Повестка дня на ХХI век

Важный документ, который был принят на 2-й Конференции ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро (1992 г.) - «Повестка дня на ХХI век». Этот обширный фолиант включает более 100 прогpaмм, охватывающих разнообразные глобальные проблемы: от преодоления нищеты и голода до усиления роли общества в решении проблем охраны природы.

«Повестка…» представляет собой основополагающую программу действий по достижению устойчивого развития. В ней сформулированы условия, необходимые для устойчивого развития всех стран и главное изих - бережное отношение к природе и природным ресурсам. Требуется формирование более эффективной и справедливой мировой экономики как средства для создания благоприятных международных условий. В «Повестке...» отмечено, что хотя уровни потребления в некоторых частях мира являются очень высокими, основные нужды потребителей большей части человечества остаются неудовлетворенными. Это привело к повышенным требованиям и неустойчивому стилю жизни для наиболее богатых людей, что создает огромную нагрузку на окружающую среду. Более бедные люди оказываются не в состоянии удовлетворить потребности в пище, медицинском обслуживании, жилище и образовании. Изменение структуры потребления потребует осуществления комплексной стратегии, сфокусированной на требовании удовлетворить основные потребности бедных людей, снизить уровень отходов и использование ограниченных ресурсов в производственном процессе. Необходимо проанализировать современные концепции экономического роста и потребность в новых концепциях богатства и процветания, которые допускают более высокие стандарты жизни, менее зависящие от ограниченных природных ресурсов Земли и находящиеся в большей гармонии с несущей способностью Земли.

«Повестка...» призвала развитые страны к 2000 г. решить выдвинутую ООН задачу: выделять 0,7% валового национального продукта (ВНП) для оказания экологически ориентированной помощи развивающимся странам.

Предложены различные варианты концепций изменения структуры потребления и производства. Суть одной из них - «экоэффективности» - заключается в максимизации эффективности (в том числе экономической) использования энергетических и сырьевых ресурсов с целью снижения потребления ресурсов и загрязнения окружающей среды и отходов.

В основу другой концепции - «экопространства» - положено необходимое количество энергии, воды, территории и невозобновляемых природных ресурсов, которое может быть использовано без нарушения устойчивости развития. Окружающая среда рассматривается, с одной стороны, как сток отходов, с другой - как источник ресурсов. Выполнение этих функций лимитируется загрязнением и связанной с ним деградацией окружающей среды. Концепция экопространства является динамической в том смысле, что условия ее реализации становятся благоприятными при использовании эффективных технологий и реструктуризации системы потребления и производства. Введение понятия экопространства позволяет определить параметры и верхнюю границy мирового потребления и производства, взаимосвязи потребностей человека и воздействия на функции окружающей среды и даже обосновать распределение «прав на потребление и загрязнение». Сторонники этой концепции выступают за экологические налоги и систему договорных отношений об уровнях загрязнений.

Предлагаются и более сложные варианты действий для достижения устойчивого развития. Рассматривая взаимодействие человека с окружающей средой, К. Н. Трубецкой, Ю. П. Галченко, Л. И. Бурцев¹ предлагают три различные стратегии развития.

Первая стратегия - «взаимодействия хозяйствующего человека с природно-равновесными системами естественной биоты Земли». Конечной целью ее является сохранение видов, среды их обитания, биологичecкoгo разнообразия. Экологическая безопасность (обеспечение условий развития природных экосистем) обеспечивается путем ограничения величины допустимого порога возмущения естественной биоты. Принятие этой стратегии приведет к самоограничению роста потребления.

Вторая стратегия - «взаимодействия хозяйствующего человека с искусственно-равновесными антропогенными экосистемами, обеспечивающими его пищевые потребности». Имеются в виду сельское хозяйство и другие виды деятельности по производству продуктов питания. Степень сохранности естественной биоты Земли полностью зависит при этой стратегии от эффективности технологий, применяемых с целью обеспечения человека пищевыми продуктами.

Третья стратегия - «взаимодействия хозяйствующего человека (производства) с экосистемами искусственной среды». Последние - это города и другие населенные пункты, где земля занята под бытовые, рекреационные и инфраструктурные объекты. Задача сохранения биоразнообразия в таких системах не стоит. Важным является обеспечение здоровья людей, сохранение зданий, сооружений и коммуникаций, а также различных сред, имеющих значение для существования человека.

«УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ», ИЛИ «СТРАТЕГИЯ ПЕРЕХОДНОГО ПЕРИОДА» (Н.Н. Моисеев)

На конференции в Рио-де-Жанейро был декларирован принцип «sustainable deve1opment». Он пришел из биологии (точнее, из биологической экологии и популяционной динамики), где около тридцати лет тому назад появился термин «sustainabi1ity», имевший смысл «допустимость» или «самоподдерживаемость», понимаемый как согласованность развития популяции с функционированием ее экологической ниши. То есть такое развитие, которое не нарушает целостности биоценоза (экосистемы). Затем, лет десять тому назад, он был использован комиссией г- жи Брунтланд, которая занималась проблемами оценки допустимого развития экономики, т. е. такого развития, которое не влекло бы за собой необратимого изменения экологических условий обитания человека. И это выражение получило после конгресса в Рио не только биологический, но и экономический контекст.

Новый термин плохо переводим на русский язык. Я думаю, что ближе всего смысл этого термина выражается как «допустимое развитие». Во всем мире вокруг него возникло много различных спекуляций, связaнныx с его неоднозначной трактовкой и благодаря тому, что выражение «sustainable development», родившееся как научный термин, постепенно приобрел о еще и политический контекст.

Особенно неудачна его трактовка в России, где выражение «sиstainable deve1opment» переведено как «устойчивое развитие», что породило многочисленные и опасные иллюзии и даже решения правительственного уровня, трактующие современные экологические трудности как нечто преодолимое технологическими средствами и относительно простыми правительственными решениями.

Представляется жизненно важным разобраться в смысле этого термина, освободить его от политических наслоений и придать ему смысл и содержание, отвечающие научному представлению о современном этапе взаимозависимости Природы и общества. Не менее важно связать его биологический (экологический) смысл с современными взглядами на особенности энвайронментальных проблем и возможностями человека влиять на их развитие.

Однако, коль скоро термин «sustainable development» вошел ныне в словарь «экологической арифметики», то совершенно необходимо, чтобы он обрел некий универсальный смысл, т. е. во всех странах понимался одинаково. Отсюда и необходимость его широкого международного обсуждения, которое одновременно поможет формированию общечеловеческого консенсуса в вопросах общепланетарной экологии.

Прuмечанuе. Сейчас уже появилось довольно много документов, отражающих национальное понимание термина «sustainable development». Они отличаются друг от друга весьма существенно. Наиболее близка к моему пониманию этого принципа трактовка голландцев в их документе «Sustainable Niederlanden». Об этом будет сказано ниже.

я полагаю, таким образом, что речь должна идти не о замене термина, уже вошедшего в обиход, а о наполнении понятия «устойчивое развитие» единообразным научно обоснованным содержанием и его адаптaции к современному научному мировоззрению.

В этом я вижу не только методологический, но и чисто прагматический смысл, поскольку это позволит понятию «устойчивое развитие»послужить основой для практической деятельности.

В основе всех рассуждений о возможных путях будущего развития общества и о характере его развития как в общепланетарной ситуации, так и при анализе локальных перспектив должно лежать представление о том, что человек является естественной составляющей биосферы, что он возник в результате ее эволюции, и на него, как и на остальные живые виды, распространяются законы развития биосферы. И гомеостаз человечества как биологического вида непосредственно зависит от его способности следовать общим законам развития биосферы и обеспечения ее стабильности (более точно - sustainability).

Последнее означает, что, как и любой живой вид, человечество имеет свою экологическую нишу, т. е. свою систему взаимоотношений с окружающей средой, законы развития которой человек обязан учитывать в своей практической деятельности. И отступление от них чревато для общества последствиями катастрофического характера. Человечество может существовать на планете только в узком диапазоне параметров биосферы.

Эти утверждения мне кажутся тривиальными, и как представитель естественных наук я их воспринимаю в качестве исходных постулатов для всех последующих рассуждений. Я полагаю, что они должны лежать в основе интерпретации принципа «sustainable development». Однако последовательное использование сформулированных постулатов приводит к ряду весьма неординарных выводов, многие из которых могут встретить неприятие или стать предметом дискуссий.

Одно из эмпирических обобщений, относящихся к развитию живого мира, гласит, что если какой-либо из видов оказывается монополистом в своей экологической нише, то он неизбежно переживает экологические кризисы, направленные на восстановление в ней равновесия, нарушенного монополистом. На модельном уровне это впервые продемонстрировал Вольтера в своих знаменитых исследованиях о взаимодействии популяций хищников и жертвы.

Как правило, результатом экологического кризиса, который вызван жизнедеятельностью вида-монополиста и который всегда связан с нарушением равновесия внутри экологической ниши, может быть один из двух исходов.

Вид, который в силу тех или иных причин сделался монополистом, быстро исчерпывает ресурсы своей экологической ниши и начинaeт терпеть бедствие: ему недостает ресурса для своей жизнедеятельности. В этом случае развитие живого вида прекращается, его численность резко падает. Он еще способен какое-то время как –то приспосабливать свой образ жизни и свои биологические характериcтики к новым условиям и стремиться восстановить утерянное равновесие с остальными компонентами экологической ниши. Это далеко не всегда ему удается, и чаще всего происходит прекращение развития вида и сокращение его численности. Такая ситуация обычно означает начало деградации вида. При этом, разумеется, вид утрачивает свое монопольное положение в нише. Он может и полностью исчезнуть.

Другой исход - расширение экологической ниши и соответствующее изменение своего образа жизни и своей организации (как биологической, так и надорганизменной, т. е. общественной). При таком исходе развитие вида может продолжаться и вид способен сохранять свое монопольное положение в новой расширенной экологической нише до нового экологического кризиса.

Развитие человечества тоже следует этому закону, тем более что оно как биологический вид уже давно обречено на монополизм. А в последнее столетие активная деятельность людей стремительно меняет весь облик планеты. Еще в начале века В.И. Вернадский говорил о том, что человек превращается в основную геологообразующую силу планеты. Его монополизм стал беспрецедентным. Практически абсолютным. Поэтому экологические кризисы в истории человечества неизбежны. А в силу «абсолютности» монополизма естественно ожидать и особой остроты кризиса, и стpемителъности его нарастания. А поскольку ойкуменой человечества (не нишей, а именно ойкуменой) является ныне вся планета, то эти кризисы должны носить глобальный характер и сказываться на судьбе всей биосферы, а не только на судьбе живого вещества. Другими словами, экологические кризисы человечества оборачиваются перестройкой не только биосферы, но и всей верхней оболочки планеты. Кризиcы человечества превращаются в эпохальные события истории Земли.

На нынешнем этапе своей истории человечество должно научиться их предвидеть и изменением своего образа жизни, своих потребностей и характера активной деятельности создавать новую экологическую нишу. Что в нынешних условиях означает смену самого канала эволюционного развития.

Человечество сделалось монополистом, вероятнее всего, еще на заре неолита, когда было изобретено метательное оружие, а может, и еще раньше, когда люди овладели огнем. Поэтому за свою долгую историю оно пережило, вероятно, несколько экологических кризисов. В том числе и глобального масштаба. И поскольку человечество все же продолжало развиваться, оно неоднократно меняло и расширяло свою экологическую нишу. Об этой предыстории человечества мы мало что можем сказать, но об одном из кризисов нам доподлинно известно, ибо он произошел накануне голоцена, Т.е. незадолго до возникновения писанной истории и положил начало современным цивилизациям (около10-12 тысяч лет тому назад). Этот кризис в литературе получил название неолитического кризиса (или неолитической революции) и носил практически общепланетарный характер.

В начале неолита люди были прежде всего охотниками (и собирателями). Однако в связи с усовершенствованием оружия человечество весьма быстро, может быть, даже за одно-два тысячелетия, извело всех крупных копытных и мамонтов - основу своего пищевого рациона времен раннего неолита, и охота уже не могла больше обеспечить пропитание людей. Человек оказался на грани голодной смерти и был обречен на деградацию. Он имел реальный шанс и вовсе исчезнуть с лица земли, как исчезали многие другие биологические виды. Судя по всему, многие популяции наших предков были на грани исчезновения. А некоторые вымерли, не сумев справиться с трудностями. Или были уничтожены другими популяциями человека в борьбе за ресурс.

Однако в целом судьба Ното sapieпs оказалась иной, и неолитический кризис, несмотря на то что население планеты уменьшил ось почти на порядок, был стартом нового взлета в развитии человечества. Человек изобрел земледелие, а несколько позднее и скотоводство, т. е. начал создавать искусственные биогеохимические циклы - искусственный круговорот веществ в природе. Тем самым он качественно изменил свою экологическую нишу и положил начало той цивилизации (тем цивилизaциям), плодами которой мы пользуемся еще и сегодня и с которой связаны все те новые трудности, не преодолев которые, мы вряд ли сможем сохраниться на Земле как биологический вид.

Процесс создания новой экологической ниши в преддверии и начале голоцена носил стихийный характер, и человечество за победу над кризисом заплатило огромную цену - я об этом уже сказал. Не только голодом, но и опустошительной бескомпромиссной борьбой за ресурс - за сохранившиеся охотничьи угодья, в первую очередь.

Собственно, только после неолитической революции (т. е. преодоления экологического кризиса) и произошло «окончательное» выделение человека из остальной природы: он перестал жить так, как живут другие живые существа. Еще в палеолите человек вписывался в естественный круговорот веществ в природе. После появления землeдeлия, скотоводства, а потом и использования полезных ископаемых он сам начал активно вмешиваться в его формирование, создавать искусственные биогеохимические циклы, вовлекать в круговорот вещества, накопленные былыми биосферами, ископаемые углеводороды, железо и другие полезные ископаемые. А сегодня человек уже добрался даже до тех энергетических ресурсов, которые появились на Земле в самый ранний период ее существования как небесного тела, - до запасов ядерной энергии. И он начал включать в круговорот вещества, до настоящего времени чуждые естественным биогеохимическим циклам. Последнее, вероятно, - одно из наиболее опасных проявлений наступающего кризиса. Особенно потому, что человек этого не осознает.

И тем не менее даже сегодня представления человека о своем месте в природе мало чем отличаются от тех, которые имел наш предок, живший в начале неолита. То же, вероятно, можно сказать и о его психической конституции и уровне агрессивности, сформировавшихся ещё в период ледниковых эпох, когда человеку приходилось охотиться на мамонтов, защищаться от саблезубых тигров и не менее агрессивных себе подобных. Тогда агрессивность ему была жизненно важна. И это рассогласование могущества цивилизации и природных задатков человека, может быть, самая главная трудность, которую придется преодолеть обществу для обеспечения своего будущего. Хотя ранжировать трудности, которые придется преодолеть человеку для того, чтобы сохранить себя в составе биосферы, пока еще рано.

Уровень монополизма человечества в последнее столетие возрос многократно. Использование могущества цивилизации для его укрепления превратилось в доктрину. Ее концентрированным выражением является знаменитое утверждение Френсиса Бэкона о том, что наши знания и наше могущество имеют своей основной целью служить покорению природы, поставить ее силы на службу человеку. К этому можно добавить знаменитое мичуринское: «Нам нельзя ждать милости от природы...» И т. д.

Таким образом, в эпоху голоцена развитие процесса антропогенеза шло по линии формирования цивилизаций, все больше и больше противопоставлявших природу и общество. И сейчас мы подошли, вероятно, уже к некоторому пределу.

Теперь, в конце ХХ века, есть все основания думать, что возможности любых современных цивилизаций, будь то цивилизации Европы или Азии, основы которых возникли на заре голоцена, и соответствующих им «миропонимании потребителей природных богатств» близки к исчерпанию. А может, потенциал развития, рожденный неолитической революцией, уже и исчерпан: стремление к властвованию на основе представления о неисчерпаемости природных ресурсов привело человечество на грань катастрофы.

Это означает не только то, что новый экологический кризис общепланетарного масштаба неизбежен, но и то, что человечество стоит перед неизбежной цивилизационной перестройкой, перестройкой всех привычных нам начал. По-видимому, и менталитет человека, и многие характеристики его психической конституции уже не соответствуют его новым условиям жизни и должны быть изменены, точнее, преодолены соответствующим воспитанием, новыми табу, т. е. утверждением новой нравственности. Другого пути нет!

Иными словами, мы стоим на пороге нового витка антропогенеза, которому предстоит изменить сам характер развития нашего биологического вида. Перед развитием современного общества снова заслон, подобно тому порогу, который человечество сумело перешагнуть в конце неолита, - по меньшей мере!

Но если тогда процесс утверждения новых форм жизни и формирования новой экологической ниши мог развиваться стихийно, то в нынешнее время, когда человечество владеет ядерным оружием и другими средствами массового уничтожения, такой стихийный процесс приведет к практически полному уничтожению человечества. В самом деле, ведь утверждение новой экологической ниши будет сопровождаться борьбой за ресурс, жизненно необходимый людям. И трудно думать, что в этой борьбе не будут задействованы все возможные средства, которыми располагает человек.

Если положиться на волю стихии, то наступающий кризис выльется скорее всего в уничтожение человечества! Значит, стихии развития должна быть противопоставлена некая разумная стратегия, общая для человечества. И в этом состоит главная трудность наступающей эпохи.

Вот почему единственной альтернативой действию стихийных сил, если угодно, «общепланетарного рынка», я вижу разумное целенаправленное развитие планетарного общества, смысл которого людям еще придется расшифровать. И эта расшифровка станет важнейшим содержанием фундаментальной науки. Причем гуманитарной, но опирающейся на целый ряд новых естественнонаучных исследований. Во всяком случае, стихийный процесс самоорганизации должен войти в некое русло с весьма жесткими берегами, которые определяются возможностью предвидеть опасности, ожидающие человечество.

Но прежде чем начать говорить о его целенаправленном развитии, надо представить себе цель развития и направления наших разнообразных усилий, понять смысл того взаимоотношения Природы и общества, которое необходимо для предотвращения катастрофы, содержание их взаимной адаптации, способной обеспечить продолжение истории рода человеческого. Я думаю, что эта проблема, которая постепенно вьливается в представление о ноосфере, уже давно привлекает внимание мыслителей.

Первым, кто во всей остроте сформулировал идеи эпохи ноосферы, был В.И. Вернадский, первым, кто произнес слово «ноосфера» был Ле Руа (Леруа), первым, кто начал широко обсуждать особенности, которыми должна обладать эта эпоха, был Тейяр де Шарден. Их представления отнюдь не тождественны, но они начали прокладывать дорогу. К концу ХХ века этой проблеме посвящено уже множество работ. Но до сих пор трактовки проблемы весьма разнятся друг от друга. Что вполне естественно, поскольку наука впервые столкнулась со столь грозной и всеохватывающей проблемой.

Таким образом, постепенно трактовка понятий «ноосфера» и «эпоха ноосферы» потеряла первоначальную однозначность.

Сегодня получил широкое распространение термин «коэволюция человека и биосферы». Тот исходный смысл, который вкладывали в понятие эпохи ноосферы Вернадский и Тейяр де Шарден, в основных чертах, как мне представляется, эквивалентен представлению о примитивной интерпретации понятия «коэволюция человека и биосферы». Во всяком случае, если опустить целый ряд тонкостей, коэволюцию мы сегодня воспринимаем в качестве условия, необходимого дл я сохранения человечества в составе биосферы, т. е. выживания человека на планете.

На этом основании я предлагаю понятие «эпоха ноосферы» отождествлять с тем временем, когда состояние природы и общества будет способно обеспечить режим коэволюции, т. е. совместного гармоничecкoгo развития Природы и общества. А целью современной цивилизaции считать реализацию этого условия, т. е. формирование общества, способного обеспечить условия коэволюции. Вот почему проблема коэволюции мне представляется объектом прежде всего гуманитарных исследований.

На основании сказанного мне представляется, что термин «sustainable development», который мы переводим как «устойчивое развитие», следует интерпретировать как стратегию переходного периода к такому состоянию Природы и общества, которое мы можем характеризовать термином «коэволюция», или «эпоха ноосферы».

Для того чтобы такое понимание «устойчивого развития»имело содержательный смысл, необходимо еще достаточно подробно расшифровать и интерпретировать сам термин «коэволюция Природы и общества». И это совсем не просто! Дело в том, что характерные времена процессов общественного развития и эволюции природных процессов общебиосферного масштаба разнятся во много раз. И их согласование требует новых трудных, но жизненно важных исследований и не менее важной общественной перестройки.

Но это специальная тема, разработка которой невозможна без совместных усилий представителей естествознания, общественных наук и специалистов, занимающихся проблемами мировоззрения.

Я думаю, что это действительно наиболее фундаментальная тема современного научного знания, и она сделается стержнем науки наступающего столетия. Подобно тому, как физика была стержнем развития наук в XIX и ХХ веках. Но общество еще очень далеко от подобного понимания этой проблемы. Что и доказала конференция вРио-де-Жанейро.

Большинство исследователей, которые занимаются энвайронментальными проблемами, сходятся на том, что состояние коэволюции общества и окружающей среды должно иметь в своей основе необходимость включения жизнедеятельности человека в стабильные биогеохимические циклы биосферы. Такое состояние не будет состоянием равновесия в обычном термодинамическом смысле слова. Это будет некоторое квазиравновесие, характерные времена которого должны быть настолько большими, чтобы общество оказалось способным адаптирoвaтьcя к неизбежно изменяющимся условиям обитания. Другими словами, эти времена должны быть заметно большими, чем время жизни одного поколения, т. е. антропогенные изменения природных условий должны быть достаточно медленными. Сейчас мы имеем обратную картину.

На этом общность взглядов исследователей и заканчивается, причем даже само понятие естественного цикла не расшифровывается, хотя оно и весьма дискуссионно. Кроме того, рассуждения об особенностях эпохи ноосферы ограничиваются чаще всего лишь общими рассуждениями. Что, впрочем, и вполне естественно, ибо расшифровка понятия коэволюции требует глубокого и систематического (не просто многолетнего, а постоянного) исследования. А наши знания о содержании этого феномена пока еще крайне ограничены.

Тем не менее просматриваются две достаточно полярные позиции.

Одна из крайних идей - это идея автотрофности человека, т. е. возможности создания целиком искусственной цивилизации, независимой от состояния биосферы (или даже вовсе вне биосферы) и «прихотей» ее развития. Автотрофность предполагает, что жизнь человека целиком определяется им же созданными условиями жизни (искусственными биогеохимическими циклами). Эта идея высказывалась многими представителями русского космизма. Ее активным поборником был К.Э. Циолковский. С большим интересом к идее автотрофности относился В.И. Вернадский. Правда, он говорил о ней с большой осторожностью. Другая крайняя точка зрения - необходимость человеку научиться вписываться в уже существующие естественные циклы. Одним из активных поборников этой точки зрения (может быть, и не в самой ее категоричной форме) является В.Т. Горшков. Существует и целый ряд «промежуточных» научных позиций, носящих чисто прагматический характер. К их числу относится концепция, изложенная в фундаментальном сочинении «Проблемы экологии России», изданном под редакцией В.И. Данилова-Данильяна, в ряде работ В.М. Котлякова и т. д.

Каждая из этих позиций дает определенный ракурс видения проблемы и содержит полезные соображения. Но ни одна из них, как мне представляется, не является достаточно удовлетворительной, чтобы служить основанием для интерпретации термина sustainable development - «устойчивое развитие». И быть принятой в качестве основы для разработки стратегии дальнейшего развития человека.

Я думаю, что ближе всего к необходимой научной и гражданской позиции точка зрения, развиваемая М.Е. Виноградовым, Г.E. Михайловским и А. С. Мониным. Но, как мне кажется, и в ней недостает некоторых важных соображений.

Но обо всем по порядку.

Я думаю, что проблема автотрофности во всей ее полноте лежит просто вне науки: человечество рождено биосферой в процессе ее эволюциии ни в каком обозримом будущем не сможет представлять свое существование вне естественной биосферы, в некоторой искусственной среде, разве только в фантастических рассказах. Биосфера без человека существовала и может существовать, человек вне биосферы существовать не может - этот тезис должен быть принят в качестве аксиомы.

Прuмечанuе. Опыты с искусственной биосферой, проводимые в Орегоне, аналогичные исследования в Красноярске в Инститyrе биофизики и их в общем положительный результат еще ничего не доказывают, кроме возможнocти создать некую равновесную биотическую систему, способную обеспечить возможность жизни в подобной среде. Но это далеко не автотрофность, а создание искусственных моделей биосферы на основе естественных геохимических циклов. Что касается искусственного воспроизведения естественных процессов, то оно требует использования средств, информационная емкость которых на десятки порядков превосходит современные возможности человека. А без них автотрофность не имеет смысла.

Но из этой аксиомы вовсе не следует, что из программы научных исследований проблемы «устойчивое развитие» должно быть исключено изучение возможных искусственных биогеохимических циклов и даже«искусственных биосфер», как это делают сейчас в Америке. И не только в программе подготовки к космическим рейсам. Такое направление может иметь совершенно утилитарный характер в разработке перспективных технологий будущего общества.

Но одновременно политики и общество в целом должны быть четко проинформированы о том, что, как бы ни было важно техническое и технологическое совершенствование основы цивилизации, никакого чисто технического или технологического решения проблемы будущности человечества быть не может. Принципиально. Такая возможность чистая иллюзия, причем весьма опасная: она уводит людей от поиска практически реализуемых решений. И прежде всего в перестройке самого человека.

Человеку предстоит изменить характер своей жизни и свое положение в биосфере - это тоже постулат, к реализации которого люди должны быть готовы.

Другая крайняя точка зрения, которую я бы назвал «назад к природе», также представляется совершенно нереалистичной. Безусловно, правы те исследователи, которые считают, что человечество может развиваться только в условиях существования более или менее стабильных биогеохимических циклов. Правы они и в том, что эти циклы не должны истощать сколько-нибудь существенно запасы невозобновимых ресурсов, многие из которых очень ограничены и, может быть, уже на исходе. Но некоторые положения такой «природонеистощительной» концепции должны формулироваться совершенно отчетливо. И главное из них: "возврат человечества к структуре биогеохимических циклов «дикой природы» невозможен! Хоть и выжить без очагов «дикой природы», т. е. без естественных экосистем, оно тоже не сможет.

Невозможность возврата человека к его первозданному бытию демонстрирует тривиальный пример. Современные потребности человечества в энергии могут быть покрыты источниками возобновляемой энергии (гидроэнергетика, энергия ветра и т. д., т. е. в конечном счете за счет Солнца) лишь на 10-12%. Значит, для того чтобы человечество могло вписаться в «естественные» циклы биосферы, необходимо либо количество жителей планеты уменьшить раз в десять, т. е. до 500-600 миллионов человек, либо потребности каждого из жителей планеты должны быть сокращены тоже раз в десять!

И это в среднем. А потребности американца должны быть снижены, вероятно, раз в пятьдесят! Надо ли говорить, что обеспечить в нынешних условиях такое равновесие невозможно! Попытка установить подобное равновесие приведет к взаимному уничтожению людей. Значит, оба эти крайние решения - утопичны!

Но существует и еще целый ряд концепций об опасности неосторожного обращения с которыми я хотел бы предупредить неискyшенного читателя. Тем более что они кажутся весьма привлекательными. Лейтмотив этих работ следующий: природоохранная деятельность, имеющая целью сохранение биосферы, и есть основа устойчивого развития общества, и она достаточна для его обеспечения.

Заметим, что такая точка зрения чрезвычайно распространена, и не только в широких кругах населения, а, что еще опаснее, - среди политиков. И особенно среди тех, кто стоит у кормила власти (не только у нас, но и на Западе). Эта точка зрения, по существу, утверждает, что если мы научимся не загрязнять окружающую среду промышленными отходами и не разрушать живой мир, то и будущность наша гарантирована. Это заблуждение, чреватое грозными последствиями.

Кто спорит: сохранение биосферы - условие абсолютно необхо­димое, но не достаточное! Нельзя путать условия необходимые и до­статочные!

И самое главное: достаточных условий мы пока не знаем. Вероятнее всего, сейчас, в условиях современной технологии и современных цивилизационных норм (современной системы нравов), их и сформулировать мы просто не в состоянии! Может быть, однажды, если человечество сумеет перейти в эпоху ноосферы, такие условия возникнут. Но поиск достаточных условий необходим.

Ситуация гораздо серьезнее, чем об этом принято говорить и чем это говорилось на конгрессе в Рио. Мы еще многого не знаем, но одно очевидно: преодоление кризиса чисто технологическими и техническими средствами невозможно, подчеркну это еще раз. Безотходные технологии необходимы, но их недостаточно для преодоления экологического кризиса! Так же, как и охрана природы.

И этот тезис должен быть заявлен с самых высоких трибун.

Таким образом, человечество стоит перед беспрецедентной проблемой выработки стратегии своего выживания на планете. Это стратегия перехода к эпохе ноосферы, т. е. к реализации условий коэволюции Природы и общества. Я не исключаю, что этот переходный период будет тянуться всю остальную историю человечества, что эпоха ноосферы - лишь некоторое асимптотическое состояние Природы и общества, если, конечно, уместно здесь говорить об асимптотическом состоянии.

И я убежден, что разработка и реализация этой стратегии сделается важнейшей задачей человека на вечные времена. Это и станет основной характеристикой нового русла планетарной эволюции. Для такого утверждения аргументов более чем достаточно!

Стратегия будет касаться всех сфер жизни людей - технического развития, культуры, образования, формирования новой нравственности... В рамках стратегии придется изменить всю систему общественных и межстрановых отношений, шкалы ценностей и т. д. Вот почему я и склонен считать, что человечество стоит на пороге нового витка антропогенеза. В рамках современного канала эволюционного развития у человека будущего нет!

И вопрос лишь в том, произойдет ли он стихийно, когда этот переход будет связан с кровью, уничтожением значительнейшей части человечества (а может быть, и его полной гибелью - завершением антропогенеза), или реализуется некая оптимальная (лучше сказать - возможная) стратегия перехода, разработанная Коллективным Интеллектом человечества.

Я не стремлюсь искать замену термина «sustainable development» и даже предлагать другой перевод его на русский язык, который заменил бы явно неудачное «устойчивое развитие», поскольку его мы не можем реализовать в принципе. Но полагаю совершенно необходимым придать ему иной смысл: устойчивое развитие - это реализация Стратегии человека, его пути к эпохе ноосферы, т. е. к состоянию коэволюции общества и Природы.

А об устойчивом развитии в его банальной трактовке следует просто забыть: и человечество в целом, и каждая страна в отдельности будут встречать и преодолевать многочисленные кризисы, взлеты и падения, это будет путь непрерывных поисков, а не устойчивое развитие. И к этому надо быть готовым. Эта наша общая судьба.

И чем более будет научно выверена Стратегия, тем безболезненнее будут кризисы и переходы в новые состояния. А они будут неизбежно случаться, ибо человек либо погибнет, либо сохранит свой монополизм в Природе! А в условии монополизма кризисы неизбежны - человек не Бог и ему не дано предвидеть все извилины процесса, называемого самоорганизацией материального мира, к которому принадлежит и человеческое общество.

Новый виток антропогенеза, который я предлагаю называть этапом перехода к эпохе ноосферы, будет качественно отличаться от предыдущей истории человечества. В чем я вижу качественное отличие (если этот переход состоится)? Для ответа на такой вопрос мне придется снова обратиться к некоторым исходным положениям универсального эволюционизма.

В основе любого развития лежит отбор. В мире косной материи его реализуют законы Природы - законы физики и химии. Они из различных виртуальных возможностей отбирают те, которые могут реализоваться. В живом мире к этим общим законам добавляются специфические принципы отбора, которые не следуют из законов физики или химии и которые я полагаю уместным называть Рынком (я специально пишу его с большой буквы).

Этот механизм отбора уже не столь жесткий, как в косной материи, в нем нет законов типа закона сохранения количества движения, нарушить который не может даже Бог! Рынок - это система соревнований, отбирающих наиболее приспособленных сегодня к сегодняшним условиям жизни. Это значит, что будущее развитие определяют характеристики живого мира, отвечающие сиюминутным предпочтениям. Опыт, накопленный ранее (особенно в обществе), конечно, дает некоторый индивидуальный горизонт предвидения не меняющий, однако, сколько-нибудь значительно существа Рынка. Другого механизма отбора Природа пока не изобрела.

Опираясь на подобные взгляды универсального эволюционизма, смысл моего утверждения я могу свести к двум предположениям.

Первое. На новом витке антропогенеза, если он состоится, жизнь человека будет управляться новым типом Рынка, обладающим определенным горизонтом предвидения, основанного на дальнейшем развитии науки и технологий, в частности информационных. Я думаю, что к власти будут допускаться лишь те, которые способны не только жить днем сегодняшним, а думать о будущем.

Второе. В cтpуктype принципов отбора будут фигурировать интересы наших потомков. А эту озабоченность придется выработать гражданскому обществу. То есть обществу новой демократии, которое будет уместно назвать «экологическим социализмом».

Другими словами, дальнейшее развитие на Земле вида Ното sapieпs необходимо требует качественного совершенствования механизма его эволюции, чего не может произойти стихийно за обозримое время. Для этого необходимы целенаправленное действие Коллективного Интeллeктa человечества, возникающего в результате самоорганизации Универсума как инструмента его самопознания, и Воля - коллективная воля людей.

Еще и еще раз подчеркну: стихийный переход к этому новому типу развития материального мира исключен! Во всяком случае, для человека.

Мне кажется, что подобная гипотеза почти очевидна и может быть подкреплена большим числом эмпирических обобщений. Однако предлагаемую позицию приемлют далеко не все - особенно на Западе, где царит иллюзия универсальности тривиального рынка, а идеи Вернадского отметаются сходу. И именно в этом я вижу основную ущербность современной западной культуры, сохранившей в своей глубине постулаты протестантской этики, разрешавшей платить за скальпы индейцев, и дикого рынка эпохи Клондайка, когда шла война всех против всех! Сегодня она приняла более цивилизованные формы, но сущность ее осталась, вероятно, старой.

«Надо ли нам учитывать интересы наших потомков, если они наших интересов никак не могут учитывать!» - вот, может быть, несколько утрированная позиция последователей Хайека. Всякое отвлечение от тривиального рынка, любое проявление коллективизма, социальные программы и даже простое христианское милосердие почитаются «путем к рабству» - таково «сверхталантливое убожество мысли», принадлежащей, увы, не одному Хайеку. В этой ограниченности рыночной философиии в широком (и, может быть, неискоренимом) распространении ее наиболее примитивной интерпретации я вижу основную угрозу человеческому будущему.

Мы действительно стоим на развилке цивилизационных путей. Один - это предельный животный эгоизм и индивидуализм, оперирование лишь сиюминутными категориями. Другой я бы назвал путем «героизма» и возрождения древних традиций, призывающих жертвовать частью настоящего во имя будущего наших детей.

Может быть, предложенная дихотомия дает излишне рафинированное представление о возможном выборе цивилизационных путей. Действительность богаче любой схемы, но последняя четче выделяет потенциальные опасности.

Выбор первого пути обрекает человечество на более или менее быструю деградацию. Она будет проходить по-разному в разных странах, но весьма мучительно для всех. Хотя для некоторых из них на каком-то небольшом отрезке времени она, может быть, и будет сопровождаться устойчивым развитием - как Рим во времена последних императоров. Такой выбор отвечает идеологии «золотого миллиарда», благополучие которого может быть еще обеспечено в течение ряда поколений за счет деградации остальных миллиардов населения Земли.

Выбор другого пути дает человечеству шанс использовать дарованный ему Природой Разум. Но для этого нужно общее согласие и реализация потенциальной способности людей к созданию коллективной, общепланетарной Стратегии. И совсем не очевидно, что человек сможет обеспечить такое согласие и найти рациональное соотношение Рынка и целенаправленности, соотношение, позволяющее реализовать Стратегию.

Кроме того, выбор второго пути потребует новых знаний, выработки с их помощью новых парадигм существования и коллективной воли для их реализации. И самое главное - должна быть изменена шкала ценностей. На основе этой новой шкалы нам придется построить новую экономическую науку - политэкономию переходного периода. Механизм ценообразования должен будет учитывать тот ущерб, который мы сегодня будем наносить следующим поколениям. Я думаю, что теоретики в области экономической науки найдут необходимые решения - они уже просматриваются. Но будут ли люди им следовать: ведь стихийно возникший рынок (рынок с маленькой буквы) просто так, решением ООН, отменить нельзя, и найдутся ли необходимые механизмы для его утверждения в обществе и управления им?

Новые знания будут формировать и новые ограничения, новые табу. Берега реки человеческих стремлений и энергии при этом неизбежно станут сужаться (точнее, энергия людей должна оказаться направленной в другое русло). А это также неизбежно заставит деформировать рынок и постепенно придавать ему необходимый горизонт предвидения. А людям придется во все большей степени согласовывать свои действия с общецивилизационными требованиями и условиями стабильности биосферы.

Но экономика - это еще не главное в жизни общества. Необходима его умная организация и такая структура власти (властей), которая способна обеспечить и формирование Стратегии, и ее реализацию. Это и такая организация общества, такая форма демократии, которая выдви­гает на ответственные роли людей образованных, способных блюсти интересы общества в целом. Другими словами, необходимость реализации принципа «устойчивого развития» ставит нас перед новым демократическим выбором и приданием слову «демократия» нового смысла!

Не следует преуменьшать трудностей организации общества. Нам позволяет их увидеть наш собственный, российский, опыт. Мы знаем, что такое госсоциализм, вырождающийся в диктатуру узкого слоя номенклатурных деятелей и ведущий в конце концов общество к упадку. Мы видим уже и некоторые плоды утвердившейся «демократии» демократов горбачевского призыва, явно неспособных к мышлению необходимыми категориями, ибо это тоже диктатура. Лишь в лучшем случае это диктатура невежественного большинства над меньшинством, которое желает блага и даже спасения этому большинству. Наконец, это диктaтypa интересов дня сегодняшнего.

К какой организации общества мы должны стремиться и какая из них возможна?

Может быть, это и есть центральная из тех проблем, которые после конгресса в Рио мы объединяем термином «sustainable development». К сожалению, сегодня в обществе нет достаточно широкого понимания проблемы, и усилия сосредоточиваются на решении отдельных, порой и весьма важных, проблем. И пока еще не возникло понимание того, что все обсуждаемые вопросы должны решаться в рамках единого контекста. А его-то как раз и нет!

Подведем некоторые итоги.

Понятие «устойчивое развитие», по моему представлению, следует рассматривать в качестве синонима термина «стратегия перехода общества к состоянию его коэволюции с биосферой». Если мы принимаем этот тезис, то появляется цель, а вместе с ней возникает и более или менее отчетливая программа действий, во всяком случае начальных шагов. И первое в ней - обсуждение возможных концепций понятия «коэволюция» И установление на этот счет некоторого общественного консенсуса. Без этого все остальные действия будут малоэффективны. И даже опасны. И бессмысленны. Главное в организации любого управляемого процесса - формулирование цели! Без этого возникает опасная иллюзия, что реализация того утилитарного понимания «устойчивого развития», которое сейчас столь распространено, и есть гарантия возможности дальнейшего развития цивилизации. Это основная ошибка конференции в Рио. Боязнь сказать правду, а возможно, и ее непонимание, может напрочь зачеркнуть ее положительные замыслы.

Обсуждение концепции «sustainable development» должно касаться целого ряда очень разных вопросов:

изучение некоей «идеальной ситуации», которая при современном уровне техники способна обеспечить режим совместного развития биосферы и человека - такая ситуация заведомо не может быть реализованной, однако она покажет направление необходимых усилий;

разработка вариантов Стратегии и их анализ с позиций реализуемости;

анализ возможных общественных устройств, способных реализовать Стратегию;

построение основ новой политэкономии;

просвещение общества, основанное на принципе «только грамотное и по-настоящему интеллигентное общество способно выйти на режим коэволюции», т. е. так перестроить свое миропонимание, что оно окажется способным преодолеть неизбежный экологический кризис. И т. д.

Может быть, проблемам просвещения и образования следует отдать и первый приоритет. В самом деле, формирование цели требует ясного понимания ситуации, а это невозможно без образования.

Наряду с этими общими проблемами, не дожидаясь получения более или менее законченного результата, надо инициировать и повседневную, очень будничную работу.

Это прежде всего:

разработка вариантов технологического перевооружения производительных сил;

анализ современной модернизационной волны, ее перспективы и оценка возможных реакций на необходимое переустройство тех или иных цивилизаций;

резкое усиление роли государственного начала в управлении рыночной экономикой. И т. д.

Еще раз: среди конкретных проблем в программе устойчивого развития на первое место я бы поставил экологическое образование. Эта совокупность проблем должна иметь абсолютный приоритет.

Я умышленно ничего не сказал об охране природы. Мне кажется, что это - азбучная и сама собой разумеющаяся истина. Но ее усвоение также требует определенного уровня образованности. А точнее, является важным элементом образования.

Еще одна проблема - организация очагов ноосферы. Но я о ней подробно писал раньше, например, в работе «Ноосферогенез - важнейшая проблема современности», выполненной по заданию ЮНЕСКО. Несмотря на то что она писалась 8 лет тому назад, ее основные идеи сохраняют свое значение.

Конференция в Рио-де-Жанейро - это важный этап общественного развития: давление реальности было таково, что проблемами будущего, экологическими перспективами наступающего века пришлось заняться не только ученым, но и политикам. Эти проблемы встали в ряд самых обсуждаемых. И в то же время я вижу, что в этой широко рекламируемой деятельности гораздо больше камуфляжа, чем реального дела. И мотивы этой активности вовсе не те, о которых шла речь в данном докладе.

Конференция в Рио не нашла в себе мужества взглянуть в лицо реальности. А принцип «sustainabIe development» призван скорее успокоить общественность, нежели служить непосредственному делу - выработке Стратегии перехода общества в то новое состояние, в котором оно былобы способно гармонизировать свои отношения с Природой. И в этом отношении конференция достигла своей цели – общественность на время оказалась успокоенной, ибо многие уверовали, что рецепт, позволяющий избавить человека от угрозы гибели, найден.

Это доказывают многочисленные национальные программы и документы, которые были опубликованы в последние два-три года. Типичным примером является американская концепция «sustainabIe development». В ней обсуждаются прежде всего технические проблемы превращения США в «экологически чистую деревню». Сформулировано много полезных технических и технологических рецептов, но в этой программе отсyтствует утверждение об абсолютной необходимости умерить собственные потребности. Нет там ответа и на вопрос о том, как избавиться от промышленности, создающей вредные отходы, но без которой обойтись человечество пока не может, - металлургии, горного дела, химической промышленности и т. д. Куда деть отходы атомных электростанций и многое другое. Для превращения США в экологически чистую деревню всю «грязную» промышленность, все отходы придется вывозить. Но куда? Ответа на этот вопрос нет. Хотя он очевиден: в бедные страны, в том числе и к нам, в Россию - в Сибирь.

Таким образом, мне представляется, что предлагаемые схемы реализации принципа «sustainable development» суть вполне логичное продолжение той тенденции к мировому господству стран «золотого миллиарда», утверждению «демократического тоталитаризма», которая отчетливо просматривается в последние десятилетия. Единственным исключением среди национальных документов является голландский документ «Sustainable Niederlanden». Ноон составлен не правительственной комиссией, а независимой организацией «Дети Земли». В нем высказана важнейшая мысль: мы должны стремиться к утверждению такого порядка на планете, который позволяет использовать земные ресурсы, в том числе и пресную воду, в количествах, пропорциональных населению соответствующей страны.

Вряд ли этот принцип может быть принят странами «золотого миллиарда». Это показывают, в частности, те варианты Хартии Земли, над которыми сейчас работает Морис Стронг и с ним вместе целая международная команда. Но то, что был опубликован голландский документ, очень показательно: люди начинают понимать, что решение проблем прежде всего в них самих.

Обществу придется не только осознать реальность, но и проявить коллективную волю! Без этого преодолеть угрозу надвигающегося общепланетарного тоталитаризма не удастся. А его утверждение на планете будет означать начало процесса, ведущего человечество к гибели.