2015-02-04
750
(тренировочный текст для практического анализа)
" Утро начинается хорошо. Я научилась вести двойную жизнь. Я думаю, говорю, работаю, и в то же время я вся поглощена тобой. Время от времени предо мною возникает твое лицо, немного расплывчато, как на фотографии, снятой не в фокусе. И вот в такие минуты я теряю бдительность: моя боль – смирная, как хорошо выдрессированный конь, и я отпускаю узду. Мгновение – и я в ловушке. Ты здесь. Я слышу твой голос, чувствую твою руку на своем плече или слышу у двери твои шаги. Я теряю власть над собой. Я могу только внутренне сжаться и ждать, когда это пройдет. Я стою в оцепенении, мысль несется, как подбитый самолет. Неправда, тебя здесь нет, ты там, в ледяном небытии. Что случилось? Какой звук, запах, какая таинственная ассоциация мысли привели тебя ко мне? Я хочу избавиться от тебя. хотя прекрасно понимаю, что это самое ужасное, но именно в такой момент у меня недостает сил позволить тебе завладеть мною. Ты или я. Тишина комнаты вопиет сильнее, чем самый отчаянный крик. В голове хаос, тело безвольно. Я вижу нас в нашем прошлом, но где и когда? Мой двойник отделяется от меня и повторяет все то, что я тогда делала" (Филип А. Одно мгновение. М., 1966. С. 26-27).
Пример анализа текста карточки:
Вступительное слово лектора: как видно из прочитанного, самое важное в исполненном акте острого горя это не сам факт этого болезненного отрыва, а его продукт. В этот момент не просто происходит отделение, разрыв и уничтожение старой связи, как полагают все современные теории, но рождается новая связь. Боль острого горя – это боль не только распада, разрушения и отмирания, но и боль рождения нового. Чего же именно? Двух новых "я" и новой связи между ними, двух новых времен, даже – миров, и согласования между ними.
Пример объяснения текста карточки с целью улучшения понимания особенностей практической диагностики фаз переживания горя как острой эмоциональной реакции на кризисную может выглядеть так:
"Я вижу нас в прошлом..." – замечает А. Филип. Это уже новое "я". Прежнее могло либо отвлекаться от утраты – "думать, говорить, работать", либо быть полностью поглощенным "тобой". Новое "я" способно видеть не " тебя ", когда это видение переживается как видение в психологическом времени, которое мы назвали "настоящее в прошедшем", а видеть "нас в прошлом". "Нас" – стало быть, его и себя, со стороны, так сказать, в грамматически третьем лице. "Мой двойник отделяется от меня и повторяет все то, что я тогда делала". Прежнее "я" разделилось на наблюдателя и действующего двойника, на автора и героя.В этот момент впервые за время переживания утраты появляется частичка настоящей памяти об умершем, о жизни с ним как о прошлом. Это первое, только-только родившееся воспоминание еще очень похоже на восприятие ("я вижу нас"), но в нем уже есть главное -- разделение и согласование времен ("вижу нас в прошлом"), когда "я" полностью ощущает себя в настоящем и картины прошлого воспринимаются именно как ка ртины уже случившегося, помеченные той или другой датой.
Вывод лектора по итогам пояснения: раздвоенная человеческая жизнь «до трагического события» и «после трагического события» соединяется здесь памятью, восстанавливается связь времен, и исчезает боль от утраты и от изменения жизни. Наблюдать из настоящего за собой как за двойником, действующим в прошлом, уже не больно.
Это чрезвычайно важный момент в продуктивном переживании горя. Наше восприятие другого человека, в особенности близкого, с которым нас соединяли многие жизненные связи, насквозь пронизано прагматическими и этическими отношениями; его образ пропитан незавершенными совместными делами, неисполнившимися надеждами, неосуществленными желаниями, нереализованными замыслами, непрощенными обидами, невыполненными обещаниями. Многие из них уже почти изжиты, другие в самом разгаре, третьи отложены на неопределенное будущее, но все они не закончены, все они – как заданные вопросы, ждущие каких-то ответов, требующие каких-то действий. Каждое из этих отношений заряжено целью, окончательная недостижимость которой ощущается теперь особенно остро и болезненно.
Хотелось бы отметить, что тот человек, который лишен памяти, он лишен настоящего, а по определению и будущего. Неважно какую ситуацию кризиса поможет взрослый пережить ребенку, важно, что в результате переживания формируется новый тип личности, который вбирает в себя опыт прошлого и конструктивно инсталлирует этот опыт в новую жизненную ситуацию (см. Слайд 12).
(Слайд 11)
Старый кризисный опыт рано или поздно у каждого человека заменяется на выводы, которые ложатся в основу понимания данным человеком жизни и проявляются как конструктивные смысловые схемы совладания с жизнью на будущее. Именно данные схемы помещаются в основу ментальных структур сознания взрослой личности и составляют тот опыт, который будет претерпевать с течением жизни достаточно малые изменения. Вот почему очень важно, что детский опыт жизни строился на определенных социально и нравственно ценных этнических, нравственных, социальных, моральных понятиях, так как пережитое в детстве оказывает направляющее и поддающееся достаточно слабо коррекции в дальнейшем структурное образование ментальных слоев взрослого сознания.
