Экспериментальная педагогика, ее представители, их основные идеи. П.Ф. Каптерев, К.Н. Вентцель

Осознав возможности, силу эксперимента, педагоги-ис­следователи конца XIX - начала XX в. начинают связывать с ним большие надежды, уповая на то, что волшебным клю­чом эксперимента удастся открыть двери педагогической истине. Родилось мощное исследовательское течение, по­лучившее название «экспериментальная педагогика».

Толчком послужили впечатляющие эксперименты А. Сикорского по изучению умственного утомления школьников с помощью учета ошибок в диктантах (1879), Эббингауза по запоминанию материала (1885), исследования круга пред­ставлений школьников, выполненные Холлом (1890), изуче­ние интеллекта учеников, начатое Бине и Симоном (1900), изучение типов представлений у школьников (Штерн, Неча­ев, Лай), памяти у детей (Бурдон, Ист, Мейман) и многие другие интересно задуманные и часто изящно выполненные опыты. И хотя результаты исследований значительного вли­яния на педагогическую практику не оказали, была доказана возможность проникнуть с помощью эксперимента в слож­нейшие проблемы воспитания.

Теоретик и историк образования и воспитания, пожалуй, крупнейшая фигура педагогической науки рассматриваемого периода, Петр Федорович Каптерев(1849–1922) был продолжателем традиций антропологического обоснования образования и воспитания. Он обогатил отечественную педагогику фундаментальными работами по теории обучения, педагогической технологии, истории образования и педагогической мысли. П.Ф. Каптерев разрабатывал проблемы теории общего образования, определил сущность и содержание образовательного процесса, формы и методы общего образования. Общим основанием педагогики он считал антропологию (прежде всего физиологию и психологию), исходя из этого обосновал необходимость вариативности общеобразовательной школы, дифференциации учебных курсов и всей структуры учебного процесса, а также целесообразность деления школ на классы на основе положения о существовании различных «типов ума» (продуктивный, непродуктивный, смешанный) и, соответственно, жизненных призваний юношества. Выделил признаки хорошего урока и правильного метода обучения, обращая особое внимание на эвристическую методику преподавания.

Анализируя статус школы, П.Ф. Каптерев выдвинул идею автономности педагогического процесса, свободного от давления государства и церкви. Необходимыми условиями такой свободы он считал школьное самоуправление, независимость учителей, т. е. сосредоточение руководства школой в руках педагогического совета, а не директора, свободу союзов и собраний для учительства, улучшение материального и правового положения педагогов. С этих позиций педагог разработал ключевые вопросы теории педагогического процесса, выявил его роль в формировании личности свободного гражданина и общественного деятеля. По мысли ученого, общечеловеческое содержание педагогического идеала должно преобладать над общественными ценностями, которые различны для каждого сословия. Кроме того, П.Ф. Каптерев анализировал соотношение биологического и общественного, возрастного и индивидуального в воспитании и образовании.

Видное место в творчестве Каптерева занимают вопросы семейного и общественного дошкольного воспитания. Первые 3–4 года жизни ребенка составляют, по мнению ученого, самое важное время всего воспитательного процесса, именно в этот период закладываются основы всего дальнейшего развития и образования. Поэтому существенным условием первоначального воспитания является изучение психических процессов в первые дни, недели, годы жизни ребенка. Под редакцией П.Ф. Каптерева была издана «Энциклопедия семейного воспитания и обучения» – первое научно-популярное издание, адресованное родителям.

Анализ психофизиологических фактов, известных науке того времени относительно жизни утробного и новорожденного ребенка, приводит Каптерева к заключению, что воспитание детей должно начинаться с момента их рождения. Но незнание и неумение родителей ведут к тому, что они не могут сознательно влиять на духовное развитие ребенка, их заботы ограничиваются физической стороной воспитания. Возможность какого бы то ни было воспитания обусловливается предварительным знанием тех процессов, которые совершаются в ребенке. С именем педагога связаны подготовка и проведение первого Всероссийского съезда по семейному воспитанию зимой 1912–1913 гг. в Петербурге.

Высоко оценивая семейное воспитание, П.Ф. Каптерев считал, что оно имеет самостоятельное значение, а не является «как бы определением школы: то подготовляет к школе, то помогает прохождению школьных уроков». Педагог последовательно содействовал выяснению основ семейного воспитания, его целей, задач, характера, содержания и форм. Он считал, что родителей и воспитателей следует посвящать в вопросы психологии, педагогики и гигиены.

Одной из центральных тем педагогической мысли в этот период становится проблема свободы ребенка. Педагог Константин Николаевич Вентцель(1857–1947) считал, что принцип свободы должен стать базовым в «педагогике будущего». Задача воспитателя состоит не в объявлении ребенка свободным, а в том, чтобы помочь ему в действительности стать таковым. В представлении К.Н. Вентцеля ни ребенок не должен подчиняться воспитателю, ни воспитатель – ребенку. Только при таких условиях воля каждого может достичь полноты своего проявления как в сфере постановки целей, так и в области их осуществления. Ребенок и воспитатель представляются здесь двумя равноправными субъектами, между которыми устанавливается связь, эту связь можно назвать воспитывающим общением. По мнению педагога, устранение принудительного начала нисколько не означает отказа воспитателя от активного вмешательства в дело воспитания и не ведет к пассивности. Вместо того чтобы действовать прямо на воспитанника, «воспитатель действует на окружающую среду, пользуясь методом косвенного воздействия».

В организации процесса воспитания К.Н. Вентцель настаивал, чтобы ничто не преподносилось детям в готовом виде. Деятельность воспитателя должна сводить к минимуму дурное влияние окружающей среды, создавать условия для сознательной нравственной деятельности, ставить детей в необходимость действовать для других. Истинная нравственность, полагал педагог, – это не исходная точка воспитания, а результат собственного опыта ребенка и его деятельности. Таким образом, роль воспитателя, подчеркивал ученый, не принижается, а еще более возвышается и усложняется, приобретая новый характер.

К.Н. Вентцель утверждал, что ребенок развивается по собственным законам, определяемым его индивидуальностью, поэтому не может быть единой, одинаковой для всей системы воспитания. Для каждой личности воспитателем должна быть найдена своя индивидуальная система воспитания. Постичь законы развития индивидуальности ребенка – такова задача воспитателя. В воспитании педагог выделял нравственное развитие как самую сложную сферу деятельности педагога и полагал, что его целью должно стать пробуждение в человеке лучших стремлений. На первый план в этом процессе Вентцель выдвигал воспитание воли и активности личности. Главным инструментом развития воли, по мысли педагога, выступает производительный творческий труд. Трудовое воспитание он связывал с умственным и физическим: «Производительный труд есть такой фактор в воспитании и образовании детей, который должен радикально перевернуть всю существующую систему воспитания и образования».

Христианская педагогика: св. Иоанн Крондштадский, архиепископ Амвросий (И.И.Сергиев). Направление христианско-православной антропологии: Н.А. Бердяев, П.А.Флоренский, В.В. Зеньковский.

Христианская педагогика— наука о воспитании, обучении и образовании человека с позиций христианства. Задача христианской, не обязательно православной, но и католической педагогики — раскрытие тех даров Божиих, которые могут способствовать раскрытию образа Божия в человеке.

Одним из представителей был отец Иоанн, он заявлял не раз, что задача каждого преподавателя состоит в том, чтобы дать ученикам прочный фундамент знаний, на котором они сами могут впоследствии строить здание разумного миропонимания. Важно не количество информации, а прочность усвоенных знаний.

Целью же педагогической деятельности должен стать поиск добродетели и выяснение цели жизни и жизненных ценностей. Обучение должно сочетать две цели - образованность и благочестие. Учитель должен воспитывать душу ребенка, а не просто набивать его голову информацией.

Отец Иоанн выступал против сведения Закона Божия на один уровень с другими школьными предметами. По его мнению, Закон Божий должен находиться во главе прочих наук. Кроме того, он считал кощунственным выставление оценок за Закон Божий, так как главным критерием при оценивании должны быть не схоластические знания, а живость веры.

Основной целью преподавания Закона Божия должно стать привитие ребенку способности распознавать и предостерегать грех.

Привить детям любовь к житиям святых, а прежде всего к Евангелию, - вот что святой Иоанн считал самым важным в преподавании Закона Божия.
Главным качеством учителя, по мнению отца Иоанна, должна быть любовь к детям. Учитель должен осознавать высокий уровень ответственности, возложенный на него, за образование и воспитание детей.

Важнейшие принципы педагогической деятельности св. прав. Иоанна Кронштадтского:
1. Бог есть основа и источник всей жизни и всякого познания, цель и смысл человеческой жизни и деятельности.

2. Преподавание должно быть простым и цельным.

3. Преподавание должно быть неотделимым от воспитания, а воспитание должно иметь приоритет над обучением.

4. Без благодатной помощи христианской Церкви невозможно полноценное воспитание, прежде всего - сердца.

5. Педагогу нужно иметь дар любви к детям.

6. Педагог должен иметь воодушевление от Духа Святого и нести ответственность за свою деятельность перед Богом.

7. Методика преподавания должна быть проста, доступна и наглядна.

8. Крайне вредна погоня за обилием знаний.

9. Нужно вовремя замечать и всеми силами исцелять душевную порчу, не смешивая при этом человека со злом, которое в нем.

10. Нужно воспитывать детей примером своей жизни.

В педагогических воззрениях отца Иоанна можно выделить пять наиважнейших факторов воспитания:

1 - Личный пример учителя, ориентирующий и препровождающий к небесному Первоучителю - Господу нашему Иисусу Христу.

2 - Благодатная помощь от Бога по молитвам и участию в церковных Таинствах.

3 - Духовническое руководство воспитуемым.

4 - Душеполезное обучение, прежде всего Закону Божьему, а также - общение, чтение, наставление о старших и более опытных.

5 - Благотворная христианская среда, которую представляет православная семья и церковная община.

Н.А. Бердяев также пытался строить свою философскую систему на христианском, а точнее, на православном мировоззрении. Но православные догматы понимались им зачастую своеобразно, или вовсе отвергались. На заре своего творчества, он неоднократно говорит о своём предвестии новой религии, что он делает философскими средствами, при этом неоднократно делая обмолвки, что его философия — теософия, а значит, содержит религиозный компонент. В средние периоды он, отвергая неоднократные упрёки в религиозном еретичестве, настаивает на философской проблематичности своего мышления, которое не утверждает новых религиозных истин, а всего лишь побуждает к выявлению новых проблем и поэтому не претендует на всеобщее принятие своих подходов. Понимание отдельных вопросов он характеризует, как исповедание веры, что означает их коррелятивность религиозной проблематике. Кроме того, Бердяев претендует на наличие в своем мировоззрении «христианского эзотеризма», дающего ему определенное превосходство в понимании вопросов религии. Он применяет свои философские прозрения непосредственно в теологических вопросах, что позволяет говорить об его ответственности, как богослова. Трактуя богословские темы, мыслитель выступает в роли религиозного учителя, претендуя на определенную легитимность своей концепции, терминология которой также ассоциируется с конкретными христианскими догматами.

В центре философии Бердяева стоит человек и его свобода. С этой позиции он рассматривает не только социальные и политические вопросы, но смело приступает к размышлениям о предметах божественных.

Бердяев проводит разделение между примордиальной, несотворенной свободой и свободой благодатной, исходящей от Бога. Первая приобретает у него абсолютный характер, являясь категорией, соотносимой с Богом. В онтологическом плане, иррациональная свобода имеет те же истоки, что и Бог. По мнению Бердяева, только утверждение вне Бога независимого меонического начала делает возможным теодицею. Он крайне трагично переживал присутствие в мире зла и несправедливости, и не мог допустить, что ответственность за них лежит на Благом Творце. Лишь кардинальное изъятие всего злого из области Его ведения, даже в ущерб идеи Его всемогущества, позволяет философу принять Бога. Творец не ответствен за зло. Поскольку оно укоренено в изначальной бездне, Божья сила не распространяется на него. Он не властен над небытием свободы, она непроницаема для Него, поэтому Бог бессилен предотвратить зло, возникающее из несотворенной Им свободы.

Началом творчества в человеке является свобода. Процесс творения не был завершен, и человек призван продолжить дело Божьего творения. По Бердяеву, материальный мир есть результат объективации, то есть актуализации свободы в злом выборе. Бог не является творцом окружающего нас космоса, миротворение совершено Им в духовной жизни, так же как и все прочие религиозные события. Только человек, совмещающий божественное и свободное начало, может продолжить творческий процесс мироздания. Это и должно стать ответом человека на Божий зов. От результата его творчества зависит и Божественная жизнь, и преодоление темной иррациональной свободы. Человек должен вывести мир из состояния объективации, избавив свободу от искажения и «омертвления», в которые она сама себя ввергла.
Истинная же антропология может быть основана только на Христе. Христос, по мысли Бердяева — это человек, в котором достигается наиболее полное осуществление творческой мощи свободы, нов котором одновременно проявляется и ее «меонический» характер, что приводит к величайшей трагедии, величайшему страданию и величайшей жертве — принесению в жертву самого Бога. Христос, таким образом, оказывается доказательством превосходства человека над Богом, поскольку Сам по себе Бог представляется мыслителю «ущербным» человеком, не обладающим всей полнотой свободы. Христос, соединяя в себе творчество и свободу, являет в историческом бытии всю глубину человеческой абсолютности, он есть человек par excellence, и каждый человек обязан стать таким, как Он, претерпеть муку от «неистинного» мира объективации, умереть в нем, чтобы прервать «неистинное» существование, и воскреснуть в истине, в преображенном мире.

Очевидно, что главным, принципиальным отличием бердяевской интерпретации христианства, которое имплицитно включало в себя и остальные разногласия является допущение в качестве основы философских построений существования добытийственной, меонической свободы. Свобода для Бердяева есть отсутствие какого бы то ни было ограничения — извне и изнутри, она не детерминирована ни снизу, ни сверху, она «нетварна»; самоограничение для него — такая же несвобода, как и внешне положенный запрет. Для подтверждения своей теории Бердяев обращался к свидетельству христианских источников. Он охотно цитировал все, что в Св. Писании говорилось о свободе: «К свободе призваны вы, братия» (Гал. 5.13), «и познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин.8.32), но придавал этому свой смысл, не связанный с воцерковлением и духовным подвигом. Бердяев неоднократно ссылался на свт. Григория Нисского, как на своего учителя в христианском мировоззрении.

Для характеристики абсолютной свободы, Бердяев использовал понятие Бездны (нем. Ungrund) — изначальной запредельной Божественной реальности, «Ничто». Это изначальное «Ничто» совершенно самостоятельно и безначально, оно независимо от Бога и только оно и может быть гарантом человеческой свободы.
Понимание свободы как «демонической» влечет за собой ряд принципиальных расхождений философских идей Бердяева с православной доктриной. Прежде всего, Бердяев отказался от догматического понимания Бога как полной актуальности, как того, что уже актуально во всех своих проявлениях («статическое понимание Бога»), представив его как потенциальность и возможность. В результате Н.Бердяев вплотную подошел к выводу, что христианский Бог, в сравнении с человеком, есть только некое идеальное представление о полноте творческой мощи самого человека.

Бердяев, в отличие от православной догматики, считал, что спастись можно только творчеством, не достигая при этом духовного преображения всего духовно-телесного состава человека. «Цель человека не спасение, а творчество», — неоднократно повторял философ.

Православная антропология, по сравнению с протестантской и католической, более традиционна и однородна, так как большинство богословов подчеркнуто опирается на патристику. О верности Русской Православной Церкви этой традиции постоянно напоминает Московский патриархат, требующий, чтобы “богословие было всегда сугубо ортодоксальным”, “отеческим”. Православная антропология помещает в центр религиозной жизни сверхличную общность Церкви, к которой причастен отдельный человек. Средоточием православной антропологии является учение о приобщении человека к Божеству по благодати, “обожении”. Придавая большое значение академической философии, современные богословы особенно выделяют деятельность Московской духовной академии, которая пестовала традицию, названную “онтологической школой в русском богословии”. Венцом этой школы считают творчество священника П. Флоренского, предпринявшего попытку “создания цельной христианской антропологии, разрешающейся в антроподицее”. Антроподицея, по его мнению, являясь нисхождением Бога к человеку, сопряжена с феодицеей — восхождением человека к Богу. Следуя Григорию Паламе, Флоренский говорит об онтологическом соединении человека, воспринимающего Божественные энергии, с самим существом Бога “в меру изволения Божия”; признание неслитности энергий и сущности Бога позволяет ему отстаивать принцип “единосущия”, преодолевающий концепцию “подобосущия”, которая отрицает единство веры и жизни. Человеческая деятельность, энергия рассматривается Флоренским как условие, среда для восприятия высшей, нетварной энергии; смыслом антропологии и теории культуры предстает в его освещении литургическое видение человека как “иконы Божией” на земле.

П. А. Флоренский понимал диалектику как:

1. Философское миропонимание включает не только представления о бытии, но и воссоздает многообразие связей, развитие бытия. Диалектика как учение о развитии даёт глубокое понимание мира как связанного целого, помогает осмыслить тенденции его изменения. П. А. Флоренский отмечает связь диалектики с философией: «Философия, как дело творчества (но не как предмет преподавания), философия совершенно неотделима от диалектики, т. е. от процесса вглядывания и, следовательно, мысленного углубления и вживания в реальность. Величайшие образцы философского творчества — лучшие достижения диалектики».

2. Наряду с суждениями о диалектике П. А. Флоренский как философ размышляет и о терминах, их роли для науки. Суть науки — в построении или, точнее, в устроении терминологии. Слово, ходячее и неопределённое, выковать в удачный термин — это и значит решить поставленную проблему. Всякая наука — система терминов. Поэтому жизнь терминов и есть история науки... Изучить историю науки — это значит изучить историю терминологии. Термины — это какие-то границы, какие-то межи мысли». Это мнение способствует выбору пути в познании наук.

3. П. А. Флоренский уделяет значительное внимание другому философскому вопросу — о душе человека. Ценность человека измеряется не ценой его материальных благ, а тем, что он реально собой представляет, каковы его человеческие качества, что он может дать людям. «Честь, порядочность, совесть — это качества, которыми дорожить нужно так же, как мы дорожим своим здоровьем, ибо без этих качеств и человек — не человек».
В разъяснениях и доказательствах некоторых частностей к сочинению «Столп и утверждение истины» в разделе «Сердце и его значение» П. А. Флоренский приводит выдержки из статьи П. Д. Юркевича, в которой он указывает на источник духовной жизни человека: «Сердце есть средоточие душевной и духовной жизни человека... душевных чувствований, волнений и страстей. Сердце есть исходное место всего доброго и злого в словах, мыслях и поступках человека.

4. Следующий философский вопрос о жизни и смерти человека. Он занимает центральное место во всей культуре человечества. Человек может размышлять на эту тему. Она вызывает сильнейшие эмоциональные потрясения, затрагивает глубины внутреннего мира. Знание о грядущей смерти влияет на духовное развитие, обостряет вопрос о смысле и цели жизни, определяет «линию поведения», поступки человека, его взаимоотношения с миром. П. А. Флоренский в разделе «Время и Рок» излагает свое понимание жизни и смерти: «Существование во времени по существу своему есть умирание, — медленное, но неуклонное, наступление Смерти. А Смерть — ничто иное, как более напряжённое, более эффективное время, более обращающее на себя внимание Время. Живя — умираем, умирая — живём. Умирание есть условие жизни. Не бывает настоящего без прошедшего; не бывает жизни без смерти. Смерть завита в акт рождения, и рождаемое — тленно. Рождение и смерть — полюс одного»

5. Важна оценка П. А. Флоренским религии. В наше сложное время человек особенно нуждается в душевном равновесии, в опоре, в вере. На источник душевного равновесия указал П. А. Флоренский. Он пишет о сущности религии: «Религия есть, — или, по крайней мере, притязает быть художницей спасения, и дело её — спасать. От чего же спасает нас религия? — Она спасает нас от нас — спасает наш внутренний мир от таящегося в нём хаоса. Она улаживает душу. А водворяя мир в душе, она умиротворяет и целое общество, и всю природу.

Педагог и психолог, яркий представитель русской религиозной мысли Василий Васильевич Зеньковский (1881–1962) сумел осмыслить православные традиции воспитания в категориях западно-европейской философии и педагогики. Показывая значение сознательной религиозной жизни для влияния на таинственную жизнь духа, обращая внимание на значимость религиозного воспитания как реальной помощи в решении возникающих у детей проблем, В.В. Зеньковский особое внимание уделял раскрытию понятия духовной жизни.

Духовное бытие является в жизни человека стержневым, как наиболее свободное от воздействий внешнего мира и тесно связанное с личностным началом. По мнению ученого, оно проявляется в душевной области, прежде всего в сфере религиозной, затем моральной, эстетической и интеллектуальной. Для педагога религиозная сторона детской души есть центральное сущностное проявление духовной жизни в ребенке, с помощью которого он устанавливает в мире наличие высших смыслов и ориентиров. Интуитивный поиск детским умом Бога выражается, например, в умении переживать нереальные коллизии как реальные. Представление религиозного чувства самому себе, без его «окультуривания» в религиозной традиции усложняет его развитие и проявление, становится в дальнейшем для человека причиной мучительных затруднений. Как писал В.В. Зеньковский в своем труде «Проблемы воспитания в свете христианской антропологии», основным делом православной педагогики должно стать «оцерковление» личности: «...постепенно, через процесс внутренней жизни и через благодатное срастание с Церковью в таинствах, в молитве, мы начинаем понемногу опытно познавать изначальное единосущие, которое лишь в Церкви и может быть реализовано...» Ученый говорит о том, что, имея детей, родители не могут ждать, что когда-то, став зрелыми, дети сами поймут, что их путь лежит к церкви, но «они могут и не понять, могут огрубеть, путь к Церкви может навсегда оказаться заслоненным и закрытым». К церкви, по мнению Зеньковского, нужно вести детей с раннего детства, хотя процесс оцерковления личности, по существу, может начаться лишь в юности.