Развитие личности. Хотя Левин не отрицает, что наследственность и созревание играют роль в развитии, он нигде в своих работах не обсуждает это возможное влияние более или менее

Хотя Левин не отрицает, что наследственность и созревание играют роль в развитии, он нигде в своих работах не обсуждает это возможное влияние более или менее подробно, равно как и не отводит им сколько-нибудь серьезного места в своих концептуальных репрезентациях. Это соответствует ориентации Левина на чисто психологическую теорию. Поскольку наследственность и созревание относятся к миру биологических фактов и, следовательно, существуют вне жизненного пространства наряду с физическими и социальными феноменами, Левин их игнорирует. Лишь в редких случаях он упоминает, что органические изменения могут влиять на психическое развитие. Например, обсуждая период отрочества, он замечает, что изменения функций и структуры тела глубоко влияют на психическую структуру в плане неопределенности и нестабильности (1951, глава VI).

Нет у Левина и теории научения в том смысле, в каком этот термин понимается в американской психологии. Он описывает типы изменений в поведении, приписывая их когнитивному реконструированию, дифференциации, организации, интеграции и мотивации (1951, глава IV).

Интересно, однако, вспомнить, что ранние экспериментальные работы Левина были посвящены исследованию ассоциативного научения. Частота повторений и смежность стимульных слов, подлежащих ассоциированию, в то время полагались важными детерминантами научения. Однако, Левин открыл, что подлежащие ассоциированию элементы, для того, чтобы между ними возникла связь, должны принадлежать к одной и той же системе напряжения. Открытия Левина породили сомнения в валидности ассоцианистических теорий научения. Эта стадия научной работы Левина прекрасно представлена у Hilgard (1956, гл. 8).

Далее, Левин написал обширную статью, посвященную поощрениям и наказаниям (1935а, гл. IV), но его идеи в этой области очень незначительно связаны с гедонистическими представлениями, например законом эффекта (Торндайк) и принципом подкрепления (Халл (Hull, С. L.)). Поощрения и наказания интересовали Левина не в плане формирования или разрушения навыков, но как средства контроля над поведением в конкретной ситуации в данный момент времени. В представлениях Левина, поощрения и наказания не закрепляют и не подавляют ассоциации, как обычно полагал Торндайк; скорее, они вызывают изменения векторов, валентностей и границ в психологической среде и системах напряжения человека.

Не следует упускать из виду, что Левин и его студенты, особенно Зейгарник (1927), сделали значительный вклад в наше понимание памяти, продемонстрировав, что невыполненные задания запоминаются лучше, чем завершенные. Мы согласны с Хилгард (Hilgard, Е.R.), проделавшим анализ влияния идей Левина на психологию научения (1956, гл. 8) в том, что хотя многие формулировки Левина и релевантны теории научения, они не составляют такой теории. Да и Левин никогда не говорил этого.