Происхождение понятия «виртуальная реальность»

Миф массового сознания приписывает возникновение термина «виртуальная ре­альность» Жарону Ланье (или, на английский лад, Джарону Ланьеру), создателю фирмы, начавшей в начале 80-х годов прошлого века выпускать бытовые компью­теры, строящие виртуальные миры. Так в массовом сознании понятие «виртуал» тесно увязалось с компьютерными технологиями. Но это совершенно неверно! Оши­бочное представление, что все родилось вместе с нами, лишает любое понятие при­сущей ему глубины, упрощает его культурный смысл, а это — самый короткий путь к культивированию «усеченных» представлений, свойственных «масскульту». На самом деле понятию «виртуал», «виртуальная реальность» исполнилось теперь по меньшей мере шестнадцать веков.

Понятие «виртуал» возникло в IV веке в ранневизантийской философии. Васи­лий Великий писал в своей книге «Беседы на шестиднев»: «Некая реальность может породить другую реальность, законы существования которой не будут сво­диться к законам порождающей реальности». Исаак Сирин считал, что мир уст-роен по принципу «матрешки», то есть содержит в себе реальности разного иерар­хического уровня. Николай Кузанский допускал виртуальное присутствие дерева в семени, а семени в исходном Начале. Фома Аквинский видел в растениях веге­тативную душу, в животных — соединение души вегетативной и души чувствен­ной, а в человеке полагал виртуальное сосуществование души растительной, души животной и собственно человеческой, то есть мыслящей, души. При этом человек волен переходить внутри себя с одного душевного уровня на другой. Все это спра­ведливо и для современных представлений о виртуале.

154 Глава 7. Преодоление тяготения «Гутенберговой галактики»______________

В дальнейшем категория виртуальности активно разрабатывалась в средневеко­вье. Она была необходима для разрешения ключевых проблем схоластической философии, таких как возможность сосуществования реальностей разного уров­ня, образование сложных вещей из простых, энергетическое обеспечение акта дей­ствия, соотношение потенциального и актуального. Средневековый логик Дуне Скотт придал термину «virtus» тот смысл, который и стал после него традицион­ным. Он использовал его для примирения в своей теории единой реальности кон­цептуальных положений с разнообразным, неупорядоченным опытом отдельного человека. Он утверждал, что реальная вещь содержит в себе свои качества вирту­ально, отдельно от эмпирических наблюдений. Многообразие качеств вещи скла­дывается из ее восприятия множеством людей, воспользовавшихся для ее понима­ния своим субъективным опытом. Все качества вещи никогда не могут проявиться в ней одновременно, однако они постоянно в ней присутствуют. Значит, вещь вир­туально содержит в себе весь набор своих свойств — иначе они не закрепились бы в ней как принадлежащие этой вещи.

В схоластике средневековья категория «виртуальное» жестко противопос­тавлялась категории «субстанциональное», где первое мыслилось как пре­дельная божественная реальность, а второе — как нечто пассивное, неразви­вающееся, существующее в собственном, не связанном с высшей реальностью, времени и пространстве. Такое схоластическое, антитетическое представле­ние об устройстве мира оказывает влияние и на дальнейшее развитие фило­софии европейского типа. Картина мира Нового времени (рационализиро­ванной эпохи Просвещения) пошла по пути еще большего упрощения (от жесткого диалога — к монологу): было провозглашено, что все сущее при­надлежит реальности единого типа и может быть объяснено едиными «миро­выми законами» — космическими или природными.

Философия ньютонианского типа основана на моноонтичном («моно» — один, «онтос» — сущее) сознании, которое воспринимает мир с единственно возмож­ной внешней позиции, он внеположен наблюдателю и являет собой объект для его размышлений. В таком миропонимании субъект всегда противопоставлен объекту, сущность — явлению, а потенциальное — актуальному.

В отличие от этого в философии, утвердившейся в европейской культуре с 80-х го­дов прошлого века, развиваются представления о полионтичности бытия, скла­дывается предположение, что существует множество типов разнородных объек­тов, принадлежащих одной и той же реальности. Иными словами, в соответствии с новыми представлениями устройство всего сущего мыслится структурно более сложным, в нем допускается сосуществование реальностей разного уровня, обла­дающих различными, не сводимыми друг к другу свойствами, утверждается мно­жественность разных сущностей, составляющих одну реальность. Однако такое миропонимание представляется столь новым и необычным лишь в сравнении с картиной мира последних столетий классической европейской философии. На самом деле в ней возрождаются и находят свое развитие на современном уров­не представления древних культур и те представления, которые всегда существо­вали за пределами миропонимания европейского типа.

Уже на уровне выяснения этимологии (первичных значений) терминов вирту­альный, виртуальная реальность, обнаруживается некий парадокс.

Происхождение понятия «виртуальная реальность» 155

В отношении слова «реальность» все определенно: «realis» означает «веществен­ный», «действенный», «существующий в действительности».

Что же касается ключевого понятия «virtus», то здесь существуют разные версии, например:

■ Латинская: virtualis — «возможный», «потенциальный», «мнимый», «такой,
который может или должен появиться». Латинской слово «virtus» обозначает
также понятия «истина», «доблесть», «добродетель», «сила», «энергия».

■ Английская: virtual — «фактический», «действительный», «являющийся чем-
либо по существу, реально».

Отсюда понятие «виртуальная реальность» может означать и «возможная реаль­ность», и «существующая реально, но не вещественно», но также и «истинная ре­альность», «энергетическая реальность» или «действительная реальность», «реаль­ность по существу». В любом случае термин предполагает наличие иерархических уровней реальности.

Показательно, что следы этого термина прослеживаются в самых неожи­данных смысловых контекстах. В старославянском глагол «верьти» озна­чает «кипеть», «бурлить» (имеется в виду «кипение родника»), то есть ко­рень vrt обозначает событие, творимое, порождаемое чьей-то активностью сейчас, в данный момент. Это соотносится с современными представлени­ям о виртуальной реальности, которая может существовать лишь актуаль­но, «здесь и теперь», и исчезает сразу же после прекращения процесса по­рождения.

Далее: «...слово «врач» происходит от слова, имеющего в качестве корня vrt, то есть "врать". Врачом в древности называли колдуна, заклинателя, кото­рый мог врать, то есть заговаривать, лечить» [42, с. 191]. И это тоже соотно­сится с представлением о виртуальной реальности как измененной форме сознания, погружение в которую традиционно применяется при лечении (на­пример, введением в гипнотическое состояние).

Глаголы с этим же корнем в буддизме, как и в европейской схоластической философии, обозначают мгновенную беспрепятственную актуализацию пси­хического акта в психике йогина (приверженца практики йоги) или средне­векового исихаста (христианского мыслителя, получающего высшее знание путем озарения).

Итак, не только само рассматриваемое явление существует столько, сколько су­ществует осознающий мир разум, но и понятие «виртуал» появилось задолго до компьютерных технологий. Однако следует различать наше мнение о том, что какое-либо явление «виртуально», и действительно состоявшийся переход созна­ния на иной уровень реальности. Например, для древнего человека реальность мифов не являлась виртуальной, поскольку он осознавал ее как подлинную. Но исходя из теперешних наших представлений, мифы продуцировали виртуальные миры, и можно сказать, что «в конечном счете, результатом виртуального разви­тия является цивилизация людей, в которой мы живем». «...Процессы мышления, изменения состояний сознания субъектов, возникновение и взаимодействие об­разов, символов, смыслов — это тоже бытие, но не материальное». Так что «циви­лизация людей всегда была частично виртуальной. Феномен виртуальности не

156 Глава 7. Преодоление тяготения «Гутенберговой галактики»

есть изобретение последнего времени, а, как и рефлексия, является одним из важ­ных и неотъемлемых свойств развития» (И. Г. Корсунцев).

Мало того, психолог Чарльз Тарт утверждает, что даже привычное, самое обыден­ное наше мировосприятие несет черты виртуальности. Он пишет: «Нормальное восприятие физической реальности не является восприятием реальности per se (как она есть), но, скорее, достаточно произвольная конструкция виртуальной реаль­ности, но специфическая виртуальная реальность, имеющая в своем основании культурные презумпции....Различные физические энергии, подобные свету, звуку, не воспринимаются непосредственно. Скорее они запускают электромеханические процессы в различных рецепторах... Конечный паттерн нервных событий, который мы осознали, и другие нервные события, ведущие к этому, есть наш персональный Процессуальный Симулятор Мира, наш механизм порождения ВР (виртуальной реальности. — И. Р.), в которой мы реально живем» [цит. по 42, с. 37].

Так что переход от осознания мира как предметно-пространственной среды к осоз­нанию его как среды «взаимодействия образов, символов, смыслов» па самом деле не столь уж резок. Он более последователен, чем смена представлений о космосе, подчиняющемся единым законам механики, — на системно-вероятностные пред­ставления, допускающие, что привычный вид за окном поставляется нашим персо­нальным Процессуальным Симулятором Мира. Восприятие информации с дисп­лея компьютера, возможность интерактивного взаимодействия с ней, философия медиадизайна в еще большей степени отвечает новому отношению к миру. И это естественно, поскольку «нервная система сформирована так, что она приспособле­на к взаимодействию не с самими предметами, а с их информационным кодом» [47, с. 9]. «Виртуальное пространство — как противоположность естественному те­лесному пространству — содержит информационный эквивалент вещи» [42, с. 35). Здесь вспоминается теория средневекового логика: даже материальная вещь со все­ми присущими ей свойствами по сути своей — виртуальна.