Объект литературной критики. Метод как язык прочтения художественного текста. Категория метаязыка

К объектам литературно-критического усмотрения относятся словесно-художественные произведения любого эстетического достоинства. В поле зрения критики могут быть произведения высокой пробы, которые переживают своих авторов-творцов и обретают в читательском сообществе статус классики. Критик живо интересуется и литературой так называемого беллетристического, явно или скрыто иллюстративного ряда, и «коммерческими» изданиями, рассчитанными на заведомо нетребовательный, массовый читательский рынок («чтиво»), на откровенную развлекательность и слезоточивость, на отчётливый эмоционально-интеллектуальный примитив.

Нередко литературные критики осмысляют и оформляют сам литературный процесс, объясняют его, дерзают его предугадать и предварить.

Обычный читатель подбирает коды для прочтения текста интуитивно. Критик, в отличие от него, продумывает и контролирует процесс чтения и интерпретации произведения.

Следовательно, критик может пожелать (и желает) урегулировать, «поставить на системную основу» процесс прочтения и интерпретации. То есть найти какой-то принцип выбора кодов.

Этот принцип называется методом.

Метод критики — стратегия чтения и интерпретации текста

Критик может подбирать коды, максимально считаясь с установками автора либо вообще не считаясь с ними. Он может программировать в своей интерпретации большую или меньшую степень осовременивания текста, большую или меньшую степень полемичности, большую или меньшую степень субъективной «аранжировки». Всё это имеет отношение к методу.

И все-таки, главное в коммуникативной структуре метода — предпочтение, отдаваемое тому или иному коду (кодам) при интерпретации текста. У критика намечается некая система кодов-фаворитов, которые он особенно настойчиво ищет в тексте. И если не находит, то пытается применить их в качестве «привлеченных» кодов («Е» и «Ж» на нашей схеме). Если же это привлечение оказывается неудачным (а такое может случиться), критик, скорее всего, охладеет к данному произведению. Или же объявит его «неправильным» (что уже вряд ли красит критика).

Например, критик-фрейдист во всех феноменах литературы ищет действие бессознательного. Если это слишком увлеченный критик, то находит его даже и там, где его нет. Он видит и другие коды текста, и учитывает их, но язык фрейдовских символов и «комплексов» оказывается для него наиважнейшим.

Метод как система пресуппозиций. Критик привносит в интерпретацию не просто избранные и излюбленные коды, а целый комплекс своих представлений о мире и искусстве, и критическая интерпретация рождается как реакция, взаимодействие реальности текста и реальности привнесенного в текст профессионального воспринимающего «я».

Исходные предположения читателя, в соответствии с которыми выстраивается начальная модель восприятия текста, называются пресуппозициями.

Здесь снова зададим вопрос, отличается ли в этом аспекте критик от читателя?

Кончено, у читателя тоже есть свое «имущество», с которым он входит в текст — своя система пресуппозиций (а не просто 2-3 «личных» кода). То есть читатель в некотором (безоценочном) смысле предвзят, он невольно «входит в монастырь со своим уставом».

Комплекс читательских пресуппозиций мы должны расположить на схеме между читателем и его системой кодов.

Если исходить из предложенных определений и названных свойств метода, то наблюдать метод — значит выявлять

а) стратегии прочтения

б) пресуппозиции критика

в) методики анализа

г) метаязык критики, в котором проявляются аспекты а, б и в.

Чтобы пронаблюдать и охарактеризовать метод, следует обращать внимание на следующие аспекты критического материала.

а) Проблемная предпосылка материала.

Вопрос, поднимаемый критиком, иногда формулируется в статье напрямую, в других случаях, особенно вне проблемно-аналитических жанров критики, проблемная предпосылка имплицитна. В жанрах информационного круга (рецензиях) проблемной предпосылкой является сам выбор произведения, внутренняя мотивировка этого выбора, характер «информационного повода» и т.п.

б) Выбор опорных фрагментов текста-объекта критики.

Критик редко при анализе произведения охватывает весь текст равномерно, особенно если это объемное произведение (роман, большая повесть). Как правило, он берет для подробного разбора лишь некоторые фрагменты, сцены. В материале информационного круга та же логика заставляет критика отбирать фрагменты для цитирования. Выбор опорных фрагментов много говорит о методе критика.

Если материал посвящен творчеству писателя в целом, то существенно, какие его произведения упоминает критик и какие игнорирует.

в) Стиль критического материала.

Стиль не всегда закреплен за каким-то определенным методом, но может характеризовать общее методическое направление или, по крайней мере, его тип — близость к науке, публицистике или художественной литературе.

г) Экскурсы за пределы литературно-критической проблематики.

Такие экскурсы бывают научными, публицистическими и др. Кончено, их может и вовсе не быть. Но если они есть, то говорят о методе и о типологической принадлежности данного материала.

д) Метаязык. Метаязык особенно емко свидетельствует о методе. Необходимо не просто наблюдать, а анализировать выбранный критиком язык описания. Для этого мы должны выявлять в его структуре лексические «пласты», определять их принадлежность различным языковым подсистемам (в основном, различным терминологиям) либо окказиональный характер; должны анализировать источники принципы образования индивидуально-авторской терминологии.

На предмет наличия метаязыковых функций есть смыл рассматривать всю лексику абстрактного значения, номинирующую не конкретные явления, а категории, дифференцирующую один класс предметов от другого. Всё это «подозрительные» слова, которые, возможно, входят в авторский язык описания.

е) Логика построения материала.

В этом аспекте с наибольшей интенсивностью проявляется сущность метода как стратегии прочтения. Логика текста критической статьи свидетельствует о том, в какое отношение к тексту ставит себя критик. Например, это может быть стратегия глубокого понимания, или тенденциозной интерпретации, или догматического суждения, или игры, или парадокса… Каждая из них характеризует метод.

Метаязык — язык, специально созданный с целью описания предмета (другого языка) и не имеющий иного применения. Это организованная система терминов, специальных языковых конструкций и правил их употребления.

Метаязык (иначе язык описания) имеет противоречивую природу: фактически он является частью языка, нуждающегося в описании (иначе языка-объекта), но и вне его, он «ведет себя» как иной язык. Прежде всего, вырабатывает структурно организованную, конкретную понятийную систему (терминологию). Вот что пишет Н. Мечковская:

Метаязык — это язык, на котором описывается некоторый другой язык, называемый в этом случае… языком-объектом. Так, если грамматика немецкого языка написана по-русски, то языком-объектом в данной грамматике является немецкий, метаязыком — русский. Разумеется, метаязык и язык-объект могут принадлежать одному этническому языку… однако в тексте грамматики имеются специальные семиотические средства, направленные на различение языка-объекта и метаязыка[1].

Поскольку критика конституирована между искусством, публицистикой и наукой, то ее метаязык представляет смесь элементов, заимствованных у этих трех языковых сфер. Специфика критики по сравнению с другими формами метаописания искусства (стихами об искусстве, романами о писателях, эстетическими манифестами, мастер-классами и т.п.) выявляется именно в принципах, по которым строится ее метаязык.

Метаязык критики зависит от метода, метод выявляется в метаязыке. Метаязык того или иного критического метода обладает несколькими пластами лексики:

а) терминология литературоведения (такие термины, как рассказ, образ, герой, персонаж и т.п.);

б) терминология общенаучного характера, в которой уже может быть заметно некоторое предпочтение, отдаваемое понятиям той или иной научной сферы и связанное со спецификой метода;

в) терминология метода, заимствованная, как правило, из той области знаний или мысли, на которую данный метод опирается (социологическая у критиков-социологов, психологическая у критиков-психологов и т.д.);

г) собственная терминология, вводимая критиком и также относящаяся к терминологии метода, но не к терминологии его «базовой» дисциплины.

Последний слой метаязыка оказывается нужен именно потому, что критика не может равняться науке (и другими своими «соседями») и должна строить язык, соответствующий ее собственным, специфическим задачам.