Политика в сфере приема на государственную службу и законодательное регулирование ее прохождения

В политических мероприятиях правительства, целью которых было повлиять на социальный состав чиновничества, можно выделить два основных аспекта: 1) социальные ограничения при приеме на государственную службу; 2) меры в сфере чинопроизводства и прохождения службы чиновниками.

В течение второй четверти XVIII в. Табель о рангах выступала как регулятор государственной службы. Во второй половине века политика верховной власти по отношению к чиновничеству резко активизировалась. Результаты двух переписей государственных служащих, проведенных в середине 1750-х годов, дали правительству необходимую информацию для целенаправленной политики, которая в начале 1780-х годов получила новый импульс в связи с выявлением неожиданных для верховной власти последствий губернской реформы 1775 г. Наиболее надежным доказательством такой активизации служило налаживание системы постоянного учета чиновничества при помощи формулярных списков в целях отслеживания и регулирования его социальных характеристик.

В XVIII в. служащие государственных учреждений были привилегированным социальным слоем: высшие и средние слои статских чиновников, а также все военное чиновничество принадлежали к дворянству. У мелких чиновников была возможность (правда, часто весьма незначительная) со временем занять более высокую должность и получить более высокий чин. Государство было крайне не заинтересовано в проникновении выходцев из податных сословий в чиновничество. Чтобы исключить возможность поступления на государственную службу представителей податных сословий, был издан сенатский указ от 13 апреля 1771 г. "О неопределении податных людей в статскую службу"¹, которым категорически, под угрозой штрафа, запрещалось всем присутственным местам принимать в какие-либо чины людей из податных сословий. Выполнение этого указа должны были обеспечивать, в частности, "ведомости о приказных служителях и о их детях", которые должны были ежегодно присылаться в Герольдмейстерскую контору по указу от 13 марта 1769 г. [ПСЗ. Т. XVIII. № 13268] и послужные списки чиновников, составление которых предусматривалось указом от 31 января 1764 г. [ПСЗ. Т. XVI. № 12030]. Указ от 13 апреля 1771 г. предписывал, чтобы в ведомостях приводились подробные сведения о тех служащих, которые вышли из податных сословий, а также о том, платят ли они подушный оклад или выключены из него. Выполнению указа от 13 апреля 1771 г. должны были способствовать и меры, предусмотренные указом от 5 марта 1771 г. "О требовании в присутственные места о дворянских фамилиях свидетельств от Герольдии, а не от разрядного архива" [ПСЗ. Т. XIX. № 13577]. Хотя в указе от 13 апреля 1771 г. и не содержится прямой ссылки на указ от 5 марта, но в нем говорится о том, что самовольно исключающие себя из подушного оклада "присвояют дворянское достоинство", а указ от 5 марта как раз упорядочивал получение справок о принадлежности к дворянству с целью исключить возможность каких-либо ошибок при подтверждении принадлежности к дворянскому сословию. О том, какое значение придавалось подтверждению "дворянского достоинства" чиновника, свидетельствуют формулярные списки, в которых при указании на социальное происхождение чиновника иногда отмечалось наличие или отсутствие документов, подтверждающих принадлежность к дворянству.

Несмотря на запрет, содержащийся в указе от 13 апреля 1771 г., и меры, направленные на его выполнение, выходцев из податных сословий продолжали принимать на государственную службу, как и до издания указа от 13 апреля 1771 г., о чем говорится в его преамбуле [ПСЗ. Т. XIX. № 13577]. Эта практика, по-видимому, продолжалась и даже активизировалась в ходе проведения губернской реформы 1775 г., когда создавались новые местные учреждения, для которых требовалось множество мелких канцелярских служащих. Об этом свидетельствуют мемуаристы. Так, Г.С. Винский весьма иронично характеризовал реформу в целом: "...появилось новое учреждение, или совершенное преобразование правительственной махины. Все переновлено, даже до наименований: губернии названы наместничествами, губернаторы правителями, воеводы городничими и пр. и пр.". Главное, к чему, по мнению мемуариста, привела реформа, заключалось в том, что "...судебныя места умножены с умножением в них чиновников, так что иная губерния, управляемая прежде 50-ю чиновниками, разделившись по сему учреждению на четыре наместничества, в каждом имела до 80 судей". И как следствие: "Умножение судейских мест, конечно, открыло многим бедным семействам средства к существованию". Об этом же пишут и представители непривилегированных сословий, поступившие на государственную службу в ходе губернской реформы. И.И. Мешков, дед которого был крепостным, поступил на службу при открытии Саратовской губернии. В своих "Записках" он писал: "По новости Саратовской губернии, в канцелярских служителях по всем присутственным местам была общая потребность и, стало быть, не предстояло ни малейшего затруднения быть принятым на службу немедленно". Пишет об этом и Л.А. Травин: "...при наступлении 1778 года открылось Псковское наместничество... Тогда свободно было вступать имеющим вечные отпускные в приказные чины".

Таким образом, государство, аппарат управления которого постепенно усложнялся, не могло не привлекать на государственную службу представителей непривилегированных сословий, тем более что после издания 18 февраля 1762 г. манифеста "О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству" [ПСЗ. Т. XV. № 11444] для дворянства государственная служба стала необязательной. Последнее обстоятельство, по мнению С.М. Троицкого, в значительной мере обусловило отток дворянства с государственной службы. Предоставление дворянству возможности не служить на государственной службе, несомненно, оказало влияние если не на социальный состав чиновничества, то на политику по отношению к нему, поскольку, стремясь привлечь дворян на государственную службу, правительство обеспечило им ряд преимуществ при прохождении службы по сравнению с представителями других сословий. На этот аспект правительственной политики 60-х годов XVIII в. обращает внимание С.М. Троицкий.

Будучи вынужденным допускать в аппарат управления так называемых разночинцев, государство приняло ряд мер, чтобы их было как можно меньше не только в высшем, но и в среднем звене государственных служащих. Этому способствовала система чинопроизводства, основы которой были заложены Табелью о рангах. Система чинопроизводства ярко выражала интересы дворянства. Были приняты законодательные меры, направленные на ее дальнейшее развитие в русле указанной тенденции. Одним из основных законодательных актов, регламентировавших чинопроизводство, был высочайше утвержденный доклад Сената от 5 сентября 1765 г. "О порядке производства нижних канцелярских служителей в чины и определения на классные места; о приеме малолетних дворян в службу, и о производстве в судейские звания, а военных отставных в статские чины" [ПСЗ. Т. XVII. № 12465]. Этот доклад Сената вводил порядок приема малолетних дворян на государственную службу в нижние чины и производства их чинами наряду с действительно служащими чиновниками, а также давал преимущества дворянам, даже малолетним, при получении чина "перед теми, кои не из дворян". Этим же законодательным актом устанавливался 12-летний срок выслуги для получения очередного классного чина коллежскими секретарями, "которые из приказных чинов, а не из дворян". Описанный порядок чинопроизводства сохранялся до начала 90-х годов XVIII в., т. е. до принятия указа от 16 декабря 1790 г. "О правилах производства в статские чины" [ПСЗ. Т. XXIII. № 16930], который, не внося ничего принципиально нового, упорядочивал и приводил в систему чинопроизводство. В этом указе, как и во многих других, говорилось о необходимости "ободрения людей достойных и способных", о предоставлении таковым "пути к преимущественному пред прочими возвышению", а фактически в очередной раз закреплялись преимущества дворянства при прохождении службы. Особое внимание в указе от 16 декабря 1790 г., как и в указе от 5 сентября 1765 г., уделялось производству коллежских секретарей и титулярных советников в коллежские асессоры. Подтверждалось, что "из коллежских секретарей и титулярных советников, о тех, кои не из дворян, возобновляем вышепомянутый указ наш 1765 года августа 8 дня (5 сентября 1765 г.) состоявшийся, подтверждая инако их в коллежские асессоры не производить, как по выслужении 12 лет беспорочно". Правда, добавлялось такое положение: "Буде кто не из дворян за отличные службы и способности достойным явится поступить в асессоры прежде указанного срока, о таковых докладывать нам". Исключительно от "монаршей милости" зависело и награждение чинами купцов и мещан.

Посредством указа от 16 декабря 1790 г., по-видимому, удалось упорядочить чинопроизводство, что, в частности, отразилось и в мемуарах. И.И. Мешков пишет о ситуации конца 80-х годов: "Классных же чинов гражданским чиновникам тогда не давали, по случаю приостановления производства года на четыре, по протесту обер-прокурора Правительствующего Сената Колокольцева, так как оно шло беспорядочно и неуравнительно: ибо я помню, что иные по два чина в год получали, а другие и в несколько лет ни одного. Поэтому-то впоследствии и вышел известный указ 1 790 г. о терминах на все чины до надворного советника включительно"⁷. После этого, по свидетельству Я. И. де-Санглена, награждение чинами проходило, как правило, "...не по знанию, не по достоинству, а по назначению и старшинству"⁸, что вполне соответствовало указу от 16 декабря 1790г.

В рассматриваемый период осуществляются мероприятия по установлению более строгого соответствия чина и должности. Это было необходимо в силу того, что к середине XVIII в. чиновники награждались более высоким рангом без повышения в должности, что со временем нарушило бы нормальное функционирование государственного аппарата. Хотя эти меры были направлены на обеспечение нормальной работы государственных учреждений, в то же время они способствовали решению другой задачи, а именно замедляли прохождение службы мелкими чиновниками.

Так, указом от 5 сентября 1765 г. предусматривалось, что на мелкие должности, а именно регистраторов, актуариусов, бухгалтеров и архивариусов, которые находились в чине прапорщика, т. е. в низшем по порядку чинопроизводства чине XIV класса Табели о рангах, "...из канцелярских нижних служителей производить по старшинству и достоинству, но единственно на ваканции в штатное число, и каждого тем только чином и к настоящей должности". На более высокие должности чиновников из числа кандидатов, представляемых соответствующим учреждением, назначал Сенат: "...на состоящие только убылые места и в самые те чины, на какие ваканции представляются...". И в 4-м пункте того же указа обобщалось: "Впредь с сего времени всем вышеписанным местам отнюдь никого не в штатное число и не в точную от всех дел отставку, також и не теми чинами, к какой точно должности кто определяется, никого не производить, и в Сенат не представлять, для того, что таковых Сенат производить не будет" [ПСЗ. Т. XVII. № 12465]. О том, что этот указ соблюдался, свидетельствует уже упоминавшийся И.И. Мешков, который сетует: "Мы же остались без всякого воздаяния; ибо, как выше объяснено, чинов в то время никому не давали, кроме как на ваканции"⁹. Следует отметить, что приведенное высказывание И.И. Мешкова относится к более позднему времени (после начала губернской реформы), однако порядок чинопроизводства сохранялся.

Действие указа от 5 сентября 1765 г., установившего дополнительные препятствия для получения чинов мелкими канцелярскими служащими, могло усугубляться их меньшей мобильностью, поскольку по этому же указу состоявшие в коллегиях, канцеляриях, конторах, губерниях, провинциях и городах чиновники могли "...к производству в чины считаться единственно по месту, где кто свою службу отправляет" [ПСЗ. Т. XVII. № 12465]. Перемещение мелких канцелярских служителей ограничивалось и мерами, предусмотренными указом от 1 июня 1771 г. "О неувольнении присутственным местам канцелярских служителей самим собою" [ПСЗ. Т. XIX. № 13613]. Указ начинается с констатации того факта, что "...многие приказные служители от разных присутственных мест к определению к другим делам с аттестатами увольняются, и не имея никакого дела, шатаются здесь в Санкт-Петербурге и в Москве праздно". В связи с этим Сенат приказал присутственным местам не увольнять не только состоящих в штате, но и сверх штата "нижних чинов канцелярских служителей". Порядок соответствия чина должности закреплялся и указом от 16 декабря 1790 г., в котором говорилось: "Произвождение чинов в штатное положение и на убылые только места из канцелярских служителей да будет оставлено по-прежнему на основании указа нашего на докладе Сената 1765 года августа 8 (сентября 5) состоявшегося" [ПСЗ. Т. XXIII. № 16930].

Таким образом, система чинопроизводства имела дворянскую направленность и защищала интересы дворянства, способствуя его более быстрому продвижению по службе и занятию им средних и высших должностей в государственном аппарате. У дворянства была еще одна возможность обойти по службе выходцев из непривилегированных сословий. Дворяне могли служить или хотя бы начинать службу в армии или гвардии. Важно в этом плане свидетельство Я.И. де-Санглена: "Тогда ни единый дворянин не начинал службу с коллежского регистратора, разве больной, горбатый и проч., и переходил в статскую, по крайней мере, в штаб-офицерском чине...". При этом надо отметить, что коллежский регистратор - уже классный чин, а многим выходцам из непривилегированных сословий приходилось довольно долго служить до его получения. Например, И.И. Мешков, поступив на службу при открытии Саратовской губернии, в 1782 г. в возрасте 15 лет стал копиистом, в 1784 г. - подканцеляристом, 16 марта 1787 г. был произведен в канцеляристы, а 23 ноября того же года - в губернские регистраторы. Первый классный чин - коллежского регистратора - он получил 1 декабря 1791 г., т. е. после 10 лет канцелярской службы.

Уходя с военной службы, при отставке можно было получить очередной чин. По-видимому, начиная с 60-х годов XVIII в., т. е. после издания манифеста "О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству", подобная практика получила значительное распространение, вплоть до злоупотреблений, что и вызвало многочисленные законодательные акты, регламентировавшие награждение чинами при выходе в отставку.

По 2-му пункту манифеста полагалось всех дворян, прослуживших в прежнем чине более года, награждать при выходе в отставку "по одному рангу" [ПСЗ. Т. XV. № 11444]. Но это правило относилось только к тем дворянам, которые "от всех дел увольнения просить будут". Если же дворянин желал перейти из военной службы в статскую, то при наличии ваканции он мог получить увольнение от военной службы с награждением чином в том случае, "если три года в одном ранге состоял". Но не всегда реально можно было учесть, почему дворянин уходил с военной службы. Поэтому 3-й пункт манифеста предусматривал меры, которые должны были предотвратить злоупотребления при использовании преимуществ, предоставляемых 2-м пунктом. В 3-м пункте говорилось, что если дворяне, будучи некоторое время в отставке или находясь после военной службы в статской, решат вернуться на военную службу, то они будут приняты "старшинством младшими перед теми, кои с ними, когда они из военной службы уволены, в одних рангах состояли". Аналогично предписывалось поступать при возвращении дворянина после отставки со статской службы вновь на статскую.

Рассматривая значение манифеста "О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству", необходимо отметить, что сразу же после прихода к власти Екатерина II издала именной указ от 3 июля 1762 г. о пересмотре законодательных актов, принятых в правление Петра III. При реализации этого указа 11 февраля 1763 г. был издан именной указ "О рассмотрении акта, которым император Петр III дал вольность благородному российскому дворянству, и о приведении его содержания в лучшее совершенство" [ПСЗ. Т. XVI. № 11751]. Решение скорректировать Манифест о вольности дворянства не было декларативным, в отличие от пересмотра других законодательных актов Петра III диктовалось стремлением обеспечить преимущества действительно служащим дворянам перед теми, кто в соответствии с манифестом уйдет в отставку. В указе говорилось: "...При распоряжении прав свободы дворянской учредить такие статьи, которыя бы наивяще поощряли их честолюбие к пользе и службе нашей и нашего любезного отечества".

На такое поощрение дворянской службы был направлен сенатский указ от 17 октября 1763 г. "Об определении отставных воинских и статских чиновников в службу по их желанию" [ПСЗ. Т. XVI. № 11951]. Этот указ был издан для разъяснения соответствующих положений Манифеста о вольности дворянства. В нем говорилось: "...и впредь кто из отставных от воинской и штатской служб пожелают быть в штатской службе, по силе онаго ж именного 1762 года февраля 18 дня указа, к определению к делам писать Герольдмейстерской конторе, не докладывая Правительствующему сенату...". По сути, возвращение чиновника после пребывания в отставке на статскую службу и переход из военной службы в статскую были максимально упрощены. К этому надо добавить, что по изданному 8 марта 1764 г. сенатскому указу "О наполнении мест, назначенных при губерниях, провинциальных и воеводских канцеляриях, положенных по апробированным вновь штатам воинских чинов, из присылаемых к отставке офицерами" [ПСЗ. Т. XVI. № 12077] офицеры, уходившие в отставку, могли по решению Военной коллегии определяться на службу в местные государственные учреждения.

Уже упоминавшийся указ от 5 сентября 1765 г. вносил некоторые уточнения в порядок чинопроизводства служащих, находившихся в статской службе после отставки от военной службы. Этот указ со ссылкой на указ от 14 ноября 1735 г. запрещал производить воинскими чинами таких служащих [ПСЗ. Т. XVII. № 12465], что должно было способствовать унификации чинопроизводства и системы чинов как в военном, так и, особенно, в гражданском управлении.

По-видимому, меры, принятые вслед за манифестом "О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству", не смогли в должной мере упорядочить процесс перехода из военной службы в статскую и исключить возможные злоупотребления. Поэтому 15 октября 1774 г. был издан указ "О ненаграждении чинами при вторичной отставке, кои получили уже оные при первой" [ПСЗ. Т. XIX. № 14200]. Этим указом запрещалось награждать при вторичной отставке чином чиновника, ушедшего в отставку, а затем вновь вернувшегося на службу, так как чин "...уже ему дан по силе закона, которым положено при отставке за службу награждать одним чином". Издание закона от 15 октября 1774 г. было вызвано злоупотреблениями при получении чинов служащими, выходившими в отставку, о чем свидетельствует особое подчеркивание того, что данный законодательный акт "не есть отмена узаконению, но изъяснение и подтверждение онаго".

Еще раз эти вопросы были подняты в указе от 16 декабря 1790 г. Как уже отмечалось, он упорядочивал всю систему чинопроизводства, поэтому содержал ссылки на ранее принятые указы и подтверждал их действие. Так, предписывалось при переходе из военной службы в статскую награждать чинами по указу от 18 февраля 1762 г., а при вторичной отставке придерживаться указа от 15 октября 1774 г. По указу от 18 февраля 1762 г. предписывается поступать так же и в случае перехода дворян из статской службы в военную [ПСЗ. Т. XXIII. № 16930]. В этот период не только издавались законодательные акты, которые должны были упорядочить переход дворян из военной службы в статскую и наоборот, но и принимались меры, призванные обеспечить выполнение этих указов. Это нашло отражение в формулярных списках чиновников, в которые была введена графа, где указывалось, был ли чиновник в отставке и каким чином при этом награжден. Учитывая значение, придававшееся формулярным спискам, и их место в системе учета чиновничества, можно утверждать, что правительство в значительной мере было заинтересовано в упорядочении перехода из военной службы в статскую.

Уже говорилось, что переход из военной службы в статскую с награждением чином давал дворянам дополнительную возможность получать преимущество при чинопроизводстве. Это подтверждается при рассмотрении тех пунктов указа от 16 декабря 1790 г., в которых речь идет о порядке награждения чинами при выходе в отставку служащих недворянского происхождения и о возможности их перехода из статской службы в военную. В частности, в указе говорится: "...недворянам же, до 8 класса не дослужившим, награждения чином при отставке не делать, разве из них которые в коллежских секретарях, титулярных советниках или тех рангов 12 лет действительно выслужили"; "...из статских чинов, кои еще в настоящем дворянстве не почитаются, в военную службу без указа нашего не переводить, исключая нижних чинов канцелярских, кои в нижние воинские чины определяемы быть могут" [ПСЗ. Т. XXIII. № 16930].

Кроме того, обер-офицерский чин при отставке мог получить чиновник, ранее не имевший классного чина. Такой порядок предусматривался высочайше утвержденным докладом Сената от 8 августа 1763 г. "О награждении обер-офицерскими чинами тех, кои, по увольнении от дел с добропорядочными аттестатами и не имея никаких чинов, просить будут о производстве" [ПСЗ. Т. XVI. № 11892].

Итак, законодательство в области чинопроизводства как за выслугу лет, так и при выходе в отставку явно имело продворянский характер. Необходимо также вспомнить, что еще 20 января 1716 г. для военных и 24 февраля 1727 г. для статских чиновников был установлен вычет за повышение чинами, начиная с обер-офицерских и приравненных к ним. Причем вычет за повышение чина существовал даже для чиновников, не получавших жалованья, и производился он как при повышении чином с дальнейшим продолжением службы, так и при повышении чином при выходе в отставку. Эта практика сохранялась и развивалась, о чем свидетельствует, например, сенатский указ от 16 апреля 1764 г. "О вычете за повышения чинов при отставке по новым окладам" [ПСЗ. Т. XVI. № 12131] и некоторые другие законодательные акты [ПСЗ. Т. XXII. № 15990; Т. XXV. № 18379, 18617]. Отметим, что для получения очередного чина необходимо было уплатить определенную денежную сумму, и, как правило, значительную, что косвенным образом создавало при чинопроизводстве преимущества для представителей имущих слоев населения. Впрочем, по высочайше утвержденному докладу Сената от 7 июня 1764 г. "О пенсионах статских чиновников" [ПСЗ. Т. XVI. № 12175] чиновник, выходя в отставку, мог выбрать вместо награждения чином (если, конечно, чин ему был положен) пенсион.

Помимо уже названных преимуществ при прохождении службы дворяне имели право служить на выборных дворянских должностях, значительное количество которых предусматривалось губернской реформой. Привлечение дворян на службу по выборам, по-видимому, должно было в значительной степени компенсировать возможный уход дворянства с государственной службы после издания манифеста 18 февраля 1762 г. Некоторые данные по этой проблеме, приводимые в работе Р. Джонса, дают возможность говорить об успешности мер, направленных на привлечение дворян на службу по выборам. Об этом же свидетельствуют и некоторые мемуаристы. Например, И.И. Мешков, описывая в своих "Записках" баллотировку уездного предводителя дворянства, отмечает, что "особливого примечания заслуживает оказавшееся при открытии губернии рвение дворян служить по выборам: каждый за особливую себе честь поставлял быть избранным в какую-либо должность". Вопрос о роли выборных представителей дворянства в местном управлении рассматривался как в дореволюционной, так и в советской историографии. В частности, М.П. Павлова-Сильванская обоснованно выделяет два аспекта этой проблемы. С одной стороны, правительство пошло навстречу требованиям дворянства, высказанным в ходе работы Уложенной комиссии. С другой стороны, государство приложило максимум усилий для превращения выборных представителей дворянства в разновидность коронных чиновник. Кстати, это подтверждается и практикой учета чиновничества: выборные дворянские чиновники по указу от 31 марта 1788 г. "О доставлении из всех присутственных мест в Герольдию ежегодно в августе месяце формулярных списков о всех чинах, состоящих в классах, и о приложении оных при каждом представлении к определению в должности и к награждению чинами" должны были учитываться, хотя и отдельно, но наряду с чиновниками, определенными от короны. А в групповых формулярных списках 1797-1799 гг. служащие по выборам дворянства учитывались уже вместе с чиновниками, определявшимися от короны.

Служащие по выборам дворянства так же, как и государственные чиновники, получали чины и при этом, по 3-му пункту указа от 16 декабря 1790 г., имели преимущества перед первыми. В этом пункте рассматриваемого законодательного акта указывается, что если на должности заседателей по выбору дворянства или на другие аналогичные должности "...помещены прапорщики и подпоручики, коим поступать в секретарские звания было бы несвойственно", то их после трехлетнего пребывания при должностях и в случае, если они "...добропорядочным исправлением оных приобрели удостоение начальства", производить в титулярные советники "с заслугою прапорщиков по два года, а подпоручиков по одному году" [ПСЗ. Т. XXIII. № 16930]. Однако к концу XVIII в. выборные дворянские чиновники настолько смешались с коронными, что среди них нередко можно было встретить выходцев из разночинцев и даже представителей податных сословий.

Таким образом, в рассматриваемый период законодательно регламентировалось чинопроизводство и прохождение службы чиновниками. Политика в этой сфере имела ярко выраженный продворянский характер. Дворянам обеспечивались преимущества при чинопроизводстве по сравнению с представителями других сословий. Кроме того, всячески затруднялось проникновение в государственный аппарат выходцев из податных сословий, а также продвижение по службе для них и для разночинцев. Эти меры не могли не отразиться на социальном составе служащих государственных учреждений, но в условиях, порожденных проведением губернской реформы 1775 г., по крайней мере в системе местного государственного аппарата, они не всегда оказывались эффективными. Несмотря на принятие мер, затруднивших разночинцам и выходцам из податных сословий продвижение по служебной лестнице, их массовое проникновение в ряды чиновничества заставило правительство определить их социальный статус. 21 сентября 1782 г. был издан сенатский указ "О неписании в подушный оклад однодворцев, дослужившихся до штаб- и обер-офицерских чинов" [ПСЗ. Т. XXI. № 15512]. По этому указу однодворцы, дослужившиеся до штаб- и обер-офицерских чинов, имевшие "ясные о службе их доказательства", и их дети, "в офицерстве рожденные", освобождались от подушного оклада. В конце XVIII в. вопросы, связанные с исключением из подушного оклада отдельных чиновников или групп чиновничества, неоднократно рассматривались Сенатом. Так, в августе 1798 г. в производстве находились дела 205 чиновников, из которых 29 были в обер-офицерских чинах [ПСЗ. Т. XXV. № 18622]. На основе обобщения практики рассмотрения подобных дел 14 августа 1798 г. был издан сенатский указ "О исключении приказного звания людей из подушного оклада и о неопределении в статскую службу из купеческого, мещанского и другого подушные подати несущего звания без представления Сенату о надобности в оных" [ПСЗ. Т. XXV. № 18622], который, на наш взгляд, имел решающее значение для превращения чиновничества в особую социальную группу. Указ предписывал: "...действительно служащих, равномерно и детей их, которые находятся в приказном же звании, также и малолетних, никуда не определенных, из купечества, мещанства и из крестьянского подушного оклада исключить". Обосновывалось данное решение тем, что "...из купечества вступившие в приказное звание по желаниям их и по надобности, никакими выгодами, купеческому состоянию Городовым положением присвоенными, не пользуются, подобно тому, из мещан и из положенных в подушный оклад не упражняются ни в каких промыслах и работах, свойственных тем состояниям, в коих в окладе числятся", а занимаются исключительно государственной службой. Будучи вынужденным не только допускать выходцев из податных сословий в государственный аппарат, но и обеспечивать им некоторые привилегии, государство в то же время не оставляло попыток ограничить доступ этой категории населения в число служащих государственных учреждений. Указ от 14 августа требовал: "...впредь же из купеческого, мещанского и другого подушные подати несущего звания в статскую службу без представления Сенату о надобности в оных не принимать". Правда, формулировка этой части указа все же предполагает возможность, в случае необходимости, приема на государственную службу выходцев из податных сословий.

Указ от 14 августа 1798 г. фактически закрепил привилегированное положение служащих государственных учреждений, оформив особый юридический статус этой социальной группы, которая в то же время не была замкнутой. Данный указ предусматривал не только исключение государственных служащих из подушного оклада, но и возможность их возвращения в податные сословия. Если чиновник, не дослужившийся до обер-офицерского чина, после увольнения поступал в купеческое или мещанское звание, что ему разрешалось указом, то в таком случае он "...должен будет с того времени нести повинности, в законах предписанные". Государство принимало также меры к усилению зависимости чиновничества от центральной власти. Привилегированное положение и незамкнутость этой группы общества в значительной мере обеспечивали такую зависимость.

Появление признаков сословия, т. е. устойчивых особенностей юридического статуса, было обусловлено необходимостью обеспечить привилегированное положение государственных служащих как носителей государственной власти, не допустить размывания дворянской сословности из-за проникновения в дворянство с помощью механизма, предусмотренного Табелью о рангах, представителей других сословий. Специфика статуса чиновничества как особой социальной группы поддерживалась формированием во второй половине XVIII в. особых источников материального обеспечения государственных служащих.