Раса и ее душа 8 страница

Разбойники, Поза, Фауст, Клэрхен, Гретхен - все они являются свидетелями этого штурма и натиска против ограничений и обязательств под знаком нового, личного или индивидуального*. Но эта преданность своего "я" своей мнимой естественной первопричине приводила или к катастрофе - от идиллии Вертера к его страданиям - или к признанию проблематики "естественно" задуманной природы. На место культурного пессимизма пришло сомнение в благодатном возврате к природе. И эта последняя фаза не минует и неовиталистов, которые объявляют войну всей культуре современности, культуре завтрашнего дня, служа чисто абстрактному - это важно отметить - природному мистицизму. Плодотворная миссия для этого движения может наступить только тогда, когда она выделит из расплывчатого универсализма "природы" органические фигуры, расы, признает их ритм жизни, расследует те условия, в которых они существовали творчески и при каких обстоятельствах наступил упадок или ослабление подлинной духовной ударной силы. Но тогда новая натуралистическая романтика должна будет проститься как с абстрактным универсализмом, как реакция против безудержного рационалистского индивидуализма, так и с принципиальной ненавистью по отношению к воле и рассудку. При этом следует признать глубочайший закон любой истинной культуры: она является сознательным воплощением вегетативно-витального определенной расы.

Глубокая пропасть образуется между этим вегетативным и сущностью сознания, но вызванное этим напряжение является одновремен-

* Смотри также Х.Л. Кофр. "Поэзия периода штурма и натиска". 1928 г.

но предпосылкой для любого творчества. Пропасть возникла в результате того, что все наше вегетативно-анималистическое бытие находится в непрерывном течении, наша же способность к восприятию прерывиста (периодична)*. Только благодаря возможным за счет этой периодичности законченным наблюдениям, созданию периодизации времени, схемам возникают предпосылки как для языка, так и для любого искусства и науки. С другой стороны здесь имеет место глубочайший витальный корень для утверждения с точки зрения критики познания Канта о том, что идея и опыт никогда полностью не совпадают, т.е. что культура, которая могла появиться только за счет периодичности сознания, никогда не может быть определена как совершенно "витальная". "Два мира" оказались, таким образом, и с этой точки зрения первичным законом всего нашего полярно сдвоенного бытия. Если при этом отдельное гениальное достижение во всех областях творческого существования проявится как художественный обзор свободы и природы, то достижение всего народа представляет собой эту наполовину мучительную, наполовину отрадную символику такого преодоления непреодолимого. Народные культуры, таким образом, являются "импульсами духа" внутри вечнотекущей жизни, смерти и становления.

Так как теперь нордический человек исходит именно от этой становящейся жизни, от дня, то он совершенно "естественно" является виталистом. Но самым большим достижением его истории было германское сознание того, что природу можно освоить не с помощью мистики (как это считали в Малой Азии) и не при помощи разумных схем (как это делала поздняя Греция), а только за счет внутреннего наблюдения за природой. Здесь благочестивый Альбрехт фон Больштедт (Альбертус Магнус) вплотную приближается к Гёте; мечтатель Францискус к религиозному скептику Леонардо. Несмотря на отлучения от Церкви, яд и костры инквизиции, Германский Запад не позволил отобрать у себя этот витализм римской Церкви. И этот мистический витализм был одновременно космическим, или наоборот, потому что германский человек имел космически-солнечное восприятие. Поэтому он и открыл законы в вечном становлении на земле. И может быть, это глубочайшее чувство позволило ему построить для себя необходимые схемы науки, вызвать идейную символику, которая

* Очень хорошо это изложено Мельхиором Палагнием в его "Натурфилософских лекциях об основных проблемах сознания и жизни". Шарлоттенбург, 1908 г.; причем совершенно не обязательно соглашаться со всеми выводами, которые частично выдают заблуждения в понимании Канта.

одна подарила ему оружие, чтобы несмотря на периодичность постоянно организуемого сознания, совсем вплотную приблизить его к "вечному течению"*.

То, что сегодня одна сторона поклоняется этим символам и схемам, означает то же состояние упадка, что и поклонение самому "витализму". Не для того когда-то германская наука в рамках своего войска подарила нам девять миллионов уничтоженных еретиков, как величайшее подобие внутренней свободы формирования, чтобы вместе с ней осудить все связанные между собой части и методы или сделать из них идола. Тот, кто сегодня жалуется на "технику" и изрыгает проклятие за проклятием, тот забывает, что ее появление восходит к вечной германской инициативе, которая должна также исчезнуть вместе с ее закатом. Но это привело бы нас к варварству, к тому состоянию, при котором когда-то погибли культуры вокруг Средиземного моря. Не "техника" убивает сегодня все живое, а вырождающийся человек. Он внутренне искажен, потому что ему в слабые часы его судьбы навязали чуждый мотив: исправление мира, гуманность, культуру человечества. И поэтому сегодня необходимо преодолеть гипноз, не углублять сон нашего поколения, не проповедовать "необратимость судеб", а возвеличивать те ценности крови, которые - будучи признанными снова - смогут дать и новому поколению новое направление и позволят сделать возможным создание и улучшение расового состава. Правильно заглянув в сущность предшествующих войн органически разграниченных народов индоевропейской семьи с чуждыми силами, поняв ход развития внутри жизни, свойственной их типу, заново испытав постоянно остающуюся неизменной внутреннюю позицию характера по отношению ко вселенной, мы узнаём, вернее ощущаем стремление нашего поколения, которое с ненавистью отвергает сегодняшнюю действительность в смысле действительности вечной: стремление согласовать рассудок и волю с направлением духовно-расового потока германской культуры. И если возможно, с потоком тех нордических традиций, которые дошли до нас из Эллады и Рима еще без фальсификаций. Это с философской точки зрения означает: дать мятущейся сегодня воле соответствующий ее первопричине великий мотив.

Если мы увидим здесь в героическо-художественной позиции существенное, неважно идет ли речь о воинах, мыслителях или исследователях, то мы также узнаем, что вся эта доблесть группируется во-

* Изображение этих законов является одной из величайших заслуг Канта. Ясное представление этой сознательно критической деятельности дал нам, главным образом, Х.Ст. Чемберлен в своем "Гёте" и доклад Декарта "Иммануил Кант".

круг одной высшей ценности. И это всегда была идея интеллектуально-духовной чести. Но честь находилась в состоянии духовно-интеллектуальной борьбы - так же, как и ее носители в состоянии физической борьбы - с ценностями носителей другой расы или с творениями народного хаоса.

II