достижения указанной цели наказания, которые требуют отдельного предметного и всестороннего научного исследования. Представляется интересным в этой связи опыт Германии о применении превентивного заключения. Согласно статье 66 Уголовного кодекса ФРГ, эта мера наказания представляет собой бессрочное, в крайнем случае, пожизненное содержание рецидивиста под стражей по истечении срока определенного ему судом тюремного заключения. Это наказание применяется в отношении преступников, которые, по заключению психологов, представляют потенциальную опасность для общества. Превентивное заключение применяется только в том случае, если преступник попал в тюрьму за совершение особо тяжких деяний в третий раз, и приговорен судом к заключению на срок не менее двух лет. Свидетельства сохраняющейся потенциальной опасности для общества должны быть выявлены исключительно в период отбывания преступником наказания в исправительном учреждении. Судам впредь при вынесении решений о превентивном заключении запрещено ссылаться на ранее уже известные обстоятельства, которые были учтены при вынесении первичного приговора.

Предупреждения преступлений (профилактическая цель).

Цель наказания, как в своё время отмечал И.Я. Фойницкий, состоит в том, чтобы воздерживать от дальнейших преступных деяний. Такая цель достигается частью угрозой наказания, частью самим исполнением наказания. В обоих случаях она может быть поставлена или по отношению к индивиду, совершившему преступленное деяние, или же по отношению ко всему обществу, как совокупности возможных преступников в будущем[55].

Цели предупреждения со стороны осужденных и иных лиц отводится (нами рассматривается как задача) достаточное место в УК РФ, УИК РФ и других нормативных правовых актах. Эта цель составная и может рассматриваться как двух взаимообусловленных направлений в работе с осуждёнными.

Первое направление заключается в недопущении совершения преступленийосужденными во время отбывания наказания (пенитенциарная профилактика). Совершение преступлений в период отбывания наказания в условиях исправительных учреждений предметно указывает на повышенную общественную опасность определённой части осуждённых. Применение полного комплекса ограничительных мер в отношении указанной категории представляется необходимым и целесообразным. Для реализации этой задачи действующее уголовно-исполнительное законодательство предусматривает целый комплекс мер принудительно-правовых мер. К ним, в частности, можно отнести нормы, регулирующие режим исполнения наказания, оперативно-розыскную деятельность и целый комплекс иных мероприятий, основной целью которых является обеспечение безопасности участников уголовно-исполнительных отношений при исполнении наказания. Лицо, отбывающее наказание, как правило, ставится в условия, затрудняющие совершение новых преступлений, а в необходимых случаях — и вовсе исключающие преступное поведение. Вместе с тем, обеспечить полную безопасность осуждённых невозможно даже в самых радикальных по своему содержанию условиях колоний особого режима для отбывания наказания в виде пожизненного лишения свободы или тюрьмах.

Второе направление состоит в предупреждении совершения преступленийиными лицами (общая пенитенциарная профилактика). Указанный аспект в большей степени носит уголовно-правовой характер и корреспондируется с целями наказания. Целью и оправданием приговора к тюремному заключению или вообще к лишению свободы, в соответствии с предписаниями статьи 58 Международных тюремных правил, является, в конечном счёте, защита общества и предотвращение угрожающих обществу преступлений[56].

Предупредительное воздействие наказания складывается, как общепризнанно в юридической литературе, из трех стадий:

1) издание закона;

2) назначение наказания судом;

3) исполнение наказания.

Нет сомнения в том, что уголовное и уголовно-исполнительное законодательство оказывают превентивное воздействие на членов общества. Однако, как справедливо отмечают М.Г. Детков, А.И. Зубков, В.А. Уткин, С.И. Кузьмин и ряд других исследователей, тезис о том, что чем суровее наказание и условия его отбывания, тем выше его предупредительная роль, является ошибочным, что постоянно доказывала многовековая практика по исполнению наказаний[57].

Задачи уголовно-исполнительногозаконодательства изложены в ч. 2 ст. 1 УИК РФ. К ним относятся:

1) регулирование порядка и условий исполнения и отбывания наказаний;

2) определение средств исправления осужденных;

3) охрана прав, свобод и законных интересов осужденных;

4) оказание осужденным помощи в их социальной адаптации.

Регулятивная функция закона рассматривается законодателем в качестве основной. Этим и объясняется размещение её в начале перечня.

Заслуживает особого внимания и требование закона относительно охраны прав, свобод и законных интересов осужденных, оказание им помощи в последующей социальной адаптации. Это положение является востребованным нововведением, которого не было в прежнем уголовно-исполнительном законодательстве. Законодательная воля свидетельствует о его стремлении реально учитывать общепризнанные международные стандарты и рекомендации в вопросах обращения с заключенными.

Из перечня задач исключена формулировка о том, что данная отрасль законодательства должна способствовать «искоренению преступности». Указанное положение прежних кодексов (как исправительно-трудового, так и уголовного) было основано на пафосной посылке о неизбежной, близкой, в течение считанных десятилетий, ликвидации преступности. Современная правовая мысль совершенно обоснованно признает такую постановку вопроса о борьбе с преступностью некорректной, нереальной и недостижимой.

Перечисленные основные задачи уголовно-исполнительного законодательства осуществляются путем постановки более конкретных задач учреждениям и органам, исполняющим весь закрепленный в законе перечень видов наказания.