Развитие правового регулирования противодействия недобросовестной конкуренции в России в монархический и советский периоды

Субъекты, цели, задачи, предмет, механизмы правового регулирования противодействия недобросовестной конкуренции имеют определенную специфику в конкурентном праве, отличающую его от собственно антимонопольного регулирования. Право недобросовестной конкуренции борется не с монополизмом, а с недобросовестными формами самой конкуренции. В связи с этим правовое регулирование противодействия недобросовестной конкуренции имеет и собственную историю своего развития, как в России, так и мире[126].

Поэтому целесообразно сказать об истории правового регулирования противодействия недобросовестной конкуренции в России в монархический и советский периоды отдельно, при этом для лучшего понимания отечественного опыта целесообразно обратиться прежде к вехам мировой истории развития правового регулирования противодействия недобросовестной конкуренции.

Из глубокой древности известны проявления недобросовестных действий предпринимателей против потребителей и своих собратьев по ремеслу, равно как и правовые меры борьбы с такими вредными явлениями со стороны государства и заинтересованных лиц.

Так, один из первых исследователей в России вопросов правового регулирования конкуренции и монополии, выдающийся юрист, цивилист А.И.Каминка отмечал, что «недобросовестные приемы, стремление надуть проявлялось в торговле во все времена и притом в доброе старое время в формах, несравненно более бесцеремонных, нежели представляется теперь (начало XX в. – Прим.авт.). Оставляем в стороне античную торговлю, которая представляет нам картины самой бесцеремонной эксплуатации. Но и в течение Средних веков мы отнюдь не наблюдаем в области торговли особой щепетильности, особой добросовестности, которую мы могли бы поставить в пример современному купцу. …В какой мере склонность к обманам в области торгового, да и вообще делового оборота была, однако, явлением повседневным видно хотя бы из того, что цеховые организации считали себя вынужденными принимать целый ряд мер к тому, чтобы защищать публику против обмера, обвеса, дурного качества товара и т.д. Крайне идеализируя цеховую организацию Средних веков, Гирке в своем капитальном исследовании (Rechtsgeschihte der deutschen Genossenschaft) подробно описывает ту сложную сеть мероприятий, которая имела единственной целью защитить публику против недобросовестных приемов со стороны продавцов и упорядочить самую торговлю, устранив недобросовестную рекламу и т.п.»[127]. Еще один выдающийся юрист, один из первых исследователей вопросов правового противодействия недобросовестной конкуренции, В.Н.Шретер, трудившийся в конце XIX - первой половине XX в., отмечал, что «уже в Средние века, в эпоху господства цехового строя и феодальных регалий, в тесных рамках дозволенной конкуренции, при сравнительной немногочисленности соперников погоня за покупателем вызывала приемы подчас весьма недобросовестные, как в отношении публики, так и конкурентов. Kohler, Lobe и др. приводят ряд примеров мероприятий, при помощи которых законодатель того времени старался бороться с этим явлением»[128].

В Новое время, в эпоху революционных перемен и борьбы за свободу хозяйственной деятельности, по политическим причинам борьба с недобросовестным предпринимательством в Европе еще более ослабевает. «Ликвидация цехового строя[129], - пишет В.Н.Шретер, - и торжество начала «свободной конкуренции» - свободного доступа к занятию в торговле и промышленности, - усвоенного со времен исторического французского закона 7 марта 1791 года[130] законодательствами всех культурных стран, смыли вместе с тем, скромные попытки регламентации (курсив авт.) соревнования конкурирующих предприятий. В борьбе за рынок, в борьбе за покупателя промышленнику предоставлена широчайшая возможность в развитии своей деятельности»[131]. Однако тот же автор отмечает, что даже и тогда государством осознавалась необходимость ограничения свободы рыночной стихии, стихии конкуренции, важность создания и поддержки хотя бы общих, но правил конкурентной борьбы. «Правда, революция во Франции, - пишет он, - окончательно устранила всякую опеку цехов и права привилегированных сословий вмешиваться и ограничивать торговую деятельность, но остался общий закон и государственная власть, которые отныне были призваны регламентировать эту сторону народной жизни. Закон от 7 марта 1791 г. счел даже нужным особенно оговорить это обстоятельство, он гласил: Пар. 7 – «С будущего 1 апреля каждому предоставляется свобода заниматься торговлей или избирать по своему усмотрению любую профессию, искусство или ремесло; однако он обязан подчиняться при этом всем полицейским правилам, как существующим так и тем, которые могут быть изданы». Таким образом, свобода конкуренции с момента ее признания была сознательно поставлена под известный контроль государственной власти»[132].

В период капитализма свободной конкуренции XIX в. законными и допустимыми признавались любые методы конкурентной борьбы, не противоречащие нормам гражданских и уголовных законов[133].

Итак, мы видим, что недобросовестное поведение предпринимателей имело место в давней истории ведения производства и торговли, и подтверждением тому являются правовые источники противодействия этому злу как со стороны самих предпринимателей, так и со стороны государства. Вместе с тем системного комплекса механизмов противодействия недобросовестной деловой практике, как особому явлению, ни в Новое время, ни в Средневековье, ни тем более в Античности, не сложилось. Такое ограниченное регулирование противодействия недобросовестной конкуренции в Средние века, в Новое время и до начала процесса концентрации капиталов и образования крупных монополистических структур было вызвано тем, что в эти периоды недобросовестные конкурентные действия не получили массового распространения и не могли оказать существенного дестабилизирующего влияния на экономику и интересы общества в целом. Экономический механизм свободной конкуренции с присущими ему специфическими условиями (большим числом покупателей и продавцов и наличием однородной продукции, отсутствием барьеров к доступу на рынок и др.) мог нейтрализовать недобросовестные методы конкуренции и их негативные последствия. И поэтому в данные периоды экономического развития недобросовестные методы не могли образовать системы и сложиться как экономико-правовое явление вследствие неразвитости капиталистических отношений и отсутствия к тому объективных предпосылок, позволяющих реализовать причины недобросовестной конкуренции[134]. В связи с этим государства приблизительно до начала XIX в. боролись еще не с целостным явлением – недобросовестной конкуренцией, а отдельными ее проявлениями, характерными для экономической среды тех времен.

Провозглашение принципа свободы рынка, свободы конкуренции, господства принципа невмешательства или минимального вмешательства государства в регулирование хозяйственных отношений частных лиц в либеральную и революционную эпоху Нового времени привело к бурному развитию конкуренции, увеличению числа производителей, объемов производства. Но вместе с тем жесткая конкуренция в условиях незначительности правовых ограничений недобросовестной конкуренции привела и к расширению объемов и способов недобросовестной деловой практики предпринимателей как по отношению к потребителям, так и друг к другу. В конце XVIII - начале XIX в. значительно расширяются масштабы недобросовестной конкуренции и возникают новые ее формы. До этого времени отсутствие широкой конкуренции не давало распространяться и недобросовестной конкуренции, однако, когда сама конкуренция приняла столь широкие размеры, тогда стало возможным и широкое распространение недобросовестной конкуренции[135], что существенно отразилось на правах и интересах как конкурентов, так и потребителей.

«С развитием предпринимательства и конкуренции на основе научно-технического прогресса, - отмечает С.А.Паращук, - усилилось негативное влияние разнообразных форм недобросовестной конкуренции на развитие экономики»[136]. А вот законодательство того времени в силу общих либеральных тенденций к регулированию экономической деятельности было явно не готовым к такому бурному увеличению масштабов недобросовестной конкуренции. Поначалу с конца XVIII – начала XIX в. в регламентации противодействия недобросовестной конкуренции в зарубежных странах основную роль играли общие положения гражданского и уголовного права, которые применялись против подпадающих под их действие некоторых форм недобросовестной конкуренции. При этом политики и не спешили радикально законодательно ограничивать недобросовестную конкуренцию из-за боязни встать в оппозицию господствующему в то время принципу «неограниченной свободы конкуренции». Как пишет В.Н.Шретер, «опасение стеснить свободу конкуренции и тем затормозить подъем торговли и промышленности долгое время побуждало законодателей к крайней осторожности и скупости в этой области. Вследствие этого, положительное право (законодательство – прим.авт.) до конца прошлого столетия (XIX века – прим. авт.) сумело выдвинуть, по выражению профессора Kohler*а, только «одинокие форты», правда затруднившие проделки, но оставлявшие большой простор для проявления недобросовестной конкуренции во всем ее бесконечном многообразии»[137]. Тем не менее правовое регулирование противодействия недобросовестной конкуренции с начала XIX в. постепенно и медленно, а к концу XIX в. все быстрее и быстрее развивалось. При этом изначально институты правовой защиты от недобросовестной конкуренции развивались по двум направлениям: судебному и законодательному[138]. Первой борьбу с недобросовестной конкуренцией начала Франции, судебная практика которой пошла по судебному пути преследования недобросовестной конкуренции, «разработав иск о пресечении недобросовестной конкуренции»[139].

Как отмечает О.Н.Зименкова и другие исследователи, в тот период «первой на путь защиты предпринимателей от недобросовестной конкуренции встала французская судебная практика»[140]. По замечанию В.Н.Шретера, во Франции борьба с недобросовестной конкуренцией ведется с величайшей энергией уже с начала XIX столетия, и честь творческой работы принадлежит главным образом судебной практике. Здесь, как и в других странах мира, тогда не было специального закона против недобросовестной конкуренции, тем не менее французские суды активно действовали в данной области. Однако, за неимением специального закона, применяли для целей борьбы с недобросовестной конкуренцией общие положений гражданского права Франции. При этом, как замечал, например, Г.Ф.Шершеневич, в ее распоряжении оказались только ст. 1382-1383 Гражданского кодекса[141]. В отсутствие специального закона о защите от недобросовестной конкуренции судебная практика исходила из общих начал деликтной ответственности, сформулированных в ст.1382 Французского гражданского кодекса (ФГК). Согласно этой норме всякое виновное действие, причинившее вред другому лицу, обязывает виновного к возмещению причиненного ущерба. По своему содержанию приведенная норма закона не отвечала стоявшей перед судами задаче борьбы с недобросовестной конкуренцией. Однако это обстоятельство не остановило судебные органы, которые встали на путь собственного правотворчества и выработали понятие «злоупотребление правом», с помощью которого и удается применять норму о деликтной ответственности к недобросовестным конкурентным действиям, считая их нарушением чужих субъективных прав[142]. Как писал об этом В.Н.Шретер, «опираясь, преимущественно на ст.1382 и 1383 Гражданского уложения, которые обязывают всякого виновного в причинении кому-либо ущерба со злым умыслом или по упущению возместить таковой, она сразу выдвинула общее правило, объявившее недобросовестные приемы конкуренции недозволенными, что послужило затем основанием для разрешения столкновений в этой области во всем их многообразии»[143]. С.А.Паращук замечает, что «суды в данном случае проявили полную самостоятельность правового творчества, они давали защиту коммерческим интересам по мере того, как обнаруживались факты их нарушающие»[144].

Основная юридическая конструкция, которую выработала французская судебная практика в рассматриваемой области отношений, - это конструкция «права на свободную конкуренцию». Суть ее заключается в том, что каждый предприниматель вправе свободно вести свой промысел. Но его право на ведение промысла имеет определенные пределы (границы), которые проходят там, где используемое им право превращается в злоупотребление и нарушает аналогичное право другого предпринимателя на свободное ведение промысла. Поэтому ущерб, взаимно причиняемый предпринимателями в конкурентной борьбе, расценивается как правомерный тогда, когда право на свободную конкуренцию не переходит границ противоправного поведения и не превращается в злоупотребление правом. Используя ст.1382 ФГК, французская судебная практика по сути установила гражданско-правовой деликт в отношении недобросовестной конкуренции, под которым понималось всякое причинение вреда предпринимателю-конкуренту путем недобросовестных конкурентных действий, выражающихся в злоупотреблении правом на свободную конкуренцию[145].

На путь судебного преследования недобросовестной конкуренции встали тогда также Италия, Бельгия, Люксембург, Нидерланды, гражданские кодексы которых представляют собой рецепцию ФГК.

Но не везде считалось возможным для противодействия недобросовестной конкуренции идти по начатому французами пути расширения пределов судейского усмотрения и дозволять судам «защищать интересы, не охраняемые законом»[146]. Против этого, в частности, выступали немецкие юристы и законодатели. Объективная потребность в правовых механизмах борьбы с недобросовестной конкуренцией, с одной стороны, и упорное нежелание немецкой правовой элиты расширять судейское усмотрение для такой борьбы, с другой, привели впоследствии к тому, что Германия стала первой страной, принявшей специальный закон против недобросовестной конкуренции.

Важным этапом в развитии правовых форм противодействия недобросовестной конкуренции стало принятие в конце XIX в. в Германии первого специального Закона о недобросовестной конкуренции. Как уже отмечалось выше, в борьбе с недобросовестной конкуренцией германское государство с самого начала решительно отказалось расширять пределы судейского усмотрения и защищать интересы предпринимателей или кого бы то ни было от недобросовестных конкурентов, если это не было предписано законом, т.е. если закон не защищал эти интересы. Судебная практика в Германии отказывалась вставать на путь самостоятельного судебного нормотворчества.

В Законе о недобросовестной конкуренции от 27 мая 1886 г. устанавливался перечень действий, подпадающих под понятие недобросовестных. Причем перечень был примерным, т.е. носил приблизительный, открытый характер, служил ориентиром для судов в определении того, является или нет то или иное поведение недобросовестной конкуренцией. Такой подход законодателя развязывал в известной мере судьям руки и давал возможность судам «самостоятельно расширять указанный перечень». Однако этот Закон был не лишен определенных недостатков и уже достаточно скоро, с учетом практики и доводов научной мысли, 7 июня 1909 г. был заменен новым Законом о недобросовестной конкуренции, который действует в Германии до сих пор. Главным недостатком Закона 1886 г. было то, что, устанавливая примерный перечень недопустимых конкурентных действий, он не давал общего понятия недобросовестной конкуренции, что лишало суды ориентиров в квалификации с точки зрения недобросовестности деяний конкурентов, не подпадающих под данный перечень. Этот недостаток и был восполнен Законом 1909 г. А.И.Каминка отмечает по этому поводу следующее. В 1896 г. германский законодатель, впервые вступая на путь законодательного нормирования противодействия недобросовестной конкуренции, ограничился перечислением тех видов конкуренции, которые как недобросовестные он считал запрещенными и влекущими за собой ряд невыгодных последствий. Законодатель исходил при этом из убеждения, что нельзя дать общего определения недобросовестной конкуренции. К тому же против недобросовестной деятельности, противоречащей господствующим в обороте представлениям о добрых нравах, казалось, достаточную гарантию представляют п. 826 BGB (Германское гражданское уложение – прим.авт.), возлагающий обязанность возмещения убытков, причиненных умышленно способом, противным добрым нравам. Однако на практике постановление этого параграфа оказалось недостаточно эластичным для того, чтобы дать возможность бороться с разными приемами недобросовестной конкуренции, нетерпимыми в благоустроенном торговом обороте, и, тем не менее, не подпадающими под реквизиты п. 826 как ввиду отсутствия умышленности в нанесении вреда, так и ввиду возможности доказать этот вред. А между тем виды недобросовестности все более и более размножились, принимая, именно из-за исчерпывающего характера перечислений в Законе 1896 г., такие формы, которые в нем не были предусмотрены. И вот, после некоторых колебаний, германский законодатель в новом законе (1909 г. – прим.авт.) встал на иной путь. Он дает общее понятие недобросовестной конкуренции, отличной от неправомерных деяний, предусмотренных п. 826. Но в то же время, рядом с этим общим определением, при применении которого свободе судейского усмотрения предоставлен значительный простор, закон сохраняет (несколько лишь модифицируя) перечисление тех форм конкурентной деятельности, которые как явно недобросовестные он считает абсолютно недопустимыми. Эта новая постановка вопроса в германском законе представляется чрезвычайно любопытной. Она свидетельствует о том, что путем опыта Германия пришла к тому выводу, что без общего определения невозможно обойтись, что каждое перечисление, как бы заботливо оно ни было сделано, оказывается, если и не в момент составления закона, то, во всяком случае, в ближайшем будущем, явно недостаточным. А вместе с тем законодатель, при всем своем стремлении к общему определению, не видит возможности выработать такое определение, которое было бы достаточно для того, чтобы дать судье точные указания для каждого отдельного случая[147].

Понимание объективной востребованности развития правовых механизмов противодействия недобросовестной конкуренции стимулировало активность правотворчества в данной области, не только на национальном, но и на международном уровне. Важным вкладом в развитие правовых механизмов противодействия недобросовестной конкуренции стала «значительная работа в области международно-правового регулирования конкурентных отношений, итогом которой явилось принятие в 1883 г. Парижской конвенции по охране промышленной собственности. Данная Конвенция дала определение недобросовестной конкуренции, как «любым актам конкуренции, противоречащим честным обычаям в промышленных и торговых делах», а также включала примерный перечень недобросовестных конкурентных действий. Страны – участницы данной Конвенции приняли на себя обязательства обеспечить гражданам стран, участвующих в союзе по охране промышленной собственности, эффективную защиту от недобросовестной конкуренции, включая согласно ст. 10-ter Конвенции обеспечение законных средств для эффективного пресечения вышеуказанных действий[148]. Положения указанной Конвенции, очевидно, повлияли на развитие национальных систем противодействия недобросовестной конкуренции. Многие страны воспроизвели в своем национальном законодательстве положения Парижской конвенции, направленные против недобросовестной конкуренции, с определенными особенностями, проистекающими из специфики регулирования этих вопросов в том или ином государстве. Сегодня участником указанной Парижской конвенции является и Российская Федерация. Однако следует учитывать, что нормы противодействия недобросовестной конкуренции претерпели в рамках данной Конвенции определенное развитие. В первоначальной редакции Парижской конвенции вопросы регламентации недобросовестной конкуренции еще не получили достаточной разработки. Значительные улучшения в этом вопросе были достигнуты по итогам Гаагской конференции 1925 г. по ревизии Парижской конвенции, когда было раскрыто понятие недобросовестной конкуренции. Кроме того, довольно скоро после подписания Парижской конвенции 1883 г. в ее первоначальной редакции, в 1891 г. международное сообщество приняло и подписало в Мадриде еще два акта в области промышленной собственности - Мадридские соглашения о пресечении ложных или вводящих в заблуждение указаний о происхождения на товарах и о международной регистрации товарных знаков[149].

Если исторически первоначально выделилось два указанных выше основных направления противодействия недобросовестной конкуренции – судебный - на основе общих положений гражданского и уголовного права и законодательный, выразившийся в принятии специальных актов и норм о противодействии недобросовестной конкуренции в позитивном праве, то в дальнейшем, по мере того как росло число стран, устанавливающих и развивающих правовые средства борьбы с недобросовестной конкуренцией, по мере того, как множился и совершенствовался мировой правовой опыт в данной области, несколько усложнились и подходы к систематизации способов правового противодействия недобросовестной конкуренции.

В настоящее время в литературе в зависимости от того, какие правовые нормы (общие нормы права, нормы судебных прецедентов или специального законодательства) лежат в основе права на защиту от недобросовестной конкуренции, государства, в которых ведется борьба с недобросовестной конкуренцией, объединяются в несколько групп или систем, включающих в некоторых случаях подгруппы или подсистемы.

К первой системе или группе, по классификации С.А.Паращука[150], относятся государства, которые приняли специальные законы о недобросовестной конкуренции. С одной стороны, в нее входят страны, законы которых устанавливают общую норму о запрете недобросовестной конкуренции (общее определение недобросовестной конкуренции), и примерный перечень отдельных недобросовестных действий. К таким странам относятся ФРГ (Закон о недобросовестной конкуренции 1909 г. в ред. 1986 г.), Австрия (Федеральный закон о недобросовестной конкуренции 1923 г. в ред. 1980 г.), Швейцария (Федеральный закон о недобросовестной конкуренции 1986 г.). В других странах специальные законы содержат лишь примерный перечень форм недобросовестной конкуренции. Такие законы были приняты в Канаде (Закон о товарных знаках и недобросовестной конкуренции 1952 г.), Японии (Закон о предотвращении недобросовестной конкуренции 1934 г). Все указанные выше страны входят в первую группу.

Ко второй группе С.А.Паращук относит страны, в которых отсутствует специальное законодательство о недобросовестной конкуренции, а ее пресечение основано на нормах гражданских кодексов с учетом положений судебной практики. К ним относятся Италия и Нидерланды. В частности, в Италии правовое регулирование борьбы с недобросовестной конкуренцией предусмотрено нормами ст. 2598 -2601 Гражданского кодекса. Кодекс содержит конкретный перечень недобросовестных конкурентных действий, не раскрывая общего понятия данного правонарушения.

И, наконец, третью группу составляют страны, в законодательстве которых не проводится четкого разграничения между нормами о недобросовестной конкуренции и об антимонопольном регулировании. Подобная традиция сложилась во Франции, США, Великобритании, Ирландии, Австралии и др.

Развитие правового регулирования противодействия недобросовестной конкуренции в России в монархический и советский периоды

Первые опыты правового регулирования противодействия определенным формам недобросовестной конкуренции наблюдались в России еще в царский период. Понятие недобросовестной конкуренции не было известно российскому царскому праву как самостоятельное понятие и правовой институт. Как указывал В.Н.Шретер в отношении законодательства о недобросовестной конкуренции: «оно не в состоянии удовлетворять даже самые скромные запросы: защита только зарегистрированного (курсив. авт.) товарного знака, несколько более расширенная защита фирмы, если ею пользуются в качестве товарного знака, и общее признание практикой исключительного права на фирму – этим почти исчерпан перечень специальных норм, затрудняющих некоторые проделки недобросовестных конкурентов»[151].

Тем не менее российское право содержало немало механизмов, с помощью которых можно было эффективно противодействовать отдельным проявлениям недобросовестной конкуренции. Русскому праву была известна защита зарегистрированного товарного знака, защита фирмы, если ею пользуются в качестве товарного знака, общее признание практикой исключительного права на фирму. Как отмечает С.А.Паращук, «нормы, направленные на защиту товарного знака, содержались в ст. 1611(9) Устава о промышленности, в ст. 1354 Уложения о наказаниях. Имелось также правило ст. 670 т. X Законов гражданских, устанавливающее борьбу с «очернением» купца и предприятия как особенно опасного проявления недобросовестной конкуренции: если вследствие личной обиды и оскорбления обиженный понес ущерб в кредите или имуществе, то обидевший или оскорбивший его обязан вознаградить сии потери и убытки по усмотрению и определению суда»[152]. Кроме того, Устав о промышленности защищал от недобросовестной конкуренции, в частности, права патентообладателей или обладателей привилегий на изобретения (так нередко назывались патенты на исключительные права использования изобретений в царской России), права на промышленные рисунки и изображения. Устав о промышленности устанавливал механизмы защиты таких прав, в частности, возможность их судебной защиты. Таким образом, русскому праву были известны гражданско-правовые, уголовно-правовые механизмы защиты прав хозяйствующих субъектов от недобросовестной конкуренции, а также административно-правовые, связанные с регистрацией объектов исключительных для установления режима защищенной от конкуренции монополии, исключительности права на использование этих объектов, в том числе для защиты от посягательств со стороны недобросовестных конкурентов. Следует отметить, что Россия в предреволюционный период готовилась к вступлению в Парижскую конвенцию по охране промышленной собственности 1883 г., устанавливающую промышленный союз государств для взаимной охраны их граждан и организаций от недобросовестной конкуренции на территории государств-членов промышленного союза. В начале XX в. Россия имела двусторонние соглашения, устанавливающие на основе взаимности механизмы противодействия отдельным видам и формам недобросовестной конкуренции, связанным с нарушение исключительных прав, практически со всеми участниками Парижской конвенции. Со своей стороны Россия в тот период во многом обеспечивала иностранным промышленникам и торговцам защиту от недобросовестной конкуренции в большей степени, чем обеспечивалась такая защиты русским предпринимателям иностранными государствами. На эту странную и невыгодную для русских предпринимателей ситуацию красноречиво указывал выдающийся русский юрист, специалист в области прав на объекты интеллектуальной деятельности (изобретения) проф. А.А.Пиленко: «кроме одного единственного постановления Россия ныне уже гарантирует иностранцам больше прав, чем сколько установлено конвенцией 20 марта 1883 г. И поэтому повторяю, для меня совершенно остается тайной вопрос: почему Россия до сих пор не примкнула к Союзу 1883 г.?»[153]. Претендовать же на полноценную защиту властями иностранных государств прав наших соотечественников от недобросовестной конкуренции со стороны иностранных предпринимателей Россия могла только после вступления в Парижскую конвенцию.

Нормальное развитие правового регулирования противодействия недобросовестной конкуренции, в том числе процесс вступления России в Парижскую конвенцию по охране промышленной собственности 1883 г., были прерваны потрясениями российских революций. Как отмечалось выше, идеология советского периода препятствовала развитию российского законодательства против недобросовестной конкуренции и правовой науки в данной области, поскольку в принципе отвергала конкуренцию и рыночные отношения в рамках советского хозяйства, а конкурентное право рассматривалось как явление буржуазной правовой действительности. Однако на короткий период нэпа, когда большевики были вынуждена из-за острого экономического кризиса вернуться к практике рыночного хозяйства, в советском праве появились и некоторые механизмы противодействия недобросовестной конкуренции как распространенному в условиях рынка правонарушению.

Итак, впервые в отечественной истории понятие «недобросовестная конкуренция» появляется в законодательстве России в советский период. Несмотря на некоторую парадоксальность появления первых российских норм о недобросовестной конкуренции именно в советское время, все же представляется, что внутренняя логика этого факта вполне понятна. С одной стороны, переход к нэпу вынуждал большевиков принимать свойственные рыночной экономике правовые механизмы и регуляторы, и, следовательно, в том или ином виде и механизмы противодействия недобросовестной конкуренции. А с другой - появление понятия недобросовестной конкуренции в праве нэпа и механизмов противодействия этому явлению было подготовлено опытом правового регулирования в данной области Российской империи и многолетней теоретической работой ученых-специалистов в данной области, таких, как В.Н.Шретер, сделавших немало для совершенствования правового регулирования недобросовестной конкуренции в царский период, и продолжавших питать отечественную правовую мысль в нелегких для нормального развития права условиях советского времени.

Впервые понятие недобросовестной конкуренции было применено в России в Уголовном кодексе РСФСР 1922 г., который устанавливал ответственность за некоторые виды недобросовестной конкуренции, указывая не только на конкретные виды, но и на само это понятие. Статья 199 УК РСФСР предусматривал уголовную ответственность за самовольное пользование в целях недобросовестной конкуренции чужим товарным, фабричным или ремесленным знаком, рисунком, моделью, а равно и чужой фирмой или чужим наименованием. Данное преступление было помещено в главе VI «Имущественные преступления» и каралось принудительными работами на срок до одного года или штрафом в тройном размере против извлеченной от самовольного пользования выгоды [154]. Подобные санкции сегодня весьма распространены в конкурентном праве различных государств, в том числе в России. Современное российское конкурентное законодательство право использует институт так называемых оборотных штрафов за нарушения конкурентных норм, в том числе за недобросовестную конкуренцию. Согласно ч. 2 ст. 14.33 КоАП РФ («Недобросовестная конкуренция») в качестве санкции для юридических лиц, совершивших акт недобросовестной конкуренции, выразившийся во введении в оборот товара с незаконным использованием результатов интеллектуальной деятельности и приравненных к ним средств индивидуализации юридического лица, средств индивидуализации продукции, работ, услуг, применяется штраф в размере от одной сотой до пятнадцати сотых размера суммы выручки правонарушителя от реализации товара (работы, услуги), на рынке которого совершено правонарушение, но не менее ста тысяч рублей.

Уголовный кодекс РСФСР в редакции 1926 г. в ст. 178 сохранил уголовную ответственность за те же формы недобросовестной конкуренции, что и в УК 1922 г. Согласно данной статье за самовольное пользование в целях недобросовестной конкуренции чужим товарным, фабричным или ремесленным знаком, рисунком, моделью, а равно и чужой фирмой или чужим наименованием, наступала ответственность в виде принудительных работ на срок до шести месяцев или штрафа до трех тысяч рублей. Как видим, в новой редакции Кодекса санкции были смягчены. Срок принудительных работ был снижен с одного года до шести месяцев, а вместо «оборотных» штрафов бы установлен штраф не в процентном, а натуральном показателе - до трех тысяч рублей[155].

Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. уже не содержал статей об ответственности за недобросовестную конкуренцию, однако, нельзя сказать, что этому Кодексу были совершенно чужды вопросы недобросовестной конкуренции. Статья 155 УК РСФСР 1960 г. предусматривала уголовную ответственность за незаконное пользование товарными знаками. Согласно данной статье незаконное пользование чужим товарным знаком наказывалось исправительными работами на срок до шести месяцев или штрафом до трехсот рублей[156]. Следует отметить, что современный УК РФ 1996 г. также включает статью за незаконное использование товарных знаков. Еще несколько статей УК РФ предусматривают ответственность за некоторые другие общественноопасные деяния, такие, как нарушение патентных прав, коммерческой тайны, которые могут совершаться в целях недобросовестной конкуренции, например. Однако, понятие недобросовестной конкуренции для уголовно-правового противодействия отдельным ее видам действующий Уголовный кодекс не использует.

Важным этапом для развития отечественного правового регулирования общественных отношений в сфере недобросовестной конкуренции в советский период и последующее время стало подписание СССР в 1965 г. Парижской конвенции по охране промышленной собственности 1883 г., присоединиться к которой Россия намеревалась еще в период империи. Следует отметить, что вступление в данную Конвенцию состоялось при председателе Совета министров СССР А.Н.Косыгине, замечательного человека и талантливого руководителе, одной из светлых голов в эшелонах высшего руководства советской эпохи, возглавлявшего Совмин СССР с 1964 по 1980 г. А.Н.Косыгин сделал немало грамотных шагов, которые были возможны в условиях советского режима, для оживления экономики и развития хозяйственной жизни, и, как часто бывает в таких случаях, нередко сталкивался с непониманием своих действий со стороны менее одаренных коллег и руководителей страны. Конвенция предусматривала обязанность членов, образовавших в рамках данной Конвенции союз государств по охране промышленной собственности, принятия внутренних правовых мер для охраны граждан и организаций стран-участниц конвенции от указанных в ней форм недобросовестной конкуренции. Следует отметить, что Парижская конвенция не связывала страны-участницы способами защиты от недобросовестной конкуренции. Это могло быть и специальное законодательство против недобросовестной конкуренции, и законодательство об охране интеллектуальной или промышленной собственности; главное, чтобы оно действительно могло предоставить заинтересованным лицам и организациям, обладателям прав промышленной собственности эффективную защиту от недобросовестной конкуренции. СССР шел по второму пути. В это время в стране не было никаких специальных норм, направленных против недобросовестной конкуренции, как самостоятельного явления, однако, существовало законодательство, защищавшее некоторые права в области промышленной собственности, в частности, права на товарные знаки, фирму и др.

Первые, после статей УК РСФСР 1926 г., нормы против недобросовестной конкуренции, как самостоятельного явления, появились в СССР на закате его существования, в 1988 г. В пункте 2 постановления Совета Министров СССР от 2 декабря 1988 г. №1405 «О дальнейшем развитии государственных, кооперативных и других общественных организаций» Государственной внешнеэкономической комиссии Совета министров по представлению Министерства внешнеэкономических связей СССР предоставлялось право приостановления экспортно-импортных операций производственных кооперативов в случаях, когда имеет место недобросовестная конкуренция. В пункте 7 Положения о Министерстве внешнеэкономических связей СССР, утвержденном постановлением Совета министров СССР от 28 февраля 1989 г., отмечалось, что министерство правомочно вносить в Госкомиссию СМ СССР предложения о приостановлении экспортно-импортных операций не только производственных кооперативов, но также предприятий, объединений и иных организаций, в случаях, когда имеет место недобросовестная конкуренция. В постановлении Совета министров СССР от 7 марта 1989 г. №50 «О мерах по государственному регулированию внешнеэкономической деятельности» указывалось, что приостановление внешнеэкономических операций может осуществляться в виде запрета исполнения конкретной сделки или временного приостановления таких операций нарушителя на срок до одного года. С.А.Паращук обращает внимание на значение опыта СССР по пресечению недобросовестной конкуренции в области внешнеэкономических связей применительно к современному развитию конкурентного права, конкурентного регулирования и международному взаимодействию России с другими государствами, в частности, странами СНГ. Он полагает, что данный опыт «важен еще и потому, что члены бывшего Союза, а ныне участники Содружества Независимых Государств заявили о сохранении сложившихся внешнеэкономических связей с другими странами. Это имело важное значение для сближения позиций различных стран-участников Конвенции по вопросам защиты от недобросовестной конкуренции»[157]. Переход СССР к рыночным преобразованиям обусловил появление в законодательстве норм о монополистической деятельности и недобросовестной конкуренции, распространяющихся на советские предприятия и кооперативы. Так, в постановлении СМ СССР от 16 августа 1990 г. №835 «О мерах по демонополизации народного хозяйства в СССР» содержалось запрещение конкретных видов указанных правонарушений. Нормы о монополистической деятельности и недобросовестной конкуренции содержались также в Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик от 31 мая 1991 г. В соответствии с абз. 4 п.3 ст.5 Основ не допускалось использование предпринимателями гражданских прав в делах ограничения конкуренции, в том числе совершение недобросовестных действий, направленных на ущемление законных интересов лица, ведущего аналогичную предпринимательскую деятельность, и потребителей (недобросовестная конкуренция).

В период 1990-1991 гг., начиная с указанных выше актов, в России развивается и формируется современная системы правового регулирования конкуренции и монополии. В 1990 г. создается специализированный антимонопольный орган, а в 1991 г. принимается специализированный антимонопольный закон в области правового регулирования конкуренции и монополии - Закон РСФСР от 22 марта 1991 г. № 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках». С конца 80-х - начала 90-х гг. начинается формирование нового конкурентного законодательства России.

Здесь мы прервем наше историческое повествование о развитии правового регулирования недобросовестной конкуренции в России. Далее мы продолжим эту тему в рамках повествования о становлении современной системы конкурентного права России, включающей как механизмы противодействия недобросовестной конкуренции, так и монополистическим действиям, и иным формам антиконкурентного поведения.