Глава двадцать восьмая что Значит дом

Последний раз брат Джавно ступал на берег озера Митранидун больше года назад. Он обернулся туда, где за туманом скрылся остров Часовни, место, ставшее для него домом на несколько лет. Конечно, и дом был не очень, и остров можно было назвать островом лишь с натяжкой, но в сердце его поселилась боль, глубокое чувство утраты. Даже беглый взгляд на спутников говорил Джавно, что он не одинок в своих чувствах.

Монах посмотрел на западное побережье Митранидуна. Где-то там остался Кормик со своей странной командой друзей и, возможно, союзников с других островов. Он готовился пойти против старца Беддена. Благородная цель, вне зависимости от причин.

Всплеск воды возвестил о том, что приближалась последняя лодка с отцом де Гильбом и четырьмя лучшими воинами острова Часовни. Они сошли на берег, а Джавно все продолжал стоять, размышляя, сколько лет, десятилетий, даже веков может пройти, прежде чем на острове Часовни снова поселятся ученики блаженного Абеля. Он верил, что крепость устоит и новые обитатели острова, будь они поври или альпинадорцами, не станут разрушать ее. Так что когда-нибудь в далеком будущем абелийцы вернутся сюда и продолжат дело, начатое им самим, де Гильбом и остальными братьями.

— Постройте монахов в колонну, и уходим отсюда, — распорядился отец де Гильб, проходя мимо Джавно. — Надо найти даму Гвидру до начала зимы, так что дорога предстоит нелегкая.

— Конечно, святой отец, — ответил Джавно.

Часть его подчинилась, но другая заставила снова посмотреть на север, вспомнить о Кормике и его друзьях. Умом он понимал целесообразность принятого де Гильбом решения прервать миссию и вернуться туда, где они нужнее, но сердцем чувствовал, что монахи бросают своих братьев по несчастью в трудную минуту. Несмотря на все стычки, даже на кровопролитную осаду острова альпинадорцами, брат Джавно видел во всех них соседей, включая поври. Этот удивительный парадокс разрывал ему душу.

— Брат Джавно! — Окрик отца де Гильба вывел монаха из размышлений.

Он кивнул и бросился выполнять приказ, порадовавшись тому, что ему не приходится принимать такие решения.

Они появились из тумана Митранидуна, похожие на призраков своих воинственных предков, раскрашенные в красный, желтый и синий цвета, облаченные в ожерелья из когтей, зубов, лап, клювов и многочисленных перьев, держа в руках копья и дубинки. Их флот насчитывал сотни суденышек, на каждом из которых плыли от одного до шести гордых альпинадорцев. Большинство из них причаливало, стоя в лодке, словно в знак пренебрежения к врагу, ожидавшему их.

Даже Милкейла, для которой эти люди были своими, даже Брансен, видевший армии южного Хонсе, даже Маквиджик, на которого ничто человеческое не производило впечатления, не могли не восхититься при виде того, как разные племена Митранидуна собирались вместе. Кормик, наблюдая эту картину, лишний раз убедился в том, что только полный дурак мог пытаться обратить в свою веру этих людей, у которых свои традиции, наследие и гордость.

Милкейлу же мучило иное чувство. Она была уверена, что видит своих сородичей в последний раз. Даже если ей посчастливится пережить предстоящую битву, вряд ли она вернется в племя. Немногочисленные друзья, которые еще два года назад мечтали покинуть Митранидун, навсегда отдалились от нее. Теперь Милкейла стояла рядом с человеком, которого полюбила, и чувствовала в сердце полнейшее одиночество. Тем не менее она восхищалась великолепным зрелищем и гордилась тем, что принадлежит — или принадлежала — к племени Ян Оссум.

В центр альпинадорского войска вышли шаманы Тейдру и Тоникуэй. Они были не только духовными лидерами своих племен, но и советниками во всех важных вопросах.

— Они будут руководить атакой, — пояснила Милкейла товарищам, указывая на группу в центре.

— Тогда, наверное, шаманы захотят поговорить с Брансеном, — сказал Кормик. — Он видел проходы и строения на леднике.

Он хотел добавить, что готов помочь с переводом, но девушка покачала головой.

— Они все видели сами, — ответила она. — И путь к Беддену, и его укрепления. Если бы мы понадобились, то нас сразу же позвали бы.

— Что это значит? — заворчал Маквиджик. — Получается, я зря собрал своих парней?

Милкейла жестом попросила его успокоиться и тихонько подошла вдоль берега, чтобы поговорить с Тоникуэем.

— Поври хотят помочь, — сообщила она. — Они привели всех, чтобы выступить вместе с нами.

— С нами? — насмешливо переспросил Тоникуэй. — Ты замышляла покинуть нас, в последнее время уже тайно начала готовиться к бегству. В благодарность за то, что ты сообщила нам о старце, шаман Тейдру позволяет тебе уехать без поношений и наказания. Ты заплатила за свою свободу и можешь идти на все четыре стороны.

Если когда-то Милкейла мечтала об этих словах, то теперь они поразили ее, словно удар молнии. Она понимала, что все идет к тому, но не была готова услышать свой приговор со всей прямотой и ясностью. Черные крылья паники затрепетали вокруг нее, угрожая потопить все чувства в беспорядочной суете. Девушка почувствовала себя совсем одинокой, абсолютно беззащитной, без дома, без семьи, посреди враждебного мира. Она стала озираться по сторонам в поисках Андрузиса или еще кого-нибудь из друзей, которые тоже хотели покинуть Митранидун.

— Твои друзья никуда не поедут, — сказал Тоникуэй, словно прочитав ее мысли, что, впрочем, ему было вполне по силам. — Они ничего не сделали, чтобы получить свободу. Даже Андрузис, хотя на его счет были разные мнения.

Подавленная Милкейла не могла сдвинуться с места.

— Я думал, тебя обрадуют эти новости, — с деланым удивлением добавил Тоникуэй, хотя именно такой реакции он и ждал.

— Конечно, — ответила девушка, с трудом вернув самообладание.

Что еще она могла ответить? Решение, принятое на совете шаманов, не обсуждалось.

— Поври пришли, чтобы помочь в битве со старцем Бедденом, — повторила шаманка. — Они, как вы знаете, надежные союзники и свирепые враги. Гномы хотят знать, какое место им отводится среди войска, столь превосходящего их численностью.

— Как благородно с их стороны, — презрительно заметил Тоникуэй. — Не то что трусливые монахи, которые когда-то высадились на южном берегу, а теперь убежали в том же направлении. Похоже, они сильны только тогда, когда сидят за каменными стенами.

— Так какое место? — настойчиво спросила Милкейла.

Она знала, что Тоникуэй может разглагольствовать несколько минут, уходя от главного вопроса все дальше, если его вовремя не осадить.

— Им нет места среди нас, — прямо ответил шаман. — Если поври хотят сражаться, то пусть не путаются под ногами.

Милкейла начала спорить, но Тоникуэй не хотел ничего слышать.

— У нас нет ничего общего с гномами. Мы не можем им доверять. То же касается монаха и незнакомца.

— А что со мной?

— Ты воспитывалась вместе с нами.

— А доверие?

Тоникуэй помолчал, а потом, прямо не отвечая на вопрос, подытожил:

— Им нет места среди нас. Всем вам лучше держаться подальше от нашей битвы.

Милкейла невольно перевела затуманенный взор на озеро, туда, где находился Йоссунфир, бывший когда-то ее домом.

Легкая одежда альпинадорского войска явно не соответствовала суровому климату, царящему за пределами теплых вод Митранидуна. Поэтому оно шло довольно быстро, возглавляемое шаманами, которые с помощью орлов, ястребов и воронов выбирали удобный путь. Отряды варваров поднимались в горы широкими шагами, без отдыха, без привалов. На остановку можно было рассчитывать только в случае встречи с врагом. Шаманы и вожди поддерживали дух и силы воинов магией, настоями трав и ободряющими возгласами.

Следом шли поври в компании Брансена и двух его друзей. Гномы по-прежнему размышляли над тем, какая роль им уготована в предстоящей битве.

Не успели они дойти до ледника, как из первых рядов альпинадорского войска донеслись звуки сражения. Строй стянулся, поври нетерпеливо поправили свои береты. Но вскоре отряды снова двинулись в путь. Достигнув места боя, наши герои поняли, что варвары случайно наткнулись всего лишь на десяток троллей.

— Надеюсь только на то, что кто-то из них успел сбежать и предупредить своих, чтобы стянули к нашему приходу все силы, — ворчал Маквиджик. — Иначе нам сегодня так и не удастся подраться!

— Ага, а то эти долговязые успеют разобраться с Бедденом прежде нас, — поддержал его Бикельбрин.

Брансен, Милкейла и Кормик переглянулись. В этой группе только они молились о том, чтобы так и случилось. Один лишь Гарибонд, побывавший в лагере Беддена и видевший сотни троллей и великанов, понимал, что надеяться на это бессмысленно и скоро все в этом убедятся.

Через некоторое время люди повстречались еще с одним отрядом троллей. Потом меткие альпинадорские копья поразили двух лазутчиков. Варвары даже не стали собирать трофейное оружие.

Когда началась настоящая битва, Брансену и его спутникам повезло оказаться в месте, откуда все было прекрасно видно. Дорога, делая изгиб, спускалась в большую низину и только потом поднималась по леднику. Когда первые ряды альпинадорцев хлынули на лед, подобно огромной волне уничтожая ближние группы троллей, отряд поври вместе с Брансеном, Милкейлой и Кормиком находился как раз на возвышенности.

Заметив, что тролли выпустили град копий, варвары проворно перестроились в защитную позицию и накрылись плетеными кожаными щитами, которые невозможно было пробить коротким и легким оружием. Зато их копья, пущенные в ответ, поразили немало ушастых тварей.

В следующий момент альпинадорцы уже ворвались в передние ряды троллей. Высокие, широкоплечие, они нещадно теснили низкорослых и субтильных противников. Однако те не дрогнули и не пустились в бегство. Напротив, они рвались в битву, как стая крыс, перелезали друг другу через голову, кусались и царапались так остервенело, что ранили не только врага, но и своих собратьев.

На ледник высыпал новый отряд варваров, расширив фронт и встав на место павших товарищей. Милкейла наблюдала за ними, нервно кусая губы и сжимая свой каменный топор так, что побелели костяшки пальцев.

— Они побеждают, — сказал Кормик и положил руку на ее сильное плечо.

— Все кончится, а мы даже не успеем вступить в бой, — кипятился Маквиджик.

— Вся эта прекрасная кровь утечет в трещины или смешается с растаявшим льдом, — добавил Пергвик, догнавший вместе с Раггирсом своих спутников.

— Сюда, трусливые овцы! — крикнул какой-то гном и призывно замахал рукой.

Стало ясно, что четыре гнома во главе с Маквиджиком не единственные, кто хочет успеть вступить в битву прежде, чем она закончится. Карлики по очереди спрыгивали с дороги и исчезали из виду. Наши герои подошли поближе и увидели, что прямо к левому флангу альпинадорцев ведет довольно крутой, но преодолимый спуск.

Брансен проследил взглядом за поври, с удивительным проворством сбегавшими вниз, несмотря на короткие ноги. Ему показалось, что здесь может быть брешь в защите врага. На этой части ледника стояло всего несколько троллей. Основная их масса стянулась на север, где бились варвары.

Глаза его загорелись. Неужели противник оставил левый фланг открытым? Но не успел первый карлик ступить на лед, как радость Брансена померкла.

На гномов посыпался град больших камней. Левый, северный, фланг, оказывается, защищали великаны. Шесть огромных чудовищ поднялись из-за ледяных глыб, до сих пор служивших им прикрытием. Голубоватая кожа, бесцветные волосы и одежда из белого меха делали их почти незаметными на фоне сверкающего льда. Однако теперь, когда они себя обнаружили, от них исходила такая подавляющая мощь, что маскировка была ни к чему.

Брансен хотел позвать поври обратно, но они, к его удивлению, только еще больше разгорячились, завидев гигантских существ.

— Великаны! — предупредил он гномов, оказавшихся поблизости.

Ему вторил Кормик.

— Да какие это великаны, — усмехнулся Маквиджик.

— Совсем не то, что на Джулиантах, — добавил Бикельбрин, имея в виду Штормовые острова в Мирианском океане, родину поври.

— Эти вполовину меньше, — согласился Маквиджик. — Но, думаю, кровь у них что надо!

Услышав про кровь, Пергвик, и Раггирс тут же бросились к склону и скатились вниз чуть ли не кубарем, отпихивая друг друга на ходу.

Когда гномы были уже внизу, к краю подошла наша троица.

— Что-то ты не рвешься в бой, — заметил Брансену Кормик.

Тот улыбнулся, потешаясь над тем, что все эмоции бывшего монаха непременно отпечатываются у него на лице.

— Я здесь, чтобы заслужить свободу для себя и своей семьи, — честно ответил он. — Путь на юг в обмен на голову Беддена.

— Тогда мы проследим, чтобы ты ее достал, — заверила его Милкейла.

— Я потерял всех, с кем пришел на север, — горько усмехнулся Брансен. — Они мертвы или сидят в заточении в ледяном замке. Если я вернусь сейчас, даже не выполнив задания, то дама Гвидра все равно не откажет мне в награде.

— Но Беддена надо остановить, — воскликнул Кормик.

Брансен скептически посмотрел на юношу.

— Разве ты отрицаешь его злонамеренность? — спросил тот.

— Нет, ничью не отрицаю. Ни его, ни твоей церкви, ни владык, — ответил Брансен.

Кормик промолчал, задетый этим едким напоминанием о том, что они вовсе не друзья.

— Но ведь ты согласен, что Бедден заслуживает смерти, — сказала Милкейла довольно резко.

Брансен посмотрел на нее насмешливо и снисходительно.

— Не так. Вопрос в другом. Стоит ли Бедден того, чтобы его убивать?

Внизу поври уже вовсю бились с троллями.

— Стоит, — ответил Кормик, прыгнул и ловко заскользил вниз по льду.

Милкейла разочарованно глянула на Брансена и спустилась следом.

Разбойник, пользуясь навыками Джеста Ту и абсолютным владением своим телом, быстро обогнал обоих.