Структурные особенности мифопоэтической модели мира

Модель мира, как она сложилась в сознании древнего человека, называется ми­фопоэтической, поскольку характеристики ее, отразившиеся в мифах всех наро­дов, ее образы и сюжетные ходы — все предельно метафорично и символично, а эти качества составляют суть поэтического текста, основу поэтики.

Мифопроэтическая модель мира восстанавливается на основании данных па­леонтологии, сведении по этнографии современных архаических коллекти­вов, из анализа пережиточных элементов в сознании современного человека и данных, относящихся к языку, хранящему представления, уходящие в глу­бокую древность. Она реконструируется на основании иррациональной сим­волики сновидений, еще более глубоких сфер «бессознательного» (термин К. Г. Юнга), при изучении психических процессов, сопровождающих худо­жественное творчество. Во всех этих источниках могут быть найдены архаи­ческие структуры сознания, несущие информацию о первобытном способе восприятия мира.

В таком восприятии из целостного представления о мире еще не вычленяются со­временные способы его постижения: философский, научный, религиозный и художественный, — в мифологическом сознании все они еще слиты воедино. Та­кое, не разъятое, состояние постигающего мир «мыслечувствования» обладает ко­лоссальной эмоциональной силой, оно протекает в образной форме и синкретично, то есть изначально целостно. Разумеется, особые свойства мышления такого типа представляют для нас не академический интерес, а применительно к нашей при­кладной задаче помогают полнее и глубже понять особенности восприятия челове­ком предметно-пространственной среды, когда окружение не оценивается им ра­ционально, а спонтанно переживается как полностью освоенная реальность.

Для мифологического сознания специфичным оказывается восприятие уже та­ких фундаментальных категорий реальности, как время и пространство.

108 Глава 5. Мифопоэтика средового восприятия

Пространство мыслится здесь не равномерным и гомоморфным, как в рациона­лизированной, ньютонианской, картине мира, оно образует отдельные освоенные пространственные локусы, наделенные образом и смыслом, за пределами кото­рых простирается неосвоенная, как бы несуществующая для чувств и разума пус­тота. Такое пространство называется лоскутным: тот локус, где происходят зна­чимые для героя события, подробно описан, детализирован, но перемещения героя до начала следующего события остаются лишенными какого-либо представимо-го образа. Мифологическое пространство качественно разнородно, то есть зави­сит от того, что в нем происходит. За пределами освоенного пространства прости­рается его непредставимое отсутствие, хаос. Последнее сближает архаическое восприятие освоенного и неосвоенного пространства с переживанием «места», как мы определили его соответственно средовому подходу.

В архаических структурах сознания следует искать и причину эмоциональной ок­рашенности таких, казалось бы, нейтральных, геометрических по сути понятий, как «горизонталь», «вертикаль», «перекресток» и т. п., когда они становятся характе­ристиками пространства. Эти определения приобретают качественную окраску именно потому, что реализуется «характерная особенность мифологического про­странства моделировать иные, непространственные (семантические, ценностные) отношения» (Ю. М Ломан, Б. Успенский).

Время в мифопоэтической модели мира — это тоже не отвлеченная философская категория, не безразличная для человеческих чувств длительность, здесь оно об­ретает черты субъективного переживания. Такому, чувственному (перцептуаль-ному), времени присуща определенная эмоциональная окраска, в зависимости от ситуации оно может обладать различной степенью насыщенности или скоростью протекания.

Так, в параллельно развивающихся ситуациях возможно как убыстрение вре­мени, так и его замедление. Например, герой предпринимает длительное пу­тешествие, претерпевает массу опасностей, а по возвращении домой обнару­живает там все без изменений, и ожидающая его красавица все так же хороша. Но возможно и обратное: герой прилег отдохнуть, а очнувшись, не нашел никого знакомого, поскольку за время его сна минула целая эпоха.

«Средовое время» «растяжимо». Так же как и «мифопоэтическое», оно «тянется» в ситуации томительного ожидания и «летит», когда мы, увлеченные событиями, забываем о нем. «Средовое время» тоже несет определенную эмоциональную ок­раску, оно тоже качественно. Реальная ситуация в процессе своего развития про­воцирует особое переживание времени в единстве его с пространством и проис­ходящими в этом времени-пространстве событиями.

Особой «мифо-логике» присуще свойство, называемое диффузностью. Свойство это заключается в нерасторжимости в мифологическом сознании представлений, привычно рассматриваемых нами как несводимые друг к другу. Так, для архаи­ческого сознания:

■ вещь неотделима от обозначающего ее слова;

■ существо — от его имени;

■ часть — от включающего ее целого;

■ происхождение явления (то есть начало) тождественно его сущности (то есть
принципу существования) и т. д.

Эмоциональный потенциал архетипов 109

Для проектировщиков же средовых объектов наиболее существенна диффузия таких понятий, как:

■ пространство, выступающее в единстве со временем;

■ субъект, нераздельный с объектом;

■ форма, неотделимая от ее содержания;

■ предмет, нерасторжимый с фиксирующим его знаком и т. п.

Но это свойство «диффузности» оказалось важным не только для дизайнеров, следовавших в свое время «средовому подходу». Эта особенность мифопоэтичес-кого сознания продолжает быть актуальной и сегодня — для специалистов, прак­тикующих в сфере информационного дизайна и создающих объекты, существую­щие в виртуальном пространстве.

Сознание дизайнеров, работающих в этой новой области профессиональной прак­тики, формируется особым способом и должно для этого пройти определенную подготовку. Самое сложное, трудное и непривычное для него, но и необходимое для решения поставленной задачи — это заранее, еще до начала систематической работы над объектом интеллектуально постичь и чувственно ощутить особое про­странство-время, всю образную систему будущего дизайн-объекта. Еще до того, как будут проведены поиски текстового или изобразительного материала, уча­ствующего в формировании нового произведения, до того, как будут продуманы сюжет и драматургия документа, необходимо выстроить в своем воображении этот хронотоп, уже вместивший в себя весь еще не существующий документ. Как при­знавался поэт Александр Блок, новые стихи приходили к нему сначала неким зву­ком, а уже по силе, окраске, характеру этого звука он угадывал новые ритмы и рифмы, новые сюжеты и образы своих произведений. У медиадизайнеров должна развиваться какая-то сходная с этим способность предварительного знания обо всем своем произведении, предвосхищающего профессиональную работу по под­бору материалов, продумыванию композиции и т. п.

Итак, в поисках целостной модели мира научная мысль, преодолевая этап анали­за и скептицизма (царивших в передовых умах на протяжении XVIII и IX веков), на новом витке своего развития стремится к достижению синтетичности. При этом не только «на вершинах» современной науки, но и «в долинах» обыденного куль­турного обихода внимание привлекается к первоначальному синкретизму, что вдруг оказывается созвучным некоторым общественным настроениям, отвечаю­щим сегодняшним наблюдениям за реальностью. На этом пути вновь становится значимой (реактуализируется) мифопоэтическая картина мира и осознается, что «...новейшие интерпретации мифа выдвигают на первый план миф (и ритуал) как некую емкую форму или структуру, которая способна воплотить наиболее фун­даментальные черты человеческого мышления и социального поведения, а также художественной практики» (Е. М. Мелетинский).