Применение права по вопросам содержания сделок

1. Исходным принципом российского законодательства при определе­нии права, подлежащего применению к правам и обязанностям сторон по внешнеэкономической сделке, является принцип автономии воли сторон. Согласно ч. I ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 года, «права и обязанности сторон по внешнеэкономическим сделкам опреде­ляются по праву страны, избранному сторонами при совершении сделки, или в силу последующего соглашения».

Ранее в нашем законодательстве (в ст. 126 Основ 1961 г.) тоже был предусмотрен этот принцип, но он был сформулирован более кратко: «Права и обязанности сторон по внешнеторговой сделке определяются по законам места ее совершения, если иное не установлено соглашениями сторон». В этой норме было выражено в течение десятилетий применяв­шееся в практике ВТАК правило, из которого следует, что прежде всего должен ставиться вопрос о том, законодательству какого государства на­мерены были подчинить свои обязательства стороны по контракту.

В редакции Основ 1991 года уточняется, что стороны могут сами из­брать право, подлежащее применению к заключенной ими сделке, как при совершении сделки, так и путем заключения международного соглашения, иными словами, они могут договориться о применении права к сделке позднее. Другим новым моментом является то, как вытекает из текста Основ, что не по всем договорам допускается свобода выбора права сто­ронами.

В двух случаях, а именно предусмотренных в п. 3 и 4 ст. 166 Основ, выбор права сторонами не предусмотрен. Приведем эти пункты:

«3. К договору о создании совместного предприятия с участием ино­странных юридических лиц и граждан применяется право страны,, где уч­реждено совместное предприятие.

4. К договору, заключенному на аукционе, в результате конкурса или на бирже, применяется право страны, где проводился аукцион, конкурс или находится биржа».

Если ранее (до введения в действие Основ 1991 г.) стороны, заключая, например, учредительный договор о создании совместного предприятия в СССР (см. гл. 5), могли договориться о том, какое право будет применять­ся к такому договору, то после 3 августа 1992 г. такая возможность должна быть исключена.

При определении намерения сторон принимается во внимание лишь действительная воля сторон, выраженная в их соглашении. МКАС при ТПП РФ не устанавливает «предполагаемую» или «гипотетическую» волю сторон, как это практикуется в ряде случаев судами и арбитражем на Западе, что практически дает судам широкую свободу судейского усмотре­ния. В нашей практике не применяется, например, распространенное в ряде стран правило, согласно которому условие о подведомственности воз­никающих споров суду или арбитражу какой-либо страны предполагает намерение сторон подчинить свои отношения по контракту законам этой же страны (см. гл. 18).

В России допускается-свободный выбор закона любого государства по соглашению участников сделки. Принцип локализации договора не при­меняется. При этом ст. 166 Основ следует толковать таким образом, что стороны могут избрать только правопорядок, действующий в определен­ной стране, а не какие-либо общие начала права и справедливости.

Для соответствующей статьи Проекта части третьей ГК РФ характерен более широкий подход. Принцип автономии воли сторон провозглашается не только в отношении внешнеэкономических сделок, но и в отношении всех договоров. Согласно проекту, стороны договора, во-первых, могут при заключении договора или в последующем избрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязан­ностям по этому договору. Во-вторых, соглашение о выборе подлежащего применению права должно быть прямо выражено или определенно выте­кать из условий договора о совокупности обстоятельств дела. В-третьих, предусматривается, что выбор сторонами по договору подлежащего при­менению права, сделанный после заключения договора, имеет обратную силу и считается действительным с момента заключения договора, без Ущерба для прав третьих лиц.

На практике в ряде случаев стороны, заключая контракт, не предпри­нимают необходимых усилий для того, чтобы определить, какой страны право они хотят применять. Конечно, любая сторона будет стремиться ого­ворить применение своего права, исходя из того, что его содержание ей больше знакомо. Если же не удается договориться о применении россий­ского права, то обычно рекомендуется по крайней мере договориться о применении права стран континентальной Европы (Германии, Франции,

§ 5. Применение права по вопросам содержания сделок

Глава 8. Внешнеэкономические сделки

Швейцарии и др.), поскольку континентальная система права, как еще раз показал опыт разработки нового российского Гражданского кодекса, ближе всего к российской.

Если в соглашении сторон не выражено действительное их намерение подчинить свои отношения праву определенной страны, то тогда, согласно ст. 166 (ранее согласно ст. 126 Основ 1961 г.), право, подлежащее при­менению, будет определяться на основе коллизионной нормы или колли­зионных норм, содержащихся в нашем законодательстве. В Основах граж­данского законодательства 1961 года (ст. 126) и в ГК РСФСР 1964 г. (ст. 566) правом, применимым к договору при отсутствии выбора сторон, считается закон места заключения сделки, определяемого по нашему праву как место получения оферентом акцепта (ст. 162, 163 ГК РСФСР). Следовательно, советское законодательство использовало формальный критерий для выбора права, не увязывая его с вопросом о наличии реаль­ной связи между правоотношением и регулирующим его правопорядком. На практике такой подход приводил к тому, что решающее значение при­обретало указание в тексте контракта места заключения договора.

Совершенно иначе этот вопрос был решен в Основах 1991 года. В ст. 166 предусмотрено, что при «отсутствии соглашения сторон о подле­жащем применению праве применяется право страны, где учреждена, имеет место жительства или основное место деятельности сторона, являю­щаяся:

1) продавцом — в договоре купли-продажи;

2) наймодателем — в договоре имущественного найма;

3) лицензиаром — в лицензионном договоре о пользовании исключи­тельными или аналогичными правами;

4) хранителем — в договоре хранения;

5) комиссионером — в договоре комиссии;

6) поверенным — в договоре поручения;

7) перевозчиком — в договоре перевозки;

8) экспедитором — в договоре транспортной экспедиции;

9) страховщиком — в договоре страхования;

10) кредитором — в кредитном договоре;

11) дарителем — в договоре дарения;

12) поручителем — в договоре поручительства;

13) залогодателем — в договоре залога».

Обратим внимание на то, что в отношении прав и обязанностей сторон в Законе о залоге (ч. 6 ст. 10), также как в ст. 166 Основ 1991 года, пред­усматривается, что в случае, если нет иного соглашения сторон, подлежит применению право страны, где учреждена, имеет место жительства или ос­новное место деятельности сторона, являющаяся залогодателем, если иное не установлено соглашением сторон.

Наряду с 13 конкретными коллизионными привязками в отношении 13 конкретных видов договоров, содержащихся в п. 1 ст. 166 Основ 1991 года, предусмотрено также правило о том, что к договорам о производст­венном сотрудничестве, специализации и кооперировании, выполнении строительных, монтажных и других работ по капитальному строительству применяется право страны, где такая деятельность осуществляется или со­здаются предусмотренные договором результаты, если иное не установле­но соглашением сторон (п. 2 ст. 166 Основ 1991 г.).

Кроме того, установлено правило общего характера в отношении дого­воров, не перечисленных прямо в п. 1—4 ст. 166. К ним применяется право страны, где учреждена, имеет место жительства или основное место деятельности сторона, которая осуществляет исполнение, имеющее ре­шающее значение для содержания такого договора (п. 5 ст. 166).

Таким образом, в Основах 1991 года были учтены тенденция развития современного международного частного права и новейшие международ­ные соглашения в этой области.

В Проекте части третьей ГК РФ дополнительно к этим 13 конкретным коллизионным привязкам добавлено правило о применении права страны подрядчика по договору подряда и право страны ссудодателя по договору о безвозмездном пользовании имуществом.

На практике чаще всего применяется коллизионная норма, предусмат­ривающая применение права страны продавца в договоре купли-продажи. Однако в последнее время не только МКАС, но судебным арбитражным органам РФ приходилось решать вопрос о применении права и к другим внешнеэкономическим договорам. Определенный интерес представляет дело, изложенное в обзоре судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц (Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 16 февраля 1998 г.).

Российское акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском к немецкой компании о признании недействительным договора аренды теплохода.

Между российским акционерным обществом и немецкой компанией был заклю­чен договор о продаже немецкой стороной теплохода для предполагаемой эксплуа­тации в рамках создаваемого совместного российско-германского предприятия. По условиям договора оплата теплохода должна была быть осуществлена российской стороной из той части прибыли совместного предприятия, которая приходилась бы на долю российского акционерного общества.

Совместное российско-германское предприятие кдеятельностн не приступило и было признано несостоявшимся. Руководство российского акционерного общества, которое рассчитывало оплатить теплоход доходами от его эксплуатации в рамках со­вместного предприятия, исполнить свои обязательства по договору купли-продажи не смогло.

В качестве разрешения проблемы неплатежа немецкая сторона предложила за­ключить договор аренды теплохода, в котором в качестве арендодателя выступит не­мецкая компания, а арендатора — российское акционерное общество. Условия до-

Глава 8. Внешнеэкономические сделки

говора были сформулированы немецкой стороной. Не видя иного выхода из сложив­шейся ситуации, российская сторона согласилась с условиями договора. Однако в дальнейшем оказалось, что предусмотренная договором схема расчетов фактически ставит арендатора на грань банкротства.

В исковом заявлении истец указывал на то, что условия договора аренды отно­сительно обязанностей российского акционерного общества носят крайне невыгод­ный характер, что позволяет говорить о кабальном характере данной сделки и ста­вить вопрос о ее недействительности. Истец просил признать недействительным до­говор аренды, ссылаясь на законодательство Российской Федерации.

При рассмотрении дела по существу суд принимал во внимание, в частности, следующие обязательства:

для признания сделки недействительной суд должен руководствоваться теми ос­нованиями, которые предусмотрены в законе, в рамках которого действуют стороны;

поскольку стороны не определили своим соглашением применимое право, суд в первую очередь выбирает право, регулирующее порядок осуществления и прекра­щения прав и обязанностей сторон;

при определении применимого права к договору аренды (имущественного найма) суду следует руководствоваться пп. 2 п. 1 ст. 166 Основ гражданского законодатель­ства 1991 года, которым установлено, что при отсутствии соглашения сторон о под­лежащей применению праве применяется право страны наймодателя.

Наймодателем (арендодателем) являлась немецкая фирма. Последнее означает, что правом, применимым к отношениям сторон по данной сделке, является правовая система ФРГ, и порядок принудительного прекращения прав и обязанностей сторон должен также определяться судом исходя из установленного нормами немецкого права.

Таклм образом, суд при рассмотрении вопроса о признании сделки недействи­тельной применяет право, которому подчинены отношения сторон по данной сделке!

2. Путем определения права, подлежащего применению к внешнетор­говой сделке, устанавливается так называемый обязательственный статут сделки. На основе обязательственного статута определяются права и обя­занности сторон по сделке, последствия ее неисполнения (просрочки, не­надлежащего исполнения). Обязательственным статутом определяются также обстоятельства освобождения от ответственности. По обязательст­венному статуту решаются и вопросы исковой давности, поскольку к ис­ковой давности применяется тот закон, который подлежит применению для определения прав и обязанностей участников соответствующего пра­воотношения (см. гл. 3).

В то же время обязательственный статут не может применяться к форме внешнеторговых сделок, поскольку наше законодательство уста­навливает в отношении этих вопросов особые правила. На Западе отме­чалось, что если предписания нашего закона о письменной форме таких сделок отнести к нормам внутреннего публичного порядка или рассматри­вать их как нормы о доказательствах, то они могут и не применяться в дру­гих странах. Но суд должен признать их действие, если считать данные нормы относящимися к личному статуту российских организаций, т.е. если их суть видеть в том, что российская организация и ее представители не управомочены на совершение сделок иначе, как в письменной форме.

§ 6. Универсальные международные конвенции по внешнеторговой купле-продаже 209