Понятие и виды преступлений по судебникам XV-XVII вв

С XV в. преступные деяния начинают классифицироваться по составам (хотя и сохраняют общее определение - «воровст­во»). Преступления против Церкви и рели­гии и наказания за них содержатся уже в церковных канонах. Практика определенно опережала законодательство: упоминание о сожжении на костре «волшебников» содержится уже в текстах XIII в. Церковный Собор 1504 г. предписывал карать обвиняемых еретиков урезанием языка, тюремным заключением и сожжением. Однако массовых сожже­ний, как это имело место в Западной Европе, в России XV-XVI вв. не наблюдалось.

Впервые противоцерковные преступления включаются в Судебник 1497 г. К первым из них относилась «церковная татьба», которой были присущи черты святотатства. Стоглав вводит понятие «церковного мяте­жа», т.е. нарушения церковного благочиния, порядка.

Соборное Уложение добавляет «обиду» священнослужителя и очень важное понятие «богохульство», включающее в себя неверие, отрицание православной веры, поношение, оскорбление святынь. Предусматрива­лось наказание за «совращение в басурманство», причем на практике за вовлечение не только в магометанскую или иудейскую веру, но и в лютеранскую и римско-католическую.

Понятие государственного преступления, отсутствующее в Русской Правде, сформи­ровалось на практике уже в XI-XII вв, Его синоним «крамола» вначале обозначал «отъезд» бояр и князей с великокняжеской службы, за что они лишались боярского чина и прав на имущество. С середины XV в. в договорных грамотах великих и удельных князей стала предусматриваться обязатель­ная выдача властями преступников, бежавших в другое княжество. По­явилось понятие «рубежник», т.е. нарушитель границы.

Уже в XII в. появились понятия «земская измена», «тайный перевет», «сношения с врагом» (ранее всего оно появилось в приграничных регио­нах - Новгороде и Пскове). С расширением понятия измены в него стали включать узурпацию власти («самозванство»), передачу города врагу (Судебник 1550 г. и проект Судебника 1589 г.), оказание помощи «государеву недругу».

Судебники 1497 и 1550 гг. ввели новые составы государственных преступлений: «перевет» (распространение прокламаций, призывающих к мятежу) и «зажигание» (злостный поджог в городе). Последнее пре­ступление Соборное Уложение 1649 г. выделило в отдельный состав, связывая его с целью сдачи города врагу. Вместе с тем Уложение диффе­ренцировало действия «городского сдавца» в зависимости от способа сдачи - открытым и тайным впуском врага в город.

С конца XVI в. появились понятия бунта, мятежа, восстания про­тив власти. Соборное Уложение выделило также такие действия, как заговор и скоп.

Заговор чаще всего рассматривали как направленный против госуда­ря. Для нанесения ущерба его здоровью могли применяться зелья, волхо­вание и иные способы напускания «порчи».

Бранные и злые слова в адрес государя рассматривались как полити­ческое преступление, так же как и «выяснение отношений», беспорядки и столкновения на государевом дворе (о чем специально говорит Собор­ное Уложение). В скопе и заговоре субъектом преступления была объ­единенная сговором группа, толпа, а не отдельные лица.

В XVII в. устанавливается публично-правовая обязанность в отноше­нии такого действия, как «извет», т.е. сообщения о готовящемся государ­ственном преступлении. Соборное Уложение выделяет специальный со­став - недоносительство, наказываемое смертной казнью.

«Извет» обязывались выполнять все члены семьи злоумышляющего против государя лица. «Извет» могли приносить люди всех чинов, даже «ведомо лихие люди», подавая его в любую инстанцию вплоть до госуда­ря. За недоказанный и особенно за ложный извет предусматривалось суровое наказание, за доказанный - вознаграждение.

Появление группы преступлений против порядка управления связано с общими процессами государственной централизации.

Одним из наиболее серьезных правонарушений было фальшивомонетни­чество - деяние, направленное против денежной монополии государст­ва. Соборное Уложение обстоятельно регламентировало этот состав по субъекту и подсудности.

Известное еще церковному законодательству корчемство запреща­лось Стоглавом, а Соборное Уложение предусматривало уголовную от­ветственность не только для незаконных изготовителей и продавцов вина, но и для его потребителей («питухов»).

Судебник 1550 г. ввел новый состав - подписку, или подделку актов, печатей, документов. Проект Судебника 1589 г. подразделил это деяние по объекту (рукописные документы и акты, оформленные в официальном по­рядке). Соборное Уложение 1649 г. обстоятельно и детально описало этот состав: составление поддельных грамот, печатей; подделка грамот и приказ­ных писем; постановка настоящей печати на фальшивые документы.

Среди должностных преступлений на первом месте стояло лихоимство, чаще всего понимаемое как нарушение установленного порядка судопроизводства. Посул был законным актом еще в XV в.: для большего прилежания судья получал плату от подсудимого. Нормирование размеров посулов превращало излишки в предмет лихо­имства, и посул превращается во взятку. Запрет взимания тайных посулов содержался в Псковской судной грамоте. Судебник 1550 г. связывал с получением посула вынесение неправосудного решения судом, за что предусматривалось уголовное наказание.

Наряду с этим составом судебники предусматривали такие виды пре­ступлений, как отказ в правосудии (1497) и подлог (1550), а Соборное Уложение дополняло эту группу статьями о волоките, нарушении поряд­ка судопроизводства и использовании труда подсудимых в хозяйстве судьи.

К группе преступлений против суда как наиболее опасное (по судеб­никам 1497 и 1550 гг.) относилось ябедничество или ложный донос на заведомо невиновного. По Указу 1582 г. виновные в этом преступлении подразделялись на ябедников, крамольников и составщиков, т.е. лживых обвинителей, лживых доносчиков (обвиняющих в государственном пре­ступлении) и составителей лживых гражданских исков.

С XVI в. в практике судов появился такой состав, как лжеприсяга. В Кормчей книге и Стоглаве это преступление оценивалось как антире­лигиозное, Соборное Уложение перевело его в разряд светских, прибли­зив к лжесвидетельству. Там же предусматривалось уголовное наказание за оскорбление судей, пристава, подельщика, понятых и других судебных должностных лиц. К оскорблению судей приравнивалось нарушение по­рядка судебного заседания.

К преступлениям против правосудия относились подача ложной жа­лобы на должностное лицо, побег от судебного пристава, сопротивление при изъятии поличного, неявка ответчика в суд.

К группе воинских преступлений относились: самовольное оставление службы (часто - «посул»), «наезды», потравы посевов ратными людьми, наси­лие по отношению к мирному населению, кража оружия, уклонение от воинских смотров и т.д. Соборное Уложение впервые ввело понятие «дезертирство» и положило начало систематизации воинских преступле­ний. Особыми субъектами в этой группе преступлений были сборщики и «окладчики», т.е. лица, ответственные за проведение мобилизации. Тя­жесть наказаний за воинские преступления усугублялась в обстановке боевых действий.

Преступления против личности включали большую группу составов, среди которых были убийство, нанесение телесных по­вреждений, побои и оскорбления.

В XVI в. наряду с понятием «неумышленное убийство», которое было известно еще в Русской Правде, появилось понятие «случайное убийство», не влекшее за собой ответственности.

В Судебнике 1497 г. вводилось понятие «государский убойца». В XVI в. убийство в законодательстве уже отделено от разбоя, но в практике Разбойного приказа оба состава все еще проходили вместе. Их окон­чательную дифференциацию осуществило только Соборное Уложение.

Уложение более подробно, чем судебники, разрабатывает систему квалифицирующих убийство признаков, включив в нее убийство женой мужа, убийство родителей, сестер и незаконнорожденных детей. В этих преступлениях соучастники отвечали наравне с прямыми виновниками. К квалифицированным видам убийства (по способу совершения) Уложе­ние относило отравление.

К группе умышленных убийств Уложение относило преступления, совершенные «насильством, скопом и заговором», что рассматривалось как отягчающие обстоятельства.

Уложение дифференцирует убийства на хитростные и бесхитростные. Последние (случайные, совершенные «грешным делом») наказанию не подлежали. Следует отметить, что грань между неосторожностью и слу­чайностью оставалась размытой.

В отличие от Литовского статута Соборное Уложение дало новое понятие необходимой обороны: допускалось убийство в порядке самообо­роны и защиты имущества, защиты соседа и хозяина. Закон не требовал соразмерности средств обороны и нападения. Правомерным считалось убийство вора не только в момент совершения им преступления, но и позже - во время погони за ним или при его задержании.

Из группы членовредителъных преступлений в Законе судном вы­делено увечье. Уложение формулировало особый состав, называя его «мучительское поругательство» (отсечение носа, уха, ноги, руки, выкалывание глаза), за которое кроме штрафа полагалось нанесение аналогич­ного увечья (принцип «талиона»).

С XII в. в судебной практике известны преступления против чести. В Уставе Ярослава (XI в.) предусматривалась ответственность за оскор­бление словом, в Русской Правде - за оскорбление действием. Диффе­ренциацию штрафов за бесчестье установил проект Судебника 1589 г. (32 статьи, предусматривающие наказание за бесчестье). При этом по­нятие бесчестья расширилось: теперь к нему относились не только оскор­бления действием или словом, но и ложные обвинения. Соборное Уложе­ние к оскорблению действием относило также побои, совершенные умышленно, после подготовительных действий, а не в простой драке (в целом Уложение перечисляет 72 случая бесчестья).

Отдельную группу составляли преступления против нравственности и семьи. Прелюбодеяния известно уже Русской Правде и Церковному уставу Ярослава. Соборное Уложение дополнило эту группу понятием сводничества. Изнасилование упоминалось еще в XII в.; в Уставе Ярослава речь шла о групповом изнасиловании. Собор­ное Уложение ужесточило наказание для пособников в изнасиловании.

Среди имущественных преступлений еще Русской Правде был известен разбои, а с начала XVII в. борьба с разбоями объявлена «государевым делом». Практика постепенно развела разбой с убийст­вом и связала его с понятиями грабежа и насилия. К признакам разбоя относятся открытость нападения и организованный (шайка) характер. При определении разбоя Соборное Уложение уже не пользовалось поня­тием «лихой человек» (как в судебниках), но ввело новое - рецидив. Разбой часто соединяется с отягчающими обстоятельствами - убийст­вом или поджогом.

Самым распространенным видом имущественных преступлений оста­валась татьба, еще в Русской Правде подразделявшаяся на простую и квалифицированную (из закрытых помещений, конокрадство). Понятие рецидива относительно татьбы впервые появилось в Псковской судной грамоте. Тяжесть наказания за кражу постоянно нарастала: вначале смертной казнью наказывалась третья кража, Судебник 1550 г. устано­вил эту меру со второго случая, а Судебник 1589 г. (проект) закрепил смертную казнь даже в отношении лица, не признавшего своей вины. К квалифицированным видам кражи Псковская судная грамота относила кражу в Кремле, судебники дополнили состав церковной кражей, а Стоглав и Уложение связали ее со святотатством.

В ситуации с «головной тяжбой» Соборное Уложение в качестве отягчающего обстоятельства упоминало убийство, которым сопровождается татьба. Хищение имущества во время стихийных бедствий рассмат­ривалось как грабеж. В общем тяжесть наказания за хищение зависела не от размеров похищенного, а от факта рецидива.

Порча и уничтожение чужого имущества упоминались еще в Рус­ской Правде; порча межевых знаков - это особый состав преступления в судебниках и Уложении (здесь уже регламентировался порядок разре­шения межевых споров). Наиболее тяжким преступлением в этой группе оставался поджог. В области уголовного права Соборное Уложение уточ­нило понятие «лихое дело», разработанное в судебниках.