Начало промышленности России

В XVII в. в России происходила, образно выражаясь, «вялоте­кущая» вестернизация вооруженных сил и быта. Однако когда на рубеже XVII — XVIII вв. были созданы регулярные сухопут­ная армия и военно-морской флот, для их обслуживания госу­дарство организовало первый военно-промышленный комплекс, состоящий их целого ряда мануфактур (металлургия и металло­обработка, кораблестроение, выработка парусины и пр). Разли­чие с Западом состояло в том, что и новые вооруженные силы, и работающие для них мануфактуры были основаны не на на­емном, а на принудительном труде. В армии и на флоте служили рекруты, сданные помещиками и сельскими общинами крепо­стные парни, а на предприятиях работали крепостные или при­писанные («посессионные») рабочие (мануфактуры с наемным трудом, производящие предметы народного потребления, со­ставляли меньшинство). Иными словами, происходила вестер­низация несвободной социальной среды и это стало вплоть до наших дней смыслом многочисленных проектов обновления эко­номики, основанных на «особом» пути России.

Вестернизация XVIII в., оплаченная невиданным ростом на­логов (подушная подать), оказалась довольно эффективной. Снаряженные отечественными крепостными мануфактурами рекрутские вооруженные силы (их преимущество перед запад­ными, наемными, состояло в однонациональном составе, а зна­чит, более высокой дисциплине) сумели завоевать Прибалтику и Причерноморье, а в начале XIX в. — сокрушить гегемонию наполеоновской Франции, освободить Европу от ее владыче­ства и обеспечить России почти на полвека положение супер­державы. Однако основанный на несвободной промышленнос­ти ВПК не мог преодолеть техническую отсталость, и знаменитый суворовский принцип «пуля — дура, штык — молодец», принесший России множество великих побед, оказался бессильным в Крымской войне, где столкнулись нарезное оружие и метал­лический паровой флот Запада и гладкоствольное оружие и де­ревянный парусный флот России. Почему Россия не произвела перевооружение своей армии своевременно, в первой половине XIX в.? Видимо, дело заключалось в психологическом упоении положением сверхдержавы, но главное — в крепостной эконо­мике, перестройки которой российская элита не хотела.

ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ ЗАПАДНОГО МИРА.