Местное самоуправление

Контуры федерального правления (управления) просматриваются достаточно четко. Субъект управления известен. В конце концов, в резерве главнокомандующего всегда есть право введения ЧП. Сложнее — с объектом управления.

В Чечне не сложилось даже зачатков гражданского общества. Политическая система строилась по бандитским законам. Оппозиция сдавала свои позиции, уезжая в другие регионы России, преимущественно в Москву. Ее возвращение в качестве реальной самостоятельной политической элиты республиканского уровня на ближайшие два года не запланировано.

Решение государственно-политических вопросов ЧР не должно заслонять перспективы внутричеченского социального устройства, организации системы местного самоуправления. Не исключено, что судьба нации будет решаться именно на этом “базисном” в социологическом смысле уровне.

Задача состоит в том, чтобы сформировать, прежде всего в равнинных и предгорных районах Чечни, такую власть, которая стала бы реально авторитетной. В прошлую чеченскую кампанию назначаемые пророссийские главы местных администраций, как правило, чеченцы, не пользовались авторитетом у населения (часто заслуженно). Это подрывало практически все благие начинания Федерального центра — от выплат пенсий и социальных пособий до восстановления экономики Чечни. Говорить о том, что вновь назначаемые в настоящее время главы местных администраций будут пользоваться безоговорочным авторитетом — было бы также неверным. Они, по сути, остаются механизмом федерального правления. Мы не сможем решить сколь бы то ни было серьезных проблем Чечни, если будем основываться на создании властной вертикали в республике исключительно сверху вниз.

Специфика социального устройства чеченского общества заключается в его традиционном, патриархальном характере. Традиции и нормы народного права — “адата” переплетены с адаптированными к ним нормами ислама — “шариата” и продолжают играть главную организующую социальную роль. Политизированные группировки в Чечне (и за ее пределами) до сих пор успешно этим пользовались, представляя свои интересы в качестве общенациональных.

Более того, эпоха бандитского беспредела стимулировала укрепление некоторых традиционных институтов местного самоуправления. Вспомним, как федеральные войска входили в Гудермес, Шали, Ачхой-Мартан, Аргун и некоторые другие населенные пункты. Фактически они были освобождены местными гражданскими авторитетами.

В Чечне на местном уровне всегда действовала реальная и в то же время неформальная власть. Это совет села, состоящий из наиболее авторитетных и уважаемых жителей, не только старейшин, но и молодых, образованных людей. Чеченцы их хорошо знают. Это не политики, это люди, живущие, как правило, в селах, но от их решения, от их слова многое зависит. Все главные решения в селе принимаются именно такими неформальными структурами. Задача состоит в институциализации неформальной власти на местах, в передаче ей совещательных и некоторых контрольных функций. Важно, что именно на этом уровне уже идет эффективное взаимодействие с федеральной властью.

Включение фактора местного самоуправления в качестве одного из составляющих в наборе социально-политических мер, связанных с урегулированием ситуации в Чечне, позволит принципиально позитивно изменить внутриполитическую ситуацию в ЧР. Местное самоуправление не требует принятия соответствующего республиканского закона и регулируется Федеральным законом “Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ”. Если президента или парламент ЧР сейчас избрать невозможно (нет республиканского закона), то органы местного самоуправления можно сформировать уже в самое ближайшее время. Конечно, в тех районах, где обстановка стабильно контролируется.

Этнотерриториальная структура чеченского общества исследована меньше всего, однако имеет, как нам кажется, наибольший потенциал в процессе урегулирования нынешней ситуации в ЧР. Она выглядит следующим образом (от частного к общему): куп (община) — сектор (союз нескольких купов) — сельская община (в границах села) — районная община (в границах административных районов) — республиканская община (все граждане, населяющие ЧР). Если последнее звено в этой цепи — собственно State Nation — отдаленная перспектива, то сельские общины конкретная реальность.

“Куп” — это неформальная “десятка” семей, проживающих в одном селе (это чаще всего соседи и родственники), которые решают все проблемы своей улицы, квартала и т.д. Такие “купы” уже существуют практически во всех населенных пунктах ЧР как неформальные структуры. “Куп” возглавляет самый авторитетный житель “десятки” — “куп-да”. Из нескольких десятков “купов” образуются так называемые “сектора” (приблизительно 30 “купов” — один сектор, объединяющий около 300 человек). Лидеры “купов” избирают “юрт-да” — главу села. Смысл этой пирамиды суть институциализация “неформальной” власти — с целью возврата к традиционной организации (общинной) власти и управления, в которой уже не будет места ни лидерам бандформирований, ни “ваххабитским” агитаторам. Это прообраз местного самоуправления в его чеченском варианте, имеющий четкий вектор развития: на основе “юрт-да” (глав сел) избирается глава района и так далее вплоть до главы республики.

Подобная стратегия базируется на восстановлении исходных принципов устройства чеченского общества, а именно на возрождении социального института “куп”, когда ячейкой социального устройства становится территориально-семейная община (из хорошо известных в отечественной социологии прецедентов можно вспомнить институт “махалля”, который в настоящее время становится важным элементом государственного устройства в Узбекистане). По сути, речь идет о чеченском варианте местного самоуправления. Преимущества этого пути заключаются, во-первых, в возможности обустройства чеченского общества “снизу” (а не “сверху”), посредством объединений “купов” в сельские, затем районные и республиканские структуры власти. Во-вторых, уровень местного самоуправления не несет той политической и идеологической нагрузки, которая довлеет над властными структурами высшего звена. В-третьих, подобная структура чеченского государства будет в наибольшей степени соответствовать демократическим ценностям, которые не чужды чеченскому народу.

Возрождение института “купов” может осуществляться независимо от политических условий. При этом включение этого института в политическую структуру чеченского общества могло бы ускорить нормализацию ситуации вреспублике. Села, управление в которых строится на этих принципах, практически невозможно будет вновь “переключить” под влияние бандгрупп. В современной ЧР подобная система управления уже сложилась в селах Кен-Юрт, Шалажи и некоторых других.

Такова в общих чертах схема построения системы местного самоуправления в ЧР. Если местное самоуправление — не государственная власть, то школа народовластия, как минимум. Наконец, это “кузница кадров”. Именно местное самоуправление оформит собственно политическую элиту чеченского общества, ответит на вопрос “Who is who?”