Переход к государству благосостояния в странах Западной Европы

Первая половина XX в. убедительно показала, что без государственного регулирования современная экономика развитых капиталистических стран нормально функционировать не может. Это признавали (но по-разному) сторонники всех политических течений: коммунисты, социал-демократы, либералы, консерваторы и экстремисты. Различия были в понимании степени государственного регулирования и его социальной направленности, насколько государство ограничивает или сохраняет базовые элементы эпохи классического капитализма — частную собственность, рынок как регулятор, товарно-денежные меновые отношения, конкуренцию, личную свободу и инициативу.

В СССР огосударствление собственности, планирование, распределение, т. е. огосударствление всей социальной и экономической жизни, привело к ликвидации демократии и установлению тоталитарного коммунистического режима. Этот процесс начал осуществляться во всех странах Восточной Европы, в Китае и других странах, составивших после второй мировой войны мировую «социалистическую систему».

В странах Запада были приняты иные принципы государственного регулирования экономики и стабилизации социальных отношений в обществе. Регулирование рыночных отношений, конкуренции и расширения потребительского спроса, как уже отмечалось, теоретически разработал английский экономист Д. М. Кейнс еще в 30-е гг. (теория «эффективного спроса»). Предлагалось в условиях кризиса осуществлять «накачку спроса», т. е. увеличивать государственные расходы, понижать налоги и банковский процент, чтобы стимулировать рост производства, а в условиях «перегрева» экономики и инфляции сокращать расходы, повышать налоги и банковский процент. Эти меры государственного регулирования были названы принципом «стой – иди».

После Второй мировой войны эти механизмы регулирования широко применялись практически всеми индустриальными странами, что позволило в 50-60-е гг. сохранять сравнительно стабильный высокий уровень занятости. Что касается характера государственного регулирования и соответствующих реформ в области государственного вмешательства в экономику, то все зависело от степени такого вмешательства, его социального содержания и направленности. Этими механизмами государственного регулирования и социальной инженерии одинаково могли пользоваться как тоталитарные, так и либерально-демократические политические режимы.

Кейнсианство, таким образом, предлагало проводить политику государственного макрорегулирования. При этом демократия не свертывалась, а, наоборот, расширялась, деловая инициатива граждан поощрялась, социальная защищенность, социальное страхование и помощь малоимущим законодательно закреплялись. Эта модель государственного развития стала альтернативой тоталитарному государству и получила название «государство благосостояния».

В 50-е и 60-е гг. в странах Запада сложилось новое общество, особенностями которого стало достижение высокого уровня жизни, определяемого массовым потреблением и социальной защищенностью. Важным показателем нового жизненного уровня было изменение в структуре потребительских расходов. Так, французы в 1970 г. тратили на питание 25,6% личных доходов, на услуги (включая содержание транспорта) — 35,3%. Англичане в 1960 г. тратили на питание 25,4%, в 1970 г. — 20,7%, в 1985 г. — 14% личного дохода. Расходы на сферу услуг, наоборот, возросли: с 20,7% в 1960 г. до 39% в 1985 г.

Другим показателем «государства благосостояния» явилось развитие системы государственной и общественной социальной помощи, развитие образования, здравоохранения, многочисленные пособия по бедности, безработице, многодетности, пенсионное обеспечение и стипендии.

Так, например, в Великобритании на социальное страхование в 1962 г. расходы составляли 5% валового национального продукта, а в 1974 г. уже свыше 16%. В целом на социальные нужды в государственном бюджете Великобритании в 1974 г. шло 28,6%. В Скандинавских странах эта доля была даже более высокой, достигая 50—60% всех бюджетных расходов.

Достижение такого уровня потребления стало возможным благодаря росту производительности труда и переориентации производства на предметы длительного пользования для массового покупателя.

Только после Второй мировой войны правительства стран Запада и Северной Америки сумели применить кейнсианскую теорию «эффективного спроса». Рост заработной платы, социальных расходов, государственное распределение вспомоществования и другие меры расширили совокупный спрос и создали массового потребителя важнейших товаров длительного пользования (холодильники, стиральные машины, автомобили, радиоаппаратура, жилье и пр.). Именно благодаря таким структурным переменам в системе «производство — потребление» создалась возможность относительно длительного периода экономического подъема и высоких темпов роста, сокращения безработицы до уровня полной в странах Запада в 50-60-е гг.

Символом этого экономического подъема стал автомобиль, подобно тому как это было в США в 20-е гг. В 1945 г. в Европе насчитывалось 5 млн. личных автомобилей, а к началу 80-х гг. — уже 100 млн. автомашин. В Великобритании в 60-е гг. число личных автомобилей удвоилось и составило в 1970 г. 11,5 млн. В 1970 г. на каждую тысячу французских рабочих приходилось 636 автомобилей, 769 телевизоров, 844 холодильника. С точки зрения длительной перспективы состояние рынка товаров длительного пользования приближалось в середине 70-х гг. к черте насыщения.

Механизация сельского хозяйства. Глубокие перемены произошли в сельском хозяйстве Западной Европы. Мощное развитие технологии и биотехнологии, сельскохозяйственного машиностроения позволило в послевоенные десятилетия завершить механизацию и химизацию сельского хозяйства, резко сократить занятость. За 1950— 1962 гг. число тракторов выросло только в странах Общего рынка с 350 тыс. до 2,6 млн. К середине 60-х гг. Западная Европа не только полностью стала обеспечивать себя продуктами питания, но и превратилась в крупного экспортера продовольствия. Все это происходило при сокращении занятости в сельском хозяйстве (до 1/3 довоенного уровня).

Важной сферой поглощения освобождавшейся рабочей силы в промышленности и сельском хозяйстве была сфера услуг, включающая также образование, здравоохранение и систему социального обеспечения.

Одной из причин ускоренного развития экономики ведущих стран была относительная дешевизна нефти и сырьевых материалов, добываемых в странах «третьего мира», что позволило европейским странам в 50-60-е гг. перейти в значительной мере с угля на нефть в обеспечении энергией. Экстенсивный тип производства, при котором рост его в немалой степени обеспечивался материалоемкими и энергоемкими технологиями, позволил странам Запада добиться высокого уровня занятости и снижения безработицы до 2-3%, что считалось признаком полной занятости.

В итоге в 50-60-е гг. в странах развитого капитализма был завершен процесс индустриального развития экстенсивного типа, основы которого были заложены еще в прошлом веке. Его признаками было развитие тяжелой промышленности (прежде всего производство угля и стали), механизация и частичная автоматизация, а в XX в. — широкое внедрение моторов, автомобильного и авиационного транспорта. В странах Запада к 1970 г. завершился этап зрелого индустриального общества.